лето, и подниматься будет нелегко.
   Подобраться к ней почти невозможно.  Опустошители  очень  восприимчивы  к
движению и звукам, которые они ощущают как сотрясение воздуха.  Приблизиться
к  опустошителю  можно  только  ползком,   очень   медленно,   с   неровными
интервалами.
   Так догонять опустошительницу или нет, задумался Боринсон?
   Внезапно возникло ощущение, будто далекий голос  позвал  его,  настойчиво
подталкивая к тому, чтобы... Ударь, потребовал  голос.  Ударь  сейчас,  если
можешь!
   Он нужен своему королю. Он нужен Мирриме.
   Боринсон поскакал дальше по горной тропе. Снова пошел снег, впервые в это
время года. Конь выдыхал крошечные облака пара.
   Сердце у Боринсона  колотилось  часто  и  гулко.  Завтра  -  первый  день
Хостенфеста, первый день охоты. Стараясь успокоиться, он  сосредоточил  свои
мысли только на этом. Славная  будет  охота,  по  первому-то  снегу.  Кабаны
побегут в долины, оставляя следы у края  полян.  Боринсон  заключит  пари  с
Дерроу и Оптом, чей лорд первым вонзит в зверя копье.
   Как ему хотелось, чтобы все так и было! Услышать снова лай собак, трубные
звуки охотничьих рогов. Ночью пировать у костра.
   Но сейчас я должен нанести удар, подумал он, пришпоривая коня.  Он  хотел
это сделать, хотел увидеть перед собой цель.
   Его снова охватило беспокойство, всех ли Посвященных в замке Сильварреста
он убил. Я сделал все, что мог, сказал он себе. Убил всех,  кого  нашел,  но
некоторые из Посвященных, возможно, находились  в  это  время  в  городе,  и
невидимые нити все еще связывают с ними Радж Ахтена.
   Сражение между Властителями Рун - всегда дело сложное, зависящее  как  от
количества даров, так и от боевых навыков, полученных во время обучения.
   Однако немаловажную роль играло соотношение всех этих составляющих.  Радж
Ахтен  обладал  таким  множеством  даров,  что  гибель  некоторых   из   его
Посвященных почти не имела значения. Но даже очень сильный  Властитель  Рун,
лишившись мудрости и грации, и бою мог повести себя как простой деревенщина.
А если лишить Властителя Рун метаболизма, то имей он хоть десять тысяч даров
мышечной силы, ему не одолеть даже простого солдата,  дары  которого  хорошо
сбалансированы. Про таких говорят - "воин неудачных пропорций".
   Убив  Посвященных  в  замке  Сильварреста,  Боринсон  лишил  Радж  Ахтена
множества даров грации. По-видимому, их Лорду Волку и не хватало, раз именно
эти дары он забирал у людей Сильварреста в таком количестве. А это означало,
что он чувствовал переизбыток мышечной  силы.  Лишившись  даров  грации,  он
потеряет живость, станет ощущать некоторую скованность в мышцах. Может быть,
даже такое  сравнительно  небольшое  смещение  балансировки  поможет  королю
Ордину выстоять против Лорда Волка.
   Боринсон надеялся, что сделал свое дело как надо. Мысль о том, что  из-за
его оплошности король Ордин мог потерпеть поражение, была невыносима. И  еще
он никак не мог справиться с чувством стыда,  когда  вспоминал,  что  король
Сильварреста и Иом по его вине остались в живых.
   Пожалев их, он был вынужден загубить множество других жизней. Пожалев их,
он усилил мощь Радж Ахтена.
   Ненамного, по правде говоря, Но если бы не только Боринсон, но  и  другие
одновременно напали бы на Посвященных Радж Ахтена,  он  тоже  мог  бы  стать
"воином неудачных пропорций".
   Сегодня моей мишенью станет Радж Ахтен, сказал  себе  Боринсон,  позволяя
воле к убийству проникнуть в каждую клеточку своего тела, окутать его, точно
плащом.
   В своем воображении Боринсон рисовал себе, как все произойдет.  Здесь,  в
нескольких милях к северу от Лонгмота, он наткнется на дозорных Радж Ахтена.
   Нападет на них и перебьет всех, чтобы  не  оставлять  свидетелей.  Теплая
кровь омоет его, как волна. Потом он переоденется в  форму  одного  из  них,
поскачет туда, где стоят орды Радж Ахтена, и ворвется к нему  как  посланец,
несущий важное сообщение. Этим сообщением будет смерть.
   Воины Инкарры говорят, что Война - это Темная Леди и  что  добивается  се
расположения тот, кто верно служит ей. Они  рассматривают  Войну  как  Силу,
наряду с Землей и Воздухом, Огнем и Водой.
   Однако в королевстве Рофехаван Войну считают лишь одним из аспектов Огня;
и потому, говорят здесь люди, никто не должен служить ей.
   Но проклятые инкарранцы лучше разбираются во всем,  что  касается  войны,
подумал Боринсон. В этом деле они мастера.
   Боринсон никогда прежде не стремился завоевать расположение Темной  Леди,
никогда не обращался к ней. Однако сейчас с уст его слетела молитва, древняя
молитва, которую он слышал от других, но никогда не осмеливался  произносить
сам.
   Возьми меня. Темная Леди, возьми меня. В погребальные одежды окутай меня.
   Пусть дыханье твое щеки мне холодит. И пусть тьма  мной  владеет  и  силу
дарит.
   Боринсон улыбнулся, а потом засмеялся глубоким горловым смехом,  который,
казалось, зарождался где-то вне его; среди холмов  или,  может  быть,  среди
деревьев.

