ять досталось бы.
   Во влетел! Было противно и обидно. Из-за бабской туфли! Но  ругать  Ленку
уже некогда. И вообще все уже некогда. Даже бояться поздно. По  идее  должны
шлепнуть тут же. Может, все-таки дернуться?
   Слава Богу,  не  решился.  Шансов  не  имелось  вовсе,  и  нас  наверняка
приложили бы.
   - Что вы тут делали, дети мои? - с улыбочкой спросил Сифилитик.  -  Зачем
это вы лазаете в чужие офисы? Это нехорошо! Трахаться надо дома или в отеле,
а не в комнате отдыха гидов.
   - Придется вас за это нашлепать, - процедил парень  с  автоматом.  Второй
вертанул на пальце здоровенный австрийский автоматический пистолет "глок-17"
и смерил довольно похабным, наглым взглядом Елену. Хрюшка прижалась ко мне и
стучала сердечком в лопатку. Эх, втянула ж ты меня, Хавронья! Ни хрена бы не
было, если бы не свернули мы к этому домишке! И если б тебе  ногой  ворочать
не вздумалось, может быть, и переждали бы...
   - Извините, сеньор, - сказал я, пытаясь скосить под дурака, - мы  немного
увлеклись... Мы с супругой молодожены, а тут, сами понимаете, экзотика.
   Тропический парк, цветы, аромат... Но моя жена  боится  змей.  Окно  было
открыто, мы решили, что зайдем, развлечемся, так сказать, и  тут  же  уйдем.
Но, видно, разморились и заснули. Если надо - мы заплатим штраф.
   - Что-то мне твой голос кажется знакомым, - прищурился Сифилитик. -  Рожу
не помню, а вот голос... Ты из Сан-Исидро, с Боливаро-Норте?
   Чертов акцент и жаргонные словечки портового района, где я никогда не был
в натуре! Вот она, подготовочка Дика Брауна, и через десять лет работает!
   Но тут подал голос паскудник Морено:
   - Я тоже узнал его! Сеньор Бернардо, я его узнал! Мне его лицо показалось
знакомым. Но он говорил по-английски и записался у меня в отеле  как  Ричард
Браун.  Дама  записалась  как   его   жена   Эллен.   На   самом   деле   он
партизан-коммунист!
   Вместе с еще одним головорезом этот парень вломился ко мне в  дом,  запер
меня в туалете и изнасиловал мою жену!
   - Господи! - перекрестился Сифилитик, глядя на меня с интересом. - Да ты,
наверно, извращенец, компаньеро? С чего тебя потянуло на его корову?
   - Я был пьян как свинья и ни  черта  не  помню...  -  При  Ленке  мне  не
хотелось вспоминать о грехах молодости.
   - А вот теперь и я вспомнил, где слышал тебя, чико! - просипел  Бернардо.
- Это тоже было десять лет назад. Тогда я  еще  промышлял  по  яхтам.  Мы  с
ребятами присмотрели одну клевую посудинку, где только электроники  было  на
пару миллионов песо. Поплыли на дело. И вдруг - тра-та-та!  По  звуку  -  ну
точно "узи"
   Хуана Долговязого. Я ору: "Хуан, сука, ты чего не в очередь грабишь?  Это
моя посуда!" И вот тут мне в ответ ругань. Да еще врет, будто  это  со  мной
Анхель Родригес разговаривает! Это ж какая наглость!  Я  ж  Анхеля  еще  вот
таким знал. Мы в доках такие дела проворачивали, помню... И профсоюз  вместе
клепали. Весь порт держали, всю контрабанду,  всю  наркоту.  Все  начальство
уважало. Хоть он и помоложе был, но головастый.  Сейчас  бы  на  моем  месте
орудовал, клянусь Христом!
   Но его пришили. По глупости - вступился за какого-то парнишку, который  в
розницу толкал кокаин. А полицейский был молодой,  неопытный  -  хлоп!  -  и
Анхеля к ангелам отправил.
