Габорн  с  озабоченным  лицом.  Рядом  шла  столь  же
озабоченная Иом, но ее, казалось, более всего беспокоила рана Боринсона.
   Габорн подошел к телеге.
   - Как ты себя чувствуешь? Боринсон ответил устало:
   - Чудесно, милорд. А вы?
   Трудно было не заметить в его голосе сарказма.
   Габорн наклонился, потрогал лоб Боринсона.
   - Жар уменьшился.
   - Я рад, что больше ничего не уменьшилось,  -  отвечал  Боринсон.  Габорн
сказал:
   - Я... пришел поблагодарить тебя за все, что ты сделал. Ты  многое  отдал
Мистаррии.
   - Всего лишь мою совесть, жизнь моих Посвященных и мои орешки,  -  сказал
Боринсон. Он еще не знал о чарах,  которые  наложил  на  него  Биннесман,  о
надежде на выздоровление. И говорил с болью. - Вам хотелось бы чего-то  еще,
сир?
   - Мира и здоровья для тебя и твоих близких, - ответил Габорн, - и  долгой
жизни  на  земле,  где  никогда  больше  не  слыхали  бы  о   Радж   Ахтене,
опустошителях и Темном Победителе.
   - Да исполнятся ваши желания, - сказал Боринсон. Габорн вздохнул.
   - У меня есть для тебя форсибли, чтобы ускорить выздоровление.
   В глазах Боринсона появилось выражение боли.  Он  выглядел  измученным  и
надломленным.
   - Сколько вы можете дать их мне?
   - А сколько ты хочешь?
   - Чтобы хватило сил убить Радж Ахтена, - сказал Боринсон. -  Это  правда,
что он еще жив? Габорн ответил решительно:
   - Так много я дать не могу.
   Теперь и в его глазах появилась  боль.  Ему  хотелось  дать  волю  своему
гневу, разрешить Боринсону отомстить. Боринсон заслуживал этого,  как  никто
другой. Именно ему пришлось убить детей, которых Радж  Ахтен  сделал  своими
Посвященными. Ему пришлось убить людей, которых были его  друзьями.  И  Радж
Ахтен лишил его мужественности.
   Боринсон приподнялся, кривясь от боли, словно испытывая его решимость.
   - Я был лучшим стражником вашего отца. Если кто и может одолеть его...
   - Я не могу, - сказал Габорн. - И ты не можешь. Дух Земли запрещает  это.
Ради нас всех...
   - Однако вы пришли ко мне с какой-то просьбой, - заметил  Боринсон.  -  Я
это вижу по выражению вашего лица. И предлагаете форсибли...
   - Сто, - сказал Габорн. - Не больше.
   Это было много, прежде Боринсон имел даров почти втрое меньше.
   Иом взяла Мирриму за руку и потянула  в  сторонку,  чтобы  мужчины  могли
договориться наедине.
   - В чем там дело? - спросила Миррима.
   - Габорн хочет, чтобы ваш муж отвез послание королю Зандаросу с  просьбой
о мире. Не так-то легко просить его об этом после всего, что произошло.
   - Понимаю, - сказала Миррима. Она не сомневалась,  что  Боринсон  повезет
это послание. Восемь дней назад он дал обет идти в  Инкарру,  дабы  отыскать
легендарного Дэйлана Молота, Сумму Всех Людей, в надежде узнать от него, как
победить опустошителей и Радж Ахтена. Он  думал  пробираться  через  Инкарру
тайно, ибо  границы  ее  были  не  один  десяток  лет  закрыты  для  жителей
Рофехавана.
   И Миррима сразу  сообразила,  что  послание  им  только  в  помощь.  Если
Боринсон убедит Зандароса стать союзником Мистаррии, тот, возможно,  поможет
в поисках Дэйлана Молота. А если  и  не  убедит,  послание  в  любом  случае
является законным предлогом для того, чтобы пересечь границу.
   -  Где  же  он  возьмет  Посвященных?  -  спросила  Миррима,  когда   они
остановились на берегу ручья.
   - В Каррисе есть Способствующий, - сказала Иом. - Ваш  муж  сможет  взять
дары там.
   - От города остались одни руины, - возразила Миррима. - Вы  уверены,  что
это  безопасно?  Чары  колдуньи  еще  не  развеялись,  и  люди   по-прежнему
заражаются!
   - Пока ему не стоит брать дары жизнестойкости, но по дороге он попадет  в
Батенн. Габорн уверяет, что можно взять дары и там.
