1996
года. Кое-кто тогда понял эту историю, как целенаправленную акцию  Чуда-юда.
Потому что некий Антон Борисович Соловьев постарался  создать  именно  такое
впечатление. И у Чуда-юда пошла полоса неудач.  Началось  с  того,  что  эта
самая Люба-киллер, которая поехала в Европу с заказом на Воронцоффа, угодила
к Куракину. Как именно - не знаю. Пока. Потому что  это  осталось  в  памяти
Ленки, которая теперь Вика.  Но,  насколько  мне  представляется,  она  сама
сдалась. На это Петя намекал как-то раз.
   Тут роковую ошибку совершил Куракин. Он решил приставить  ее  в  качестве
соглядатайши к супругам Князефф.
   -  Надеялся,  что  она  будет  присматривать  за  ними?  Чтоб  не  начали
разбираться в своих правах на имущество?
   - Да. А твою Ленку пристроили обучать их французскому. Рассчитывали,  что
они выучат его в пределах начальной школы. Но они его выучили гораздо лучше.
   - Понятно... Ленка новую методику применила небось.
   -  Естественно.  Но  тут  Куракин  узнал  о  том,  что  ты   нашелся   на
Гран-Кальмаро. Кроме того, с ним наладил контакты Сережа Сорокин и рассказал
много интересного насчет иконы и фонда О'Брайенов.  Что  и  как  было  после
того, как ты "вышел на  бис",  наверно,  лучше  меня  знаешь.  Ну  а  теперь
заключительный этап.
   Чудо-юдо, вернув меня, уже знал, что икона лежит в сейфе  у  Куракина,  и
понимал, что тот водит его за нос, утверждая, будто ее ищет. Он просто хотел
по ходу переговоров выманить  у  Чуда-юда  побольше  секретов.  А  заодно  -
заполучить в свои руки хотя бы дубликаты ключей, копию компьютерного досье с
паролями и кодами банков и  счетов  фонда.  И  поэтому  он  решил  не  ждать
милостей от природы.
   И пожертвовать такой пешкой, как  я,  ради  мата  Воронцову  и  Куракину,
поскольку они должны  были  встретиться  на  вилле  под  Амьеном,  формально
принадлежавшей Пете  и  Вере.  Дело  в  том,  что  Воронцов  и  Куракин  уже
столковались насчет совместного использования фонда. В общем, я должна  была
приехать туда и уничтожить обоих.
   Оружие и все прочее должен был передать оператор ГВЭПа,  который,  как  я
понимаю, получил приказ управлять мной на расстоянии и ставить имитации  для
охраны их сиятельств. Ему я  должна  была  передать  икону,  после  чего  он
парализовал бы мне дыхание или устроил инсульт.
   - Его, случайно, не Богдан звали? - спросил я.
   - Именно так. Я ничего не смогла бы сделать, если бы не случайность.
   Куракин решил, что пора убрать Князевых. И  приказал  это  сделать  Любе,
которая числилась служанкой.  А  Люба  его  зарезала...  Встреча  сорвалась,
Богдан с санкции Чуда-юда вернулся домой, а я, Клык, Вера с малышом  и  Люба
вместе с  иконой  сели  на  личный  самолет  Куракина  -  он  тоже  числился
принадлежащим Клыку - и улетели на Гваделупу.
   - Дружная у вас семья, - произнес я не без ехидства, но Элен  на  это  не
отреагировала.
   - На Гваделупе нам тоже стало неспокойно, - сказала она. - Уже через  два
дня появились какие-то подозрительные типы, которые стали отслеживать виллу,
которая формально принадлежала Пьеру. А потом  явился  Сергей  Николаевич  и
предложил нам срочно эвакуироваться на танкер.
   - Значит, все-таки он здесь главный?
   - Не совсем так. Он просто организовал нам поездку на  этом  корабле.  То
есть помог  нам  незаметно  перебраться  сюда  под  прикрытием  имитационной
картинки, обработал капитана и всех остальных  таким  образом,  что  они  не
обращают на нас внимания.  Даже  взятки  платить  не  надо.  Но  главный  на
корабле, конечно, капитан.
   А самого Сорокина здесь нет. Есть  несколько  человек  из  его  компании.
Старший над ними - некто Фрол.
   - Фрол... - Я вспомнил, что на  заимке  у  Лисова  был  такой  сорокинец,
бывший майор, ставший бандитом, а  потом  перебежавший  к  Сарториусу.  Даже
хотел сказать:
   "Знаю  такого!",  но  вовремя  сообразил,  ведь  на  заимке   Лисова   мы
встречались в другом времени.
