еной рыбного хранилища. Гримсон  молчал.  Да  и
как он мог ее утешить? Иом оплакивала судьбу своих подданных.

ГЛАВА 43
РАЗГРОМ

   Боевой молот - любимое  оружие  мистаррийских  конников.  Рукоять  такого
молота бывает обычно от четырех до шести  футов  длиной  и  выковывается  из
самой лучшей стали. Боек узкий, оба конца его заострены, и длины их хватает,
чтобы пробить череп опустошителя - или воинские доспехи.
   "Руководство по оружию" мастера очага Бандера

   Аверан и Биннесман сидели под звездным  небом  на  склоне  холма.  Солнце
давно зашло, над горизонтом медленно вставал рогатый полумесяц. Вдали вокруг
Манганской скалы пылали кольцом сторожевые костры.
   С гор пощипать травки спустились на равнину олени. Они ступали  на  своих
узких копытцах мимо Аверан, замечая ее не больше, чем луговой одуванчик.
   Биннесман воткнул в землю свой посох, объяснив девочке, что таким образом
Охранители Земли дают посохам возможность напитаться земной силой.
   Потом надолго замолчал. Словно забыл, как мало у них времени, и  не  стал
больше показывать  Аверан  никаких  растений,  рассказывая  об  их  целебных
свойствах. А просто  сидел,  отдыхая,  смотрел  вдаль,  как  будто  надеялся
разглядеть где-то там край света. Так прошло больше часу.
   "Может, он просто боится спугнуть оленей", - подумала Аверан.
   - Вы колдуете сейчас? - робко спросила она наконец.
   Олениха, которая паслась поблизости, при звуках ее голоса только  коротко
повела ухом.
   Биннесман покосился на девочку. Подумал немного.
   - Да, немножко колдую, - ответил он. - Мне нужно время, чтобы обновиться.
Я касаюсь травы и земли, вдыхаю запах сосен,  и  это  придает  мне  силы.  В
состоянии покоя есть своя магия, тебе не кажется?
   - Иногда кажется.
   Девочка еще немного помолчала, потом спросила:
   - Биннесман, а что происходит, когда люди умирают?
   - Плоть возвращается в Землю, а дух... присоединяется к другим духам.
   - Вы видели Эрдена Геборена, - сказала Аверан. - Он счастлив?
   - Так же, как и всякий живущий, - проворчал Биннесман.
   Девочка поняла, что он просто уклоняется от  ответа.  Взрослые  не  любят
отвечать на трудные вопросы. Словно однажды вообще перестают задумываться  о
таких вещах.
   - Но... ведь  не  все  превращаются  в  призраков  после  смерти?  А  что
происходит с остальными? Биннесман посмотрел на нее.
   - Этого никто не знает. Говорят, что некоторые возрождаются в преисподней
или в других мирах, являющихся такими же тенями нашего  мира,  как  наш  мир
является тенью мира единого. Но не все духи уходят туда - часть  остается  с
нами, как призраки.
   - Я, наверно, хотела бы стать призраком, - сказала Аверан. - Мне нравится
в этом мире.
   - Хм, - сказал Биннесман. - Ты хочешь обмануть смерть?
   - Конечно, - ответила Аверан.
   Чародей улыбнулся.
   - Обмануть ее нельзя, но можно свыкнуться с мыслью о смерти  и  встретить
ее спокойно. Некоторые даже принимают ее, как друга.
   - Они просто подавляют свой  страх,  -  возразила  Аверан.  -  Это  может
всякий. А я хочу обмануть смерть.
   - Что ж, - сказал Биннесман. - Значит, ты  хочешь  знать,  как  вернуться
обратно в виде призрака. Я не уверен, что ответ мне известен.  Мне  кажется,
мертвые могут слышать наши мысли. И, думая о них, желая их  увидеть,  мы  их
как бы вызываем. А может, думая о них, мы  помогаем  им  обрести  форму.  Не
знаю...
   Он помолчал немного, потом добавил:
   - Я замечал, что большинство призраков было при жизни  людьми  с  сильной
волей. И почти все они стремились творить добро, больше строили в этом мире,
чем разрушали.
   - Но не все?
   - Не все, - сказал Биннесман. - Некоторые, имея  сильную  волю,  обладали
при этом черным сердцем.
   - Что еще нужно, чтобы стать призраком? - спросила Аверан.
   - Кто знает? -  отвечал  Биннесман.  -  Видишь,  сколько  звезд  в  небе?
Миллионы, и каждая из них - мир, подобный нашему. Или не совсем подобный,  а
только отчасти.
