озможно, -  кивнул  Сорокин,  -  он  вообще  ведет  довольно  странную
"кадровую политику" у себя в конторе.  И  утечки  от  него  идут  постоянно.
Сперва я  думал  -  проверочные.  Потом  начал  думать,  что  игру  какую-то
затевает, голову  ломал.  Иногда  даже  казалось,  будто  он  контакт  хочет
наладить. Но ни в какую логику все это не вписывается.
   - Вот я и говорю... - Я попытался вякнуть, но Сарториус меня не  услышал,
ему хотелось говорить самому. Что само по себе тоже было не  очень  логично,
ибо для того, чтобы заниматься  словоизлияниями,  на  мой  взгляд,  было  не
лучшее место и слишком широкая аудитория слушателей.
   - Так вот, - Сорокин вернулся к началу своего повествования,  -  "джикеи"
отслеживали весь твой путь до Лагоса, а затем  на  нашем  самолете,  который
доставил тебя на танкер. И все дальнейшие пересадки тоже.
   - Микросхема включилась в режиме "маячка"? - спросил я.
   - Хуже. Она просто стала работать на передачу. Но включить ее на передачу
ты сам не в состоянии, верно? И я, между прочим, хотя сам  ее  устанавливал,
сейчас  не  могу  этого  сделать.  Потому  что  Сергей  Сергеевич  с  Еленой
установили  усложненную  кодировку.  Мне  нужно  три  недели   работать   на
компьютере, чтоб  ее  расшифровать.  Более  того,  сейчас,  после  того  как
Чудо-юдо пересадил часть "я"
   Елены на носитель Вик, а остальное  оставил  на  "родном",  никто,  кроме
самого Баринова-старшего, не сможет взять над тобой управление  раньше,  чем
через три  недели.  Технически  невозможно,  быстродействие  компьютеров  не
позволяет. Если б был изобретен какой-то свежак, я бы уже знал об этом.  При
этом ровно через три недели  Баринов  меняет  кодировку,  и  мне  приходится
начинать все сначала.
   - Стало быть, это я сам их привел к отелю?
   - В общем-то, да, хотя и не подозревал об этом. Да и мы, в общем и целом,
на "хайдийском" этапе старались тебя не осведомлять о месте  пребывания.  Но
они как-то сумели вычислить.
   - Ночью приезжал парламентер? - припомнил я.
   - Да, хотя скорее это была "комиссия по приему капитуляции". Поговорили и
разошлись при своих. Я ждал их налета в течение ночи, не дождался и  рискнул
связаться с твоим отцом. В общем, он все понял правильно  и  готов  идти  на
сотрудничество. Временно, так сказать, до победы над "джикеями". Но мы с ним
немного не угадали. Думали, что "джикеи" на следующую ночь нагрянут и  будут
действовать  самостоятельно.  А   они,   запугав   Морено   коммунистическим
заговором, послали  на  нас  его  элитный  спецназ.  При  поддержке  тяжелой
техники. Конечно, не ждали, что мы начнем сопротивляться при таком численном
превосходстве. Среди "тигров" действовали и "джикеи".
   - Поэтому имитации не срабатывали? - предположил я.
   - Имитации не удалось поставить потому, что все ГВЭПы вышли из строя.
   Одновременно и у нас, и у них. Сгорели внутри, будто в них молния попала.
Мы нашли убитого в форме "тигров", но при  ГВЭПе.  На  их  генераторах  были
точно такие же повреждения, хотя ни пули, ни осколки в них не попадали.  Так
что воевали по старинке, то есть по-честному.
   - Ну хорошо, а почему же теперь "тигры" не могут напасть?
   -  Потому  что  Чудо-юдо,  через  твоего  старого  друга   Абу   Рустема,
предупредил Морено насчет всяких негативных последствий. А Морено его  очень
боится. Он ведь пришел к власти на  волне  критики  президента  Соррильи  за
продажу 7/8 острова иностранцам.  Между  прочим,  на  сегодняшний  день  Абу
Рустем и его подставные бобики уже 9/10 скупили, если не все вообще.