   - А о том, что он на Кубу сбежал, ты не слышал? - вдруг спросил я.
   Сифилитик немного опешил. Он явно был в курсе этих слухов.
   - Мало ли что тогда говорили...
   - Может, ты скажешь, что и труп его видел? - Я наглел,  не  зная  толком,
оттянет это окончательную разборку или ускорит. Но беседа  с  Сифилитиком  о
делах минувших дней могла расслабить его самого, да  и  ребят-мордоворотиков
тоже. Сам Бернардо уже убрал ствол, второй  парень  просто  вертел  пушку  в
руке, не направляя ее на меня, и лишь автоматчик держал нас на прицеле.
   - Ну, допустим, не видел, - Бернардо цепко ощупывал взглядом мое лицо.  -
Но то, что он труп, это точно. И ты тоже будешь трупом. Потому что  если  ты
тот, кто был на яхте у гринго, то должен ответить за  смерть  Арнальдо.  Вот
его младший брат Алонсо.
   Очень некстати оказалось, что это именно тот парень, у которого  в  руках
был автомат. По-моему, мне  оставалось  жить  не  больше  трех-пяти  секунд.
Алонсо уже взял автомат потверже...
   Но Бернардо Сифилитик оказался человеком аккуратным.  Во  всяком  случае,
ему не хотелось разводить грязь в приличном месте.
   - Стоп, - сказал он братишке Алонсо. - Не здесь.  И  без  автомата,  будь
любезен. Эти ребята должны сорваться со скалы во время ночной прогулки. Дама
оступилась, вцепилась в  кавалера,  и  оба  грохнулись  вниз.  Такова  будет
полицейская версия. Никаких "хвостов", ведущих к  нам,  "койотам",  быть  не
должно. Если он действительно  тот  самый  парень,  который  прострелил  мне
задницу и уложил Арнальдо, то у  него  много  хороших  друзей,  и  мы  можем
заполучить массу неприятностей.
   - Правильно говорила Соледад, - проворчал я от души,  поскольку  понимал,
что дожидаться, когда Сифилитика & Сш покарает дальнобойная длань  Чудо-юда,
буду уже на том свете, - ты не джентльмен  и,  сколько  бы  ни  наряжался  в
дорогие шмотки, им не будешь.
   - Соледад кончилась, - заметил Бернардо, - она была  великой  женщиной  и
могла позволить себе всякие штуки с выкрутасами. А мы люди  простые,  у  нас
дома дети голодные. Верно, Алонсо?
   - Верно, сеньор, - поддакнул тот.
   И тут он подставился! То  ли  обреченность,  которая  звучала  у  меня  в
голосе, его подрасслабила, то ли сам он себя успокоил -  хрен  его,  дурака,
знает!  -  но  только,  отвечая  Сифилитику,  Алонсо   повернулся   к   нему
вполоборота, и дуло "АКС-74у" отвернулось вороночкой  в  сторону  от  нас  с
Ленкой. Это был микроскопический, но шанс. Другой бы вряд ли представился.
   Левая  нога  толчком  бросила  меня  в  воздух,  а  правая,   молниеносно
разогнувшись, обрушила каблук на морду  Алонсо,  с  которой  еще  не  успела
сбежать подобострастная улыбочка в адрес  гражданина  Сифилитика.  Но  самым
приятным  подарком  оказалась   автоматная   очередь,   которую   родненький
"калашничек" высадил в сторону господ "койотов". Палец Алонсо, уже летевшего
на пол со смещением  шейных  позвонков  и  переломом  челюсти,  инстинктивно
дернул за спусковой крючок.
   Вороночка на стволе автомата плюнулась не менее чем  десятком  пулек,  но
мне  ни  одной  из  них,  слава   Богу,   не   досталось.   Веер   из   этих
5,45-миллиметровых  бестий  распределился  между  Сифилитиком,   двумя   его
ребятами и сеньором Морено.