   - Тебе что-то говорит это  имя?  -  Элен  четко  засекла  отражение  этих
размышлений на моем лице.
   - Не знаю, - произнес я уклончиво, - пока не увижу в  лицо  -  не  скажу,
встречались где-то или нет. Фроловых в России и зарубежье полно,  и  каждому
второму уголовнику с такой фамилией дают кличку "Фрол".  Так  что  поспешных
выводов делать не буду.
   - Ладно. Заканчивую информацию: Сарториус намерен перевести нас отсюда на
свое судно. Оно где-то близко, вот-вот должно подойти.
   - Но почему-то задерживается... - задумчиво произнес я.  -  Понятно.  Ну,
ладно. Поговорим о неприятном. То, что меня похищал из-под Москвы Сарториус,
- это однозначно. Для  меня  даже  не  тайна,  как  он  сумел  это  сделать.
Настроился  на  канал  РНС,  закамуфлировался,  как   всегда,   и   принялся
управлять...
   - Этого я не знаю, - почти откровенно,  как  мне  показалось,  промолвила
Элен. - Мне известно, что вас сюда выгрузили ночью с вертолета. А откуда  он
прилетел, не информировали.
   - А Клык в курсе дела?
   - Не думаю. Сарториус не любит, когда все нараспашку.
   - Но мне-то  ясно,  что  он  хочет  либо  выторговать  процент  от  фонда
О'Брайенов, либо, при удобном случае, вообще все прихватить.  Я  -  заложник
для подстраховки от силовых действий Чуда-юда, Ваня Соловьев - для  гарантий
со стороны его папы Антона Борисовича, который, как я понимаю,  работает  на
"джикеев". А вот от вмешательства Воронцова такой  гарантии  нет.  Хотя  он,
вроде бы, и контачил с Соловьевым-старшим, но Ванино здоровье ему по фигу.
   - Соловьев-старший,  -  сказала  Элен,  -  это  и  есть  гарантия  против
Воронцова. Потому что  именно  Антон  Борисович  очень  осложнил  финансовое
положение Чуда-юда и ведет против него эдакую тихую и скромную войну.  Почти
везде, где только может. Но что еще более неприятно для  твоего  папаши,  он
очень активно "копает" под него по всему миру. Равалпинди - только  один  из
тех  бывших  деловых  партнеров   Чуда-юда,   которого   Соловьеву   удалось
перекупить. Есть еще десяток, не меньше, которые уже сейчас готовы  предать,
поскольку чуют, что доходы падают. Вполне  возможно,  что  подберут  ключики
даже к Перальте, Кубику, Доминго Косому, Иванцову... Все  это  очень  сильно
помогает Воронцову, который,  конечно,  намного  хуже  разбирается  в  делах
Баринова, чем Соловьев. И без  совета  с  ним  Рудольф  Николаевич  шагу  не
ступит. А потому не станет бросать боевиков на танкер, если появится  угроза
для Ваниной жизни.
   - Но он, как выражаются в приличном обществе, тоже не "верхний". "Джикеи"
могут и сами поработать...
   - Куракин, между прочим, в  свое  время  тоже  их  побаивался.  И  взялся
изучать их делишки. И когда пытался подружиться с Сарториусом, то  обменялся
с ним информацией. Выяснилось, что у "G & К" тоже дела неважнецкие. По  сути
дела, они раздроблены на четыре враждующие группировки,  каждая  из  которых
постепенно уплывает в легальный бизнес.  Со  своими  деньгами,  естественно.
Включение России в  мировой  рынок  вызвало  серьезный  промышленный  бум  в
Штатах, как и вообще на Западе. Есть возможность,  не  рискуя  башкой  и  не
конфликтуя  с  законом,  наворачивать  прибыли.  Но  при  этом  не   хочется
отстегивать денежки на общак, который они создали вместо фонда О'Брайенов. А
именно оттуда финансировались работы по тем же препаратам серии "Зомби",  по
ГВЭПам и иной психотронной технике. То есть бывшая клиника Джона Брайта,  на
базе которой Малькольм Табберт создал нечто вроде нашего ЦТМО. И обозвал его
так, чтоб все подумали, будто это сборище шарлатанов: "John Bright centre of
occultism, parapsychology and scientology".
   - Малькольм Табберт... - Я  наморщил  лоб,  вспоминая.  -  Фамилию  вроде
слышал.
   - Наверно, от Хрюшки, - хмыкнула Элен, - она, как мне помнится,  когда-то
учила русскому языку детей Джека Табберта, "голубого" миллионера...
