о Владимир Иванович как бы локализовал
эту ноосферу Землей, а твой папочка счел, что Астрал так же бесконечен,  как
и Космос. Уловил, тупое, серое животное?
   - Не очень.
   - Тогда положи ручку вот сюда, подставь свое волчье ухо поближе, и я буду
тебе дальше рассказывать.  Может,  заснешь  и  не  будешь  мне  надоедать  с
расспросами. А если я засну, ты меня не буди, ладно? А то  заставлю  лягушек
толочь, вот!
   - А я "толкушку" спрячу, и ты ее не найдешь.  Вя-я!  -  я  показал  Ленке
язык.
   - Найду и отберу, - пригрозила Хавронья. - Ладно!  Будешь  лекцию  дальше
слушать или на лягушек настраиваться?
   - Не-не! - испугался я. - Лучше лекция!
   - Хорошо. Только я тебе велела лапу не на обе титечки класть, а только на
левую. Дышать-то мне надо все-таки. Вот так и держи. На чем мы остановились?
   - На том, что Астрал так же бесконечен, как и Космос.
   - Точно! И еще - вечен. Во всяком случае, так Чудо-юдо полагает. И Космос
вечен якобы, хотя ты,  наверно,  слышал  о  теории  первотолчка,  когда  все
галактики стали разлетаться от некоего Центра, где несколько миллиардов  лет
назад что-то шандарахнуло.
   - Вообще-то слышал. Говорят, это и был Акт Творения.
   - Может, и был, только у Чудо-юда на этот счет иное мнение.  Он  считает,
что в естественных условиях идет только прямой процесс -  Материя  порождает
Астрал. Материя - саморазвивающаяся вечная субстанция, она, как и  положено,
первична, а Астрал - вторичен.
   - Я помню, в школе проходили. Только насчет  Астрала  не  слышал.  У  нас
тогда слово "дух" употребляли.
   -  В  принципе,  я  тоже  не  знаю,  зачем  Сергей  Сергеевич  от  старой
терминологии отказался. Какая разница, как и что  называть,  если  под  этим
одно и то же подразумевается? Вернадский,  конечно,  говорил,  что  "дух"  -
категория  слишком  уж  религиозно-мистическая,  агностическая.   В   смысле
непознаваемая. А Чудо-юдо считает, что все познаваемо и нигде тебе никто  не
скажет:
   "Притормозите, гражданин, дальше проезд запрещен". У  меня  насчет  этого
кое-какие сомнения  есть,  но  сейчас  это  неважно.  Важно  другое:  Сергей
Сергеевич    уверовал    в    то,    что    нашел    способ     осуществлять
материально-астральное взаимодействие и даже - что мне особенно  сомнительно
- управлять этим процессом при помощи  магнитных  полей,  электростатических
зарядов, преобразователей биоэнергии, волновых генераторов... Все это  -  на
мой взгляд, машины очень грубые. Пока нам с их помощью  удавалось  не  очень
многое. Ну, например, посмотреть, что в дурной башке  у  Димочки  Волчарочки
или у этой дикой женщины Танечки, которым неизвестные доброжелатели закачали
в  мозги  по  капле  коллоидного  раствора,  превратившееся  в   управляемую
микросхему.
   - Это ты, Хрюша, уж очень отвлеклась. То, что в  моих  мозгах  уже  масса
народу покопалась и понасажала туда всякой фигни, я давно знаю.  Но  вот  на
хрена отцу нужно устраивать это шоу с перстеньками - не  пойму,  хоть  убей.
Между прочим, я из-за этих перстеньков несколько раз в крупные  неприятности
влетал.
   - А теперь твоему папочке захотелось еще более крупных, - хмыкнула Ленка.