   Парень с "глоком" получил две пульки в подбородок и  шею.  Верхняя  часть
черепушки у него слетела, а мозги разбрызгались по стене  над  креслом,  где
сидел Морено. Парень, вдавливавший экс-мэра в кресло и приставлявший к  носу
сеньора Фелипе "таурус", принял аж четыре штуки в левый бок. Этого оказалось
вполне достаточно для того, чтобы он распластался поверх Морено  и  выпустил
из себя чуть не пол-литра кровищи. Владельцу "Каса бланки"  повезло  больше:
ему только зацепило плечо, причем пулей, уже продырявившей навылет  парня  с
"таурусом". Но тем не менее он лежал без чувств, и я поначалу даже  подумал,
что его убило.
   Наконец, сеньору Бернардо Сифилитику пуля угодила в брюхо, под  ребра,  и
его  вылезшие  из  орбит,  остановившиеся  глаза  убеждали  меня  в   полной
безопасности данного субъекта для моей личной жизни и здоровья.
   Ленку не могло задеть, но она явно была  не  в  себе:  стояла  в  комнате
гидов, подогнув коленки, и тряслась. Пока мне было не до нее. Опасаясь,  что
Алонсо еще боеспособен, я подхватил с пола "таурус" и произвел контрольный в
ухо. Это было  неаппетитно,  зато  надежно.  Перед  тем  как  ухватиться  за
пистолет, я снял с руки продырявленного  парня  перчаточку  с  заклепками  и
надел ее на правую руку.
   Смешно, но в этот момент я думал не о том, как бы не оставить  отпечатков
пальцев, а о том, как не испачкать ладонь в крови, облившей оружие.
   Со  двора,  где  оставались  машина  и  еще  пара  подручных  Сифилитика,
раздались спокойные, совершенно невозмутимые голоса:
   - Ну вот, Эрмило, вроде и закончили. Сейчас поедем к девочкам...
   Видимо, ребята только и ждали, когда прозвучат выстрелы. У них не хватило
воображения  придумать  другой  исход.  Они  даже  в   окно   заглянуть   не
удосужились, хотя в комнате горел  свет  и  можно  было  с  первого  взгляда
догадаться, что картина событий несколько иная. В общем, им ума чуть-чуть не
хватило.
   А у меня хватило. Я выдернул автомат  из-под  бессильного  локтя  Алонсо,
башка которого представляла собой что-то вроде расколотой банки с джемом, и,
подобравшись к входной двери, глянул во двор. Оба стояли у машины  и  курили
сигары. Как раз в полосе света, идущей из окна, в трех метрах от меня.
   Ударил с руки, в упор, и высадил все, что было, из рожка.
   Когда Эрмило  и  товарищ,  оставшийся  неизвестным,  заняли  на  асфальте
надлежащее горизонтальное положение, я ощутил  заметное  облегчение,  но  не
надолго. Пальба могла привлечь  внимание  правоохранительных  органов,  а  я
сомневался, что сеньору Сифилитику безвозмездно дозволялось вести  огонь  на
поражение. Конечно, разборка с сеньором Морено могла быть  оплачена  вперед,
но все-таки пора было отсюда смываться.
   У тех ребят, что были уложены последними, на вооружении состояли "узи"  и
точно такой же "калашок",  как  тот,  из  которого  палил  я.  Хотя  оружие,
попадись я с ним здешней полиции, стало бы уликой, мне вовсе не хотелось еще
разок остаться с голыми руками перед серьезными  людьми.  Поэтому  я  забрал
автомат у парня во дворе, а тот, из которого стрелял, бросил  около  Алонсо,
едва вернувшись в помещение.
   Именно тут обнаружилось, что  сеньор  Морено  жив.  Он  застонал  и  даже
попытался спихнуть с себя бывшего обладателя "тауруса".
