- Привет, дорогой! - приветливо оскалившись, произнес чернобородый. - Рад
тебя видеть, совсем мужчина стал.
   - Старею, наверно, - ответил  я  Ваниными  устами,  не  забыв  перед  тем
сказать волшебное слово: "Произноси!"
   - Куда там "старею"! Совсем молодой, красивый.
   - Мерси за комплимент, братуха. Может, в  дом  зайдете?  А  то  твой  шеф
подумает,  что  мы  негостеприимные...  Твистер  вам,   конечно,   небольшой
дастархан сготовил, с легким российским акцентом, если,  конечно,  Аллах  не
против...
   - Аллах не против, - хмыкнул Хамид. - В Коране вино запрещается, а  водка
и коньяк - нет. Но хозяин у нас очень деловой. Товар-деньги-товар, как Маркс
говорил.
   - Ну, все равно, зайти надо. Не обижайте, корешки!
   - Нас много, - в несколько двойственном смысле предупредил  Хамид,  -  мы
ведь не гордые, раз зовут - зайдем. Не пожалейте потом, ладно?
   Намек  был,  конечно,  очень  прозрачный,  но  я  приказал  Ване   пошире
улыбнуться и сказать безмятежным тоном:
   - Думаешь, шашлыка на всех не хватит? Да  мы  вам,  если  надо,  полтонны
нажарим! Въезжайте во двор, чего гам! Хамид ухмыльнулся и сказал:
   - Сейчас, пойду спрошу хозяина!
   Богдан молниеносно переключился на Равалпинди, и  в  следующем  кадре  мы
увидели Хамида, подходящего к хозяйскому "Ниссану".
   - Предлагают во двор заехать.
   - Я слышал, - вообще-то это произнес  Богдан,  но  устами  Равалпинди.  -
Пусть ворота открывают. Заедешь первый, я за тобой.
   - Понял, уважаемый. А может, лучше попросить, чтоб сюда бумагу вынесли?
   Опасно, ребята крутые.
   - Делай, как я сказал!
   Хамид немного поежился, прижал  руку  к  сердцу  и  вернулся  к  липовому
"Коле".
   - Хозяин не возражает. Обидеть не хочет.
   - Ну и молодец. Открывай ворота! Богдан переключил меня на Валета.
   - Открывай ворота!
   Валет снял засов, распахнул створки:
   - Милости просим, добро пожаловать!
   Когда ворота открылись, и "Ниссаны" один за другим  вкатили  во  двор,  и
Богдан стал показывать мне то, что видел в этот момент Равалпинди и все  его
люди, то я очень сильно удивился, потому  что  никак  не  ожидал,  насколько
масштабно изменится внешний вид и самой дачи, и  всего  участка.  Ну,  блин,
имитаторы! Я даже забеспокоился, не перестарался ли Богдаша.
   "Ниссаны" оказались не перед дряхлой деревянной  дачей,  а  перед  вполне
современным двухэтажным кирпичным особнячком,  окруженным  не  запущенным  и
заросшим крапивой садом, а этаким мини-парком, ухоженным и подстриженным,  с
выложенными плитками аллеями, побеленными бордюрными  камнями.  Там,  где  в
натуре находилась заброшенная баня, просматривалось нечто вроде  беседки,  а
на пространстве между баней и  забором  откуда-то  возник  бассейн.  Там  же
курился дымок мангала, двигались какие-то  люди,  невнятно  перекликались...
По-моему, даже несколько  девиц  в  купальниках  промелькнуло.  О  том,  что
поджарый Валет в глазах Равалпинди энд компании превратился в  быкообразного
Кирю - даже золотой крест ну массивной цепи не забыли, - и говорить стыдно.
   - Красиво живут! - произнес Хамид. - Быстро разбогатели. Раньше такого  у
них не было, я точно знаю.
   - Раньше не было, а теперь есть, - сказал Равалпинди  с  подачи  Богдана.