   - Он, конечно, великий ученый, это я безо всякой лести так считаю. Но ему
очень  скучно  заниматься  будничными   делами:   набирать   статистику   по
экспериментам  с  уже  известными   в   принципе   результатами,   проводить
корреляции,  выводя  более-менее  точную  закономерность  в  ходе  какого-то
процесса, выяснить, почему  на  каком-то  графике  из  прекрасно  выглядящей
кривой вдруг "вывалилась"  одна  точка,  другая  "улетела".  Ему  главное  -
принципиальный  качественный  результат:  есть-нет,   плюс-минус,   пошло-не
пошло... Он все время лезет дальше, вглубь, вперед, вверх,  постоянно  хочет
прорыва куда-то. У него все время идеи, идеи, идеи... А мы с Зинкой  -  дуры
деревенские,  нам  надо  пахать,  мучить   всю   эту   статистику-пипистику,
добираться  до  всяких  тонкостей,  которые  он  считает  несущественными  и
малозначительными. Он ухватывается только за что-то главное.
   Посмотрит наши с Зинулей талмуды и выдернет оттуда только то, что  имеет,
по его разумению,  принципиальное  значение.  Потом  -  р-раз!  -  очередной
прорывной  эксперимент  по  принципу:  "Да-да-нет-да".   А   нам   оставляет
разбираться, отчего получилось: "Нет-нет-да-нет".
   - Значит, и  Зейнабке,  и  Винюшке  папочка  вклеил  микросхемы,  так?  -
переспросил я еще раз.
   - Именно.
   - А третьей, белой, кто будет?
   - Кармела... - ответила Ленка без особого энтузиазма. - Но очень мне  все
это не нравится.
   - Почему?
   - Потому что я бы не стала включать в ocoбую цепь элемент, который не  мы
изготовляли.
   - Не понял...
   -  Понимаешь,  у  сомалийки  и  вьетнамки  в  голове   наши,   совершенно
предсказуемые в работе микросхемы. Мы их сами разработали и сами ввели,  как
говорится, в эксплуатацию. Тут  я  могу  точно  предсказать,  как  они  себя
поведут в той или иной ситуации, когда могут сгореть,  какой  выход  энергии
могут обеспечить, по каким силовым линиям она пойдет.  Потому  что  там,  на
полигоне,  нам  нужно  будет  определить  только  одно:   действительно   ли
перстеньки могут создать  астрально-материальный  вихрь,  дать  этому  вихрю
покрутиться максимум несколько секунд и  тут  же  заглушить  его  магнитными
полями. Если мы не хотим оказаться там, куда вышвырнуло "Боинг"  по  милости
Киски. И это "там"  может  оказаться  очень  далеко,  не  то  что  в  другой
планетной системе, галактике или еще где-либо в материальном мире, а  вообще
в Астрале. Мы не знаем, что из этого выйдет.
   - "Товарищи ученые, доценты с кандидатами..."  -  пропел  я.  -  Все  это
здорово, конечно, Елена Ивановна, но мне лично на вашем месте  хоть  чуточку
захотелось бы подумать: "А не плохо ли, с моральной точки зрения, взять  вот
так, без спросу, трех в принципе живых девочек, которые, может быть,  втайне
надеются  когда-нибудь  замуж  выйти  и  детей  нарожать,  да  и  запузырить
неизвестно куда?"
   - Моралист нашелся... - проворчала  Ленка.  -  Уж  тебе-то  про  гуманизм
рассуждать? Я ведь, милок, хорошо знаю, что у тебя в  памяти  записано.  Это
можно такой сериал ужасов снять - куда там Хичкоку!  И  ничего,  ты  еще  не
свихнулся, живешь, работаешь на благо отца родного. Так и  я  с  Зинкой.  Мы
люди маленькие...