Глава 52

Лучший день жизни

   Ордин очнулся от боли, понятия не имея, сколько прошло времени. Кровь  на
губах еще не засохла, от нее на языке ощущался привкус меди. Сейчас, подумал
Манделлас Ордин, Радж Ахтен ударит меня снова, забьет до смерти.
   Но ничего не происходило. Ордин  лежал  без  сил,  в  полубессознательном
состоянии, ожидая смертоносного удара, который так и не последовал.
   Обладая множеством  даров  жизнестойкости,  Ордин  был  способен  выжить,
получив даже очень серьезные ранения. Во всяком  случае,  сейчас  жизнь  его
находилась вне опасности, возможно, на выздоровление понадобятся недели,  но
смерть ему не грозила.
   Именно этого он и опасался.
   Он открыл здоровый глаз  и  попытался  осмотреться.  Высоко  над  головой
сквозь облака тускло светило солнце; потом небо потемнело.
   Поляна, на которой он лежал, была пуста.
   Ордин сглотнул, напряженно пытаясь понять, что происходит. Перед тем, как
потерять сознание, он услышал слабое треньканье. Наверно, оцепенело  осознал
он, этот звук издавала кольчуга Радж Ахтена, когда он убегал отсюда.
   Ордин оглядел  поляну,  прилегающую  к  подножью  холма.  Ветер  негромко
посвистывал в соснах, трава вокруг была сильно примята. Всего в  пяти  пядях
от него, словно пух чертополоха, в воздухе  порхала  стая  скворцов.  Однако
благодаря ускоренному  восприятию,  и  их  движения,  и  покачивание  ветвей
казались Ордину замедленными.
   Радж Ахтен убежал.
   Он не стал добивать меня, понял Ордин, потому что догадался, что я  часть
"змеи". Он не стал добивать меня, чтобы я не мешал ему атаковать замок.
   Издалека до Ордина донесся шум, похожий на рев бушующего моря. Достаточно
громкий, точно огромные волны то вздымались, то  опадали.  И  тут,  наверно,
измененное восприятие сыграло с ним шутку.
   Скорее всего, это были крики, обычно сопровождающие сражение. Опираясь на
одну руку, он с трудом приподнялся и с вершины Тор Ломана бросил  взгляд  на
Лонгмот.
   То, что он увидел, ужаснуло его.
   Завеса из дождя или, может  быть,  мокрого  снега  полускрывала  огромный
костер, пылающий перед замком. Пламяплеты и  саламандры  вытянули  ужасающую
энергию из этого потустороннего огня, и  сейчас  гигантская  волна  зеленого
пламени с ревом катилась в сторону замка. Фрот великаны подтаскивали к  нему
огромные осадные лестницы. Еще одна, на этот раз  темная  волна,  хлынула  в
сторону Лонгмота - это мчались боевые мастифы в своих железных  ошейниках  и
устрашающих масках.
   Во тьме, окутывающей замок, со всех сторон  к  нему  бежали  "неодолимые"
Радж Ахтена, размахивая мечами и подняв высоко  щиты,  чтобы  защититься  от
стрел.
   Все прислужники Радж Ахтена, точно смерч, обрушились на Лонгмот. По  мере
того, как Пламяплеты притягивали к себе солнечный свет, небо становилось все
чернее;
   Король Ордин с Тор  Ломана  видел  все,  что  происходило  внизу.  С  его
метаболизмом,  небеса,  казалось,  темнели  медленно,  и  так  же   медленно
скользили вниз солнечные пряди, вспениваясь и свертываясь  спиралью,  словно
захваченные торнадо.
   И он ничем не мог помочь защитникам  замка.  Не  мог  принять  участие  в
битве, не мог даже ползти.
   Он заплакал, тихо, без единого звука.  Радж  Ахтен  лишил  его  всего,  и
прошлого, и настоящего. Теперь настала очередь будущего.
