коня Иом, стоял, расставив мощные ноги, угрожающе рыча и злобно обнажив
клыки.
   В первое мгновение ее конь едва не бросился на кабана,  но  тут  же  живо
отскочил и так резво  поскакал  вниз  по  склону  холма,  что  Иом  чуть  не
вывалилась из седла.
   Она обернулась, чтобы выяснить, станет ли кабан преследовать ее.
   Но сильные кони мчались так быстро, что свиньи не успели  среагировать  и
просто стояли, удивленно порыкивая и провожая Иом взглядом блестящих  темных
глаз.
   Габорн поскакал сквозь кусты, направляясь к мелкой речушке  футов  сорока
шириной, с усыпанным гравием дном.
   Едва увидев эту реку, Иом поняла, что не представляет, где находится. Она
не раз верхом отправлялась на прогулки по Даннвуду, но всегда держалась  его
восточной части. И уж  точно,  никогда  не  видела  этой  реки.  Может,  это
верховье реки Вай или ручья Фро? Однако в это время года  ручей  Фро  обычно
пересыхал.
   Значит, это, скорее всего, река Вай. Но в таком случае, за последний  час
они забрались гораздо дальше на запад, чем она себе представляла.
   Габорн позволил коням войти в реку, чтобы напиться. Они сильно вспотели и
дышали тяжело, с хрипом. Судя по рунам, выжженным на их  шеях,  каждый  конь
обладал  четырьмя  дарами  метаболизма,  а  также  дарами  мышечной  силы  и
жизнестойкости. Иом быстро подсчитала в уме. Кони скакали примерно два  часа
без воды и пищи, что было  эквивалентно  восьми  часам  для  обычных  коней.
Обычные кони уже три раза пали бы, если бы им довелось так  бешено  мчаться.
Хотя по тому, как вспотели и хрипели кони, Иом не была уверена, выдержат  ли
даже они это тяжкое испытание.
   - Нужно дать отдых коням, - сказала она.
   - А те, кто за нами гонится, тоже будут отдыхать? - спросил Габорн.
   Иом знала ответ.
   - Но кони погибнут.
   - Это сильные животные, - что было очевидно. - Кони наших преследователей
погибнут раньше.
   - Разве мы можем быть в этом уверены? Габорн покачал головой.
   - Я только надеюсь. На мне лишь легкая кольчуга, какие носят  кавалеристы
отца. А  у  "неодолимых"  Радж  Ахтена  железные  кирасы,  массивные  латные
рукавицы и наколенники, да  и  кольчуги  потяжелее  моей.  Каждому  их  коню
приходится нести фунтов на сто больше, чем  самому  тяжело  нагруженному  из
наших. К тому же их кони хорошо приспособлены  только  для  пустыни.  У  них
широкие копыта, но очень узкие подковы.
   - По-вашему, они начнут хромать?
   - Я нарочно выбирал скалистые гребни,  через  которые  наши  кони  просто
перепрыгивали. Думаю, их кони быстро растеряют свои подковы. Ваш конь и  тот
уже потерял одну. По моим подсчетам, половина их коней уже хромают.
   Иом слушала Габорна как зачарованная. Она и  не  заметила,  что  ее  конь
потерял подкову, но, взглянув на реку, увидела, что он стоит, явно  оберегая
левую переднюю ногу.
   - Вы хорошо соображаете, даже  для  члена  семьи  Ордин,  -  сказала  она
Габорну.
   И тут же испугалась, что он воспримет  ее  слова  как  оскорбление  -  ей
хотелось, чтобы они прозвучали как комплимент.
   Он, казалось, ничуть не обиделся.
   - Схватки вроде нашей редко выигрывают силой  оружия,  -  ответил  он.  -
Скорее, с помощью разбитых копыт или  падающих  на  скаку  всадников,  -  он
взглянул на свой боевой  молот,  лежащий  поперек  передней  луки  седла.  И
добавил чуть охрипшим голосом. - Если нас догонят, я стану сражаться,  а  вы
попытайтесь скрыться. Однако должен признаться, что у меня нет ни оружия, ни
даров, которые позволили бы одержать верх над людьми Радж Ахтена.
   Она поняла, что стояло за этими словами. И тут же сменила тему разговора.
   - Куда вы направляетесь?
   - Куда? - переспросил он. - К Кабаньему броду, а потом в Лонгмот.
   Иом заглянула в его глаза, полуприкрытые слегка съехавшим большим шлемом,
который был ему немного великоват, пытаясь понять,  -  он  лжет  или  просто
сошел с ума?
   - Кабаний брод на юге. А вы на протяжении двух последних часов почти  все
время скакали в северо-западном направлении.
