ый, до этого стоял в углу, уселся в одно
из неудобных кресел. Хроно Габорна так и остался стоять в углу.
   Ордин не лежал на полу, играя с  собаками,  с  тех  самых  пор,  как  был
мальчиком. Ему припомнился первый раз, когда он пришел в  Лонгмот  со  своим
отцом. Ему было тогда девять лет,  он  возвращался  домой  со  своей  первой
большой охоты, со  свитой  не  меньше  ста  человек.  Это  было  осенью,  на
Хостенфест, конечно, где он встретил молодого узкоплечего принца с  длинными
волосами цвета янтаря.
   Сильварреста. Первый друг  принца  Менделласа  Ордина.  Его  единственный
настоящий друг. Воины обучили Ордина боевым искусствам, и у  него  сложились
неплохие отношения со многими молодыми людьми  из  менее  знатных  семейств.
Может, они и любили его, но никогда не забывали о разнице в их положении,  и
это воздвигало преграду между ними и принцем.
   Даже другие принцы обращались с ним как-то не так, как между собой, - они
тоже всегда помнили о том, что  его  королевство  богаче  и  крупнее  любого
другого.
   Сильварреста был единственным, кому Менделлас мог доверять.  Сильварреста
всегда прямо говорил ему, если шляпа, которую Ордин  считал  элегантной,  на
самом деле придавала ему глупый вид, и смеялся, когда  его  копье  пролетало
мимо мишени. И только Сильварреста осмеливался указать Ордину на то, что  он
поступил не правильно.
   Внезапно король Ордин почувствовал, что ему тяжело дышать. Я поступил  не
правильно, осознал он. Было ошибкой послать  Боринсона  убивать  Посвященных
Радж Ахтена.
   Что, если Боринсон убьет Сильварреста? Прощу ли я себя когда-нибудь?  Или
чувство вины останется со мной на всю жизнь, точно боевой  шрам  -  отметина
этой войны?
   Такое не раз случалось и с другими  королями,  напомнил  себе  Ордин.  Их
судьба тоже заставляла убивать друзей. Еще ребенком он от всего сердца жалел
человека,  которому  пришлось  убить  собственного  деда.  Теперь  он   знал
совершенно точно, что чувство вины - практически неизбежная расплата  за  то
положение, которое он занимал.
   - Хроно? - негромко позвал король Ордин, обращаясь  к  человеку,  который
сидел у него за спиной.
   - Да, ваше лордство, - ответил Хроно.
   - Что нового стало тебе известно о моем сыне? Он знал этого человека  всю
свою жизнь, но никогда не воспринимал как друга или  наперсника.  И  все  же
восхищался им как ученым.
   - Рассказать вам об этом означало бы  нарушить  самые  священные  клятвы,
милорд. Мы не вмешиваемся в дела государства, - прошептал Хроно.
   Ну конечно, король знал, каков будет ответ. Хроно никогда не  помогали  и
не мешали. Даже если король тонул в двух  футах  от  берега,  Хроно  не  мог
протянуть ему руку.
   - Может, вес же скажете? - попросил король. - Вы же знаете ответ.
   - Да, - прошептал Хроно.
   - Вам нет до меня никакого дела? Для вас неважно, что я чувствую?  И  моя
судьба не важна, и судьбы моих людей? Вы могли бы помочь  мне  одолеть  Радж
Ахтена.
   Хроно долго не отвечал, и Ордин почувствовал, что его терзают сомнения.
   Бывали случаи, это Ордин знал совершенно точно, когда Хроно нарушали свои
клятвы, поверяли королям очень важные секреты. Почему бы и этому  сейчас  не
поступить также? Почему?
   И тут заговорил Хроно Габорна, все еще стоящий в углу.
   - Ответив на ваши вопросы,  он  нарушит  свои  священные  клятвы.  И  его
двойник сразу же узнает об  этом,  -  в  тоне,  которым  это  было  сказано,
прозвучала угроза.
   Ну да, Ордин забыл о наблюдателях, наблюдающих  за  наблюдателями.  -  Не
сомневаюсь, вы все понимаете, ваше лордство.
   Нет, такое бессердечие казалось Ордину непостижимым. Хроно с их  религией
нередко казались ему причудливыми и странными. Теперь он  пришел  к  выводу,
что они еще и жестокосердны.
   И все же он постарался понять их.  Хроно  его  сына  явился  сюда,  а  не
последовал за Габорном. Почему? Потому что сын погиб, и Хроно просто  не  за
кем было следовать? Или Хроно дожидался, когда Габорн появится здесь? Или...
