было, на жесткий диск компьютера своего приятеля. Приятель в  это  время
проделывал какие-то операции с кейсом...
   - Можно ставить машину на место, - сообщил он, - но надо  решить  вопрос,
какую   штучку    установить:    мгновенного    действия,    радиокомандную,
барометрическую?
   - Нужно, чтоб пару раз он мог его включить. Но сработать должно только  в
самолете.
   - Ладно, подумаем... - помрачнел специалист.
   Что он там придумал -  не  знаю,  потому  что  Сарториус  усадил  меня  в
какое-то кресло и навел свой странный "фотоаппарат"...
   Едва мои воспоминания дошли  до  этого  места,  как  в  голове  опять  на
какое-то время началась мешанина.
   ...Нет, до парашюта я не дотянулся.  Мне  пришлось  падать  с  нескольких
тысяч футов - а может, метров? - в летящее снизу  огненно-оранжевое  кольцо,
оплетенное, словно соленоид проволокой, голубой спиралью вихревых  токов.  Я
же сгорю или превращусь в морковку! Оранжевую такую, с зеленым хвостиком.  И
меня выдернут из грядки. А я не хочу, чтобы  меня  выдергивали!  Меня  съест
первый попавшийся кролик или свинья.  Хрюшка  Чебакова,  например.  Нет,  не
дамся. Я лучше шлангом прикинусь. Он на  змею  похож,  его  все  испугаются.
Почему нельзя шлангом?
   Мне все можно! Я президент "Rodriguez AnSo  inc.",  меня  даже  президент
Соррилья боится. По-испански он пишется как "Zorrilla",  то  есть  маленький
Zorro. Хороший фильм был когда-то, на всех стенах надписи писали...  Нет,  я
не писал! Ничего не писал  и  не  подписывал!  Это  соглашение  с  Соррильей
придумал не я! Граждане судьи! Я не жулик! Я убийца! Я  -  Коротков,  Браун,
Родригес, Баринов, но я не жулик. Я только убивал изредка, и то случайно.  И
вообще я ничего не знаю. Я лечу в самолете. С отцом и  законными  женами.  У
меня их две, а может, и больше.
   Аллах акбар! Бисмиллаги-р-рахмани-р-рахим!
   На несколько секунд я увидел салон самолета и Чудо-юдо  с  компьютером  в
руках,  идущего  в  пилотскую  кабину.  Затем  опять   замелькали   какие-то
перепутавшиеся картины и образы, но совсем ненадолго. Из тьмы беспросветной,
сменившей мешанину, выступил "Главный камуфляжник" Сорокин и сказал:
   - У тебя есть шанс. Я специально передал тебе в голову память  Брауна.  К
сожалению, он оказался слишком привязан к своему классу. Его больше нет,  но
есть ты. Этот  самолет  не  долетит  до  Барранкильи.  Баринов  думает,  что
Перальта ему предан, но на самом деле он готовит неприятную шутку  для  всех
вас. Самолет будет взорван, едва Перальта покинет  его  на  парашюте-тандеме
вместе с Сесаром Мендесом. Ему нужны только  секрет  "Зомби-7"  и  миллиарды
О'Брайенов. Сперва его люди расстреляют вас  из  автоматов,  потом  Перальта
заберет компьютер и выпрыгнет через хвостовой люк. Сделай это  раньше  него.
Парашют в туалете, в шкафчике номер три. Там  же  маленький  пульт  с  двумя
кнопками. Нажмешь черную - пол туалета вместе с  тобой  провалится,  нажмешь
красную - взорвешь самолет. Впрочем, он все равно взорвется,  потому  что  в
кейсе ноутбука заложена мина. Мне хочется,  чтобы  ты  остался  жив.  Можешь
спасти еще одного человека, но это  не  должен  быть  твой  отец  или  Сесар
Мендес. Мина в ноутбуке может взорваться уже  сейчас.  У  нее  есть  кратный
взрыватель, который срабатывает на  третьем  включении  источников  питания.