При этом, когда я поглядел на оператора, мне показалось, будто  он  озадачен
имитационной картинкой не меньше, а даже больше, чем я.  "Во,  -  подумалось
мне, - сам не верит, что такое накрутилось!"  Впрочем,  разбираться  в  этом
времени не было.
   Когда джипы остановились,  то  первыми  выбрались  шестеро  из  головного
"Ниссана", которые быстренько обтолпили машину своего шефа.  Следом  вылезли
Хамид и двое ближних охранников, водитель остался и не глушил мотор  до  тех
пор, пока секьюрити не прикрыли  Равалпинди  со  всех  направлений.  У  двух
бойцов  в  руках  были  чемоданчики  типа  "президент"  из  белого  металла,
пристегнутые браслетками клевым запястьям. По  идее,  в  одном  должны  быть
запрессованы купюры, в другом - компромат на Чудо-юдо. Наверно, будь у  меня
действительно коммерческий интерес к продаже тоненького листочка, за который
Равалпинди сам был готов отдать миллион, то я постарался бы прикинуть, может
ли четыре миллиона баксов поместиться в один чемоданчик.
   - Добро пожаловать, гости дорогие! - приветствовал  Равалпинди  Валет.  -
Будем знакомы - Киря.
   - Между прочим, он бумажку раздобыл... - прокомментировал Ваня-Коля.
   - Приятно познакомиться, - произнес Равалпинди. - Верный выбор сделал, не
ошибся. Очень правильно поступил, друган. Не пожалеешь...
   Валет и Ваня, которыми управлял я, и Равалпинди, которым управлял Богдан,
поручкались.
   - А где же Твистер? - прищурился Равалпинди. - Шашлык жарит  или  сам  на
шампур попал?
   - Бумагу сторожит, - сказал,  осклабившись,  "Киря",  -  чтоб  ветром  не
унесло и чтоб с ней до ветру не сходили.
   - Правильно делает, -  глубокомысленно  произнес  Равалпинди.  -  За  эту
бумагу я хорошие деньги плачу.
   И он щелкнул одним из массивных золотых перстней по металлическому кейсу,
который тащил грузный  верзила  в  черных  очках.  Надо  думать,  Богдан  не
перепутал.
   Хотя если и перепутал, то охрана Равалпинди приняла "ошибку"  патрона  за
какой-либо хитрый тактический ход и не стала его поправлять.
   - Ну что, господа, - лучезарно улыбнулся "Коля", - прошу в дом!
   "Коля" и "Киря" пошли впереди, Равалпинди, прикрываемый спереди  Хамидом,
а сзади и с боков четырьмя охранниками, последовал за ними. Замыкали шествие
двое, тащившие "президенты".
   - Ну, корешок, - прикрыв рукой микрофон, прошептал Богдан,  приглядываясь
к шествию. - Похоже, нам хреново придется. Четверо во дворе  остались.  Я-то
думал, что, когда все в дом зайдут, можно будет внешнюю имитацию  убрать,  а
теперь хрен! Она ж энергии жрет навалом! Мы уже минут  двадцать  ее  держим,
стало быть, еще десять, ну пятнадцать протянет.  А  потом  все,  хана.  Надо
вырубать, а то инициирующие источники посадим и вообще без ГВЭПа останемся.
   - Ты ж Равалпинди  командуешь,  лопух!  -  прошипел  я.  -  Что,  не  мог
заставить его быстрее чикаться? Что, не мог ему приказать, чтоб  он  всех  в
дом затащил?
   - Иди ты на хрен! -  в  очень  несвойственной  для  себя  нервной  манере
произнес Богдан и при других обстоятельствах, возможно, получил бы за это по
морде, но сейчас разборки были ни  к  чему.  "Киря"  и  "Коля"  уже  подвели
Равалпинди к дверям комнаты. Интерьер дома тоже  был  такой,  что  обалдеть.