   Менделлас с трудом повернулся и пополз по каменным ступеням,  ведущим  на
обсерваторию.
   Чтобы не  думать  о  боли,  терзавшей  его  переломанные  конечности,  он
попытался вспомнить что-нибудь хорошее. Праздники во дворце в  Мистаррии,  в
самой середине зимы, на День Милосердия.
   Всегда в эти дни по утрам с  болотистых  низин  поднимался  такой  густой
туман, что человек, стоя на главной башне и глядя вниз, чувствовал себя  как
Небесный Владыка, плывущий по облачному морю, - таким тонким, просвечивающим
был этот туман. Сквозь  него  проступали  очертания  более  низких  башен  в
гавани, далеких сосновых лесов  на  западных  холмах  и  мерцающее  в  южной
стороне море Кэррол, в котором отражалось небо.
   В эти утренние часы ему всегда нравилось стоять в башне своей собственной
обсерватории и наблюдать, как ниже него летят на юг темные клинья гусей.
   В его памяти всплыло давнишнее воспоминание об одном из самых лучших дней
его жизни, когда на рассвете он, бодрый, полный жизни,  спустился  со  своей
башни и отправился в спальню жены.
   Он собирался отвести се в обсерваторию, чтобы показать восход солнца.  За
несколько недель до этого от раннего мороза в саду погибли вес розы, и Ордин
хотел  показать  жене,  как  солнце  медленно  поднимается  над  горизонтом,
окрашивая небо и полупрозрачный туман в мягкий розовый цвет.
   Но когда он оказался у нее в спальне, жена лишь улыбнулась и сказала, что
может предложить ему кое-что поинтересней.
   Они занялись любовью на тигровой шкуре перед камином.
   К тому времени, когда они закончили, солнце стояло уже высоко. На  улицах
Мистаррии перед замком собралось множество бедняков -  в  этот  день  всегда
раздавали милостыню.
   Весь остаток дня король  и  королева  разъезжали  по  городу  в  огромных
повозках, раздавая нуждающимся мясо, репу, сушеные фрукты и серебро.
   Это была нелегкая работа. Время  от  времени  Ордин  и  его  жена  делали
небольшую передышку, с улыбкой глядя друг на друга.
   Ордин не вспоминал об этом дне годами, хотя в памяти сохранилось все -  и
картины, и звуки, и запахи. Обладая двадцатью дарами мудрости, Ордин мог  по
желанию вызывать такие воспоминания во всей их полноте.  Это  был  волшебный
день.
   И именно в этот день, как стало ему известно спустя несколько недель, его
жена забеременела их первенцем, Габорном.
   Ах, как страстно он хотел ее до сих пор!
   Когда Ордин полз по ступеням Очей Тор Ломана, в  небесах  снова  появился
свет, и король в ужасе увидел, как приближается  к  замку  чудовищная  волна
огня, созданная тварями Радж Ахтена.  В  небе  плыли  странные  разноцветные
облака из разных порошков - серые, черные, красноватые, желтые от серы.
   На таком расстоянии и учитывая скорость восприятия Ордина, казалось,  что
безбрежная волна зеленого огня накатывает на замок медленно. Пока Ордин полз
по каменным ступеням, он, кроме всего прочего, ломал голову над тем, с какой
целью приходил сюда Радж Ахтен. Уж наверно не для того,  чтобы  полюбоваться
на Лонгмот. Ничего нового для себя он отсюда не увидел бы.
   Нет, Лорда Волка беспокоило что-то еще.
   Забравшись наверх, Ордин оглянулся. В восточном направлении над равнинами
клубилась пыль, словно дым от огромного костра,  и  сверкали  щиты,  отражая
солнечный свет. Со стороны замка Гровермана надвигалась какая-то армия.