   Тут я подумал, что в нашей родной стране всегда так было. И при  князьях,
и при царях, и при большевиках, и после оных. Придет в голову  какому-нибудь
Вещему Олегу Царьград на бабки ставить - собрал кодлу, то бишь дружину  -  и
поставил. Народ вроде бы понимает,  что  неудобно  как-то  получается:  люди
работали, торговали, наживали, а мы пришли и "счетчик" включили. Но куда там
- мы ж люди маленькие. Князь-батюшка умный, нас, дураков, и не спросит.  Или
в удельные времена, например, что есть  "междуусобица"?  Самая  чистокровная
разборка. Кому Киевом володеть или Москвой. С той же самой, что и в нынешние
времена, целью: собирать дань со всякого торгового и промышленного люда. То,
что при татарах было, от этого дела не отличалось ровным счетом ничем.  Дань
только не для самих себя собирали, а для хана. У ханов свои разборки пошли -
тут мы их зажали. Но тем не менее ничего особо  не  поменяли.  Переименовали
должность хана в царя, перенесли столицу из Сарая в Москву и зажили в том же
порядке: одни собирают, другие - платят. И головы не  поднимай,  делай,  что
положено: дают - бери, а бьют - беги. Власть может тебе что хошь приказать -
и не пикнешь. Петру Европа понравилась - заставил всех побриться. Не хочешь?
   Плати, падла, за то, что с бородой ходишь! Море понравилось  -  у  шведов
отберем.
   В морду  при  Нарве  получили  -  не  беда,  мы  их,  сук,  под  Полтавой
подловим... И так - двести лет подряд. Чем большевики  лучше  оказались?  Да
ничем, хотя и не хуже, конечно.  Были,  конечно,  ребята,  которые  все  это
хотели поломать, но обстоятельства  не  дали.  Гражданская  война  -  та  же
разборка. Кому править, кому дань собирать, кому казнить и миловать. Война -
значит, нужны войска. Войско жрать  должно  -  опять  пришлось,  по  старому
обычаю, полюдье устраивать, то есть продразверстку.  Потом  колхозы  завели,
чтоб не мучиться с каждым, а сразу оптом со всех  брать.  А  переводили  эту
деньгу шальную примерно так, как наши нынешние: на охрану, на  оружие  и  на
роскошь. И жили, и в космос летали, и песни пели: "Я!
   Ты! Он! Она! Вместе  -  целая  страна!  Вместе  -  дружная  семья..."  Не
осталось ни копья...
   На этой утешительной ноте я и заснул.

СОВСЕМ ПЛЕВОЕ ДЕЛО

   Проснулись мы с Ленкой очень рано. Наверно, потому, что залегли  в  койку
еще засветло. Хрюшка с утра сказала, что у  нее  где-то  там  опять  лягушки
завелись и шебаршатся. Пришлось достать "главную  толкушку"  и  толочь  этих
лягушек безо всякой пощады.
   Хавронью Премудрую вся эта толкотня  разморила,  утомила,  и  она  громко
объявила:
   - Как же мне, блин, надоело на работу ходить! В отпуск хочу!
   - Пойди поклонись в ножки батюшке Сергею Сергеевичу. Так, мол,  и  так  -
желаю послать на хрен все твои испытания  и  укатить  подальше,  скажем,  на
Гавайские острова.
   - И пойду! - сказала Ленка. - Нанялась я ему пахать, как папа Карло!
   Зинка, та хоть изредка с  Мишкой  куда-нибудь  катается.  А  мы  с  тобой
невыездные, что ли?
   - Вообще-то он обещал... - сказал я с неопределенностью в голосе. Вся эта
неопределенность проистекала из того, что если бы Чудо-юдо сейчас  пришел  к
нам в спальню и положил на тумбочку пару загранпаспортов, билеты до Тенерифе
или Гонолулу, да еще присовокупил бы пару "мастеркардов" или "виз" с хорошим
наполнением, то я особо упираться не стал бы. Но поскольку он  не  приходил,
то ожидать, что он сделает это по первому требованию, не следовало.
   - Вставай и пошли! - велела разбушевавшаяся Хрюшка, слезла  с  кровати  и
стала втискивать свою попу в трусики.
   - Пошли, - зевнул я, хотя, по моему разумению, отец еще изволил почивать.
   Фиг я угадал! Чудо-юдо был уже на ногах и чем-то руководил  по  телефону.
