по тропе опустошителей, объезжая серые туши. Это
оказался Скалбейн.
   - Добрые вести, милорд, - сказал он. - Мы сосчитали мертвецов -  за  одну
эту атаку пало около тридцати трех сотен опустошителей.
   В это было трудно поверить. Силы Габорна составляли менее  двадцати  пяти
сотен рыцарей. И люди потеряли в бою только одного на сотню.
   Габорн невольно просиял. Когда Скалбейн ускакал, Аверан сказала:
   - Вы похожи на кошку, которая съела птичку.
   - Удачный день, - сказал Габорн. - И великая победа.
   Аверан покачала головой.
   - Вы не должны так думать, милорд. Большинство опустошителей ни в чем  не
виновато. Они... все равно что крестьяне.
   В голосе ее звучал вызов.
   - Ты говоришь так, словно они люди, - сказал Габорн. - Но эти "крестьяне"
пришли в Каррис. Они убили десятки тысяч людей и могли убить вообще всех.
   - Они сделали это только потому, что им приказали, - возразила Аверан.  -
И незачем было их убивать - убить вы должны Великую  Истинную  Хозяйку.  Это
она ваш враг.
   Девочка говорила очень уверенно. Габорн внимательно посмотрел на нее. Еще
утром она казалась ему  обыкновенным  ребенком  -  девятилетняя  веснушчатая
девчушка с рыжими волосами и решительным блеском в глазах.
   Но сейчас он понял, что это иллюзия. Глядя на нее вблизи, он видел на  ее
лице легкий зеленоватый отблеск, словно в кожу  ее  были  вкраплены  кусочки
слюды, отражавшие солнечный свет.
   "Это не обычный ребенок, - подумал он. - Она похожа  на  Биннесмана  куда
больше, чем показалось мне сначала. Охранительница Земли, она служит  Земле,
и потому благополучие змей волнует ее не меньше, чем благополучие  мышей,  и
опустошители не менее важны для нее, чем люди".
   Аверан подошла к  другому  мертвому  чудовищу.  От  него  чесноком  пахло
сильнее, и девочка даже попятилась.
   - Ужас, - сказала она, - Этот, верно, умирал медленно.
   Габорн в ее правоте не сомневался.
   - А ты сможешь научиться говорить с опустошителями? - спросил он.
   - Как? Может, вы еще не заметили, - сказала  Аверан,  -  но  у  меня  нет
щупалец.
   - Можно ведь составлять запахи, - объяснил Габорн. -  Взять,  к  примеру,
чеснок - его запах означает какое-нибудь слово?
   Аверан озадаченно посмотрела на него и нахмурилась.
   - Я об этом не подумала! Но,  пожалуй,  нет.  Чеснок  не  подойдет.  Этот
предсмертный крик на самом деле не очень-то похож на запах  чеснока.  Скорее
на вздох, когда думаешь о  смерти...  Но,  правда,  я  смогла  бы,  наверно,
написать несколько слов, - девочка задумалась. Сказанное Габорном запало  ей
в душу.
   Габорн  же  на  мгновение  дал  волю  своему  воображению.   Говорить   с
опустошителями! И что бы он им сказал? Трудно было представить это, не  зная
языка, не до конца понимая, как они общаются друг с другом.
   Они осмотрели всех павших, и  Аверан  попросила  его  отметить  еще  двух
опустошителей.
   Затем они вернулись к первому отмеченному.
   Габорн вытащил меч и вскочил к опустошителю в пасть. Кристаллические зубы
нависали над головой, как сосульки. Он вонзил клинок в мягкое нёбо чудовища,
разрезал его. Из раны на ноги ему брызнула чернильная кровь.
   Он  подождал,  пока  кровь  стечет,  потом  зачерпнул  большую  пригоршню
дымящегося мозга, похожего на серых червей, вымазанных темной кровью.
   Передал его Аверан и повернулся к ней спиной, чтобы она ела  спокойно.  А
сам забрался на труп опустошителя и посмотрел на юг. Сначала  он  не  увидел
никаких признаков убегавшей орды. Потом заметил милях в  двух  к  югу  хвост
колонны, направлявшейся к Манганской скале. Опустошители  пересекали  сейчас
низину меж холмов.  И  определить  их  местонахождение  ему  позволила  лишь
поднятая ими пыль.
   Славная битва, триумфальная победа. Но он видел  еще  и  павших  рыцарей,
которых  сейчас  выносили  с  поля  брани  их  товарищи.  Убитых  и  раненых
укладывали в те же самые телеги, в которых привезли из Карриса копья. Что ж,
других телег не было. Габорн знал это, да и мертвым все равно,  что  с  ними
обходятся столь бесцеремонно. И все-таки не так должна заканчиваться  битва,
и жизнь человеческая должна иметь более пристойное завершение.