   - Что же, Морено испугался, будто Абу Рустем его палками по пяткам лупить
будет? - хмыкнул я  недоверчиво.  -  Или  начнет  восстанавливать  на  Хайди
конституционный порядок? Силами одного бедуинско-верблюжьего эскадрона?
   - Не смейся. Если Абу Рустем,  то  есть,  конечно,  Чудо-юдо,  нажмет  по
финансовым каналам, то у Морено не останется денег даже на  то,  чтоб  носки
заштопать, не то что госбюджет. А здешние генералы - не чета нашим.  Им  вся
эта демократия практически на фиг не нужна.  Если  захотят  -  в  два  счета
свернут шею.
   Да и "койоты", если им Рустамов простит кое-что по  "счетчику",  отправят
Морено в бессрочный отпуск.
   - А если им "джикеи" предложат больше?
   - Не думаю, чтоб у них сейчас было столько  денег.  У  Воронцоффа  сейчас
около 60 миллионов долга. И не рублей, даже не марок, а полновесных  баксов,
между прочим. И банкротство его - если  он  не  заполучит  фонд  О'Брайенов,
конечно! - неизбежно. По миру пойдет, как предки-белогвардейцы.  У  Табберта
положение лучше, но и он только-только сводит  концы  с  концами  -  слишком
обширные исследования на себя взвалил, опять-таки надеясь на деньги фонда.
   Куракин выбыл из игры, и его деньги теперь  не  только  формально,  но  и
фактически достались Петру Петровичу... - При этом замечании Сорокина  Клык,
сидевший поблизости от нас, иронически ухмыльнулся.  Он  прекрасно  понимал,
что фактически деньги достались вовсе не ему, а Сарториусу.
   - Остается Антон Борисович Соловьев. У него деньги есть, но не так много,
как кажется. Его друзья в Москве и других  районах  земного  шара,  конечно,
могли бы ему подкинуть деньги в прокрутку, но с  очень  хорошим  наваром.  А
навар может быть только в том случае, если ему удастся заработать все на том
же фонде О'Брайенов. В противном случае ему даже застрелиться не дадут -  за
яйца повесят.
   - Ну, это необязательно. Могут и просто пристрелить.
   - В общем, все трое в равной ситуации. Воронцофф самый активный  из  всей
компашки. Ему уже нечего терять. Я не знаю, его, может быть, и не застрелят,
но обдерут строго по закону так,  что  он  будет  голым  отпущен  в  Африку.
Табберт более осторожен, потому что он, в принципе, может остаться при своих
и не рисковать. А вот для Соловьева, который явно беспокоится и за  то,  что
может потерять свое нынешнее благополучие, и за то, что  даже  при  успешном
решении вопроса с фондом партнеры могут его кинуть, единственный  устойчивый
стимул держаться за Воронцоффа и "G &  К"  -  жажда  получить  назад  своего
наследника.
   Если вернуть ему Ваню "прямо сейчас", как выражаются  на  нынешнем  ТВ  в
рекламных роликах, то он, пожалуй, отступится. Я его неплохо  изучил,  он  у
меня в прошлом году трое суток просидел. Мне нужны были деньги, он предложил
за себя нормальный выкуп, и я его отпустил. Правда, не худо бы  с  него  еще
стребовать, но я не буржуй, мне лишнего не надо.
   - А остальные что, будут смотреть, как мы его перекупаем?
   - Конечно, не будут. Но у них, понимаешь ли, сейчас положение пиковое.
   Свой главный шанс они сегодня упустили.
   - Неужели уж совсем-таки упустили? - не поверил я.
   - Их шанс был в том, чтоб разделаться с нами там, в отеле. До  того,  как
вмешается Чудо-юдо. Им надо было взять живым  тебя,  а  Ваню  можно  было  и
мертвым.