   Миррима слыхала про Батенн, хотя никогда  не  видела  карту  Мистаррии  и
представления не имела, где он находится. Это был город на  дальнем  юге,  в
краю виноградников у подножия гор  Алькайр.  Богатые  лорды  и  леди  любили
проводить там зиму.
   Иом спросила:
   - Вы поедете с ним?
   - Если он позволит. Пожалуй... даже если и не позволит.
   - Разумеется, он захочет, чтобы вы были рядом, - сказала  Иом.  Она  была
совершенно искренне уверена в этом!
   Миррима сжала ее руку и некоторое время молчала. Потом спросила:
   - Как вам это удается? Любить так легко? Вопрос, казалось, Иом удивил.
   - Я вижу любовь в ваших глазах, - сказала Миррима. - Вижу  ее,  когда  вы
смотрите на слуг. Вижу, когда вы смотрите на меня. И вы не притворяетесь.  А
я замужем за человеком, который говорит, что не любит меня, и  я  ему  верю.
Притворяться он даже не пытается.
   - Не знаю, - сказала Иом. - Любовь - это не то, что  ты  чувствуешь.  Это
то, что ты отдаешь.
   - Разве вам не приходится разрываться на части, вот так себя отдавая?
   - Иногда, - призналась Иом. - Но если меня любят в ответ,  это  не  имеет
значения.
   Миррима задумалась. Кругом, куда не посмотри, войны и снова войны. А  она
думает о любви. Ей было даже неловко говорить на эту тему с  Иом.  Но  жизнь
без  любви  казалась  такой  холодной  и  пустой,  что  ничем,  пожалуй,  не
отличалась от смерти.
   - Должно быть, - продолжала Иом, - я научилась любить у  моего  отца.  Он
одинаково заботился обо всех своих подданных. И  даже  если  считал  кого-то
бездельником или подлецом, он не осуждал таких людей и не ненавидел  их.  Он
полагал, что любой может исправиться,  если  только  захочет  избавиться  от
своих пороков. И был уверен, что любой пожелает исправиться, если относиться
к нему по-доброму. Миррима засмеялась.
   - Ах, вот бы все разногласия меж людьми улаживались так легко!
   - Но вы же понимаете меня? Если вы хотите любви, сначала вы  должны  сами
подарить ее.
   - Я думаю, мой муж не знает, что такое любовь.
   - Вы должны его научить, - сказала Иом. Взгляд ее был  полон  участия.  -
Должны постоянно подавать ему пример. Никто не говорит, что любить -  легкое
дело. Я слышала, что некоторым бывает очень сложно этому научиться.  Чувства
их словно скованы доспехами.
   Совсем недавно Миррима думала то же самое - что сначала ей  надо  пробить
невидимые доспехи своего мужа. Она покачала головой.
   - Он сам себя презирает.  Как  доказать  свою  любовь  человеку,  который
отказывается ее видеть и верить в нее?
   - Вы его жена, - сказала Иом. - Это должно говорить ему о чем-то.
   - Мы женились практически по расчету.
   - Но вы собираетесь с ним в Инкарру. Может же он понять...
   Миррима вновь расстроенно покачала головой.
   - Возможно, он сможет полюбить вас, когда научится любить себя, - сказала
Иом. - В жизни его многое изменилось. Он потерял дары, понял,  что  такое  -
перестать быть воином. А под доспехами его скрывается тонкий, чувствительный
человек. Помогите ему понять это и выбраться из них.
   И Миррима внезапно поняла, что происходит с ее мужем. По словам  Иом,  он
не умел любить, потому что никогда еще не любил по-настоящему.
   Миррима знала, что о нем говорят - всегда готов взяться за самое  сложное
дело, воин, который смеется в бою. Разумеется,  он  смеялся  в  бою.  Он  не
боялся смерти. Она всего лишь избавила бы его от страданий.
   Свита Габорна уже поджидала на дороге, готовая к отъезду. Габорн окликнул
Иом:
   - Пойдем?
   Иом сжала руку Мирримы, повернулась и поспешила вслед за мужем.
   Миррима же пошла к телеге проверить, как чувствует себя Боринсон.
   - Он хочет, чтобы я отвез послание королю Зандаросу, - сказал тот,  когда
она подошла. - Как только буду готов ехать.
   - А ты?..
   - Поеду, когда смогу, - при одной мысли об этом он поежился от боли.
   - Я должна сказать тебе кое-что, - заявила Миррима. - Ты говоришь, что не
любишь меня. Но я твоя жена, и, может быть, достаточно  того,  что  я  люблю
тебя.
   Он не ответил, и Миррима нежно коснулась его руки.
   Через какое-то время он приподнялся, пощупал рану в  паху.  На  лице  его
появилось удивленное выражение.