"Вот она, куда идет, народная энергия! - подумал я, злясь на Богдана.  -  На
хрена было такую имитацию  ставить?  Восточного  человека  роскошью  удивить
захотел?  А  еще  командира  на  хрен  посылает!  Ну,  блин,  дай  с   этими
разделаться! Я тебе вставлю по самый помидор!"
   Но сейчас надо было скомандовать Валету и  Ване,  чтоб  открыли  дверь  в
комнату, где находились мы с Богданом. Впрочем... В комнате уже находился  я
один, Богдан словно испарился. То ли  он,  сукин  сын,  действительно  успел
как-то выскользнуть отсюда в ту комнату, где прятался наш  бедный  стукачок,
то ли остался здесь же, но замаскировался имитационной картинкой. Потому что
ободранная комнатушка вдруг преобразилась  в  шикарный  кабинет,  с  книжной
стенкой, креслами, сейфом, компьютерами, видеодвойкой и кондиционером.  А  я
оказался сидящим не на расшатанном кресле, а  на  солидном  кожаном  -  хоть
президента в него сажай! Фиг его знает, может, в этом иллюзорном мире Богдан
замаскировался под стенку или сейф, а ГВЭП стал  компьютером  или  телеком?!
Между тем прошло уже четыре минуты из десяти-пятнадцати, о  которых  говорил
оператор.
   Потом на секунду мелькнула мысля: "А как  же  я  буду  этими  "зомбиками"
управлять?
   Гарнитуры нет, ГВЭП свистнули... Голосом, что ли?" К тому  же  в  руке  у
меня был, извиняюсь, раскрытый "ПП-90" с навинченным глушаком, и сам себя  я
видел все в той же камуфляжке... Потом, правда, сообразил, что  сам  себя  я
именно таким и  должен  видеть.  Имитация  ставилась  не  для  меня,  а  для
Равалпинди и его команды.
   - Здорово, Твистер! -  Равалпинди,  совершенно  не  обращая  внимания  на
пистолет-пулемет, который я едва успел переложить в левую руку, протянул мне
свою правую, крепко пожал и сказал охране:
   - Так, все лишние - в холл. Останутся только Хамид, Гафур и Сулейман.
   Похоже, что надо было предложить гостям сесть, но я точно помнил,  что  в
комнате было не больше трех несломанных стульев. Сейчас мебели было до фига,
но какая настоящая, а какая призрачная? Предложишь Равалпинди сесть,  а  там
пустота!
   Однако Богдан, похоже, уже прочно взялся управлять Джавад-ханом  и  решил
мои сомнения.
   - Давай быстро решим все дела, Твистер, - произнес Равалпинди.  -  Покажи
мне листок, дорогой.
   Я взял со стола знакомую папочку, развязал тесемочки и  подал  Равалпинди
листок. Абдулвахид Мирзоевич раскрыл футляр, вынул очки, поглядел, просиял и
одним движением пальцев поманил одного из чемоданоносителей. Я думал, что он
с ходу выдаст денежки, потому что именно по этому чемодану щелкал ногтем  во
дворе, но оказалось по-иному.
   Когда телохранитель, не отстегивая "президент" от запястья,  положил  его
на стол и господин Максудов, набрав код, открыл крышку, в чемодане оказались
папки с бумагами. Не так, чтобы очень много, но порядочно. Это была та самая
"компра" на Чудо-юдо, которую мой папаша так мечтал достать и ликвидировать.
   - Как раз в этой папке, - прокомментировал  Равалпинди,  укладывая  "наш"
листочек в какую-то солидную обложечку, - не хватало этой бумажки. Что ж, ты
заслужил деньги, Твистер. Гафар, раскрой чемодан, пусть наш друг  посмотрит,
как выглядят четыре миллиона баксов. Можешь пересчитать. Четыреста пачек  по
десять тысяч.