   Как ни велико было пыльное облако, Ордин рассудил,  что  армия  не  могла
быть большой. От силы тысяч тридцать простолюдинов, впервые взявших  в  руки
оружие. С "неодолимыми" Радж Ахтена им не справиться.
   Но Ордин не сомневался, что возглавляет эту армию его сын.
   Конечно, У Габорна хватит ума не нападать на Радж Ахтена. Нет, это просто
какая-то военная хитрость.  Ордин  улыбнулся.  Когда  имеешь  дело  с  таким
человеком, как Радж Ахтен со всеми его дарами мудрости, попытка сбить его  с
толку может рассматриваться как оружие. Каждый сражается как может и его сын
не исключение.
   Почти во всех столкновениях победа остается  за  теми,  кто  отказывается
подчиниться. Принц смиряться никак не желал.
   Отлично задумано, сказал  себе  Ордин.  Радж  Ахтен  не  сомневался,  что
возьмет Лонгмот за два дня. Теперь ему стало ясно, что все не так  просто  и
придется иметь дело еще с одной армией. Король  Ордин  очень  надеялся,  что
уловка его сына сработает.
   И все же в глубине души его терзал  страх.  Габорн,  конечно,  не  станет
атаковать Радж Ахтена. Или все же нападет на него?
   Да, именно так он и сделает, больше Ордин не смог себя  обманывать.  Если
будет убежден, что таким образом сможет спасти отца.
   Страх нарастал. Мальчик рискнул собой, чтобы спасти Посвященных врага.
   Защищая женщину, мальчик стал лордом, Связанным Обетом.
   У Ордина не осталось никаких сомнений. Конечно, Габорн ввяжется в  бой  с
Радж Ахтеном, даже зная, что наиболее вероятным исходом будет смерть!
   Как раз в этот момент гигантская волна захлестнула замок, взметнув в небо
столбы испепеляющего пламени. Люди падали со стен, словно горящие птицы.
   Великаны, боевые псы и "неодолимые" ворвались в ворота.
   И все же связанные с Ордином Посвященные были, по-видимому,  живы,  иначе
он непременно почувствовал бы связанные с их гибелью  внутренние  изменения.
Адское пламя не добралось до них.
   Внезапно Ордин ощутил сильнейший толчок где-то глубоко внутри. Ударь.
   Ударь сейчас, если можешь!
   И тут до него дошло, что фиаско, которое грозит защитникам  замка,  может
подтолкнуть их к действиям и что  ключ  к  победе  находится  у  него.  Если
положение в замке станет безвыходным, люди, входившие  в  "змеиное  кольцо",
будут вынуждены сражаться, не имея  возможность  прибегнуть  к  метаболизму,
который был их общим достоянием. Рано или поздно  один  из  них  погибнет  и
"змея" заработает. Но кто станет ее новой головой?
   Уж конечно, не Дрейс, надеялся Ордин.
   Нет. Это должен быть Шостаг. Могучий и на свой собственный грубоватый лад
достойный уважения. Сильный воин.
   Надо дать им шанс до того, как дело станет совсем плохо.
   Ордин подполз к краю обсерватории и заглянул вниз. Очи Тор Ломана  стояли
на мысу, с западной стороны под  ним  торчали  вверх  острые  скалы.  Здесь,
подумал Ордин. Самое подходящее место.
   Не раздумывая больше, он бросился  вниз.  "Змеиное  кольцо"  должно  быть
разорвано. Пусть Шостаг-Дровосек потрудится, зарабатывая право  на  земли  и
титул. И пусть Габорн живет, чтобы унаследовать то, что принадлежит  ему  по
праву рождения.
   А я возвращаюсь в объятия женщины, которую люблю.
   Со всеми его дарами метаболизма, Ордину казалось, что он падает медленно,
почти плывет навстречу своей смерти.