Он говорил с каким-то Сережей и поминутно громко  хохотал.  Увидев  нас,  он
сказал:
   - Слушай, тут ко мне пришли, придется в другой раз дотрепываться. Но  все
равно, приятно пообщаться было - жуть! Значит, с самолетиком  все  на  мази,
верно? Все, заметано, привет семье!
   Пока Ленка набиралась духу, дабы подать челобитье на высочайшее имя, а  я
скромно надеялся, что нас за это  не  отправят  на  конюшню,  Чудо-юдо  всех
опередил.
   - Так, -  сказал  он,  щурясь  из-под  очков,  -  надо  думать,  что  это
представители стачкома.  Даешь  отпуск  или  устроим  всеобщую  политическую
стачку с переходом в вооруженное восстание! Верно, товарищи депутаты?
   - В основном отражает, - кивнул я.
   - Казаков с нагайками у меня нет, ОМОНа  с  дубинками  -  тоже.  Придется
отпустить, пока вы какой-нибудь крейсер не угнали.
   - Ой, серьезно? - просияла Ленка.
   - Вполне. Вот они, ваши ооновские паспорточки, товарищи граждане мира.
   Натуральные, между прочим, липы не держим. А  вот  карточки  кредитные  -
очень аппетитные! На билеты дам отдельно, когда придумаете,  куда  лететь...
Карточки у вас -  на  десять  тысяч  баксов  каждая.  Как  пропьете,  так  и
возвратитесь.
   Понадобитесь раньше - под землей найду.
   - Сергей Сергеевич! - завопила Ленка. - Я вас обожаю!
   И Хрюшка полезла к отцу с поцелуями.  У  меня  особой  эйфории  не  было,
потому что Чудо-юдо как-то  странно  посматривал  на  меня  из-за  Ленкиного
плеча. Сие означало, что наш отпуск, вероятно, начнется после  того,  как  я
отловлю еще одну Кармелу.
   - Ладно лизаться-то... - шутливо проворчал отец. - А то  еще  мужик  твой
приревнует. Тем более что ему перед  отпуском  еще  кой-куда  съездить  надо
будет.
   - Это куда же? - Ленка  явно  была  недовольна  и  разом  отшатнулась  от
свекра.
   - Оборудование отвезет на полигон, - сказал Чудо-юдо. - На самолете он за
сутки обернется. И все - свободен, как птица. В общем, мадам Баринова, идите
готовьте супругу завтрак, а потом топайте на работу. Там  наша  милая  Клара
никак не соберется. При твоей энергии и ее обстоятельности вы  все  сделаете
прекрасно.
   Заодно  будешь  поторапливать  эту  копушу.  Зинуля  полетела   вчера   в
одиннадцать вечера, стало быть, уже на месте. С ней улетели  и  девочки.  Не
задерживай нас, Лена!
   Последняя фраза была сказана откровенно приказным тоном, и я понял:  отец
не желает, чтобы Ленка присутствовала при  нашем  шибко  мужском  разговоре.
Когда Хрюшка, бурча что-то себе под нос,  удалилась  из  кабинета,  Чудо-юдо
сказал:
   - Дело действительно довольно плевое. Надо доставить на полигон Кармелу и
перстни. Маршрут движения такой: в одиннадцать утра Лосенок отвезет  тебя  в
Центр. Там сядет военный "Ми-8", возьмет около тонны оборудования.  С  тобой
полетят четыре парня из нашей "Службы быта" в экипировке,  с  автоматами,  с
документами военнослужащих МВД. Среди ящиков - один твой лично. Это упаковка
для Кармелы.
   - Ничего себе! - я покачал головой. - Она у тебя живая или как?
   - Живая, но будет спать около суток. На ящике надпись: "Осторожно!
   Биопрепараты! Без специалиста - не вскрывать!" Запомнил? Он один такой.
   - Так. А не задохнется она там?