   - Я слышала об этом, - сказала Аверан. - Мастер Бранд пел иногда... "Сагу
о Сотворении".
   - Правда? - спросил Биннесман. - Он был, видимо, мудрым человеком. В наши
дни ее знают немногие.
   - Он знал только часть ее, - сказала Аверан.
   - Тогда я расскажу, что знаю я. Когда-то существовали только один  мир  и
одна звезда, и под нею росло Единое Истинное Древо.
   И связывала их одна  Руна.  Но  врагу  не  нравилось  это,  он  стремился
захватить власть над сущим. Он разбил руну  на  мелкие  части.  Как  осколки
стекла, разлетелись они по всей вселенной.
   И сейчас существует биллион миров, а  то  и  больше,  каждый  из  которых
вращается вокруг нашего  солнца.  Каждый  -  отколовшаяся  частичка  Единого
Истинного Мира и несет в себе часть великой истины.
   - И в тех мирах есть люди, похожие на нас? - спросила Аверан.
   - Не совсем похожие. Мы все - искаженные отражения чего-то большего,  чем
мы были когда-то. На взгляд жителей иных миров  мы,  возможно,  и  вовсе  не
люди, как и они - на наш взгляд. Но мы одинаковы если не по  внешнему  виду,
то по сути. Мы все жаждем вернуть Единый Истинный  Мир.  Некоторые  считают,
что духи наши, или призраки, - это частицы нашего подлинного  "я",  жаждущие
вернуться домой.
   Аверан знала, что чародеи могут проникать в преисподнюю. Нижний мир порой
называли Единым Истинным Миром, и  оттуда  пламяплеты  Радж  Ахтена  вызвали
Темного Победителя. Ей не раз приходилось  слышать  и  о  других  обитателях
этого таинственного государства.
   Биннесман наморщил лоб.
   - Аверан, - сказал  он.  Голос  его  вдруг  зазвучал  тверже.  -  Аверан,
Земля... ей нужно, чтобы мы сейчас были очень сильными. Будущее  надвигается
на нас, как ураган.
   Я создал вильде, чтобы она сражалась за Землю, но обучить ее и  закончить
у меня нет времени. И не будет. Я пока не могу ее отпустить, и мы возьмем ее
с собой. Она нам понадобится наверняка.
   - О чем это вы? - спросила Аверан. Она испугалась, что  он  прямо  сейчас
собирается идти с нею в Подземный Мир, через какую-нибудь пещеру поблизости.
   Под ногами у них вдруг содрогнулась и зарокотала земля. Из леса донеслось
шипение, и Аверан представилось на мгновение, что  наружу  сейчас  вырвется,
как в Каррисе, мировой червь.
   Но это был просто подземный толчок.
   Она посмотрела на Биннесмана. Чародей встал и показал на небо. Там быстро
промелькнули одна за другой восемь падающих звезд.
   - Что-то не так? - спросила Аверан. - Что случилось?
   Тогда он указал в сторону  Манганской  скалы.  Аверан  взглянула  туда  и
удивилась.
   Вокруг скалы разгорелось вдруг множество костров, не на  расстоянии  друг
от друга, как раньше, а одним широким полумесяцем.
   Воины Габорна подожгли сухую траву на равнине!
   - Пойдем, - сказал Биннесман.  -  Больше  отдыхать  нам  не  придется.  А
придется сражаться.
   На глазах у Аверан, пока они с  Биннесманом  мчались  галопом  с  холмов,
пламя, распространяясь по равнине, вздымалось все выше к небесам.
   Всадники Габорна  разбросали  горящие  сучья  с  наветренной  стороны  от
Манганской скалы.
   Пожар с каждым мгновением набирал силу. Огонь ревел, языки его  достигали
уже ста ярдов в высоту. Клубы дыма светились красно-оранжевым, и в  отсветах
пожара девочка видела, как метались, размахивая щупальцами, опустошители  на
скале.
   "Что он делает?" - подумала Аверан. На  скалу  огонь  подняться  не  мог.
Склоны ее были слишком круты и высоки. И слишком мало росло на них  травы  и
виноградных лоз, которые могли бы помочь пламени.
   Правда, опустошители сами поспособствовали своей погибели. Они повырывали
росшие на скале вековые дубы и сбросили их с  вершины.  Теперь  стволы  этих
деревьев уже начали тлеть, окутывая скалу клубами дыма.
   Габорн решил, что ли, задушить чудовищ?
   Сама эта мысль пугала девочку.
   Она уже воспринимала запахи, как опустошители, была знакома с их  тайными
страхами, среди которых запах дыма занимал одно из первых мест.