   В принципе мне было по фигу, сколько их тут, этих зеленых бумажек. И даже
больше того, меня не интересовало, настоящие они или  фальшивые.  Они  могли
мне полный чемодан "кукол" насовать - это меня не волновало. Меня беспокоило
совсем другое. Десять минут  уже  прошли,  шла  не  то  двенадцатая,  не  то
тринадцатая, то есть имитация могла вырубиться в любой момент. Мне казалось,
что теперь, когда мы уже видели, что "компра" здесь, пора кончать  спектакль
с марионетками и декорациями. Самое оно  поставить  режим  "Д"  и  пополнить
энергетический   ресурс   генератора   за   счет   поглощения   энергии   из
деструктируемых объектов...
   Гафар с мрачным лицом, будто свои  кровные  отдавал,  поставил  увесистый
чемодан на то место, откуда предыдущий мордоворот - надо полагать, Сулейман,
по методу исключений, - только что  убрал  чемодан  с  документами.  Он  сам
набрал нужный код и открыл крышку. Да, чемодан был под завязку набит пачками
стодолларовых купюр.
   - Коля, проверь, - сказал я, - друзья у нас, конечно, честные,  но  денег
много, могли случайно на пару купюр ошибиться...
   Ваня  с  готовностью  отозвался  на  Колю  и  стал  считать,  выковыривая
спрессованные  пачки  из  чемодана.  По  внешнему  прикиду   выходило,   что
Равалпинди не обманывает. Пачки лежали тютелька в тютельку, восемь по ширине
и пять по длине. В глубину их вполне могло ужаться по десяти. Да  и  хрен  с
ними, в общем-то, я ведь не обашляться сюда приехал...
   - Детектор есть?  -  спросил  Равалпинди.  -  Может,  фальшивые  случайно
попали.
   Заменим!
   Детектора у меня не было, но отчего-то я подумал,  что  мне  стоит  взять
пачку и отойти в угол, и, отвернувшись от  пакистанской  делегации,  сделать
вид, будто проверяю...
   Но едва я повернулся спиной, как Равалпинди гортанно выкрикнул  нечто  на
родном языке дари (а может, и на урду) - все одно непонятно. В туже  секунду
что-то  с  неимоверной  быстротой  мелькнуло  с  той  стороны,   где   стоял
Валет-Киря, и я, ощутив увесистый толчок в плечо,  полетел  на  пол.  Следом
послышалось  несколько  хлопков,  а  потом  очередь  из  "ПП-90".  Это  было
последнее, что я слышал на этом этапе, потому  что,  падая,  крепко  впаялся
башкой в самую натуральную, а не бутафорско-имитационную стену...

ВОТ ТАКИЕ ПИРОГИ...

   Теряя сознание, я толком не понял, что произошло. Усек только одно:  дело
пошло не по плану. А когда очухался, то и вовсе первые пять минут не мог  ни
во что врубиться. Даже открыв глаза, я некоторое время  бессмысленно  крутил
головой, не понимая, где нахожусь и что вокруг творится. К тому же  я  почти
ничего не слышал и очень плохо чувствовал свое тело. Ощущение, что я начинаю
соображать, пришло только после того, как я ощутил тупую боль в  макушке  и,
машинально  ощупав  ее,  обнаружил  на  ней  здоровенную  шишку.  Совершенно
дурацким голосом, сидя на полу, я пробормотал:
   - Шишку набил...
   Голова побаливала, но мельтешения в глазах и головокружения уже не  было.
Я разглядел комнату, в которой само собой уже не было никакой имитации.
   Нормальные расшатанные и поломанные стулья,  стол,  за  которым  утречком
прохлаждались пивком участники толковища. На столе, как призраки, стояли два
серебристых чемодана - будто корабли инопланетян на колхозном поле.
   В двух шагах от меня, на кресле сидел бледный, но  невозмутимо  спокойный
Валет.  Ваня,  сняв  с  напарника  бронежилет,  прибинтовывал  к  его  плечу
стерильные подушечки из индивидуального пакета. Крови из  паренька  вылилось
много, но это Валета не шибко тревожило. Он не стонал и не ругался.