   Этот стон, а также мое появление со двора в живом  виде  вывели  из  шока
Хрюшку Чебакову.
   - С ума сойти! - пробормотала она, порываясь сделать шаг ко мне, но  ноги
еще не больно слушались ее.
   - Я умираю, сеньор Браун, - простонал Фелипе  Морено,  и  по  тембру  его
голоса я бы в это поверил. - Поверьте, я всегда сочувствовал вашей борьбе...
   Этот и на Страшном суде будет брехать, будто всю жизнь прожил праведно  и
чтил заповеди товарища Христа.
   Моральный облик бывшего мэра меня не очень  интересовал.  Намного  важнее
было решить, что с ним делать. То, что один  из  моих  старых  знакомых  уже
перестал страдать от сифилиса, меня вполне устраивало, так же, как и то, что
в  расход   вышел   потенциальный   кровник   Алонсо.   Очень   рациональным
прикидывалось замочить Морено из "тауруса" и сказать, что так  и  было.  Где
шесть, там и седьмой. Но сеньор  Морено,  как  я  понял  из  того,  что  тут
говорилось, был человеком, кое в чем осведомленным...
   "Таурус" вместе с перчаткой я бросил прежнему владельцу, сдернув его тушу
с экс-мэра. Уж слишком он был измазан. Зато с пола я подобрал чистенький,  с
полной обоймой "глок", принадлежавший второму пистолеро.  Можно  было  взять
фирменное оружие покойного лидера "Морских койотов", но оно было  уж  больно
приметное, с гравировками и, может быть, с  монограммой  типа:  "Неутомимому
борцу  за  денежные  знаки,  железному  рыцарю  организованной  преступности
товарищу Бернардо (Сифилитику) от министра безопасности Хайди". Кроме  того,
я знал, что сифилис передается  через  стульчаки  и  полотенца,  и  опасался
заполучить его через пистолет.
   - В машину его!
   Ленка все поняла и помогла мне подтащить к автомобилю обмякшего Морено. Я
не очень соображал, куда и зачем ехать. Если б  я  был  способен  рассуждать
получше, то вообще не полез бы в машину, а побежал бы бегом через парк  вниз
к отелю. При этом, конечно, сеньора Морено следовало не волочь  с  собой,  а
по-хорошему пристрелить. Но сделано было то, что сделано.
   "Койотский" автомобиль -  а  это  был  увесистый  джип-"ларедо"  -  задом
выдавил ворота и очутился  на  площадке,  куда  в  мирное  время  подъезжали
экскурсионные автобусы с любителями тропической растительности. На секунду я
представил себе, какие будут рожи  у  мирных  гидов-дендрологов,  когда  они
увидят в своем офисе и вокруг него соответствующую картинку.
   Площадка была тупиком. Шоссе, поднимавшееся к площадке снизу,  дальше  не
шло. А нижний конец его упирался в кольцевую автостраду - это как пить дать.
   Вполне могло случиться, что  о  стрельбе  в  районе  офиса  экскурсоводов
бдительные сотрудники "Каса бланки" уже сообщили теньенте Гонсалесу или иным
чинам полиции Лос-Панчоса, благо их теперь много. Соответственно  с  нижнего
конца шоссе на горку уже могли подниматься полицейские машины, а  с  воздуха
мог нагрянуть вертолет.
   Тем не менее я погнал "ларедо" по узкой змеевидной дорожке, стиснутой  по
сторонам густыми джунглями.
   Ленка, вроде бы уже вполне пришедшая в  норму,  нашла  где-то  на  задних
сиденьях  аккумуляторный  фонарь  и  рассмотрела  при  его  свете   телесное
повреждение сеньора Морено, который то ли пребывая без чувств в  натуре,  то
ли умело это имитировал.
   - Чуть-чуть кожу сорвало... - с удивлением сообщила Елена, проходившая  в
студенческие  годы  медицинскую  подготовку  по   специальности   "медсестра
гражданской обороны". - Уже и ссадина запеклась, а он без сознания.