   Ну и конечно - захватить икону.
   - Не понял насчет Вани...
   - Ну и зря. Если Ваня будет взят живым  и  возвращен  отцу,  то  Соловьев
неизбежно захочет иметь нормального сына, а  не  биоробота.  Соответственно,
вернуть его в нормальное состояние может только Чудо-юдо и  его  контора.  У
Малькольма Табберта нет ни "Зомби-7",  ни  "Зомби-8",  ни  "331",  но  самое
главное, нет  препарата  "330",  который  нейтрализует  все  вышеупомянутые.
Конечно, он может поэкспериментировать, но это дело  отнюдь  не  безопасное.
Естественно, что Антон Борисович если еще и не знает об этом,  то  узнает  в
самое ближайшее время. А это база для переговоров с твоим батей. И уж помяни
мое слово, Сергей Сергеевич выжмет из ситуации все, что можно. А Воронцофф и
Табберт останутся на бобах. Но если, допустим, Ваня был бы убит  при  штурме
отеля, то все чувство отцовской скорби и ярости обрушится на  Чудо-юдо.  Все
деньги Антона Борисовича  будут  служить  одной  цели:  отмстить  неразумным
хазарам! Сиречь Бариновым. Улавливаешь ситуацию?
   - Улавливаю. Только не понимаю, почему тогда меня надо брать живым?
   -  Потому  что  тогда  у  них  будет  козырь  на  переговорах  с  Сергеем
Сергеевичем. Они бы пропустили тебя через этакий "круг ада", засняли  бы  на
пленку, как ты его проходишь, а потом переслали  бы  отцу.  Думаешь,  он  не
постарался бы тебя вытащить?
   -   Не   уверен,   Сергей   Николаевич.    Чудо-юдо    иногда    страдает
тарасобульбизмом.
   Если он меня гоняет под пули, то, наверно, не  очень  боится,  если  меня
холодненького привезут.
   - Вот тут ты не прав. Боится. Еще как боится! Причем если с  мыслью,  что
пуля-дура и может залететь тебе в лоб, он, может быть,  уже  и  свыкся,  то,
увидев тебя живым, но  страдающим,  вполне  может  сломаться.  И  непременно
пойдет сперва на маленькие, а потом на все более крупные уступки.
   - Это на какие же? Отдаст фонд О'Брайенов? Сто лет не поверю!
   - Полностью  не  отдаст,  естественно,  но  поделиться  не  откажется.  А
большего Воронцову и Табберту, пожалуй, и не надо.
   - Тридцать семь миллиардов на четверых не делится.
   - Не беспокойся, разделят, если захотят.
   - Но сами же сказали, что Соловьеву  мести  захочется.  Неужели  он  свою
отцовскую скорбь по единственному наследнику променяет  на  какие-то  вшивые
девять миллиардов с копейками?
   - Во-первых, запросто может  променять.  У  него  сейчас  и  полмиллиарда
долларов нет. А во-вторых, тебя могут вернуть к отцу живым, но со СПИД ом  в
крови или просто с каким-нибудь медленно действующим ядом,  от  которого  ты
через пару месяцев загнешься.
   - Хорошая перспектива!
   - Но она уже в прошлом. Все, что мы с тобой сейчас обсуждали, могло иметь
место в случае успешного налета на отель. Иконы-то у них нет, это раз.  Тебя
они взять не смогли, это два.
   - Но Ваню убить могут, - заметил я.
   - Могут, конечно, если дураками окажутся. Потому что  теперь  расклад  не
тот и номер не пройдет. Там, в  отеле,  всегда  можно  было  подобрать  наше
оружие, твое или Элен, например, а потом всадить Ивану  Антоновичу  очередь.
Аккуратно, в перчатках, чтоб отпечатки были только наши.  И  четко  доказать
отцу, что его сынка порешили бариновские ублюдки. А там, в лесу, тебя нет. И
даже оружия твоего нет. Стало  быть,  если  Ваню  завалят,  то  "тигры"  или
"джикеи", которых вместе с коммандос послали. Наверняка Соловьева  убеждали,
что его сынка будут беречь.