   Зато стон донесся откуда-то сзади. Я повернул голову в том направлении  и
увидел силящегося  подняться  Богдана.  Под  ним  было  мокро  от  крови,  а
камуфляжка на животе и бедрах ниже броника намокла до  черноты.  Изо  рта  у
оператора тоже текла густая, кровавая масса, он  хрипел  и  нечленораздельно
мычал. Рядом с ним валялся разбитый и расколотый на несколько  кусков  ГВЭП.
Видимо, в него попало сразу несколько пуль.
   А где эти? Пакистанцы или как их там? Где  Равалпинди?  Ушел?  Мне  сразу
удалось заставить себя вскочить и поднять с пола  "кобру",  которую  обронил
при падении на пол. Если Равалпинди ушел отсюда живым - мне можно стреляться
тут же.
   - Где Равалпинди? - спросил я, обращаясь к Ване, который  выглядел  целее
всех. - И вообще, что тут было?
   - Докладываю, -  сказал  Ваня,  аккуратно  завязав  последний  узелок  на
повязке Валета. - В тот момент, когда вы повернулись  спиной  к  чужим,  они
вынули оружие и открыли огонь. Валет, выполняя программное указание о защите
вашей жизни и  здоровья,  вынужден  был  сбить  вас  на  пол.  При  этом  он
неумышленно нанес вам легкую травму головы при ударе о стену, а сам  получил
сквозное пулевое ранение в мягкую  ткань  плеча.  Кость  не  задета.  Я,  во
исполнение того же программного указания, нарушил ваш запрет  на  применение
оружия и уничтожил огнем из "ПП-90" группу чужих в составе четырех  человек.
Количество очередей - две. Контрольных выстрелов - четыре. Расход патронов -
девять, попаданий - девять...
   - А где трупы? - недоверчиво перебил я, хотя понимал, что Ваня  не  может
врать, если не получает на это команды.
   - Трупы деструктированы при помощи ГВЭП-14пм оператором Богданом, - четко
ответил Ваня. - После  чего  Богдан  навел  генератор  на  вас  и,  поставив
переключатель  на  режим  "О"  -  "огневое  поражение",  -   изготовился   к
производству выстрела. Во исполнение уже упомянутого программного указания о
защите вашей жизни и здоровья вынужден был нарушить ваш запрет на применение
оружия против своих и произвести очередь на  поражение.  Расход  патронов  -
пять. Попаданий в Богдана - два, в ГВЭП-14пм  -  три.  Физическое  состояние
Богдана - крайне тяжелое.  Необходимо  помещение  в  стационар  и  полостная
операция. Генератор разрушен и восстановлению не подлежит. Боец Ваня  доклад
закончил.
   -  С-суки!  -   долетело   первое,   буквально   с   кровью   выдавленное
членораздельное слово Богдана. - Не-на-ви-жу! Роботы  поганые!  Вы  ж  сопли
моей не стоите, животные!
   - Ты что? Сдурел? - вскричал я, еще полагая, что Богдан  всего  лишь  пал
жертвой несчастного случая, а точнее - неудачной шутки. Мне казалось,  будто
оператор, допустим, из баловства нацелил на меня ГВЭП и  сделал  вид,  будто
собирается пальнуть. Само собой, Ваня,  которому,  как  и  Валету,  Чудо-юдо
заложил в черепок некое "программное указание" (я о нем, кстати, ни хрена не
знал), шутки не понял  и  принял  превентивные  меры  "для  защиты  жизни  и
здоровья" господина Д. С. Баринова. То  есть  попортил  здоровье  Богдану  и
раскурочил дорогостоящий прибор.
   - Я не сдурел! - выкрикнул Богдан. -  Я  лопухнулся!  Мне  надо  было  их
валить, а потом тебя...
   - Ты что мелешь, козел? - пробормотал я, начиная понимать, что к чему.  -
Что мы тебе сделали?