   - Посмотри получше, может, еще какая дырка найдется, - посоветовал я,  не
оборачиваясь. - Может, вообще нет смысла его везти, а лучше  пристрелить  от
греха подальше...
   Последнюю фразу я  произнес  по-испански  и  не  ошибся  в  произведенном
эффекте.
   - Нет! - встрепенулся Морено,  разом  забыв,  что  только  что  собирался
помирать. - У меня все цело, кроме плеча. Спасибо, сеньор Браун,  вы  спасли
мне жизнь. Этот негодяй Сифилитик терроризировал всех  честных  бизнесменов.
Он в десять раз хуже любого налогового инспектора. Если  с  теми  еще  можно
было о чем-то договориться, то этот - волк! Вы его застрелили насмерть?
   В этот момент  он  был  похож  не  только  на  самого  себя  десятилетней
давности, но и на еще одного, правда,  уже  покойного  знакомого  -  Китайца
Чарли, точнее, австрало-японца Чарльза Чаплина Спенсера.
   Пропустив мимо ушей вопрос о состоянии  здоровья  Сифилитика,  я  спросил
сам:
   - У вас хорошие отношения с местной полицией?
   - Нормальные, сеньор.
   - Вы сможете убедить полицейских оставить нас в покое,  если  мы  с  ними
встретимся?
   - Боюсь, что моего влияния сейчас на это не хватит. Но я готов дать любые
показания, которые вас устроят. Я под присягой  скажу,  что  вы  действовали
исключительно в пределах самообороны.
   - Нет, этого мало, - отмахнулся я. - Это машина Бернардо?
   - Да... - вяло подтвердил Морено.
   Только тут до меня  начало  доходить,  что  в  спешке  я  наделал  немало
промахов. Нужно было не трогать этот чертов "ларедо"! Покататься я  здесь  и
так сумел бы. Надо было спокойненько, пешочком добираться до отеля.  А  тут,
на горке, теньенте Гонсалес расследовал бы  ход  перестрелки  и  ворочал  бы
жмуриков.
   Перепили ребята, обкурились и постреляли друг друга. Вот  и  все  выводы.
Дело - в архив. Живых нет, сажать  некого,  а  плакать  по  "койотам"  будет
некому. Те, кого в офисе не было, начнут делить наследство дедушки Бернардо,
глядишь, и еще пяток записных бандюг  спишут  со  счетов  местной  мафии.  А
гражданин России господин-товарищ Баринов Дмитрий Сергеевич  в  деле  вообще
фигурировать не будет, поскольку мирно спал  у  себя  в  номере  с  законной
супругой и ничего не нарушал.
   Связавшись с джипом, я сам себя подставил. Теперь полицаям  станет  ясно,
что кто-то остался жив и укатил на машине  сеньора  Сифилитика.  Они  начнут
культурненько собирать всякие пальчики и тряпочки, приглядываться к  следам,
оставленным во дворе. Даже если я на ближайшем повороте спихну "ларедо"  под
откос вместе с Фелипе Морено, посаженным за руль после удара  пистолетом  по
голове, это будет  не  слишком  убедительно.  Не  позже,  чем  завтра  днем,
разбитый джип найдут, а в нем могут остаться пальчики, та же  пыль,  что  во
дворике офиса, а то и, не  дай  Бог,  кровь,  в  которую  я  мог  как-нибудь
нечаянно вляпаться. Да и Ленка с отпечатками женских туфель, которые  вполне
могли где-нибудь остаться, - улика веская. Если начнут разыскивать не просто
мужика, а мужика и бабу, то найти нас в два раза проще.
   Конечно, можно было, наверно, и спокойно  дождаться  полицию,  рассказать
все как есть, а затем со спокойной совестью садиться в местный КПЗ или СИЗО.
   Проверить, так сказать, как у них тут дела с соблюдением  прав  человека.