   - Точно, точно! - припомнил я. - Ленка еще говорила, что он на  лесбиянке
женился, и они детей себе через пробирку заводили. И еще  она  говорила  про
его дядюшку, который взорвался на какой-то секретной научной установке...
   - Это Гордон Табберт. Кстати, вместе с ним когда-то  работал  Куракин.  А
Малькольм - его сын. Двоюродный  братец  Джека,  получается.  Примерно  твой
ровесник, но башкой  Бог  не  обделил.  В  Принстоне  преподавал.  Занимался
биофизикой, изучал влияние космических излучений на  энергопотенциал  клеток
мозга, в Хьюстоне поработал, выполнил несколько совместных работ с  Милтоном
Роджерсом, царствие ему небесное, о котором ты тоже, поди-ка, слышал.
   - Тесен мир! - удивился я. - Этот самый Роджерс общался не со мной,  а  с
Майком  Атвудом,  но  память  у  меня  осталась.  Особенно  построенная   им
компьютерная модель, объяснявшая причину исчезновения "Боинга" в  Бермудском
треугольнике.
   Электромагнитные вихри, следы какие-то в ионосфере остались. Он тогда, по
сути дела, открыл принцип действия перстней Аль-Мохадов.
   - Ну, это сильно сказано, -  скептически  поджала  губы  Элен,  -  просто
высказал предварительную гипотезу. Остальное не успел, потому  что  попал  в
автокатастрофу. Чудо-юдо, Зинка с Ленкой, а особенно  Вася  Лопухин  гораздо
серьезнее продвинулись. А мы, то есть, конечно, ты и Таня, -  совсем  далеко
зашли. Помнишь?
   - Это ты про  то,  как  мы  сперва  в  плазменный  "бублик",  а  потом  в
светящиеся "морковки" превращались, а Сарториус нас ГВЭПом перехватывал?  Ты
тоже об этом помнишь?!
   - Да. И не думай, что это был сон или  имитационная  картинка.  Сарториус
это сделал, хотя и сам не знает, как у него получилось. Потому что когда  он
стал все это обсчитывать, то выяснил: ГВЭП, которым он пользовался,  не  мог
взять всю энергию. Он  должен  был  взорваться.  И  самое  главное,  порядок
действий, который он применил для того, чтобы поймать плазменный тороид, для
него самого был непонятен. Ты улавливаешь суть?
   - Улавливаю. Им управлял кто-то, ты это хочешь сказать?
   - Да. И  это  был  не  Чудо-юдо.  Тот  тоже  понятия  не  имел,  как  все
получилось.
   Догадка у меня возникла внезапно, но высказать ее я не успел. Потому  что
в этот самый момент отворилась дверь, и вошел Клык.

ПЕРЕСАДКА

   - Значит, так, - сказал Петя. - Просьба ни о чем не беспокоиться и топать
за мной. Предстоит пересадка. Гражданин Баринов, надеюсь, что вы  не  будете
дрыгаться и пойдете нормально, без пинков и наручников.
   - Само собой, культура прежде всего.
   Видимо, не очень надеясь на мою честность, Клык все же приставил  ко  мне
двух молодцов, которых я мог видеть на "Торро д'Антильяс" в прошлом году. По
крайней мере, они были очень похожи на тех, которые там были. Эдакие  пираты
конца XX столетия, с многоцветными  татуировками,  стриженные  под  ноль,  в
кожаных шортах и трепаных джинсовых безрукавках, с "хеклер-кохами" в руках и
наручниками на поясах. Ну, само собой, в черных очках, закрывавших  половину
рожи.
   На мою морду очень быстро надели черный мешочек и довольно  плотно  взяли
за локти. Потом быстрым шагом вывели из каюты и куда-то повели.  Молча,  без
комментариев. Голосов Элен и Клыка, а также каких-то иных шагов, кроме своих
собственных и сопровождающих, не слышалось.  Должно  быть,  они  остались  в
каюте или пошли оттуда другим маршрутом.
   Дышать в мешке было вполне возможно, но видеть через него - ни хрена.
   Конечно, понять, куда именно тащат, мне не  удалось.  Слишком  много  раз
молодцы меняли направление движения. Правда, в основном, как мне кажется, мы
спускались по каким-то трапам. Провожатые были ребята заботливые, все  время
поддерживали, чтоб я не сверзился, а ежели на пути попадался порог, то ловко
подхватывали меня под руки и переносили на ровное место.  Ни  разу  не  дали
запнуться.