Торопись. Продумав слишком долго, ты можешь  оказаться  далеко  от  основных
путей, которыми ходят торговые суда. Но если ты выпрыгнешь ровно через  пять
минут, то пробудешь в океане совсем недолго...
   Странно, наверное, я мог бы его ослушаться и рассказать все Чудо-юде.  Но
я не стал этого делать.
   Отчего-то я сказал Ленке:
   - У меня к тебе интимный разговор. Пойдем?
   - Ты что, Волчара, обалдел? - удивилась она.
   - Идем! - сказал я настойчиво. - Поговорить надо.
   Мы вышли в короткий проход между креслами. На нас никто не смотрел, почти
все дремали. Эухения - вредная, но в общем симпатичная супергадалка. Лусия -
бедная маленькая научная мышка. Сесар - несостоявшийся герой, несчастный сын
фанатика  науки.  Таня  -  страшное  соединение  невинной   девочки-идиотки,
развратной     американской      шлюхи      с      закаленной      советской
диверсанткой-террористкой.  Перальта  и  его  холуи  -  дети   Медельинского
картеля, бандито-гангстерито, так сказать... И еще отец родной.  В  принципе
можно выбрать и его. Но тогда он опять возьмет человечество на прицел.
   Да здравствует Павлик Морозов! Ура!



   Леонид ВЛОДАВЕЦ
   МОСКОВСКИЙ БЕНЕФИС



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Часть первая

БИОРОБОТ ДИМА

РАБОТА ДЛЯ БАРИНА

   ...Он очень хотел жить. Слишком хотел, потому и умер не сразу. Если бы он
уперся и стало ясно, что ничего из него не  выдавишь,  мы  разнесли  бы  ему
башку  гораздо  раньше.  Вру,  конечно.  Мы  бы  все  равно  его  трясли  до
последнего...
   Когда его брали, он все еще думал, что попал в ментуру или контрразведку.
   Поэтому и хорохорился, садясь в машину: вы еще,  дескать,  пожалеете!  Не
заметите, как погоны слетят! Да я тому позвоню,  другому,  третьему!  Да  за
меня вам яйца поотрывают! Не орал, а шипел, и  все  пялил  на  нас  глаза  -
боимся мы его или нет. А мы молчали, и рожи у нас были  неподвижные,  как  у
настоящих чекистов.
   И, пошипев маленько, он сник, утешившись тем,  что  дома  осталась  жена,
которая позвонит адвокату, и его вытащат откуда угодно.  Не  знал,  дурашка,
что никакая жена уже никуда не позвонит, а будет спокойно лежать в ванной со
сквозной дырой в голове. И что сделают это мужик с бабой, которые изображали
понятых. Сам виноват, что не знаешь, кто с тобой на одной лестнице живет.
   В машине он все крутил головой,  пытался  понять,  куда  его  везут  -  в
Бутырку, в Тишину или на Петровку. Но так и не понял - стекла были матовые.
   - На все вопросы я буду отвечать только в присутствии моего  адвоката!  -
насмотрелся американских фильмов, должно быть. Я их тоже видел, но  не  стал
говорить: "Все, что вы скажете, может быть  использовано  против  вас".  Это
ему, может быть, казалось, что он в Америке. А я-то знал, где мы находимся.
   Мы  привезли  его  в  котельную,  зажатую  большими  домами,   окруженную
жестяными гаражами и какими-то старыми  сараюшками.  Здесь  ему  можно  было
сколько угодно орать и кого угодно звать на помощь  -  идиотов  идти  в  эту
трущобу не нашлось бы, а милиция сюда приезжала только по утрам, посмотреть,
нет ли какого свежачка, проткнутого перышком. Но, с тех  пор,  как  нам  эта
котельная приглянулась, они перестали находить мертвецов, а потому  вот  уже
полтора года вообще не появлялись в этих местах.
   "Волга" притормозила в тупичке у двери котельной.  Клиента  выдернули  из
машины, резко впихнули в низкую дверь и сволокли по крутой лесенке в подвал.