   А уж как ее пугал Огонь! Ведь это был враг Земли, вечный противник.
   - Вы чувствуете? - крикнула она Биннесману.
   - Что?
   - Огонь... он знает о нас. И злится, что Габорн обращает его силу  против
него же самого.
   - Не бойся, - сказал чародей. - Огонь пожирает. Его голод превосходит его
разум.  Он  разрушает  и  разоряет  все,  до  чего  может  дотянуться.   Ему
безразличны живые существа, будь то люди или  опустошители.  Но  в  этом  же
кроется и его слабость. Помни об этом. Огонь будет пожирать все вокруг себя,
пока не выгорит сам.
   Девочка никогда еще не воспринимала Огонь как Силу, во всяком случае,  не
столь остро, как сейчас. Новые способности предупреждали ее,  что  опасность
близка.
   - Что он делает? - крикнула Аверан.
   Им с чародеем оставалось проскакать еще две мили, но девочка уже видела в
кругу огня рыцарей, скакавших с копьями  наготове.  На  доспехах  их  играли
отблески пламени.
   Из огненной стены выбежала вдруг колдунья, сжимая в лапе посох.  Руны  на
ее шкуре так и сверкали, вокруг туловища вился дым, летел вслед за нею.
   Вся в дыму и пламени, она вскинула посох, и тут  с  трех  сторон  на  нее
ринулись конные рыцари.
   Один вонзил ей в бок копье, она с яростным шипением развернулась к  нему.
Но следом из огня выбежали еще колдуньи, окутанные смертоносным дымом  своих
чар.
   - Они выходят из-под земли! - прокричал Биннесман.
   Теперь и Аверан это разглядела.  Опустошители,  судя  по  всему,  сделали
подкоп, собираясь напасть на людей. А Габорн его обнаружил. Потому и устроил
пожар, чтобы выкурить их из-под земли дымом.
   Чудовища  выбирались  из  провала  сразу  за  стеной  огня   и   попадали
прямехонько в руки рыцарей Габорна.
   Биннесман покрепче прижал к себе Аверан и пришпорил скакуна.
   Когда они подъехали ближе, девочка обнаружила, что в  сражении  принимают
участие не все  воины.  Сотни  их  возились  с  кострами  на  берегу  ручья,
поджаривая на них большие куски мяса.
   И по ужасу, который ее охватил,  Аверан  догадалась,  что  они  делают  -
отрезают у мертвых опустошителей задние щупальца и держат над огнем.
   В ноздри ей ударил густой запах чеснока, запах, который  отдавался  в  ее
разуме воплем: "Берегись! Смерть! Смерть!"
   Она оглянулась на Манганскую скалу. Стена огня, быстро продвинувшаяся  на
восток, уже лизала ее основание. Вспыхнули сваленные  там  деревья  и  сухие
листья, и столб пламени поднялся вдоль обрыва на три сотни ярдов.
   Только теперь девочка поняла, что задумал Габорн: опустошителей  охватила
паника.
   Вся орда бросилась спасаться со скалы бегством.
   Они хлынули с  вершины  потоком,  перебираясь  на  утесы  пониже,  норовя
спуститься с южной стороны.
   Задние напирали на передних, сталкивая их со скал. Падая, черные чудовища
раскорячивались и молотили в воздухе лапами, напоминая крабов.
   На лету  они  задевали  своих  сородичей,  успевших  спуститься  ниже,  и
сталкивали их тоже. Под  мощными  когтями  крошился  и  обламывался  камень.
Панцири  упавших  трескались  при  ударе  о  скалы  внизу.  Чудовища  только
размахивали сломанными лапами, не в силах бежать дальше.
   Ударил второй подземный толчок, и Аверан подумала,  не  обрел  ли  Габорн
заново свои силы. Может, это он вызвал землетрясение?
   Обрушился целый эскарп крепости на скале, и с  него  слетели  вниз  сразу
тысячи две  опустошителей.  Оказавшиеся  внизу  были  раздавлены,  уцелевшие
обратились в бегство прямо по телам сородичей.  У  восточного  склона  вновь
взвился в небо столб пламени, заклубился дым.
   И все это  время  Аверан  "слышала"  предсмертные  вопли  чудовищ.  Запах
горящих сенсоров почти лишил ее возможности соображать.
   Биннесман подскакал  к  Габорну,  сидевшему  на  коне.  В  глазах  короля
отражалось пламя пожара. Конь под ним нервно перебирал ногами.
   - Отлично, правда? - прокричал Габорн чародею.  -  Опустошители  пытались
нас обмануть, как и сказала Аверан. Руну Опустошения они построить не могли.