   Его заметили, и несколько лордов поскакали к  нему.  На  лицах  их  сияли
радостные, возбужденные улыбки. То были могучие воины: королева Хейрин Рыжая
из Флидса, Верховный Маршал Рыцарей Справедливости Скалбейн, сэр  Лангли  из
Орвинна.
   Скалбейн закричал:
   - Мы готовы выступить по первому же приказу!  В  Баллитон,  что  всего  в
двадцати милях отсюда, подвезли ночью копья из Карриса и замка Феллс.  Через
полчаса мы снова будем при оружии и сможем сделать вылазку.
   Габорн прислушался к себе. Предупреждение Земли  прозвучало  в  его  душе
почти как крик - если он атакует опустошителей еще  раз,  его  войско  будет
уничтожено.
   - Мы вооружимся в Баллитоне и пообедаем,  -  произнес  Габорн,  не  желая
отдавать приказ, которого все они ждали. По лицам их  было  видно,  что  они
надеялись немедленно вступить в бой. -  Опустошители  теперь  настороже.  Во
второй раз нам их врасплох не застать.
   На физиономии Лангли выразилось откровенное  разочарование.  Но  Скалбейн
только негромко произнес:
   - Как прикажет мой лорд.  Габорн  спрыгнул  со  своего  жуткого  помоста.
Аверан как раз доела и, встав на колени, вытирала руки о землю. Он спросил:
   - Ну что, нашли? Это Пролагатель? Девочка пожала плечами.
   - Пока не знаю. Пойму попозже.
   - Когда же?
   Аверан немного подумала.
   - Часа через три-четыре.
   В этот момент вдалеке затрубили рога. Габорн выскочил из канавы и  увидел
на холме с южной стороны всадников.
   Один из них прокричал:
   - Опустошители лезут на Манганскую скалу! Теперь они наши!

ГЛАВА 29
ОТСТУПЛЕНИЕ

   Король Ордин как-то спросил меня, что я больше почитаю в  рыцаре:  отвагу
или послушание. Я ответил - разумеется,  послушание.  Ибо  послушный  рыцарь
станет отважным по приказу.
   Король Джас Ларен Сильварреста

   Миррима, встав поровнее на сухой траве, натянула стрелу до уха.  Крашеные
гусиные перья защекотали ей щеку.
   Выбрав мертвого опустошителя в  восьмидесяти  ярдах,  она  прицелилась  в
"заветный треугольник". И сказала Боринсону:
   - Я собираюсь с тобой в Инкарру.
   Подождала  ответа,  но  он  ничего  не  сказал.  Всякий  раз,   как   она
представляла себе этот разговор, она думала, что  он  сразу  же  ей  наотрез
откажет. Миррима, продолжая целиться, тихонько вздохнула.
   Большинство лордов ускакало вслед за опустошителями,  которые  нашли  для
себя убежище на Манганской скале.
   Боринсон наконец заговорил:
   - Я это знал с того самого момента, как тебя увидел.
   - И что?..
   - И по-прежнему не считаю это разумным.
   Несколько дней назад, когда она просилась с ним,  он  отказал  ей  сразу.
Что-то в их отношениях изменилось. Она сочла это добрым знаком.
   Держать лук Хосвелла в руках было приятно. Полированная рукоять  ложилась
в ладонь так, словно была выточена для Мирримы. Длинная арка  упругой  стали
сгибалась легко и мягко до самого конца.
   Тисовые  луки,  как  правило,  сгибались  неравномерно.  Причинами   тому
частенько были деформация дерева или чересчур тонко  выструганное  крыло.  И
требовалось время, чтобы изучить все прихоти оружия и точно знать, на  какое
расстояние летит выпущенная из него  стрела.  Этим  недостатком  страдали  и
стальные луки, если кузнец допускал небрежность в работе.
   Но стальной лук Хосвелла был сбалансирован идеально.
   Миррима  выпустила  стрелу.  Та   глубоко   вошла   в   край   "заветного
треугольника".
   Гораздо глубже, чем при стрельбе из тисового лука. Во время битвы Миррима
израсходовала три дюжины стрел, а убила только  четырнадцать  опустошителей.
Хосвелл же превзошел ее больше чем на дюжину.
   - Что ж, - сказала она, - я думала  об  этом.  И  согласна,  что  это  не
разумно. Боринсон фыркнул.
   - Ты согласна?