   - Не волнуйся, - усмехнулся отец, - она  долетит  нормально.  У  нее  там
система жизнеобеспечения, как на космическом  корабле.  Твоя  обязанность  -
смотреть, чтоб этот ящик не швыряли и не кантовали, но самое главное -  чтоб
не сперли.
   - А что, такое возможно? - спросил я с опаской.
   - В принципе, не  очень,  но...  пути  господни  неисповедимы.  Продолжаю
рассказывать о маршруте. На "Ми-8" до военного аэродрома - около  часа.  Там
сразу после погрузки ящиков - взлет. Ждут только нас. Дальше - четыре часа в
воздухе на "Ан-12". Посадка  тоже  на  военном  аэродроме.  Там  тебе  дадут
трейлер и "БТР" с отделением солдат.  Кроме  того,  будет  наш  встречающий.
Лопухин Василий Васильевич. Примерно твоего возраста парень, очень надежный,
но все может быть.
   Поэтому вот тебе фотографии экипажа "Ми-8", вот - экипаж "Ан-12",  а  вот
это - Лопухин В.В. Никаких других морд ни в вертолете, ни в самолете,  ни  в
трейлере быть не должно. За шофера и отделение охраны отвечает Вася.
   - А эсбэшников фото не дашь? - спросил я.
   - Я сам их тебе представлю, Они знают, что ты мой сын, и будут, если что,
тебя грудью закрывать. Вооружены - до зубов. Сам тоже  не  стесняйся,  когда
пойдешь экипироваться, - береженого Бог бережет. Что брать,  ты  лучше  меня
знаешь, но помни одно - лучше перебдить, чем недобдить.
   -  Э,  нет,  батя,  -  заметил  я.   -   Давай-ка   поконкретней.   Налет
предполагается, возможен или неизбежен?
   - Будешь считать, что неизбежен - не прогадаешь.  Знай  одно  -  те,  что
будут нападать, если, конечно, будут, попытаются  отбить  ящик  с  Кармелой,
перстеньки и взять тебя живьем.
   - Ничего этого, стало быть, не отдавать? Насчет  меня  и  Тани,  пожалуй,
проще.  А  с  перстеньками  как?  Они  ведь  не  плавятся  и  в  кислоте  не
растворяются.
   Могу попробовать проглотить - но ведь достанут... -  Я  так  спокойно  об
этом рассуждал, что аж самому противно было.
   - Не достанут, - усмехнулся отец. - Их рентген  не  обнаруживает,  я  уже
говорил тебе...
   - Да я думаю,  там  товарищи  без  рентгена  обойдутся.  Выпотрошат  -  и
достанут, - усмехнулся я, хотя потрошить в этом случае должны были меня.
   - Конечно, если ты на глазах  публики  будешь  их  глотать,  -  улыбнулся
Чудо-юдо. - Но ты их проглотишь загодя. А вот  в  этом  пенальчике  повезешь
липовые, из обычного золотишка 375-й пробы. По внешности их отличить трудно.
   Особенно если темно. Кроме того, надо ведь еще знать,  что  они  тень  не
отбрасывают.
   - А ежели мне, к примеру, в туалет понадобится? - я чуть ли  не  хихикал,
будто круглый идиот.
   - Закрепим  тебе  брюхо  на  сутки,  -  хмыкнул  Чудо-юдо.  -  Больше  не
понадобится... Если все будет нормально, тебе их там, на  месте,  с  помощью
клизмы выведут из желудка.
   И это - отец родной?! Гиммлер какой-то, ей-Богу!
   Чудо-юдо поглядел на часы и сказал:
   - По моим подсчетам, Леночка уже сделала тебе  твой  завтрак.  Через  час
после завтрака, то есть примерно в 9.30, явишься сюда снова.
   Я вернулся домой в каком-то на редкость дурацком, смешливом настроении.
   Ленка была мрачна и насуплена.
   - Ты чего, Хрюшка?
   - А что мне, плясать от радости? Я эти сутки на ушах стоять буду, понял?