Надеялись только, что мы застрянем здесь, стараясь выбить их со  скалы.  Как
только я это понял и сообразил про огонь, сделать все остальное было  легко.
Ни один человек не погибнет! Знание! - выкрикнул он. - Знание  лучше  любого
боевого молота!
   Опустошители все бежали со скалы. Многие уже сами прыгали вниз, не  тратя
время на спуск, но только ломали в результате ноги.
   Из подкопа выскочили еще несколько огненных колдуний и носители клинка  -
последние.
   Оружие, в котором нуждался Габорн, чтобы прогнать опустошителей, ему дала
Аверан. Девочку охватил страх. Такой массовой бойни она не ожидала.
   На юге равнины возник  и  начал  усиливаться  звук,  подобный  громыханию
грома. Уцелевшие чудовища спешно строились в колонны и отступали. От  топота
их дрожала земля под ногами.
   Габорн взглянул на девочку, махнул в сторону скалы.
   - Пойдем посмотрим, вдруг отыщем наконец Пролагателя Путей.

ГЛАВА 44
МОЛИТВЫ ВО ТЬМЕ

   Когда ищешь помощи у высших сил,  для  обращения  к  ним  годится  всякое
место. Чародеи Воздуха забираются в  горы,  колдуны  Огня  разводят  костер,
чародеи Воды окунаются в любой водоем, а тем,  кто  служит  Земле,  и  вовсе
хватает прикосновения к ней.
   Высшие силы на наши молитвы откликаются часто.
   Но люди редко слушают их.
   Отрывок из "Книги чародейства для детей", писанной мастером очага Колем

   Из Мейгассы Радж Ахтен и его воины выехали на  юг  по  Старой  Крепостной
Дороге. Он очень надеялся раздобыть по пути свежих лошадей, но пока ехал  на
верблюде.
   Ручеек беженцев превратился в поток, в сплошную массу тел, не вмещавшуюся
в пределы дороги. Сотни сотен людей шли по обочинам ее, по краю джунглей.  И
не один час Радж Ахтен был вынужден ехать очень медленно, с трудом  пробивая
себе путь через толпу.
   В ночной темноте скакали по верхушкам деревьев обезьяны, испуганно вереща
и швыряя в людей огрызки фруктов и листья, словно  то  кричали  и  швырялись
сами джунгли.
   Через час после полуночи Радж Ахтен добрался до реки Келонг и остановился
у моста, глядя на безостановочно текущий навстречу поток своих подданных. По
обоим берегам широкой реки раскинулись рисовые поля, и  перед  Радж  Ахтеном
предстало незабываемое зрелище, внушавшее трепет.
   Люди спешили к реке с факелами в руках. Мимо него проходили десятки тысяч
их - мужчины, потные, в  одних  только  набедренных  повязках,  с  огромными
тюками на спинах, пробирались вперед с упрямством вьючных животных, опираясь
на дорожные посохи. Женщины шли следом, неся  детей,  привязанных  к  груди,
придерживая на головах корзины.
   Мост попыталось перейти  слишком  много  людей  и  слонов  сразу.  Теперь
слоновьи туши лежали на отмелях под мостом  среди  рухнувших  бревен.  Из-за
этого переход через реку был затруднен.
   Здесь были представители  всех  слоев  общества  -  на  белом  слоне  под
шелковым балдахином ехал  знатный  лорд  в  расшитых  золотом  одеждах.  Его
стражники были разодеты в тонкий красный шелк  с  отделкой  из  меха  выдры.
Рядом шли простые крестьянки в своих повседневных платьях из грубого хлопка.
Богатые торговцы передвигались на  рикшах  -  коляски  тянули  беднейшие  из
бедняков, люди со столь тупыми и грубыми лицами, что походили они скорее  на
животных, чем на людей.
   В повозках, запряженных буйволами, ехали целые  семьи.  Какой-то  мужчина
волок за собой тележку с больной женой, словно вез на  рынок  мешок  имбиря.
Вот прошел старый философ в окружении учеников с обритыми головами. Ученики,
кроме узлов  с  пожитками  учителя,  несли  еще  сумки  со  свитками.  Рядом
смотрители подгоняли бамбуковыми палками кучку сумасшедших, нагих, скованных
вместе за лодыжки цепью.
   Келонг медленно струил под мостом свои воды.  В  них  отражались  горящие
факелы, и над поверхностью воды стлался голубоватый дым.
   Родители с детьми на руках шли через мост осторожно, тщательно  нащупывая
ногой опору. В узле за спиной одной из женщин Радж  Ахтен  увидел  маленькую
девочку, очень похожую на старшую дочь Саффиры.