   - Да, - сказала она.  -  Ехать  с  тобой  в  Инкарру  глупо.  Здесь  куда
безопасней - всего лишь Темные Победители прилетают да  опустошители  бродят
ордами.
   Боринсон засмеялся низким грудным смехом. И Миррима поняла, что победила.
   - Ладно, - сказал он. - Храбрости тебе не занимать. Поехали.
   Она взглянула на него искоса.
   - Но, - продолжил он, - говорю я это не с легким сердцем. Что  ты  знаешь
об Инкарре?
   - Люди в Ночных Королевствах живут в  огромных  домах  размером  с  целую
деревню, - ответила Миррима. - Днем спят, а работают ночью. Сторожат их дома
драконы.
   - Страну защищают чародеи рун, - добавил Боринсон. - И кого  по  глупости
туда заносит, обычно не возвращаются. Границы Инкарры закрыты для Рофехавана
уже больше трех веков, и Король-Гроза двадцать лет не отвечает  на  послания
из Мистаррии.
   Миррима вынула еще стрелу из колчана, быстро наложила на тетиву и  попала
в "заветный треугольник".
   - Поедем прямо сейчас? - спросила она.
   - Ты едешь без позволения короля?
   - Я принесла клятву верности Братству Волка, - сказала Миррима. - И  буду
служить человечеству  так,  как  считаю  нужным  -  как  это  делают  Рыцари
Справедливости.
   Боринсон заколебался.
   - Что такое? - спросила Миррима. - Ты все-таки не хочешь, чтобы я ехала с
тобой?
   - Я разрываюсь на части. Мы едем на юг, и  опустошители  идут  на  юг,  -
сказал Боринсон. - Славные попутчики, если не считать  того,  что  не  умеют
вести себя за столом.
   Миррима усмехнулась. Уж конечно, не умеет вести себя за столом  тот,  кто
пытается тебя съесть.
   Стало  быть,  ему  охота  убить  еще  несколько  опустошителей.   Миррима
взглянула в сторону Манганской скалы.
   - Но это весьма похоже на осаду, - сказала она. - Тут можно проторчать не
одну неделю.
   - Что ж, тогда поедем сейчас.
   Ей все еще не верилось, что он действительно берет ее с собой. Она знала,
что желанна ему как женщина, с  первого  мгновения  их  встречи.  Теперь  же
поняла, что заслужила и его уважение.
   Осталось только одно. Научить его преданности.
   Манганская скала возвышалась над равниной  как  одинокий  часовой.  Серые
утесы ее достигали в самой высокой точке трехсот футов,  понижаясь  с  южной
стороны до девяноста.
   Около тысячи лет назад, в разгар войны Темных Леди на вершине  Манганской
скалы  лорды  Рофехавана  поставили  крепость  и  прорубили  к  ней  дорогу,
извивавшуюся по почти отвесной поверхности склона.
   Это  было  очень  давно.  С  тех  пор  не  раз  предпринимались   попытки
восстановить укрепления. Но на скале было слишком мало воды,  а  на  равнине
почти ничего не росло. И поддержание крепости в порядке обходилось  чересчур
дорого.
   Поэтому от замка теперь мало что осталось. Башни были разрушены  молниями
и сильными ветрами; многие стены  рассыпались  за  века.  Развалины  оплетал
плющ, на месте  человеческих  жилищ  вздымали  свои  величавые  кроны  дубы.
Крепость стала обителью сов.
   Но статуя самого Мангана,  почти  в  девяносто  футов  высотой,  все  еще
стояла. По бокам ее сидели два каменных боевых пса. Прежде Манган  держал  в
правой руке огромное бронзовое копье, теперь  этой  руки  у  него  не  было.
Недремлющий взор статуи был обращен прямо на север.
   Больше всего пострадала от времени дорога, что вела к  крепости.  Местами
она была полностью перекрыта оползнями.
   Опустошителей, однако, это не смущало.
   Миррима и Боринсон, подъехав к Манганской скале, увидели, что они  легко,
как кошка на дерево, карабкаются по ее отвесным склонам.
   Чудовища  влезали  на  крепостные  стены,  устраивались  в  расселинах  и
трещинах, напоминая огромных горгулий. На одном  из  утесов  они  расставили
часовых. Те, высоко подняв головы, бдительно размахивали щупальцами.
   Габорн, его Хроно и Аверан подъехали к скале в числе последних, вместе  с
Иом, Биннесманом, Джуримом и Фейкаалдом. Даже великаны Фрот поспели раньше.
   - Я не думал,  что  они  заберутся  туда  так  легко,  -  сказал  Габорн,
озадаченно разглядывая опустошителей.