   - Что такое? - спросила Миррима. - Ты  меньше  мужчина,  чем  думал,  или
больше?
   Он все еще щупал рану, не понимая, что случилось.
   - Биннесман лечил тебя, - объяснила Миррима. - Он говорит, что ты  будешь
готов ехать через час. И что можешь выздороветь совершенно.
   Появившееся на его лице  выражение  удивления  и  облегчения  согрело  ее
сердце. Он, казалось, даже  утратил  на  мгновение  дар  речи,  не  в  силах
поверить в такое счастье. И наконец, сказал с деланным равнодушием:
   - Коли чародей и впрямь вырастит мне новые орешки, я поставлю  ему  пинту
эля в первом кабаке по дороге. Миррима улыбнулась и спросила:
   - Пинту? И это все, во что ты их ценишь?

ГЛАВА 12
ЛИЦО КОРОЛЯ ЗЕМЛИ

   Каждый человек рожден с десятью тысячами лиц, но миру он их показывает по
одному за раз.
   Торин Биласси. "Искусство имитации".

   По дороге к конюшне Иом долго молчала. Она видела, что Габорна расстроила
резкая отповедь Боринсона. Тот всегда был откровенен с Габорном, и  королеве
они казались близкими, как родные братья.
   - Он выздоровеет, - сказала Иом наконец. - Биннесман обещал.
   Габорн покачал головой.
   - Не думаю. Выздоровеет, но не во всех  смыслах.  Он  гневается  на  Радж
Ахтена, гневается на меня. И подозревает худшее. Зандарос вряд ли пойдет  на
какие-то уступки лишь потому, что в качестве посла я отправил к нему  своего
друга. Очень может быть, что я отправляю Боринсона на смерть.
   Иом, встревоженная его словами, закусила губу. Зандарос прервал все связи
с Мистаррией еще до рождения Габорна и уже подослал к нему одного убийцу. Он
был опасен, и Иом знала также, что Инкарра - государство странное, со своими
непростыми обычаями.
   - Ты уверен, что стоит посылать  именно  Боринсона?  -  спросила  Иом.  -
Племянник Зандароса, по-моему, считает, что Король-Гроза хорошо относится  к
мне... а я твоя ближайшая родственница.
   Она попыталась высказать это  предложение  самым  небрежным  тоном.  Хотя
ехать ей не хотелось. Путь предстоял долгий и  трудный,  результат  его  был
непредсказуем, а рисковать Иом пришлось бы не только собой, но и жизнью  еще
не родившегося сына.
   Габорн вновь покачал головой.
   - Нет. Ты не поедешь.
   Она заглянула ему в лицо. Вид у него был отсутствующий.
   Добравшись до конюшни, они  обнаружили  своих  коней  в  полном  порядке.
Напоенными, накормленными и вычищенными, с заплетенными гривами и  хвостами.
Лошадь Габорна была уже в латах, привезенных ночью из  Карриса,  сверкавших,
как серебряные. Наголовник  ее  украшал  изогнутый  спиралью  рог.  Стеганая
попона  под  латами  была  обшита  белым  шелком.  И  в  этом  блистательном
снаряжении лошадь казалась каким-то мифическим, сошедшим с небес животным.
   Лорды Карриса настаивали на триумфальном въезде  Габорна  в  город,  дабы
поднять дух его жителей. Иом и Умы тоже считали это  целесообразным.  Бывший
советник Палдана, Галлентайн, прислал предупреждение о том,  что  в  Каррисе
распространяются слухи, будто Габорн пал в сражении. "И если Габорн приедет,
- писал он, - это успокоит людей".
   Поэтому, а также потому, что Габорну все равно надо  было  скакать  через
Каррис, чтобы присоединиться к Скалбейну, он и собирался разок  проехать  по
всему городу.
   Далее он намеревался повести свои  войска  в  погоню  за  опустошителями,
бежавшими на юг. И нуждался в  помощи  Аверан,  чтобы  отыскать  Пролагателя
Путей.
   Составляя планы, он всю ночь просидел с советниками.  Ежечасно  поступали
донесения от Скалбейна. Опустошители, когда похолодало, зарылись в  землю  и
на рассвете еще не шевелились.
   Гроза помешала и Габорну выехать  ночью  из  Балингтона.  В  темноте,  по
размокшим от ливня дорогам, скакать на сильных лошадях было опасно.
   Однако опустошителям из-за погоды пришлось  гораздо  хуже.  За  ночь  они
смогли пройти всего сорок миль. И это было Габорну весьма на руку.