   - Правда? - ошарашено спросил он.
   - Правда. Я подумала, может, вы просто обманули  Боринсона.  Признайтесь,
ведь вы боитесь брать нас с собой в Лонгмот? Хотите защитить нас  от  своего
отца?
   Иом снова стало страшно. Она догадалась о намерениях Боринсона,  взгляды,
которые он бросал на нее, внушали ей ужас. Он хотел  убить  ее,  воспринимал
это как  свой  долг.  Она  боялась  и  того,  что  он  попытается  убить  ее
Посвященных, хотя Габорну, казалось, эта мысль  и  в  голову  не  приходила.
Правда, когда Боринсон сказал, что хочет проследить за армией  Радж  Ахтена,
это объяснение показалось  Иом  правдоподобным.  И  все  же  червь  сомнения
продолжал грызть ее душу.
   - Защитить вас от моего отца? -  спросил  Габорн,  впрочем,  без  особого
удивления.
   Иом было нелегко сформулировать следующий вопрос.
   - Он желает нам смерти,  -  сказала  она  наконец.  -  Считает,  что  это
необходимо. Он убьет моего отца, а потом,  если  не  сможет  убить  женщину,
которая служит вектором Радж Ахтену, то захочет убить и меня. Вы поэтому  не
поскакали на юг?
   Неужели он в самом деле так боялся оказаться в  Лонгмоте,  что,  даже  не
отдавая себе в этом отчета, свернул в сторону? Конечно,  если  король  Ордин
придет к выводу, что Сильварреста нужно убить, Габорн не сможет  переубедить
отца. Выходит, принц не в состоянии защитить ее.
   - Нет, - растерянно,  хмуро,  но  совершенно  честно  ответил  он.  Потом
неожиданно выпрямился в седле и спросил. - Слышите?
   Иом прислушалась, затаив дыхание. Она ожидала услышать  лай  боевых  псов
или крики погони, но не услышала ничего. Только шелест пожелтевших листьев в
кустарнике на гребне холма, которые шевелил внезапно возникший ветер.
   - Я ничего не слышу, - сказала Иом. - Наверно, слух у вас лучше моего.
   - Нет... Это там, среди деревьев! Прислушайтесь! - он  указал  куда-то  в
направлении северо-запада.
   Ветер так же внезапно стих, как и появился, листья больше не шуршали. Иом
изо всех сил напрягала слух - может, она услышит, как  под  чьими-то  шагами
треснет ветка? Но нет, по-прежнему ничего.
   - А вы что слышите? - прошептала она.
   - Голос, со стороны деревьев, - ответил Габорн. - Он шепчет.
   - Что? - Иом, направив коня вперед и наклоняя голову под разными  углами,
внимательно разглядывала деревья, на  которые  он  указывал.  Но  и  увидеть
что-либо ей не удалось, -  только  белые  стволы,  подрагивающие  зеленые  и
золотые листья и тени в глубине. - Что он говорит?
   - Сегодня я слышу его уже третий раз.  Сначала  мне  показалось,  что  он
зовет меня по имени, но сейчас я слышал его более ясно. Он говорит:  "Эрден,
Эрден Геборен".
   По спине Иом пробежал озноб страха.
   - Мы забрались слишком далеко на запад, - еле слышно сказала она. - Здесь
есть вайты. Это они говорят с вами. Нужно свернуть  на  юг,  сейчас  же,  до
наступления  сумерек,  -  темно  станет  часа  через  три,  но  они  слишком
углубились в Вествуд.
   - Нет! - воскликнул Габорн, повернувшись к Иом. Вид у него был рассеянный
- казалось, он полуспит. - Если это и дух, то он не желает нам вреда!
   - Может быть, и нет, - горячо прошептала Иом, - но не стоит рисковать!  -
она боялась вайтов, несмотря на все заверения отца.
   Габорн пристально и слегка удивленно взглянул на Иом, как будто никак  не
мог вспомнить, кто перед ним. На холме листья  деревьев  снова  затрепетали.
Иом перевела взгляд на рощу. Небо опять хмурилось, и серая пелена  дождя  не
позволяла разглядеть что-либо в тенях между деревьями.
   - Вот, опять! - закричал Габорн. - Неужели вы не слышите?
   - Нет, ничего, - призналась Иом. Внезапно глаза Габорна вспыхнули.
   - Я понял! Теперь понял! - воскликнул он. - "Эрден  Гсборен"  на  древнем
языке значит "Землерожденный". Деревья этого леса сердятся на  Радж  Ахтена.