   Только здесь он забеспокоился.
   - Не понял, - спросил он испуганно, - вы кто?
   Ему не ответили, и он сник, потому что до него начало что-то доходить.
   По сырому, провонявшему крысами и мочой коридорчику его провели в угловую
комнатушку. Без окон, без дверей, полна горница людей. При  площади  три  на
два действительно казалось, что народу много, хотя нас было  всего  четверо,
он - пятый. В пол по центру  комнатушки  было  вцементировано  зубоврачебное
кресло,  а  на  столике  у  стены  лежали  в  странном  наборе  слесарные  и
медицинские инструменты. И  дверь  у  комнаты  была  крепенькая:  с  внешней
стороны стальная, с внутренней - обитая резиной. Звукоизолирующей.
   - На психику давите? - голос был без всякой наглости, но с надеждой. - На
понт берете?
   - Нет, - позволил себе слово Варан и поглядел на меня.
   Я легонько кивнул. Варан дал клиенту под дых, но не на  убой,  а  слегка,
чтоб только усадить в кресло. Фриц и Мартын подцепили скорчившегося под руки
и капитально пристегнули к креслу. Не ремешками, а стальными ошейничками, за
руки и за ноги.
   Рассевшись по табуретам, мы закурили и стали пускать ему  в  морду  клубы
дыма.
   - Ребята, кто вы? - спросил клиент, уже совсем дрожащим голосом. Наверно,
в его памяти срочно прокручивалось, кому он должен, у кого  увел  любовницу,
кого обогнал на трассе, кого и где кинул...
   - Угадай с трех раз, - хмыкнул Варан.
   - Сколько? - спросил клиент, решив, что мы рэкетмены.
   - Все, - осклабился Варан, -  все  с  потрохами.  Фриц,  сидевший  сзади,
обеими ладонями снизу вверх хлопнул клиента по ушам.
   - Уй, - взвыл тот, - с-суки!
   Мартын добавил по щекам, не очень больно, но звонко и стыдно.
   - За мат мы наказываем, гражданин Круглов,  -  сказал  я  до  противности
ментовским тоном. У того появилась надежда, и он пробормотал:
   - Да что вы, в самом деле? Согласен на любые условия.
   - Сначала, Круглов, поясните нам, если вас не  затруднит,  -  произнес  я
голосом  вежливого  следователя,  -  какие  у  вас  были  взаимоотношения  с
Константином Малышевым по кличке Разводной?
   - Это не я, мужики! Не я! - завизжал он. - Правда, не я!
   - Конечно, не ты, - кивнул Варан. - А кто?
   - Да что вы прицепились? У Разводного пол-Москвы таких друзей. Он урка!
   Откуда я знаю, за что его пришили?
   - Знаешь, - сказал я. Варан понял  без  слов  и  воткнул  сигарету  между
пальцев Круглова. Клиент завыл, но тут еще и  Фриц  стряхнул  тлеющий  комок
пепла ему за шиворот. Пришлось ему, паскуднику, поизвиваться и  поскрежетать
зубками.
   Чуть-чуть запахло паленым.
   - Вспомнил? - спросил я по-доброму. - Для кого ты искал  киллера?  Ты  же
посредник, падла!
   Мартын включил в розетку паяльник.
   - Есть время вспомнить, - заметил я, - через пару минут нагреется.
   - Да я не знаю, кто хозяин! - глазенки забегали,  Круглову  не  хотелось,
чтобы на нем картинки рисовали. Но сказать было еще страшнее.  Потому  он  и
дождался, что ему прижгли ноготь на среднем пальце левой руки.
   - Мне один козел позвонил, - роняя слезы, выстонал  Круглов,  -  пообещал
тыщу за комиссию.
   - Имя, адрес, телефон?
   - А то еще один ноготок поплавлю, - напомнил Мартын.
   - Его Слава зовут, а где живет - не знаю. И телефона не помню.
   - Врешь, - я сказал это уверенно, и паяльник вдавился в ноготь на  правой
руке. Визг и дерганья в кресле никого не разжалобили, - 289-32-13, - выдавил
Круглов.