   - Наверно, собираются устроить турнир, -  предположила  Аверан.  -  Чтобы
выбрать новую предводительницу.
   Но Габорн растерянно покачал головой.
   - Нет. Они задумали что-то... похуже.
   - Ваше величество, - прервал его  Боринсон,  -  позвольте  обратиться?  -
Габорн перевел на него взгляд. - Я намерен начать свой поход сейчас.
   Габорн остановил коня и долго молчал, глядя на Бо-ринсона, словно пытаясь
навеки запечатлеть его образ в своей памяти.
   Миррима ощутила вдруг глубокую уверенность, что никогда больше не  увидит
никого из этих людей. За последние дни она успела так близко  подружиться  с
Иом...
   - Да помогут тебе Силы Земли, - сказал наконец Габорн, - и да осенят твой
путь Светлые Силы. Иом быстро добавила:
   - Сэр Боринсон, я раскаиваюсь в своем приговоре. Вы человек  чести,  и  я
была не права, усомнившись в этом.
   Габорн  поднял  руку,  прося  Иом  помолчать.  Она  присудила   Боринсону
совершить Акт Покаяния перед лицом  десяти  тысяч  человек,  и  взять  слова
обратно было невозможно. Он должен идти в Инкарру на поиски Дэй-лана Молота,
Суммы Всех Людей, который имел, по преданию, так много  даров,  что  не  мог
умереть. Иом надеялась, что Дэйлан поможет Габорну защитить людей в грядущие
темные времена. Кроме того, Боринсон, убивший  отца  Иом  и  зарезавший  две
тысячи Посвященных, нуждался в совершении  Акта  ради  очищения  собственной
души.
   Да и Габорну нужна была всякая помощь.  От  Занда-роса,  или  от  Дэйлана
Молота, или хоть от самого Радж Ахтена, но помощь была ему нужна.
   - Тут у меня послание, - сказал Габорн, шаря в своем седельном  вьюке,  -
для Короля-Грозы. Я пишу ему, с какой целью ты едешь, и прошу  о  помощи.  И
еще об одном одолжении я тебя попрошу...
   Он внезапно прервался на полуслове и развернул коня,  как  будто  услышал
сигнал тревоги.
   Милях в двух от них конец колонны опустошителей все еще двигался к скале.
Они шагали, как и прежде, рядами по семь  чудовищ.  В  их  строю  ничего  не
изменилось.
   Но сзади с востока, догоняя их, мчались пятьдесят Рыцарей  Справедливости
с копьями наперевес.
   - Безумцы, - проворчал  Габорн.  Схватил  свой  боевой  рог  и  протрубил
отступление.
   Несколько  рыцарей  оглянулись  на  мгновение   и,   отвернувшись,   лишь
пришпорили скакунов.
   Боринсон насмешливо фыркнул.
   Миррима же вдруг почувствовала, что эти люди едут на смерть.
   Габорн еще раз, более настойчиво, протрубил отступление. Его  собственные
рыцари, как один, развернулись и поскакали  к  нему.  Но  эти  пятьдесят  не
изменили направления.
   Он затрубил снова, во всю мочь легких.
   На расстоянии в две мили люди казались крошечными. Сверкали на солнце  их
копья, доспехи и шлемы. Миррима не могла оторвать от них глаз.
   Рыцари догоняли, но дальнейшие события развернулись совсем  не  так,  как
при первой атаке. Опустошители были готовы к нападению.
   И когда копьеносцы достаточно приблизились, носители клинков на восточном
фланге  сделали  нечто  совершенно  неожиданное.  Огромные  чудовища   резко
развернулись, воткнули в землю свои лопатообразные  головы  и  остались  так
стоять, размахивая передними лапами.
   Этим они прикрыли "заветные треугольники", и копьеносцам не во что  стало
целиться, кроме их непробиваемых черепов. Тела  их  образовали  непроходимую
стену.
   Защищенные этой стеной, их сородичи принялись швырять в  рыцарей  большие
камни. Огненные колдуньи спешно творили чары.
   Схватка завершилась уже через несколько  секунд.  Тридцать  два  человека
вместе со своими конями были убиты  мгновенно.  Рыцари  уцелевшие  под  этим
градом убийственных камней бежали с поля боя - кто раненый, едва  держась  в
седле, кто пешком, бросив павшего коня.
   Габорн больше не трубил в рог. Пока последние опустошители поднимались на
Манганскую скалу, он сидел на коне, понуря голову.