Он нанес им оскорбление. Но я - Землерожденный. Они хотят защитить меня.
   - Откуда вам это известно? - спросила Иом.
   Почему он называет себя Землерожденным? С какой стати? Эрден Геборен  был
последним великим королем Рофехавана еще во времена единения населяющих  его
народов. Он подарил  эти  леса  одному  из  своих  военачальников,  Гередону
Сильварреста, в качестве  награды  за  верную  службу  и,  в  частности,  за
блестящие победы в войне с опустошителями  и  колдунами  Тота.  Со  временем
предки Иом и сами стали называться королями - и они имели на это право, хотя
были  королями  более  низкого  уровня,  чем  те,  кто   вел   происхождение
непосредственно от Геборена. За прошедшие с тех пор  шестнадцать  веков  род
Геборена настолько умножился, а его  представители  стали  составлять  такую
существенную часть знати Рофехавана, что теперь уже было трудно  установить,
у кого из них больше оснований считать себя наследником великого короля.
   Однако, если бы Дома Вал и  Ордин  объединились,  как  и  было  задумано,
Габорн, конечно, имел бы основания претендовать на  эту  честь,  -  если  бы
осмелился. Что он  хотел  сказать,  называя  себя  Землерожденным?  Что  уже
считает эти леса, да и все королевство своими?
   - Я уверен, - ответил Габорн. - Эти духи... если они  духи...  не  желают
нам зла.
   - Нет, я спрашиваю не об этом, - объяснила  ему  Иом.  -  Я  спрашиваю  -
откуда вам известно, что вы Землерожденный?
   - Биннесман назвал меня так, когда мы были у него в саду. Земля попросила
меня поклясться, что я буду защищать  ее,  и  потом  Биннесман  посыпал  мне
голову землей и провозгласил Землерожденным.
   У Иом отвисла челюсть.  Она  знала  Биннесмана  всю  свою  жизнь.  Старый
целитель как-то рассказывал ей,  что  в  прежние  времена  Охранители  Земли
благословляли новоиспеченных королей, посыпая им голову землей,  которую  те
клялись защищать. Но эта церемония не совершалась уже сотни лет.  По  словам
Биннесмана,  Земля  считала  современных  правителей  "недостойными"  такого
благословения.
   Теперь она вспомнила слова Биннесмана в отцовской Башне, произнесенные во
время допроса, учиненного ему Радж Ахтеном:
   - Новый Король Земли идет.
   Иом думала, что Биннесман имел в  виду  короля  Ордина,  ведь  именно  он
вступил в королевство се отца в  тот  день,  о  котором  говорил  Пламяплет.
Однако теперь ей стало  ясно,  что  Земля  провозгласила  Новым  Королем  не
старого Ордина, а Габорна...
   А как же слова Радж Ахтена о том,  что  его  Пламяплет  видел  в  пламени
Менделласа Ордина? Лорд Волк боялся именно его, недаром он тут же помчался в
Лонгмот, чтобы уничтожить старого короля.
   Внезапно Иом охватила такая слабость, что она  была  вынуждена  слезть  с
коня, боясь попросту свалиться с него. У нее возникло ужасное  предчувствие,
что когда Менделлас Ордин и Радж Ахтен встретятся в Лонгмоте, сила Земли  не
спасет короля Ордина во время этого сражения.
   Иом соскользнула с седла прямо в воду, тут же замочив ноги по щиколотки.
   Но, не обращая на это внимания, постаралась сосредоточиться.  Прежде  она
боялась идти в Лонгмот, потому что понимала - король Ордин хочет ее  смерти.
Теперь она не боялась идти в  Лонгмот,  потому  что,  если  Биннесман  прав,
спасти короля Ордина может только Габорн.
   Жизнь Иом и ее отца - в обмен на жизнь короля  Ордина,  вот  какова  цена
Лонгмота.  На  жизнь  короля   Ордина,   человека,   которого   она   всегда
недолюбливала.
   Но даже не любя его и не доверяя ему, она не могла  допустить,  чтобы  он
умер.
   Но и своего отца она не могла принести в жертву ради Ордина.
   Сейчас ее отец сидел на своем коне, немо  глядя  на  бегущую  воду  и  не
обращая внимания на происходящее вокруг. Капли дождя падали на  него,  и  он
поворачивался то так, то эдак, пытаясь разглядеть, что беспокоит его.
   Безнадежно. Безнадежно потерян для нес.