   Он отправил вестников во все замки, расположенные в землях к югу  от  гор
Брейс, и заказанные им копья, баллисты и продовольствие уже были подвезены к
дороге, по которой отступали опустошители.
   На рассвете вестники привезли замечательное известие: к югу от гор  нигде
не было ночью дождя.
   Сухие поля - идеальные условия для кавалерийской атаки.
   И  подготовившись,  насколько  это  было  в  его  силах,  к  сражению   с
опустошителями, Габорн посовещался с советниками  и  разослал  всем  королям
Рофехавана официальные письма.
   Он занимался ночью и крупными, и мелкими делами. Так, он разработал планы
эвакуации Карриса и отправки индопальских воинов для защиты  своих  северных
крепостей. Разослал деньги  многим  лордам,  в  том  числе  и  наемникам  из
Интернука, с предложением заняться обороной побережья.
   Один из гонцов привез  удивительную  весть.  Габорн  предлагал  Железному
Королю  помощь  в  изгнании  опустошителей.  Но  тот  коротко  отклонил  это
предложение. Гонец сказал, что, по  слухам,  Железный  Король  и  сам  легко
разгромил орду.
   Опустошители вышли из-под земли на северном побережье и  по  берегу  моря
направились на юг. Но удачным выстрелом из  баллисты  удалось  убить  горную
колдунью, которая их вела. Остальные чудовища сразу же отступили.
   И теперь Габорн готов был скакать в Каррис. Они с Иом сели на  лошадей  и
выехали из конюшни.
   Место во главе свиты заняли шесть молодых  герольдов,  одетых  в  голубой
цвет Дома Ордина, с изображением зеленого рыцаря  на  куртках.  Все  шестеро
были светловолосы и держали в руках золотые трубы.
   Седьмой позади них вез королевское знамя.
   Со двора выкатили телегу, рыцари свиты разобрали лежавшие в  ней  длинные
белые копья, и весь отряд ощетинился ими, как иглами.
   Рыцари были одеты в  цвета  полудюжины  королевств,  дабы  показать,  что
Габорн является королем не одной страны, но всей Земли.
   Джурим, Биннесман,  вильде  и  маленькая  Аверан  заняли  место  рядом  с
королевскими советниками близ авангарда. А неприметная повозка с  форсиблями
находилась почти в самом конце кортежа.
   Когда Габорн выехал из конюшни, его  встретили  приветственными  криками.
Биннесман подъехал к нему и подал вместо скипетра дубовую ветвь, на  которой
еще сохранился обвивший ее плющ.
   Так Габорн тронулся в путь, на вид - вылитый Король  Земли  из  старинных
сказаний.
   Но Иом видела, что он полностью погружен в свои мысли.
   Они  проскакали  по  дороге  всего  шесть  миль,  когда   герольды,   уже
поднявшиеся на вершину холма, вдруг развернули лошадей и закричали:
   - Милорд, впереди великаны!
   Кричать им, однако, не было  нужды,  ибо  в  тот  же  момент  на  вершине
появился великан Фрот и, остановившись, уставился на Габорна.
   На спине он нес большого рыжего жеребца со  сломанной  шеей.  Свалявшийся
золотистый мех великана покрывала грязь. Он был старый, седой, с  огромными,
как плошки, серебряными глазами. В уши его  и  в  нос  были  вдеты  железные
заклепки.  Шерсть  под  длинной  нижней  челюстью  была   связана   особыми,
означавшими ранг воина, узлами.
   - Вахут! - вскричал великан, задрав морду. С дубов  поблизости  в  испуге
сорвалась стая голубей и закружила в небе. Иом не знала языка великанов Фрот
и не поняла, что он сказал, хотя в голосе его как будто  звучало  торжество.
Тут к вершине холма подоспели еще великаны. Их  тяжелые  доспехи  громыхали,
как цепи разводного моста.
   Первый великан сбросил  мертвого  коня  со  спины  на  дорогу.  Остальные
подошли и сделали то же самое.  Всего  их  было  двадцать  два.  И  на  пути
процессии образовалась внушающая ужас груда лошадиных трупов.
   "Похоже на то, - подумала Иом, - как кошки  приносят  пойманных  мышей  к
порогу хозяина". Предводитель великанов  наклонил  голову,  закрыл  глаза  и
вытянул вперед огромные передние лапы, скрестив их в запястьях.
   - Вахут! - снова прокричал он.
   Габорн казался совершенно сбитым с толку. Свита его смотрела на великанов
со страхом.