   Женщина эта  споткнулась  и  упала  в  грязные  воды  Келонга.  Когда  же
вынырнула, ребенка при ней не было. Видевшие  это  крестьяне  подняли  крик,
тыча в сторону реки руками. Несколько человек нырнули в воду, надеясь спасти
девочку.
   Но поиски ничего не дали. "Ребенок скоро вынырнет, - подумал Радж  Ахтен.
- И долго будет плыть по течению лицом вниз, пока тело не вынесет на берег с
телами других, кому тоже не удалось перейти реку".
   А народ все шел мимо. Начало людского потока терялось у горизонта.
   Один из крестьян вдруг увидел и узнал Радж Ахтена. И, показывая  на  него
рукой, начал кричать:
   - О Великий Свет, защити нас! Услышь наши мольбы, о Солнечный Лорд!
   Его  услышали  остальные  и  тоже  увидели  Радж  Ахтена.   Люди   начали
пробираться к нему, толкаясь, кто-то сорвался с  моста  в  грязную  воду.  И
вскоре, простирая к нему руки, кричало уже великое множество народу.
   Издали из-за реки до  него  донесся  запах  смерти  -  знакомое  зловоние
колдовских заклятий.
   Он махнул своим воинам и быстро перебрался через мост, а  вслед  ему  все
летели мольбы о помощи, словно сама ночь возносила их ввысь на своих  темных
крыльях.
   Через час он достиг холма, с которого открывался вид на равнину.  В  трех
милях впереди  джунгли  и  пастбища  курились  ядовитым  дымком,  на  глазах
становясь серыми.
   По дороге навстречу ему все текла река света -  над  бесконечным  людским
потоком пылали факелы. Этим людям было уже  не  успеть  уйти  от  колдовской
заразы.
   По обеим сторонам дороги виднелись развалины старого города, стены  домов
из белого камня казались разбросанными по земле костями.
   Радж Ахтен вдруг услышал треск, словно на костре жарилось  мясо.  Болезнь
докатилась до склона холма меньше, чем в  полумиле  от  него,  -  листья  на
деревьях мгновенно свернулись, затем осыпались.  Ветви  и  виноградные  лозы
поникли. Стволы некоторых деревьев треснули, словно в них ударила молния.
   В небо поднялись целые стаи попугаев, ткачиков, зябликов, закружились над
разоренной землей.
   Опустошение простиралось насколько видел глаз, до самого горизонта. А  до
Картиша оставалось еще сто восемьдесят миль.
   - Быть голоду в  этом  году,  -  сказал  Бопанастрат,  -  ничего  уже  не
сделаешь.
   Волна заклятия все приближалась к Радж  Ахтену.  Сколько  времени  нужно,
чтобы эта зараза разъела человека до костей?
   Радж Ахтен, ударив верблюда по носу, заставил его опуститься  на  колени.
Слез на землю.
   - Накормите верблюдов, - сказал он солдатам. - Может, это  последний  раз
на ближайшие несколько дней.
   Бопанастрат и все остальные  так  и  сверлили  его  глазами.  Разумеется,
хотели знать, что он собирается делать. Но спросить никто не осмелился.
   Радж Ахтен весь день ощущал странную слабость в теле. Левая  рука  начала
теперь дрожать.
   Проклятие Биннесмана угрожало самой его жизни, и  никакие  дары,  никакие
действия не могли ему помочь.
   Всю ночь Радж Ахтен ехал мимо пустых  селений  по  мертвым,  жутким,  как
видения из кошмарного сна, землям.
   Кое-какие живые существа здесь уцелели. Среди развалин ползали тарантулы,
охотясь на мышей и коноплянок. Но растения погибли все.  Ни  одной  травинки
было не сыскать. От зловония нечем было дышать.
   Подданные его убежали, но не все. На  обочине  дороги  порой  встречались
мертвые тела стариков, немощных, больных людей, не выдержавших и одного  дня
ходьбы. Кое у кого из мертвецов было перерезано  горло  -  может,  за  кусок
хлеба, может, за вола.
   Зрелище полного опустошения заставило его забыть и о жаждущем  его  крови
Уквазе  Фахаракине,  и  о  вероломном  Габорне.  По  сравнению   со   злобой
опустошителей людская злоба не значила ничего.
   До своего войска - трехсот  тысяч  простых  солдат,  вставших  лагерем  в
двенадцати милях к северу от Дворца Канареек, -  он  добрался  только  перед
рассветом.
   Солдаты остановились на ночь в  брошенном  городе