   Габорн смотрел на Иом сверху вниз с  таким  выражением  лица,  как  будто
беспокоился за се здоровье. Иом стало ясно, что он не понимает, какая  перед
ней стоит дилемма. Габорн был родом из Мистаррии, из королевства  неподалеку
от океана, где,  в  основном,  жили  чародеи  вод.  Он  ничего  не  знал  об
Охранителях Земли. Он понятия не имел о том, что  был  провозглашен  Королем
Земли. Он понятия не имел о том, что Радж Ахтен будет смертельно  бояться  и
попытается убить его, если только узнает, кто он такой.
   Ветер снова пробежался  по  веткам  деревьев  на  вершине  холма.  Габорн
насторожился, словно услышав далекий голос. Всего несколько минут назад  Иом
задавалась вопросом, не безумен ли он. Сейчас у нее возникло ощущение, будто
случилось нечто удивительное. Деревья разговаривали с ним, взывали к нему. С
какой целью? Этого не понимали ни он, ни она.
   - Что мы должны делать, милорд? - спросила Иом. Она никогда  не  называла
так никого, кроме своего отца, никогда не склоняла  голову  ни  перед  каким
другим королем. Если Габорн и заметил, что ее отношение к  нему  изменилось,
то не подал вида.
   - Мы должны отправиться на запад, -  прошептал  он.  -  Дальше,  в  самое
сердце этих лесов.
   - Не на юг? - спросила Иом. - Возможно, вашему отцу  угрожает  опасность,
гораздо большая, чем он себе представляет. Мы могли бы помочь ему.
   Габорн улыбнулся.
   - Вы беспокоитесь о моем отце? - спросил он. - Вот за это  я  люблю  вас,
принцесса Сильварреста.
   Он произнес эти слова с такой легкостью, что можно было  подумать,  будто
за ними ничего не стоит. Однако Иом  почувствовала,  что  он  в  самом  деле
испытывал к ней и благодарность, и любовь.
   Эта мысль заставила ее вздрогнуть. Она желала его как ни  одного  мужчину
до сих пор! Иом всегда была восприимчива к магии и  отдавала  себе  отчет  в
том, что вспыхнувшее в ней желание  было  порождено  силами  земли,  которые
теперь ощущались в Габорне  гораздо  сильнее.  Красавцем  его  не  назовешь,
сказала она себе. Самый обычный человек, каких множество.
   И все же се со страшной силой тянуло к нему.  Разве  можно  меня  любить,
удивлялась она? Разве можно любить это лицо?  То,  что  произошло  с  ней  -
утрата обаяния, чувства собственного достоинства и надежды -  возвело  между
ними стену, казавшуюся непреодолимой. И все же,  когда  Габорн  сказал,  что
любит ее, она почувствовала, что у нее стало теплее на сердце. В душе  вновь
забрезжила надежда.
   Габорн, сосредоточенно о чем-то размышлявший, сказал:
   - Нет, нам не нужно на юг. Мы должны идти  своим  путем  -  на  запад.  Я
чувствую притяжение со стороны духов. Отец идет не куда-нибудь, а в Лонгмот,
в хорошо укрепленный замок,  стены  которого  обеспечат  ему  защиту.  Замки
срастаются с землей и становятся ее частью.  Силы  земли  защитят  отца.  Он
будет там в большей безопасности, чем мы здесь.
   С этими словами он протянул руку, помог Иом забраться в седло и пришпорил
коня.
   Ветер принес новые звуки со стороны далеких холмов - лай боевых псов.

Глава 26

Подарок судьбы

   Час за часом они скакали, перепрыгивая через поваленные ветром осины и то
спускаясь, то поднимаясь по склонам холмов. Направление задавал Габорн и Иом
не мешала ему. Отчасти из любопытства - ей было  интересно,  какой  путь  он
изберет.
   Они  потеряли  всякое  представление  о  времени   -   мимо   проносились
неразличимые при такой скорости деревья, час проходил за часом, но ничего не
менялось.
   В какой-то момент Габорн обратил внимание Иом на то, что, похоже, ее отец
сидит в седле лучше. Как будто приоткрылась  какая-то  часть  его  памяти  и
утраченные навыки начали восстанавливаться.
   Иом засомневалась. Габорн остановил коней у очередного ручья  и  принялся
тормошить Сильварреста, снова и снова спрашивая его:
   - Сможете вы скакать сами? Не упадете, если я отвяжу ваши руки от седла?
   Отец Иом не отвечал, наблюдая за мухой,  с  жужжанием  летавшей  над  его
головой. Потом поднял голову, взглянул на небо, скосил  глаза  на  солнце  и
принялся издавать непонятные звуки, вроде: "Га-а-а-а-х! Га-а-а-а-а-х!"
   - Может, он хочет сказать "да"? - предположил Габорн.