Ленку бы скорее всего отпустили под  подписку  о  невыезде,  она  успела  бы
созвониться с  Москвой,  и  Чудо-юдо  пригнал  бы  сюда  адвоката,  который,
наверное, и меня бы выдернул под залог. Но  это  лишь  теория.  На  практике
просидел бы я ровно столько, сколько потребовалось бы  неутешным  соратникам
Сифилитика на то, чтобы провести свое "ускоренное следствие" и подсадить  ко
мне в тюрягу пару ушлых ребят, который тем или иным  способом  отправили  бы
меня на тот свет.  А  если  бы  в  дело  вмешалась  спецслужба,  -  еще  раз
подумалось, что досье на меня может лежать в каком-нибудь уютном месте, - то
дело еще усложнилось бы, и легко помереть мне вряд ли удалось бы.
   В это время слева обрыв  стал  круче  и  в  зелени  образовался  довольно
протяженный разрыв, позволявший видеть то, что было ниже нас по склону горы.
   Шоссе освещалось редкими тусклыми  фонарями,  стоявшими  примерно  в  ста
метрах друг от друга. Эта цепочка огоньков тянулась куда-то вперед, терялась
в клубах буйной растительности, а затем вновь  возникала  где-то  внизу,  на
витке серпантина. Еще ниже по склону мерцала третья  цепочка,  а  совсем  уж
внизу проглядывался ярко освещенный отрезок кольцевой автострады.  По  этому
отрезку постоянно проносилось множество машин, поблескивавших  мытой  эмалью
крыш, никелированной отделкой и стеклами. А по серпантину, кроме  нас,  судя
по всему, никто не ехал. Если бы удалось выскочить на кольцевую раньше,  чем
полиция начнет подниматься в горку...
   Но тут  сквозь  гудение  мотора  джипа  я  отчетливо  расслышал  с  небес
тарахтенье вертолета. Фары я тут же  погасил,  но  гарантии  того,  что  это
поможет, конечно, не было. С воздуха их свет могли заметить гораздо  раньше,
чем я смог услышать вертолет.
   - Это за нами, - объявил я мрачно. - Похоже, что у  вас,  сеньор  Морено,
будут маленькие неприятности...

ИСКУССТВО ИСПАРЯТЬСЯ

   Моя фраза очень обеспокоила сеньора Морено. Он ощущал серьезные  сомнения
в том, что неприятности действительно будут небольшими.
   - Что вы имеете в виду? - спросил экс-мэр.
   - Только то, что сказал, - ответил я. - Нас уже заметили  с  вертолета  и
наверняка остановят у выезда на  кольцевую  автостраду.  Вот  это  и  грозит
неприятностями. Нам  -  крупными,  вам  -  мелкими.  Например,  возможностью
умереть в перестрелке от случайной пули.
   - Вы собираетесь вступить в бой с полицией? - ужаснулся Морено.
   - Коммунисты не сдаются! - Я вовремя вспомнил,  что  для  сеньора  Морено
остаюсь партизаном-террористом с соответствующими стереотипами поведения.
   - Боже мой! - взвыл Морено. - Заклинаю вас, мистер  Браун,  ради  будущей
революции на Хайди, поберегите себя!
   - Хватит! - рявкнул я таким голосом, что любой энкавэдэшник образца  1937
года позавидовал бы. - Что ты тут несешь о революции?! Ты меня  уже  заложил
сегодня Сифилитику  и  "койотам"!  Да  еще  пытался  наговорить  гадостей  в
присутствии моей супруги. Если ты еще не понял, что являешься заложником, то
пойми это сейчас!
   Через застекленный люк в крыше джипа я  увидел  в  черноте  неба  мигалку
вертолета. Прожектор с гнусной тарахтелки шарил по серпантину, но  пока  еще
намного выше того места, до которого мы уже успели  спуститься.  Впрочем,  у
них мог быть при себе и прибор ночного видения.
   Я прито