   Минут через десять-пятнадцать бойцы, судя по  свежему  ветерку  с  легким
нефтяным душком, вытащили меня на верхнюю палубу танкера. По ней  мы  прошли
совсем недолго. Я услышал знакомое тарахтение вертолета,  который  находился
где-то поблизости, судя по всему, уже зависал над  танкером.  Стало  здорово
обдувать сверху.
   Рев двигателя  и  свист  лопастей  нарастали  с  каждой  секундой.  Потом
послышалось что-то вроде приглушенного "бумм!" -  вертолет  сел  на  палубу,
точнее, на плетенный из канатов просторный  мат  круглой  формы.  Именно  по
этому мату меня подвели к вертолету - я его только ногами почувствовал, -  а
затем подсадили в кабину. Там меня быстренько пристроили в какое-то кресло и
пристегнули ремнем. Потом одного за другим стали сажать еще кого-то, судя по
всему, тоже не добровольных пассажиров. Мои руки, правда, были свободны,  но
сдернуть мешок с головы я не решился - не стоит обострять. А то еще  наденут
наручники, по которым я вовсе не  скучал.  Рядом  со  мной,  слева,  видимо,
находился борт вертолета с иллюминатором,  а  справа  уселась  Элен.  Это  я
догадался по запаху  духов.  Кто  сидел  впереди,  а  кто  сзади,  мне  было
неизвестно.
   Потом лязгнуло - вертолетчики задвинули дверь, еще через несколько секунд
двигатели вертолета прибавили  оборотов,  пол  кабины  дернулся  -  снялись.
Машина, должно быть, была мощная,  взлетела  легко,  даже  не  почуяла,  что
приняла на борт около двух десятков человек. Правда, сколько народу уселось,
я точно не знал, но, судя по топоту при погрузке, в вертолет село  никак  не
меньше двадцати персон. Я прикинул: нас, "гостей", так сказать, должно  быть
семеро. Элен, Клык с двумя бабами и ребенком  -  уже  двенадцать.  Экипаж  -
минимум двое - это 14. Ну и охранники Клыка - трое, вот и выходит 14 рыл.
   Полет сам по себе продолжался совсем недолго, едва ли  больше  пятнадцати
минут. Но вот высадка  заняла  довольно  много  времени.  Дело  в  том,  что
вертолет не приземлялся на палубу, а просто зависал над ней метрах  в  двух.
Не знаю, как остальных, но меня лично заставили вылезать,  пятясь  и  свесив
ноги вниз. При  этом  поддерживали  за  плечи  изнутри  кабины,  чтоб  я  не
вывалился слишком быстро.
   Я понятия не имел, сколько метров до земли, воды  или  палубы,  а  потому
немного волновался. В конце концов, мне ведь никто не  давал  гарантий,  что
этот полет не завершится на Акульей отмели, куда падать даже с  двухметровой
высоты очень опасно для здоровья. Но это были зряшные опасения, ибо стоявшие
под брюхом вертолета граждане -  отважные  ребята,  однако!  -  благополучно
сцапали меня за ноги, подхватили на руки  и,  поставив  на  палубу,  тут  же
повели (скорее поволокли все-таки) внутрь судна.
   Меня сгрузили с вертолета не то седьмым, не то восьмым,  поэтому  о  том,
что пересадка завершена, я узнал лишь после того, как судно, на которое  нас
перегрузили, перестало дрожать от работы машин на холостом  ходу,  завертело
винтами и двинулось в абсолютно неизвестном для меня  направлении.  Мешок  с
меня сняли несколько раньше, еще тогда, когда я очутился в  запертой  каюте,
намного менее удобной, чем та, куда меня поместили на  танкере.  К  тому  же
тесной. На танкере был дворец со всеми удобствами, а тут - хрен  знает  что,
какая-то душная клетушка, да еще и темная к тому же. Потому что  иллюминатор
был задраен снаружи штормовой крышкой. Правда, вентилятор работал  и  духоты
не ощущалось, но все же  кайфа  от  нового  места  пребывания  я  совсем  не
испытывал. Прямо скажем, очень мне не понравился этот, грубо говоря,  "обмен
жилплощади". Если так  пойдет  дальше,  то  можно  и  в  подвале  с  крысами
очутиться...
   Тем не менее, надо было сидеть и ждать, чем меня еще порадуют хозяева.
   Часа два или три, точно не замерял, мной никто не интересовался. Я прилег
на жесткую коечку - шконка, да и только! - после чего попытался расслабиться
и вздремнуть, чтоб время шло не так медленно и чтоб  не  впадать  в  излишне
тревожные размышления. Но дремота  не  шла.  Мозги  переваривали  полученную
перед этим информацию,  пытались  вычислить,  правдивая  она  или  нет,  что
затевает Сарториус, какую роль играет в этом Элен,  что  за  парень  Клык  и
вообще чем все может  для  меня  кончиться.  Мысли  очень  туго  ворочались.