   - Уже неплохо. Сигаретку? - предложил я. Мартын сунул подследственному  в
рот свой недокуренный бычок. Круглов  затянулся,  на  лице  все  еще  стояла
гримаса боли, в глазах мокрились слезы, а на лбу блестела испарина. Он мог и
врать, конечно. Поэтому  надо  было  взять  небольшой  тайм-аут.  Успокоить,
завести разговор о чем-то другом, а потом вновь спросить про  телефон.  Если
произнес первые попавшиеся цифры, во второй раз скажет другие.
   - А скажи-ка, дорогой Андрей Михайлович, - начал я вальяжно. - Значит, за
комиссию тебе дали тыщу... Баксов, естественно?
   - Не рублей же...
   - А вся сумма какая? Быстро!
   - Десять. Девять - ему, штуку - мне.
   - И кому же ты их передал? А?
   - Бабке, - поглядывая на паяльник, которым  поигрывал  Мартын,  простонал
Круглов.
   - Где?
   - Молчановский, 3, квартира 5, Мирра Сигизмундовна.
   - Сколько бабушке отстегнул?
   - Двадцать штук в деревянных.
   Это было похоже на правду. Удобная вещь  эти  бабки.  Оставил  конверт  с
баксами и ориентировкой на Разводного, а сам ушел. И он киллера не видел,  и
киллер его не видел. А у Разводного - дыра в башке. На балконе  дачки  своей
двухэтажной чаек попивал  вечерком.  Ближе,  чем  из-за  речки,  из  лесочка
зашибенить ему не могли. В сумерках, метров с трехсот, бесшумно.
   Девятимиллиметровая дозвуковая  пуля,  спецназовское  оружие,  в  обиходе
"винторез". Похоже, что это настоящий профи. Такой сам к бабке не пойдет.  У
него есть "шестерка", а то и не одна,  которую  можно  сгонять  к  бабке  за
конвертом. Хорошая версия, только ведь надо  знать,  что  бабка  эти  деньги
отдает именно тому, кому надо. Да и киллеру надо  сперва  разъяснить,  какие
условия...
   Недоговаривает наш клиент.
   - Значит, - сказал я спокойненько, - отдал ты бабушке денежки, причем  не
свои, а друга Славика Бесфамильного и сел  ждать,  пока  эта  бабушка  Мирра
Сигизмундовна,  героиня  минувшей  войны,  откопает   свою   старую   добрую
снайперку, которой фашистов крошила, а потом стрельнет с  балкона  по  Косте
Разводному? Так, выходит?
   Фриц, Варан и Мартын лупанули его с разных сторон кулаками.
   - А ну, живо, телефон Славика!
   -  Сказал  же,  -  сглатывая  кровь  из  носа,  прошепелявил  Круглов.  -
289-32-13.
   - Кто тебя с ним знакомил? Не врать! Не врать, лярва!  -  не  люблю  бить
сам, но ударил. - Говори!
   - Звон познакомил, Звон. Званцев Сергей Михайлович.
   - Адрес, телефон?
   - Он не москвич, из Запрудненска. Со Славиком вместе сидели.
   - Статья?
   - Вроде разбой...
   - А со Звоном ты где познакомился?
   - У Вики. На дне рождения. Он в  гости  приезжал  к  бабе,  а  та  Викина
подруга. Там скорифанились, он мне по дешевке турецкую кожу отдал, куртки  и
пальто.
   - Он что, челночит?
   - Не знаю... Может, грабанул кого-нибудь. Я  на  этой  коже  семь  лишних
лимонов нагрел.
   - Молодец, крутой бизнесмен... - похвалил с иронией Варан.
   - А где со Славиком познакомились?
   - В баре, Звон мне отдал партию сигарет, которую ему Славик предложил.
   Тоже со скидкой.
   - Почему он тебе заказ на Разводного отдал? В глаза! В глаза гляди!
   Мартын ткнул его паяльником в руку. Зашипело, завоняло горелым мясом.