возможно ли, чтобы его сыну каким-то образом  удалось  ускользнуть  даже  от
Хроно?
   Ордин продолжал размышлять. Его Хроно обратился к нему "милорд",  а  ведь
никогда прежде он так его не называл. Похоже, этот человек хотел ответить на
его вопросы, почувствовал, что ему трудно и  дальше  оставаться  всего  лишь
бесстрастным зрителем. Он сдерживал себя, но явно хотел внести свою лепту  в
более благополучное завершение этого грязного дела?.
   Мог ли Хроно помочь ему, даже если в  результате  его  собственная  жизнь
оказалась бы под угрозой? Из истории Ордин знал, что во время некоторых войн
Хроно выдавали секреты. Однако о судьбе этих  Хроно  ему  не  было  известно
ничего.
   В хрониках описывались дела королей и народов,  но  ни  об  одном  Хроно,
ставшем изменником, там не упоминалось. Все хроники выглядели так, как будто
один и тот же бесстрастный наблюдатель следил за королем на протяжении  всей
жизни, тщательно фиксируя его дела.
   Ордин потратил не меньше часа, размышляя обо всем этом.
   Когда капитан Стройкер вернулся из Бредфордского поместья, он  обнаружил,
что Ордин лежит перед угасающим огнем и ласкает собак.
   -  Прошу  прощения,  милорд,  -  сказал  капитан  Стройкер,  с   чувством
неловкости остановившись у порога. Ордин перевернулся и сел.
   - Что вы нашли?
   Стройкер мрачно улыбнулся. В правой руке он держал пучок свежей репы, а в
глазах у него горело что-то... Может быть, досада?
   - Вот это, милорд. Там хватит репы, чтобы накормить целую армию, - короля
Ордина пронзило ощущение ужаса. Значит, форсибли исчезли? Украдены? - И это,
- продолжал Стройкер с лукавой улыбкой.
   Протянув руку за спину, он вытащил из-за пояса связку форсиблей.
   На короля нахлынуло такое чувство  облегчения,  что  он  тут  же  простил
капитану его шутку.
   Он вскочил, схватил форсибли и внимательно  оглядел  их.  На  всех  руны,
выполненные в стиле Кантиш, выглядели безупречно, без каких-либо выбоин  или
царапин  на  поверхности  кровяного  металла.  У  Ордина  не  было  с  собой
Способствующего, чтобы совершить  обряд,  но  ему  никто  и  не  требовался.
Обладая мудростью двадцати и даром голоса пятнадцати человек, он мог пропеть
заклинания не хуже любого Способствующего.
   Оружие. Вот оно, его оружие.
   - Капитан Стройкер, - негромко произнес Ордин. - Вы, я и Боринсон  -  вот
те трос, кто знает, где лежит это сокровище. Пусть все так и останется. Я не
могу рисковать тем, что враг обнаружит их. Я не могу рисковать тем,  что  вы
можете попасть в плен.
   - Согласен, - ответил Стройкер  таким  тоном,  что  Ордин  понял  -  этот
человек решил, будто король хочет принести его в жертву.
   Еще мгновение, и он прикончил бы себя прямо тут, на глазах у короля.
   - Поэтому, капитан, - продолжал Ордин,  -  я  хочу,  чтобы  вы  объяснили
людям, что требуется под охраной доставить в Мистаррию величайшее сокровище.
Отберите для этой цели трех человек, молодых, но  непременно  семейных  и  с
детьми.
   Отберите очень тщательно - может быть, этим вы спасете  им  жизнь.  Потом
возьмите четырех  быстрых  коней,  набейте  их  седельные  сумки  камнями  и
уезжайте отсюда, приложив все возможные усилия, чтобы вас не захватили.
   - Милорд? - воскликнул Стройкер.
   - Да, да, вы не ослышались. Бой  здесь  начнется  на  рассвете.  По  моим
рассветам, Радж Ахтен бросит против нас все свои силы -  может  быть,  сотни
тысяч. А я... Я не знаю, будут ли у меня союзники. Если  замок  падет,  если
все мы погибнем, вы обязаны вернуться сюда, выкопать сокровище  и  доставить
его в Мистаррию.
   - Милорд, вы не обдумывали возможность отступления? - спросил Стройкер.
   Один из псов встал и мордой ткнул короля в  ногу.  Наверно,  проголодался
или жаждал внимания.