   - Сергей Николаевич, -  усмехнулся  я,  -  "тигры"  там,  на  горке,  так
напропалую молотили, что  запросто  могли  всем  нам  дырок  наковырять.  Не
разбираясь!
   - Правильно, - кивнул Сорокин, - потому что действовали  еще  по  старому
приказу. А когда новый до них дойдет -  пылинки  будут  сдувать  с  Ванюшки.
Потому что будут знать: зацепишь чадо - хлопот не оберешься. Я уж не  говорю
о том, чтоб убить. Тогда Соловьев пойдет вместе с Чудом-юдом, лишь бы  своим
бывшим корешкам руки-ноги поотрывать.
   - Сложное дело... - сказал я, демонстративно почесав  в  затылке.  -  Ну,
хорошо,  а  если  все  пойдет  тихо  и  мирно?  Без  жертв   и   дальнейшего
кровопролития?
   - Вот это, дорогой друг, меня больше всего  и  пугает,  -  с  неожиданной
откровенностью ответил Сарториус.  -  Чудо-юдо  в  ближайшие  часы  появится
здесь,  на  Хайди.  В  качестве  полномочного   представителя   великого   и
загадочного, как весь Восток, шейха Абу Рустема. Думаю,  что  посредническую
миссию возьмет на себя сам президент Морено. Возможно, что и Доминго Ибаньес
поможет, вкупе с сеньорой Эухенией...
   Именно в этот момент  я  вспомнил,  что  вообще-то,  по  данным  японской
разведки, Эухения Дорадо и Лусия Рохас были в свое время вывезены в Россию и
работали в ЦТМО под неусыпным надзором Чуда-юда. Так же, как и ныне покойный
Сесар Мендес, которого Сарториус нечаянно взорвал где-то в Сибири еще год  с
лишним назад. Правда, я лично с ними  не  контактировал  ни  разу.  Если  не
считать той недолгой прогулки по тайге, которую мы с  Лусией  предприняли  в
прежнем потоке времени. А вот Эухению я ни в том, ни в этом потоке не  видел
с тех пор, как прыгнул с парашютом в 1994 году. Тогда она вместе с Лусией  и
Сесаром сидела в самолете, на котором мы драпали с Хайди, оставив в  дураках
президента Соррилью и всех остальных. А нас тогда, в свою очередь, оставил в
дураках компаньеро Умберто.
   Так, стало быть, супергадалка вернулась домой? Да-да, блин,  мне  ж  ведь
служанка Пепа сказала, что, мол, сеньора Дорадо приказала всех,  кто  придет
из канализации, отправлять  в  подвал  к  дону  Умберто...  Вот  что  значит
перемещаться с помощью "черного ящика"! Совсем обалдел и ни фига не помню.
   - Так ее что, Чудо-юдо отпустил?
   - Понятия не имею. Мы вообще-то не рассчитывали, что "Лопес-28"  в  таком
порядке и исправности. А уж тем более  не  рассчитывали  застать  ее  здесь.
Вместе с Лусией, Ауророй, Пепитой и прочим персоналом. Здесь  двадцать  пять
человек охраны во главе с неким Раулем.
   - По-моему, я его знаю... - Я припомнил парнишку в униформе, с которым мы
волокли слабосильного адвоката Ховельяноса, когда  "тигры"  три  года  назад
разгромили базу Сорокина на бывшей асиенде "Лопес-23".