   - Потому что знал! - выкрикнул клиент. - Больно! Уй-я-а!
   - Еще больнее будет. Значит, Славик спросил, нет ли  у  тебя  на  примете
нормального мокрушника, верно?
   - Да, почти так...
   - И Звон об этом тоже знал, верно?
   - Знал. Он из-за этого и сводил со Славиком.  Проверял,  наверно,  прежде
чем вывести.
   - Ну а теперь колись, если не хочешь, чтоб тебе паяльник  вставили:  все,
что знаешь о киллере!
   - О киллере, бля буду, - ничего не знаю. Только  посредника  видел  и  то
один раз. Леха его зовут - и все. Меня на него Рожман вывел.
   - Это, стало быть, товарищ Рожков Михаил Иванович? - этого я знал. - И по
какому же делу он тебя вывел?
   - Когда абреки хотели свою крышу на мою палатку повесить. Рожман сказал:
   "Не пожалей трех тысяч баксов - отдай Лехе и  ничего  не  бойся".  Черные
просили семь. Я решил дать Лехе.  Он  взял  пятьсот  задатком.  Через  сутки
абреков пришили.
   Всех троих. Они ничьи были, залетные. Когда я  отнес  бабке  расчет,  она
дала записку: "Будут  клиенты  -  направляй  ко  мне".  Записку  бабка  дала
прочесть, а потом сожгла.
   - И много ты клиентов к Лехе наладил?
   - Немного, трех... Славик четвертый.
   - И каждый раз по тыще комиссионных?
   - Ну... Пустите, ребята, я ж не знал, что вы от Разводного!
   Положим, мы вовсе не от Разводного, но это очень хорошо, что ты  об  этом
не знал. А то еще долбанул бы нас из своей "помпы", сдуру-то...
   - Может, и правда, отпустим? - спросил я каким-то ленивым тоном.  Приятно
дать человечку еще несколько минут надежды на то, чего не будет.
   - Как знаешь, начальник, - с такой же ленцой отозвался Варан. - Я  бы  не
отпускал...
   - Ну, ты крут! - пожурил я Варана. - Мужик вроде толковый... Круглов,  ты
толковый или нет? А?
   - Ребята, - он аж засиял весь от восторга, - да я понятливый!  Я  никому,
ни гугу! Только пустите! А то у меня жена с ума сойдет! Она  ж  шебутная,  в
милицию побежит, к адвокату... Шухер будет...
   - Понятно, понятно, - остановил я его. - Отпустим, только скажи  нам  еще
пару слов без протокола  -  и  все.  Будешь  свободен,  как  птица  в  небе.
Согласен?
   - Все скажу! - похоже, он был готов по-настоящему.
   - Хорошо. Ты отследил хату Разводного? Быстро!
   Он сглотнул слюну, прищелкнув языком, будто покойный Ильич-2, и, все  еще
с надеждой глядя мне в глаза, пробормотал:
   - Я... Вы ж обещали, мужики.
   - Все верно, - развел я руками. - Раз обещали - никуда не денешься.
   Отстегните его!
   Варан и Мартын стали отстегивать Круглова от кресла. У него на лице  даже
появилась улыбка. Ну и дурак же  ты,  братец!  В  тот  самый  момент,  когда
Круглов встал с кресла,  Варан  гвозданул  его  ребром  ладони  по  шее.  Не
насмерть, только чтобы вырубить.
   - К топке? - спросил Варан, и я кивнул. Клиента  выволокли  в  коридор  и
протащили к лестнице, ведущей еще на этаж глубже  в  землю.  Повеяло  жарой.
Даже немного преисподней...
   Круглова привязали проволокой к двухметровой доске, плотно прикрутив руки
к туловищу, ноги примотали в двух местах - повыше колен и у щиколоток.
   Фриц зачерпнул кружку воды из бачка, стоявшего у стены, и плеснул в морду
"подследственному". Тот ерзнул, дернулся, проныл:
   - Мужики, вы ж обещали! Креста на вас нет...