   - Я думаю об этом все время, - ответил Ордин,  -  но  мой  сын  скитается
где-то в лесу, и мне даже неизвестно, что с ним. Пока я не получу  донесения
и не узнаю правду, можно предполагать все, что угодно. Что Радж Ахтен держит
его в плену, может быть, в качестве своего Посвященного - или что он  мертв,
- Ордин с трудом перевел дыхание. Всю свою  жизнь  он  старался  защищать  и
воспитывать сына. Жена родила королю четырех  детей,  но  лишь  один  Габорн
выжил. И все же беспокойство из-за Габорна  было  лишь  одним  из  множества
других, терзавших сердце короля. Его голос задрожал, когда он продолжил. - И
я послал своего самого несокрушимого воина,  чтобы  он  убил  моего  лучшего
друга. Если мои опасения не напрасны, капитан Стройкер,  -  если  произойдет
самое худшее, -  я  не  хочу  пережить  предстоящее  сражение.  Я  собираюсь
обнажить меч против Радж Ахтена, напасть на него лично.  Либо  он  погибнет,
либо я. На рассвете мы создадим "змеиное кольцо".
   Король Ордин поднял форсибли.
   Капитан Стройкер побледнел, точно покойник.  Создание  "змеиного  кольца"
было очень опасной  затеей.  При  наличии  форсиблей  Ордин  мог  взять  дар
метаболизма у какого-нибудь человека, а тот потом взял  бы  дар  у  другого,
который, в свою очередь, взял бы дар у третьего и так  далее.  В  результате
каждый стал бы звеном в длинной линии векторов.  В  терминах  Способствующих
эта линия называлась  "змеей",  ведь  возглавляющий  ее  человек  становился
невероятно могущественным, -  таким  же  смертоносным,  как  ядовитая  змея.
Вдобавок, если он погибал - если "змее" отрубали  голову,  -  на  его  место
вставал следующий в линии, по мощи почти не уступающий первому.
   Но если у человека  оказывалось  слишком  много  даров  метаболизма,  это
означало верную смерть. Он мог стать величайшим воином  на  несколько  часов
или дней, но затем сгорал, точно падающая звезда.  Иногда  в  прошлом  такое
делали люди, оказавшиеся в безвыходном положении.  Однако  это  всегда  было
непросто - найти хотя бы двадцать человек, соглашающихся принять  участие  в
создании "змеи" и тем самым добровольно пожертвовать своей жизнью.
   В данном случае Ордин предлагал своим людям хоть  какую-то  надежду.  Для
этого требовалось, чтобы король отдал  свой  дар  метаболизма  последнему  в
линии и тем самым замкнул кольцо. Тогда каждый  из  входящих  в  него  людей
становился вектором по отношению к другому, и возникал  своеобразный  резерв
метаболизма, из которого  все  они  могли  черпать.  Ордин,  как  обладающий
наибольшим количеством даров и самыми выдающимися боевыми  навыками,  должен
был взять на себя задачу  непосредственного  сражения  с  Радж  Ахтеном.  Он
станет "головой  змеи"  и  при  необходимости  будет  вытягивать  из  других
участников кольца их запас метаболизма. Многие  из  солдат  Ордина  обладали
даром метаболизма одного или даже двух человек. Следовательно,  если  кольцо
будет состоять, к примеру, из двадцати звеньев, Ордин  сможет  двигаться  со
скоростью, в тридцать-сорок раз превышающей обычную человеческую.
   А надежда для участников кольца состояла вот в чем: если сам Ордин сумеет
уцелеть в этом сражении и "змеиное кольцо" останется цело, то каждый из  его
участников сможет в дальнейшем вести почти нормальную жизнь.
   И все же это была очень, очень опасная затея. Если, к  примеру,  хотя  бы
одного из участников кольца заставили присоединиться к нему  насильно,  этот
человек в критический момент мог оттянуть метаболизм на себя, уменьшая шансы
Ордина на победу. Хуже того, если один из участников кольца оказывался убит,
Ордин  рисковал  превратиться  просто  в  вектора  другого  человека  и  мог
внезапно, в самом разгаре битвы, потерять всякую способность двигаться.
   Нет, если уж кому и погибать в этом сражении, то лучше всего,  чтобы  это
оказалась "голова змеи" - сам Ордин. Если бы это произошло, если  бы  кольцо
разомкнулось, тогда всю ношу общего метаболизма принял бы на себя  следующий
в цепи, тот, кто отдал Ордину свой дар.
   Именно этот человек стал бы новой "головой змеи"  и  смог  бы  продолжать
сражение.