   - Ну и прекрасно. Вообще я никак не ожидал застать здесь кого-либо. А тем
более - в таком количестве и с таким солидным вооружением.  В  принципе,  им
ничего не стоило нас  разоружить  или  вовсе  перестрелять  еще  на  перроне
подземной станции. Однако Эухения встретила нас так, как будто она нас целый
год  ждала  с  нетерпением.  Хотя  я  лично  с  ней  никаких  контактов   не
поддерживал. По крайней мере, после того,  как  мы  в  1994  году  проводили
рабочее совещание на асиенде у Стержнева. Помнишь? Ты ж там  заседал  вместе
со мной, Салинасом,  Брауном-Атвудом,  Доминго  Косым  и  Жорой.  По  поводу
временного альянса против "джикеев" беседовали. Ну и насчет  "Зомби-7".  Так
вот, с тех пор я ее и во сне не видел. Интересно? Другая баба хоть удивилась
бы по крайней мере, если б к ней в дом ввалилось столько вооруженных  людей,
выползших из подземелья.
   Пятнадцать человек, с тобой - шестнадцать.
   -  По-моему,  меньше,  -  решил  уточнить  я,  -  тут  со   мной   только
четырнадцать, если считать Агафона и Налима, которые в коридоре дежурят.
   - Правильно. Эухения взяла к себе жену  Клыка  Веру  с  ребенком.  А  нам
предложила помыться, переодеться и  отдохнуть.  Но  у  народа  нет  доверия.
Решили остаться здесь. На всякий случай. Я вон Клыка еле уговорил  отпустить
Веру с малышом.
   - А я и сейчас скажу:  зря  ты  это  сделал,  Серега!  -  проворчал  Петр
Петрович. - В заложники их возьмут.
   - Не возьмут, - убежденно произнес  Сарториус.  -  Мы  тут  тогда  такого
шороху наведем, что небу жарко станет.
   - Да если нам сюда  пару  гранат  с  "черемухой"  бросят,  мы  отсюда  на
карачках не выползем, - поддержал Клыка Фрол.  -  Сидим  тут,  ни  черта  не
знаем, что наверху делается. Может, там уже "тигры" всю усадьбу заняли?
   - Не волнуйся, - нахмурился Сарториус. - Ничего  этого  не  будет.  Здесь
сейчас самое безопасное место. Для взрослых,  разумеется.  Вон  там,  в  том
углу, есть лаз, через который можно уйти обратно в метро. А Эухения вовсе не
ведьма какая-нибудь. Хотя и занимается всяким шарлатанством. Если  б  у  нее
было в мыслях что-то фиговое, я бы это уже знал.
   - Между прочим, она умеет блокироваться от просмотра мыслей,  -  заметила
Элен. - Правда, плохо. На два уровня, не глубже.
   - Это  по  нынешним  временам  не  называется  "блокировкой",  -  хмыкнул
Сарториус. - Так, постановка помех. Но я и таких не ощущал. Открытая  голова
- все насквозь видно. Просто пожалела ребенка, которого не стоит таскать  по
подвалам и катакомбам.
   - Но ведь ты в комнаты нас не повел, а? -  прищурился  Ахмед.  -  Значит,
опасаешься?
   - Береженого Бог бережет. Пока здесь не появится Чудо-юдо, посидим здесь.
   А потом, может, и в комнаты перейдем. По обстановке.
   - А ты уверен, что Баринов нас сам не попишет? - спросил Клык. - Ему ведь
"Богородица" нужна, а не ты.
   - Сейчас ему и я нужен. Потом - не знаю, а пока - нужен. По крайней  мере
против "джикеев". И Эухения тоже нужна.
   - А когда Чудо-юдо их с Лусией отпустил? - спросил я.
   - Опять же не знаю. Они при этом вопросе стыдливо краснеют и умолкают.  И
в мозгах ничего не могу прочесть, вот какая штука. Так же, как и о том, куда
подевался твой любимый "черный ящик"...
   - Темный лес! - вырвалось у меня. -  А  как  он  ко  мне  попал,  вас  не
удивило?
   Я просто подумал - а он и появился! Сам!
   - Ты знаешь,  если  он  может  перемещаться  в  пространстве,  то  ничего
удивительного тут нет. Просто ему захотелось сделать тебе приятное -  вот  и
все!