Глава 53

Последний стук сердца

   Огненный столб вознесся далеко в небо,  словно  гигантский  гриб,  и  над
равниной загрохотал гром.
   Однако Габорн почти не заметил этого, что-то другое тревожило его гораздо
сильнее.  Далеко,   далеко   одно-единственное   сердце   затрепетало   и...
остановилось.
   Душа Габорна точно раскололась надвое, беспредельный ужас пронзил его.
   Покачнувшись в седле, он прошептал:
   - Отец...
   Габорну показалось - и,  может  быть,  это  было  страшнее  всего  -  что
каким-то образом его призыв нанести удар Радж Ахтену  стал  причиной  смерти
отца.
   Этот призыв исходил от него самого, не от Земли. Лишь собственная  ярость
подтолкнула его к тому, чтобы отдать такой приказ.
   Нет, это невозможно, уговаривал он себя. Я не мог стать  причиной  гибели
отца. И вообще, откуда мне известно, что это произошло, ведь я не видел  его
мертвым?
   Чародей Биннесман посмотрел на Габорна,  в  его  глазах  стыла  безмерная
печаль.
   - Ты только что позвал отца. Он... ушел?
   - Не... Не знаю, - ответил Габорн.
   - Используй Зрение Земли.  Он  ушел?  Напрягаясь  изо  всех  сил,  Габорн
попытался дотянуться до отца. Но контакта не возникало. Он кивнул.
   Биннесман прошептал так тихо, что его услышал один Габорн:
   - Итак, ты больше не принц. Теперь ты король и должен делами  подтвердить
это.
   Габорн наклонился вперед, пытаясь унять жгучую боль в сердце.
   - Что я могу? Как остановить все это? Если я - Король Земли, что это  мне
даст?
   - Много чего. Можешь обратиться к Земле за помощью, - ответил  Биннесман.
- Она защитит тебя. Укроет. Нужно только научиться делать это.
   - Я хочу, чтобы Радж Ахтен умер, - безучастно сказал Габорн.
   - Земля не убивает, - прошептал Биннесман. - Ее могущество в  том,  чтобы
лелеять жизнь, защищать ее. А за спиной у Радж Ахтена  другие  Силы.  Думай,
Габорн. Как лучше защитить твоих людей? Весь человеческий род  в  опасности,
не только те, кто в Лонгмоте. Твой отец тоже в опасности, да, но, боюсь,  он
сам избрал такой удел.
   - Я хочу, чтобы Радж Ахтен умер! Сейчас же! - закричал Габорн,  обращаясь
не к Биннесману, а к Земле, которая обещала защищать его.
   Однако в глубине души он понимал, что Земля ни в чем не виновата, У  него
было предчувствие,  что  отцу  угрожает  опасность,  но  он  не  внял  этому
предостережению, допустил, чтобы отец остался в Лонгмоте один.
   Боль в сердце не проходила. Он находился в двадцати милях от Лонгмота.
   Конь в состоянии покрыть это расстояние меньше чем за полчаса. Но что это
даст Габорну? Смерть? И все же...
   Иом, казалось, прочла его мысли.
   - Не надо, - сказала она, дотронувшись рукой до его колена. - Не уходи.
   Опустив голову, Габорн посмотрел вниз. Из-под копыт коня во все стороны в
страхе разбегались кузнечики, жирные, медлительные в конце осени.
   - Как вы считаете, чем можем мы помочь тем, кто в Лонгмоте? - спросил  он
Биннесмана.
   Чародей  пожал  плечами,  на  его  лице  явственно  проступило  выражение
тревоги.
   - Уверен, что ты помогаешь им уже сейчас, этой своей военной хитростью.
   Тебя, однако, интересует, как нанести поражение Радж Ахтену, так ведь? Не
с этой армией, нет. Сражение кончится плохо для Лонгмота - как и  для  тебя,
если ты сразу же бросишься в атаку. Твоя сила не в том, чтобы нести  смерть,
а в защите. Скажи своим людям, пусть при ходьбе поднимают побольше  пыли.  А
там посмотрим...
   Они поскакали дальше в тягостном молчании. Габорна не покидало  ощущение,
будто все внутри у него рвется на части, будто он обречен. Он винил  себя  в
смерти отца, в смерти Рован, в гибели Посвященных в замке Сильварреста.  Его
слабость дорого обошлась всем этим людям. Будь он не таким размазней,  он  и
действовал бы по-другому. Повернул бы налево там, где повернул  направо,  и,
может быть, спас бы их всех.
   Внезапно над равниной возник необычный звук -  крик,  подобного  которому
Габорн никогда не слышал, да и представить себе не мог.
   Это кричит смерть Радж Ахтена, подумал он!
   Однако  почти  сразу  же  послышался  другой   точно   такой   же   крик,
прокатившийся над пустошью, точно эхо.
   Конь Биннесмана забил копытом и навострил уши.  С  неба  повалил  тяжелый
мокрый снег. Чародей пришпорил коня и помчался в сторону Лонгмота. Габорн  с
болью в сердце проводил его взглядом, сожалея, что не может  сделать  то  же
самое.
   - Давай, Габорн, веди свою армию! - закричал Биннесман. - Земля в беде!
   Снег падал все гуще, создавая  плотную  влажную  завесу,  сквозь  которую
никакие дальновидны не  смогут  разглядеть  приближающуюся  армию.  Если  их
уловка до сих пор не сработала, то грош ей цена.
   Габорн с громким криком поднял кулак, призывая поторопиться.

Глава 54

Шостаг

   Шостаг-Дровосек прятался в подвалах герцога, когда внезапно  ощутил,  как
кровь быстрее побежала по жилам, как энергия  забурлила  во  всех  клеточках
тела.
   Шостаг вскочил.
   Значит