Пожалуй, что весь ворох  этих  пояснений,  которыми  меня  завалила  мамзель
Шевалье, отнюдь не улучшил  мое  восприятие  ситуации.  Напротив,  я  многое
перестал понимать. И самое главное, что прочно поселилось у меня в  душе,  -
это впечатление невозможности распутать все клубки человеческими средствами.
Похоже, что  в  ситуации  присутствовало  нечто  непредсказуемое  и  даже...
сверхъестественное.
   Конечно, если принять то, что происходило со мной в  параллельном  потоке
времени, за реальные события, то многое станет понятным и  объяснимым.  Ведь
там даже Чудо-юдо и Сарториус сумели прийти к выводу, что "Black Box" -  это
не просто коробка или ящик, содержащий в себе некий инопланетный прибор  или
компьютер, а разумное существо. А я по простоте  душевной  даже  решил,  что
это, извините за мракобесие, черт. Ну,  не  такой,  конечно,  как  у  Н.  В.
Гоголя, традиционный, с рогами, хвостом, копытами и свинячьим рылом, и  даже
не такой, как у М. А. Булгакова, с  аристократической  внешностью  и  полным
человекоподобием, а, скажем, так: некое материально-овеществленное Зло.
   Потом, правда, когда я уже достаточно  долго  прожил  в  нынешнем  потоке
времени,  а  Чудо-юдо  разубедил  меня  в  реальности  того,  что  со   мной
происходило, произошло определенное изменение позиции. Тем более что  долгое
время практически никаких реальных подтверждений моего возвращения в прошлое
не было.
   Также, как их не было у Майка  Атвуда,  который  дважды  перескакивал  по
времени назад. И бедного парнишку  долго  считали  фантазером  и  придурком.
Сейчас  я  с  удовольствием  встретился  бы  с  ним  и  побеседовал  о   тех
впечатлениях, которые он пережил. Потому что если двое разных людей  ощущали
одно и то же, это уже заслуживает внимания. Но его нет. Его убил  Сарториус.
Зачем и почему, кстати, я толком не знаю. И этот же Сарториус загрузил в мою
память то, что хранилось в мозгах Атвуда. Знал  ли  он,  что  именно  помнил
Атвуд, или списал все по принципу:
   "Вали кулем, потом разберем!"?
   Если Сарториус списывал все подряд, то, пожалуй, мог и  не  просматривать
запись памяти Майка. В пользу этого, например, говорит то, что у  него  было
слишком мало времени на все про все. Но, с другой  стороны,  он  должен  был
загодя знать, что там содержится, иначе  на  фига  ему  вообще  переписывать
что-либо?
   Очень это непросто - пытаться все осмыслить, когда  в  башке  каша  и  не
знаешь, что в грядущие полчаса может произойти. Конечно, я так ничего  и  не
сообразил, даже не смог по-настоящему ухватиться  за  какой-нибудь  "хвост",
выводящий от одного факта к другому.
   Для  начала  стих  шум  машин  судна,  довольно  близко  от  моей   каюты
загрохотала якорная цепь, и послышался громкий бултых якоря. Встали. Прибыли
на место или ждем кого-то? Щелкнул замок, дверь отворилась, в комнату  вошли
знакомые молодцы в черных очках, а с ними Клык.
   - Ну вот, - сказал он с веселой улыбкой, будто мы были с ним  закадычными
друзьями, и он меня не взаперти  держал  три  часа.  -  Приехали!  Сейчас  в
последний раз мешочек наденут...
   Странно, но на этот раз я  почему-то  не  стал  пугаться.  Хотя  то,  что
прозвучало вслух, нормальный человек мог понять как прелюдию к  отправке  за
борт.
   Мешок мне надели, но наручники и на этот раз не употребили. Повели тем же
порядком, под руки, но в более спокойном темпе. Правда, и на сей раз молча.
   Никаких разговоров не было  слышно  даже  тогда,  когда  меня  вывели  на
подвесной трап и сгрузили на небольшое  суденышко  -  катерок  или  моторку.
Тотчас после того, как меня на него погрузили, суденышко врубило  движок  и,
подпрыгивая на небольших волнах, понеслось куда-то.
   Минут через двадцать оно причалило не то к пирсу, не то к стенке - я  это
и сейчас не очень различаю, а меня вытащили наверх и повели уже  по  твердой
земле.
   Не очень долго вели.