   У них на глазах происходило нечто странное. Еще сто  двадцать  лет  назад
никто и слыхом не слыхивал о великанах Фрот. Но  однажды  суровой  зимой  из
северных льдов вышло племя этих существ числом около четырехсот. Многие были
ранены, покрыты шрамами, словно бежали от какого-то неведомого врага.
   На языке людей им было трудно говорить,  поэтому  они  так  и  не  смогли
объяснить, что за чудовища согнали их с насиженных мест. Однако со временем,
используя жесты и несколько слов, некоторые из великанов  стали  работать  с
людьми - они таскали огромные валуны в каменоломнях,  срубленные  деревья  в
лесу или же шли в наемники.
   Но в Рофехаване Фрот появлялись редко. Они жили в глухих  чащобах  вблизи
гор.
   Эти великаны пришли с войском Радж  Ахтена  и  в  королевстве  Иом  поели
немало людей. Иом видела их вообще впервые в жизни.  Она  была  одновременно
испугана и очарована.
   - Может ли кто-нибудь поговорить с  ними?  -  обратился  Габорн  к  своей
свите. - Чего они хотят?
   - Вахут! - снова закричал великан и быстро-быстро замахал головой вверх и
вниз. Затем показал на Габорна - Вахут!
   - Он говорить по-индопальски, - сказал с дармадским акцентом один рыцарь,
статный, темнокожий Неодолимый. Он скакал рядом с Габорном.  -  Он  говорить
вам махоут, или "наездник слона". Самый великий. Самый могущественный.
   - Вахут! - снова закричал великан, указывая на трупы лошадей.
   - Я думаю, вы ему нравитесь, - шутливо сказал Габорну другой лорд.
   - Нет, - сказал переводчик. - Он скрестить руки. Отдавать  себя.  Он  вам
служить.
   Великан открыл пасть, зашипел и прицокнул языком. Затем вскинул  морду  и
засопел. Не пытаясь более объясняться на ломаном индопальском, он  заговорил
на языке Фрот.
   - Что это значит? - спросил Габорн.
   Но языка великанов Фрот не понимал ни один человек в мире. Переводчик  из
Индопала не мог даже догадаться, о чем речь.
   - Ты будешь сражаться за меня? - спросил Габорн у великана.  Фрот  хорошо
показали себя во вчерашней битве в Каррисе.
   Великан  фыркнул,  издал  какой-то  гортанный  звук.  Потом  поднял  свой
длинный, окованный железом посох, на котором еще виднелась запекшаяся  кровь
опустошителей.
   - Может быть, - сказал переводчик. - Он предлагать свою работу.
   Габорн с улыбкой взглянул на рыцарей.
   - Кто знает, для чего может пригодиться великан?
   - Я знаю, - весело крикнул кто-то в  ответ.  -  Из  его  шкуры  получится
прекрасный ковер!
   Остальные буйно расхохотались, но Габорн  вновь  пристально  взглянул  на
великана. Тот потряс посохом и проревел:
   - Вахут?
   Затем широко раскинул лапы, как будто обнимая весь мир.
   - Он говорить, вы  великий  махоут,  -  сказал  индопалец.  -  Величайший
наездник в мире.
   Но Иом призадумалась. "Нет, - вдруг поняла она. - Он  задает  вопрос.  Он
хочет знать... вправду ли Габорн Король Земли!"
   И не успел никто слова молвить, как она, показывая на Габорна, прокричала
в ответ:
   - Да. Он величайший наездник. Райах махоут.
   Великан посмотрел на нее с  задумчивым  видом.  В  его  широко  раскрытых
серебряных глазах светилось понимание.
   Остальные  великаны  что-то  быстро  заворчали.  Они  все  уставились  на
Габорна, щуря глаза. Затем опустили головы и  оскалили  зубы,  но  оскал  не
казался угрожающим. Так  они  постояли  несколько  мгновений,  потом  дюжина
великанов развернулась и побежала вприпрыжку на восток, к горам Хест.
   - Эй, куда это они? - спросил Габорн.
   В голову Иом пришел только один ответ. Говорили, что в этих  горах  живут
дикие Фрот. Возможно,  великаны  отправились  домой.  Оставшиеся  же  десять
стояли и не отрываясь смотрели на  Габорна,  совсем  как  собака  следит  за
хозяином. Они явно намеревались следовать за ним.
   Габорн обратился к рыцарям:
   - Нас ждут в Каррисе. Можем ли мы взять этих великанов с  собой?  Ответил
Биннесман:
   - Конечно, поскольку в нашей свите очень не хватает  танцующих  медведей,
полагаю, они сойдут за таковых.
   Все засмеялись шутке, и отряд двинулся дальше, объезжая  груду  лошадиных
туш. Деся