   Эта легкая укоризна, обращенная к человеку, которому всадили две  пули  в
брюхо, прозвучала, конечно, несколько  по-дурацки.  Поэтому,  не  дожидаясь,
пока Богдан соберется с силами,  чтобы  прохрипеть  что-нибудь  в  ответ,  я
спросил:
   - Ты что, действительно хотел меня убить?
   - Да-а! - выхаркнув очередной кровавый сгусток, ответил Богдан.  -  Хотел
вас всех в пыль разнести! И взять деньги! Все!  Себе!  Одному!  И  компромат
унести, потом Чудо-юдо за него еще бы три раза по столько отдал,  а  другие,
вроде Равалпинди, - еще больше.
   - Ну ты и дерьмо... - процедил я. Ничего похожего в нашей конторе еще  не
было. Практически всех, кто попадал в  чудо-юдовские  структуры,  капитально
просвечивали на вшивость. И обычными чекистско-ментовскими  разработками,  и
полиграфом, и самоновейшими приборами, типа тех же ГВЭПов. Кроме того,  хотя
я точно и не знал, но догадывался, что ребята, допущенные к работе  с  особо
секретной техникой,  да  еще  и  одной  из  последних  моделей,  такой,  как
ГВЭП-14пм,  должны  были  проходить  особый  контроль,  в  том  числе  и  на
морально-психологическую устойчивость. Больше того, по идее, им всем  должны
были поставить микросхемы, по крайней мере такие, как были  у  Болта,  Васи,
Вани и  Валета.  А  раз  так,  то  Чудо-юдо,  который  строго  придерживался
стародзержинского принципа  "доверяй,  но  проверяй",  отбирая  команду  для
операции против Равалпинди, вряд ли не сумел  бы  вышерстить  из  Богдановой
башки коварный замысел насчет равалпиндевских баксов.  Если,  конечно,  этот
замысел не вызрел в самые последние часы или минуты. Однако и в этом случае,
я думаю, микросхема должна была отстучать Чуду-юду экстренное сообщение.
   - Да, я дерьмо! - прохрипел Богдан. - Потому что ни хрена не сумел...
   Добейте, блин! Боль адская...
   - Нет, родной, - сам ужасаясь своей жестокости, прошипел я, - никто  тебя
добивать не будет. Ты сам подохнешь, но не так  скоро.  Помучаешься,  пидор,
чтоб тебе потом ад раем показался!
   - Я, я же все сделал! - Богдановы глаза горячечно блестели, а рот пытался
чего-то молоть, тратя на  сотрясение  воздуха  последние  силы.  -  Я  всеми
вертел, как хотел, и вами, и ими. А вы - статисты, пробки,  пустое  место...
Это мои деньги, я их сделал! У-у-у, бли-ин!
   Я опять ощущал то же, что во  время  допроса  фиксатого.  Мне  прямо-таки
очень хотелось, чтоб гаденыш Богдан помучился от всей души. Но, должно быть,
в более высоких инстанциях сидели люди милостивые и милосердные.
   Дернувшись несколько раз, он  обмяк,  свалил  голову  набок  и  застыл  с
открытым ртом и распахнутыми глазами.
   - Сдох? - спросил я, ни к кому конкретно не  обращаясь,  но  Ваня  принял
этот вопрос на свой счет и, тут же подскочив к Богдану, начал щупать пульс и
иными путями проверять качество своей работы.
   - Летальный исход, - невозмутимо доложил Ваня, - возможные причины смерти
- болевой шок и сильная кровопотеря.
   Я промолчал, хотя знал главную причину смерти: жадность фраера сгубила.
   Встал с пола, отряхнулся. Вроде бы в крови не извозился... Вспомнил,  что
у нас вроде был еще один человек -  безымянный  и  бесфамильный  информатор.
Заглянул в ту комнату, где ему велели прятаться, - пусто.
   - Где парень, который тут был