   Ну, сейчас, днем, еще ничего. Там работа, Клара, на  которой  можно  душу
отвести, а ночью?
   - Мишку пригласишь... - сказал я по-деловому. - Он тоже холостой,  Зинуля
улетела. Не все же мне об их семейном счастье заботиться?  По-моему,  с  тех
пор, как мы месяц назад в сауне балдели, вы с Мишкой не трахались... А  ведь
первым, по-моему, все-таки он был...
   - Ты был, козел! - рявкнула Чебакова. - И дети у меня твои, не  казенные.
И пора завязывать все это, вот что!
   - Вот еще! - проворчал я. - Было бы у тебя что завязать,  так  небось  не
предлагала бы. Мне самому "толкушка" нужна. Не завязанная.
   - Ой, дурак же ты! - вполне серьезно и без  смешочков  заявила  Елена.  -
Лопай поскорее и мотай отсюда к папаше.
   После этого Ленка ушла переодеваться. Из комнаты по ходу дела  доносились
какие-то подозрительные вздохи и шмыги носом. Впечатление было,  что  кто-то
ревел. Наверно, надо было зайти и поглядеть, но мне очень хотелось есть.
   Слопав что-то среднее между пловом и рисовой кашей,  я  дождался  наконец
явления супруги, одетой в строгий, вполне достойный кандидата филологических
наук, темно-бордовый костюм. Она была в  меру  подмазана  и  подштукатурена,
чтобы  выглядеть  вполне  довольной  жизнью,  мужем  и  всем   прогрессивным
человечеством.
   - Уходишь? - спросил я.
   - Конечно. На работу.
   - Тогда давай говорить друг другу "до свидания".
   - Давай. Только не целуйся, губы измажешь.
   Мы попрощались так, как в Полинезии здороваются: потерлись носами. Отвели
глаза и оттолкнули друг друга - на счастье. Был у нас  такой  обычай.  Ленка
убежала, а я стал ждать 9.30.
   Явившись в назначенный срок к отцу, я  увидел  у  него  на  столе  четыре
желатиновые  капсулы  и  стакан  минералки.   Внутри   капсул   поблескивали
перстеньки.
   Они казались совсем маленькими - кукле не наденешь.
   - Глотай не раскусывая! - предупредил Чудо-юдо.
   Сказано - сделано: под стакан минералки  я  проглотил  капсулы,  а  затем
сожрал еще и таблетку для закрепления кишок.
   - Ну, - сказал он, - давай, не торопясь, еще раз  продумаем,  где  у  нас
самые неприятные места.
   - Перевалки - это раз, - загнул я один палец, - и дорога от  аэродрома  к
полигону - два.
   - В общих чертах верно, хотя перевалок две, а потому они не просто "раз",
а "раз" и "два". Первая - с вертолета на самолет. Рядом с самолетом вертолет
сажать не будут. На вертолетной площадке к "Ми-8" подадут бортовой  грузовик
с четырьмя солдатами-грузчиками.  Пара  твоих  ребят  должны  быть  снаружи,
присматривать, чтобы никто не подходил к грузовику. Еще двое и ты  сам  -  в
грузовом салоне. Будете следить, чтоб  все  погрузили  в  целости.  Особенно
тщательно глянь в кузов перед погрузкой - там  должно  быть  пусто,  никаких
ящиков, емкостей и т.д. А то не заметишь, как тебе в самолет  пару  боевиков
занесут. Солдатиков, кстати, тоже могут подменить, поэтому держи ухо  востро
и стрелять не стесняйся. Чуть что - без колебаний. Я за все отвечаю. Дальше?
   - Дальше, я думаю, едем к "Ан-12". Верно?
   - Примерно 550 метров  по  аэродрому,  -  на  столе  у  отца  лежал  план
аэродрома с грифом  аж  два  "с",  то  есть  "совершенно  секретно",  как  я
предполагал, и было удивительно, что он не промерил расстояние "с  точностью
до миллиметра", как говорится в рекламе банка "Империал".
   - Понятно, - кивнул