   - А мы комсомольцы, - пошутил я. - Нам не положено.
   - "Не расстанусь с комсомолом! Буду вечно молодым!" - покривлялся Мартын.
   - И ты - тоже...
   Варан открыл  заслонку  ломиком  -  пригрелась.  Внутри  гудело  пламя  -
нехилое.
   - Париться, говорят, любишь? - заметил Варан.  -  Полторы  тыщи  градусов
устроит, или еще накочегарить?
   - Вы что?! - глаза у Круглова выползли из орбит.
   - Еще разок телефон Славика! - спросил я  голосом  робота,  в  то  время,
когда Фриц с Мартыном, стараясь не подходить к топке ближе, чем на полметра,
поставили доску на край этого окошка в ад.
   Перед смертью не врут, тем более,  когда  доска  уже  горит,  и  плавятся
подошвы ботинок.
   - 289-32-13! - корчась на доске, выкрикнул он, еще надеясь на что-то...
   - Спасибо! Спасибо, дорогой, - сказал я, - не соврал, значит... Раз-два -
взяли!
   И, чуть приподняв доску, мы вчетвером вогнали ее  вместе  с  Кругловым  в
пышущее адским жаром жерло топки.  Сразу  же  вспыхнула  одежда,  из  глотки
вырвался последний истошный вопль:
   - Уо-а-а-а-я-а-а! - я еще успел углядеть, что у него там, в огне, лопнули
глаза, налысо сгорели волосы...
   - Все, что могу, сынок! - сказал я, выдернув из-под  куртки  "макара",  и
выстрелил через пламя в его обритый огнем затылок...
   Варан захлопнул заслонку, пламя загудело с удвоенной яростью.
   - "Бьется в тесной печурке Лазо..." - промурлыкал Мартын.
   - Зря ты, Капрал,  патрон  извел,  -  заметил  Варан.  -  Пулька  в  угле
останется. Хоть и расплавится, а не выгорит.
   - Ерунды не говори, - мрачно сказал я. - Там  решетка,  все  в  поддувало
стечет. В общем,  так:  мы  с  Фрицем  уезжаем.  А  вы  с  Мартыном  немного
поработаете.
   Чтоб порошок был кондиционный. Завтра можете отдыхать, но не вусмерть. По
пятьсот на мелкие получите...
   - "Товарищ, я вахту не в силах стоять, - сказал  кочегар  кочегару..."  -
пропел Мартын, похрустев баксами.
   - Нормально, - кивнул Варан, пряча свою долю.
   "Волга" стояла на месте, Фриц сел за руль, выкатил ее задом из тупика.  Я
развалился на заднем сиденье.
   - Тебя куда? - спросил Фриц, осторожно выруливая из лабиринта  гаражей  и
сараюшек.
   - В тот же двор, откуда брал, -  сказал  я.  -  И  сразу  же  обратно,  к
пацанам.
   Тебе шестьсот, за вождение. И тоже, смотри, не усердствуй...  Послезавтра
нам нужен водила. Не подведи.
   - Как можно, командир! Сто грамм - не больше.
   Выкатили на более-менее проезжую  улицу.  Светящиеся  часы  на  приборной
доске "Волги" показывали второй час утра. Фриц молчал. Он  не  сильно  гнал,
хотя по таким пустынным  улицам  можно  было  и  поскорее.  Это  Фриц  делал
правильно, потому что гаишников еще не разморило, и они могли прицепиться  к
чему угодно. Особой опасности в этом не было, но тратиться  на  них  мне  не
хотелось.
   Во дворе "сталинского" восьмиэтажного домищи я выскочил в  заднюю  дверь,
махнул ручкой  Фрицу.  Он  тоже  поднял  ладонь  на  манер  покойного  Адика
Шикльгрубера. (За эту манеру прощаться его  и  прозвали  "Фрицем".)  "Волга"
ушла со двора через подворотню, а я, глянув по сторонам  и  убедившись,  что
никто меня не сглазит, сбежал по  узкой  лесенке,  спрят