ГЛАВА 30
ПАСТУХ

   Из всех известных земных тварей самыми загадочными остаются опустошители,
ибо те немногие, кому удавалось наблюдать их повадки, редко оставались после
встречи с ними в живых.
   Мастер очага Вален из Палаты Животных

   Аверан было так тяжко, словно весь мир  навалился  на  ее  плечи.  Вчера,
убегая из Карриса, она думала, что  большего  отчаяния  и  безнадежности  ей
пережить уже не придется.
   Но она ошибалась.
   Габорну нужна была от нее еще одна победа. Ответы на вопросы,  которых  у
нее не было.
   Она почувствовала себя  плохо  сразу  же  после  того,  как  поела  мозга
опустошителя. Сначала она решила, что  тошнит  ее  из-за  сознания  неудачи,
из-за сомнения в своих силах.
   Ибо,  еще  не  доев,  она  уже  знала,  что  этот  опустошитель  не   был
Пролагателем Путей.
   Его звали Смотрителем, и он прекрасно разбирался в разведении животных  и
способах их убиения. Умел выпотрошить любую тушу для  подачи  на  господский
стол.
   Перед ее внутренним  взором  предстали  новые  видения  Подземного  Мира:
пещеры, где росли странные растения. Одни из них были жесткими, как хрящи, и
с виду походили на камни. Другие были все в иглах, как морские  ежи;  третьи
свисали со сводов наподобие веревок.
   Опустошители бережно ухаживали за этими растениями. Но урожай ели не они.
   На подземных плантациях паслись огромные черви и такие странные животные,
которых Аверан было бы весьма трудно описать - паукообразные твари  размером
с дом и рогатые жуки ростом с быка.
   Смотритель знал об этих необычных существах буквально все.  И  как  нужнл
согнать  железным  шестом  гигантскую  паучиху  с  гнезда,   чтобы   собрать
свежеотложенные яйца. И как подцепить острогой за брюхо  безглазую  рыбу.  И
какие паразиты водятся на червях-великанах, и какими запахами этих паразитов
можно согнать.
   Все эти бесполезные сведения хлынули в беззащитный разум Аверан  потоком,
оглушив ее диковинной смесью образов, мыслей и запахов. Она почти ничего  не
могла понять.
   Правда, видения стали более связными, чем раньше. Возможно,  из-за  того,
что мозга этого опустошителя Аверан съела больше, чем мозга других. А может,
ей просто были куда понятнее и занятие его, и мысли.
   Глядя глазами опустошителей, она училась их языку. И  чужие  воспоминания
уже не казались ей, как прежде, безнадежно запутанным клубком.
   Но, вникнув в суть видений, девочка  испытала  отчаяние.  Потратив  целое
утро на поиски Пролагателя Путей, она наелась мозга какого-то пастуха!
   Потому она и решила сначала,  что  боли  в  животе  появились  у  нее  от
расстройства.
   Она ехала в одном седле с Габорном, который бережно обнимал  ее  рукой  в
латной рукавице. И ощущала спазмы в переполненном желудке, как всегда,  поев
мозга опустошителя.
   Воины Габорна окружили Манганскую скалу, и он приказал расставить  вокруг
нее посты, чтобы опустошители не сбежали. Основному  же  войску  он  повелел
разместиться с западной стороны скалы, чтобы ветер относил  запах  людей  на
орду.
   Он послал в Баллитон возчиков за продовольствием,  готовясь  к  осаде,  а
затем поскакал с Аверан к небольшому ручью, что протекал в миле к западу  от
скалы.
   Ручей неторопливо петлял среди лугов.  Вдоль  берегов  его  росли  ивы  и
рогоз, и, когда приблизились люди, из кустов выбежало стадо оленей.
   Габорн подъехал к дубу, ссадил девочку с седла. Аверан смела  в  сторонку
желуди с земли и присела в тени дерева.
   Иом села рядом, вытерла пот с лица девочки и сказала негромко:
   - Ты неважно выглядишь.
   - Я и чувствую себя неважно.
   - Давай посидим тут немножко, - Иом взяла ее за руку. - Я побуду с тобой.
   Аверан заглянула  ей  в  глаза.  Взгляд  королевы  был  полон  участия  и
беспокойства,
   "Она меня совсем не знает, - подумала Аверан. - И не  может  беспокоиться
из-за меня". Но выражение лица королевы говорило  об  обратном.  Есть  люди,
которые беспокоятся обо всех. Есть  люди,  которые  рождаются  с  любовью  в
сердце.
   Чародей  Биннесман  невдалеке  от  дуба  расчистил  от  листвы  и  сучьев
небольшой участок земли. Оди