   И так до самого конца - как только "змее" отрубали бы голову, у  нес  тут
же вырастала бы новая.  На  место  павшего  вставал  бы  следующий,  готовый
принести в жертву свою жизнь.
   Но даже при самом благополучном исходе,  -  если  сражение  закончится  в
пользу Ордина и кольцо уцелеет - то, чего  хотел  король  от  своих  солдат,
требовало от них поистине невероятного самопожертвования. Пройдет  некоторое
время, пусть даже достаточно большое, и однажды  кольцо  все-таки  неизбежно
окажется разорванным. Любой его участник может умереть или  хотя  бы  тяжело
заболеть. Как только это произойдет, все остальные тут же впадут в состояние
полудремы, за исключением  того,  кто  станет  новой  "головой  змеи".  Этот
последний будет  обречен  быстро  состариться  и  умереть  спустя  несколько
месяцев.
   Независимо от  того,  как  будет  разворачиваться  сегодняшнее  сражение,
каждый  человек,  давая  согласие  стать  участником  кольца,  должен  будет
добровольно принести в жертву хотя бы некоторую часть своей жизни.
   Ордину, конечно, все это было известно,  и  поэтому  он  испытал  чувство
глубокого удовлетворения, когда его капитан отвесил низкий, поясной поклон и
с улыбкой произнес:
   - Буду счастлив служить вам, если вы сочтете нужным включить в  кольцо  и
меня.
   - Благодарю, - ответил Ордин, - но вы не будете иметь  возможности  таким
образом пожертвовать своей жизнью. Долг призывает вас в другое место.
   Капитан Стройкер резко повернулся и вышел из зала.  Ордин  последовал  за
ним, чтобы проверить, как идет подготовка к сражению.
   Его капитаны уже расположили людей  на  стенах.  Артиллеристы  установили
катапульты на защищенных площадках в башнях  над  воротами  и,  несмотря  на
темноту, произвели несколько выстрелов, выявляя сектора обстрела. Не слишком
подходящее время для пристрелки, но вряд ли при дневном свете  у  них  будет
возможность сделать это.
   И тут на одном из холмов на западе затрубил  горн,  как  раз  со  стороны
дороги, уходящей к замку Дрейса.
   Ордин мрачно улыбнулся. Ну вот, подумал он, эрл и  явился,  наконец.  Без
сомнения, в надежде принять участие в дележе сокровища.

Глава 34

Очень шустрый человек

   В Кухраме говорят, что шустрый человек с ножом может за одну  ночь  убить
две тысячи человек. Боринсон действовал еще быстрее, что не удивительно.  Он
был сильным воином и работал обеими руками, держа в каждой из них по ножу.
   Он старался не думать о том, что делал, не  приглядываться  к  трепетанию
его жертв, не прислушиваться к треску ломаемых  костей  и  бульканью  крови.
Большую часть ночи он просто делал свое дело, с ощущением внутреннего ужаса,
но по возможности быстро и выкинув из головы все мысли.
   Он закончил спустя три часа после того, как проник в Башню Посвященных.
   Как и следовало ожидать, кое-кто из  Посвященных  проснулся  и  попытался
оказать ему сопротивление. Как и следовало ожидать, среди убитых женщин были
красавицы, а среди мужчин - совсем  юноши,  которые  только-только  начинали
жить. Как  и  следовало  ожидать,  его  попытки  вычеркнуть  из  памяти  все
происшедшее  оказались  бесполезны;  некоторые  сцены  так  и  стояли  перед
глазами, и Боринсон знал, что никогда их не забудет. Старая слепая  женщина,
которая цеплялась за его плащ, умоляя пощадить ее; понимающая улыбка на лице
одного из старых  товарищей,  капитана  Дерроу,  который  подмигнул  ему  на
прощанье.
   Где-то посреди этого страшного занятия до Боринсона внезапно  дошло,  что
Радж Ахтен не случайно оставил своих Посвященных без охраны, хотя не мог  не
предполагать, что их попытаются убить. Не имея к  этим  людям  ни  малейшего
сострадания, он нисколько не ценил их.
   Пусть друг убьет друга, а брат  поднимет  нож  на  брата.  Пусть  народы,
населяющие северные земли, окажутся разобщены. Вот чего хотел Радж Ахтен, и,
продолжая убивать этих ни в чем не повинных людей, Боринсон уже понимал, что
стал орудием в руках Лорда Волка.
   Не было никакой необходимости оставлять Посвященных совсем без охраны.