   Однако, заглянув в  глаза  отца,  Иом  не  увидела  в  них  ни  малейшего
проблеска мысли. Нет, он не отвечал на вопрос, просто издавал  бессмысленные
звуки.
   Габорн достал нож и разрезал веревки, которыми руки  короля  Сильварреста
были привязаны к передней луке седла.
   Нож, казалось, произвел на короля гипнотизирующее действие - он попытался
схватить его.
   - Осторожно, не прикасайтесь к лезвию, - сказал Габорн.
   Однако отец Иом снова попытался схватить нож, тут же слегка  порезался  и
удивленно воззрился на свою окровавленную руку.
   - Держитесь за переднюю луку седла, - сказал Габорн королю Сильварреста и
положил его руку на переднюю луку. - Старайтесь не отпускать ее.
   - Думаете, он не упадет? - спросила Иом. - Не знаю.  Сейчас  он  держится
крепко.
   Сердце Иом разрывалось между  желанием  обеспечить  безопасность  отца  и
желанием предоставить ему свободу.
   - Я буду присматривать  за  ним,  -  сказала  она.  Они  позволили  коням
несколько минут попастись на сочной  траве  у  подножья  холма.  Далеко  над
горами заворчал гром, снова начал накрапывать дождь. Иом  задумчиво  следила
взглядом за золотистой  бабочкой,  которая,  пролетая  мимо  отца,  внезапно
попала в поле его зрения. Он не сводил  с  нее  глаз,  а  потом,  когда  она
улетела вглубь леса, протянул вослед руку.
   Потом они  поскакали  дальше.  Сумерки  сгущались,  дождь  все  время  то
прекращался, то начинал капать снова, но деревья почти не пропускали его. По
прошествии часа им попалась старая тропа, идущая вдоль мелкого ручья.
   Когда  они  скакали  по  ней,  то  увидели  на  траве  еще  одну  большую
коричнево-оранжевую бабочку с черной каймой на крылышках. Отец Иом потянулся
к ней и пролепетал что-то.
   - Стойте! - закричала Иом.
   Она соскочила с седла и подбежала к отцу, который сидел,  наклонившись  в
сторону, вслушиваясь в мощное дыхание своего коня  и  протягивая  в  сторону
бабочки руку.
   - Ба-оч-ка! - воскликнул он,  пытаясь  схватить  яркую  бабочку,  которая
неожиданно вспорхнула вверх. - Ба-оч-ка! Ба-оч-ка!
   Слезы градом покатились из его глаз, -  слезы  радости.  Может,  за  ними
стояло и что-то еще - боль или понимание того, что он утратил, - но  Иом  не
видела этого. Для нее это были слезы  открытия  -  сродни  тем,  которые  на
каждом шагу делают дети.
   Сердце Иом заколотилось. Обхватив лицо отца руками, она притянула  его  к
себе. Ей так хотелось верить, что к нему вернется  хотя  бы  некоторая  доля
разума, достаточная для того, чтобы с ним можно было  говорить!  Теперь  это
произошло. Вспомнив одно слово, он  сможет  вспомнить  -  или  выучить  -  и
другие.
   Для него наступил этап "пробуждения" - момент, когда  связь  между  вновь
Посвященным и его лордом становится  жесткой,  когда  границы  дара  как  бы
затвердевают.
   Со временем отец сможет запомнить ее имя, станет понимать, как сильно она
любит  его.  Со  временем  он  сможет  контролировать   отправления   своего
организма, научится есть самостоятельно.
   Но  пока  что,  когда  Иом  притянула  его  к  себе,  он   разглядел   ее
обезображенное лицо, вскрикну л. от ужаса и попытался вырваться.
   Король Сильварреста был сильный мужчина, гораздо сильнее, чем его дочь.
   Обладая множеством даров, он легко вырвался из ее рук  и  оттолкнул  Иом.
Отлетев, она испугалась, не сломал ли он ей ключицу.
   Все это не имело значения. Никакая боль не могла уменьшить ее радости.
   Габорн подскакал к ним, наклонился и взял короля Сильварреста за руку.
   - Не пугайтесь, милорд, - успокоил он его. Потом потянул короля за  руку,
положил его ладонь на тыльную сторону руки Иом и  сделал  движение,  как  бы
поглаживая одной  рукой  другую.  -  Видите?  Она  хорошая.  Это  Иом,  ваша
прекрасная дочь.
   - Иом, - повторила она. - Помнишь? Ты помнишь меня?
   Но если король и помнил  ее,  он  никак  не  показал  этого.  Его  широко
распахнутые глаза были по ты слез. Он погладил ее руку, и на  данный  момент
требовать