   -  съехидничал  компаньеро  Умберто.  -  Но  могло  быть  и  проще.  Твоя
микросхема подала сигнал Чуду-юду, и тот  сунул  палец  в  кольцо,  приказав
ящику лететь к тебе. Вот и все загадки.  А  потом  твой  батя  подумал,  что
оставлять тебя с "ящиком" в руках такого подозрительного  типа,  как  Сергей
Николаевич Сорокин, слишком опасно. И сразу по  прибытии  в  "Горное  Шале",
пока ты еще не снял палец с кольца, передал по каналу РНС приказ: "Ящик,  ко
мне, остальные - на месте!"
   Нет, Сарториус, оказывается, иногда и чувство юмора  проявляет!  Впрочем,
оно и естественно. Ежели борешься аж за Мировую Революцию, то без этого дела
очень трудно.
   Но в принципе эта версия была достаточно убедительная. Поэтому я опять не
стал  говорить  то,  что  мне  хотелось   сказать.   То   есть   высказывать
предположения о том, что не Чудо-юдо управляет  "черным  ящиком",  а  совсем
наоборот...
   Впрочем, я в любом случае не  смог  бы  завести  разговор  на  эту  тему,
поскольку через неплотно прикрытую дверь  коридора  донесся  солидный  голос
Агафона:
   - Стой, кто идет?
   - Вызови командира, Агафон, - отозвался голос, который  мог  принадлежать
только Зинаиде.
   - Я вас не знаю, девушка. У нас уже есть одна такая, - заявил  Агафон.  -
Может, вы эта самая... имитация?
   - Ну, тогда позови ту, которая на меня похожа.
   - Налим, сбегай, доложи!
   Докладывать, в общем, было не о чем.  И  так  все  ясно  -  должно  быть,
Чудо-юдо уже прилетел и  послал  на  предварительные  переговоры  Зинулю.  Я
сделал попытку встать, но Сорокин, резко помрачнев  и  посуровев,  остановил
меня:
   - Сидеть! Тебя спрашивали? Нет. Спрашивали командира, а командир здесь я.
   Недоверие - полезное качество в таких делах, но я немного обиделся.
   Неприятно, когда тебя так резко ставят на место. Тут  в  нашем  помещении
появился Налим:
   - Там две бабы у лестницы стоят.  Одна  -  вылитая  она.  -  Боец  мотнул
головой в сторону Элен. - Гнать?
   - Посмотрим... - Сарториус вытащил  откуда-то  прибор,  который  мне  был
знаком еще по Сибири. Он, насколько я помнил, именовался  ДЛ  -  "дешифратор
Лопухина" и служил для распознавания видеоимитаций,  создаваемых  с  помощью
ГВЭПов. Тогда, помнится, в другом потоке  времени,  ДЛ  сработал  плохо.  Он
распознал имитацию там, где ее не было, -  принял  за  нее  вполне  живых  и
материальных "соловьевцев". Впрочем, уже тогда выяснилось, что  виноват  был
не ДЛ, a "Black Box", который навел на прибор ложную информацию. Но об  этом
случае здесь, в этом потоке времени, знал только я. Здешний Сарториус если и
был на Порченой, то еще не сталкивался там с такими фокусами.
   - Сергей Николаевич, - сказал я, - не очень доверяйте этой штуке. "Черный
ящик", если он далеко не улетел, может ее заморочить.
   Сорокин не ответил, он озабоченно вертел в руках ДЛ, должно быть, пытаясь
его включить.
   - Ч-черт... - прошипел он.
   - Батарейки сели? - спросил я совершенно невинным тоном.
   Сорокин, оказывается, тоже умел матом ругаться. Раньше я таких  выражений
от него не слышал...
   - Сгорел, зараза! - Это была самая конкретная и  самая  приличная  фраза,
которую он произнес. - Так же, как ГВЭПы, - неизвестно отчего...
   Тут я тоже сообразил, что вообще-то надо держать ухо  востро.  Если  ящик
спал