   Четырех-пяти  крепких  мужчин  вполне  хватило   бы,   чтобы   обеспечить
более-менее надежную защиту. Может, этот монстр получал какое-то извращенное
удовольствие, поступая таким образом?
   Боринсон чувствовал,  что  его  душа  плачет  кровавыми  слезами,  словно
зияющая рана, и с каждым мгновением боль становится все сильнее. Но  что  он
мог поделать? Его долг - повиноваться своему лорду, не задавая вопросов. Его
долг - убивать этих людей. Продолжая творить свое страшное  дело,  чувствуя,
что вся его душа восстает против этой резни,  он  снова  и  снова  спрашивал
себя: "Всех ли я убил? Мой долг выполнен? Это все  или  Радж  Ахтен  спрятал
кого-то из них?"
   Ведь раз Боринсон не мог добраться до векторов Радж Ахтена - тот увез  их
с собой - он должен был убить всех до одного Посвященных,  из  которых  Лорд
Волк черпал свою мощь.
   Вот так и получилось, что  когда,  в  конце  концов,  он  отпер  опускную
решетку, то был залит кровью от шлема до сапог.
   Боринсон пошел по Рыночной улице, бросил свои ножи на  мостовую  и  замер
надолго, подставив струям дождя лицо и руки.  Прохлада  льющейся  воды  была
приятна, но отмыть свернувшуюся  и  запекшуюся  кровь  оказалось  не  так-то
просу.
   Мрачное настроение овладело им. Он больше не хотел служить ни Ордину,  ни
любому другому королю. Шлем казался слишком тесным,  стискивая  голову,  как
будто стремясь раздавить ее. Он швырнул его на землю, и шлем  с  грохотом  и
лязгом покатился по каменной мостовой.
   Потом Боринсон покинул замок Сильварреста.
   Никто не остановил его, у городских ворот ему встретился лишь один жалкий
охранник.
   Увидев забрызганного  кровью  Боринсона,  этот  юнец  заплакал  и  поднял
указательный и большой  пальцы,  как  обычно  делают,  чтобы  защититься  от
призрака.
   Боринсон что-то прокричал в ответ  -  звук  эхом  отразился  от  стен,  -
выбежал за ворота и по почерневшим полям понесся к далекой роще, где спрятал
коня.
   Тьма и дождь поглотили его, и тут с полдюжины нелюдей  совершили  ошибку,
кинувшись к нему со своими длинными  копьями.  Они  выскочили  из  небольшой
канавки, словно из-под земли. Горящие во мраке красные глаза и густые  гривы
придавали их облику что-то волчье. Они зарычали  и  кинулись  на  Боринсона,
подпрыгивая на коротких ногах и время от времени опираясь когтистыми  лапами
о землю.
   У Боринсона мелькнула мысль не сопротивляться, дать им убить себя.
   Однако тут же в его сознании всплыл образ Мирримы: шелковое платье  цвета
облаков, перламутровый гребень в волосах. Он вспомнил исходящий от нес запах
и то, как она  рассмеялась,  когда  он  страстно  поцеловал  ее  за  порогом
маленького коттеджа.
   Сейчас ему была нужна она, а нелюди  -  это  просто...  продолжение  Радж
Ахтена. Его агенты. Он привел их сюда, чтобы убивать, и хотя люди  Боринсона
прикончили многих, а остальных разогнали по холмам, они  еще  на  протяжении
месяцев будут оставаться бичом здешних мест.
   Радж Ахтена это мало  волновало.  Рыская  по  округе  в  поисках  пищи  -
человеческой плоти, - они выполняли его волю. Они  убивали,  расправляясь  в
первую  очередь  с  более  слабыми  -  младенцами  в  колыбелях,  женщинами,
стирающими у реки белье.
   Первый нелюдь бросился на Боринсона и, оказавшись совсем  рядом,  швырнул
свое копье, каменное острие которого разбилось, ударившись о кольчугу.
   Быстрым, змеиным движением Боринсон выхватил топор, висящий  у  бедра,  и
замахнулся.
   Он был сильный воин, чего нелюди явно  недооценили.  Отсек  руку  одному,
мгновенно развернулся и нанес другому удар в грудь.
   На его лице заиграла улыбка, каждое движение было рассчитанным и точным.
   Просто убить нелюдей ему показалось мало: хотелось  сделать  это  хорошо,
превратив сражение в танец, обычный ратный труд - в искусство. Когда один из
нелюдей бросился на него, Боринсон сунул кулак прямо ему в  пасть,  захватил
язык и выдернул его.
   Другой попытался сбежать. Боринсон прикинул его скорость, следя  взглядом