намерен  посетить  наше  скромное  торжество.  Для
того, чтоб  поставить  трудовые  успехи  Зинули  с  Ларисой  в  пример  мне,
несознательной отстающей, а то и вообще гнусной саботажнице.
   - Однако! - воскликнул я. - Саботаж - это  уже  сурово!  Десять  лет  без
права переписки - минимум. Вредительство не шьет?
   - Пока нет, - хмыкнула Вика, -  но  до  того  дойдет,  пожалуй.  Пока,  в
качестве наряда вне очереди, придется изготовить стол на пять персон за свой
счет и на своей территории.
   - Бриться и надевать галстук обязательно? - осторожно поинтересовался я.
   - Прием неофициальный. Можешь появиться перед Ларисой в шортах и  маечке,
надеюсь, не сглазит. Я ей тогда так "сглажу" - забудет, когда мама родила.
   Что под этим заявлением имела в виду Вика: то ли  воздействие  на  Ларису
методами нейролингвистического программирования,  то  ли  чисто  физическими
мордобойными, я не успел понять. Потому  что  зазвонил  внутренний  телефон.
"001", высветившийся на табло аппарата, означал, что звонит Чудо-юдо.
   - Алло! - отозвался я, думая в этот момент, что отец жаждет  осведомиться
о ходе подготовки фуршета.
   - Поднимись-ка ко мне, малыш, - прозвучало из трубки. - И быстро,  в  чем
есть, одна нога здесь - другая там.
   Голос у папаши был несколько холодненький, и ожидать, будто он  призывает
меня для поглаживания по головке, представлялось излишним  оптимизмом.  Судя
по тону, предстояло что-то клистирное, но чем я мог проштрафиться?
   - Я к бате!  Если  не  вернусь  -  считайте  коммунистом.  Вика  тревожно
поглядела мне вслед.

ВТЫК

   На третий этаж, в домашний кабинет Чуда-юда, я поднялся минут за пять.  В
шортах, майке и шлепанцах. Сергей Сергеевич с кем-то  общался  по  телефону,
должно быть, слушал доклад какого-то "шестеря", потому  что  сам  ничего  не
говорил, сидя мрачнее тучи. На мое появление он  отреагировал  молча,  ткнув
указующим перстом в стул: дескать, садись и жди, пока до тебя руки дойдут.
   Наконец тот товарищ,  которого  заслушивал  Чудо-юдо,  заткнулся.  Папаша
грозно спросил его:
   - У тебя все?
   Должно быть, товарищ пискнул,  что  все,  потому  что  Сергей  Сергеевич,
оставаясь столь же мрачным, повелел:
   - Составишь подробную объяснительную. Упаси Бог, если что не сойдется. Ты
меня знаешь.
   Возможно, что на том конце провода еще  чего-нибудь  бубнили,  заверяя  в
своей искренности, совершеннейшем почтении и преданности,  но  Чудо-юдо  уже
повесил трубку. Теперь его взор  был  обращен  на  меня.  Он  был  несколько
теплее, чем минуту назад, но все-таки ничего хорошего не предвещал.
   - Офис Варана разгромлен, - объявил он  безо  всяких  преамбул.  -  Ровно
через двадцать минут после того, как ты оттуда уехал. Варан и Бето убиты. По
пять дыр в каждом, считая контрольные в голову. С аппаратуры изъяты  аудио-и
видеозаписи, а также все информационные носители, какие смогли  найти.  Плюс
какой-то скот проинформировал ФСБ, и сейчас там вовсю роются. Приятно?!
   Я как-то машинально поглядел на часы. Выходило, что еще и двух  часов  не
прошло с тех пор, как я мирно общался с Вараном.
   - Что ты там  делал,  недоносок?!  -  взревел  Чудо-юдо,  вперив  в  меня
примерно такой же взгляд, каким царь Петр I, должно быть, смотрел на  своего
скурвившегося сына, царевича Алексея.
   - У Варана? - переспросил я самым  дурацким  образом,  чуя,  что  во  рту
пересохло, и язык предательски прилип к небу.
   - Да, у Варана! - рявкнул отец. - Кто тебя туда посылал?
   - Никто... - Теперь у меня еще и дрожь в коленках появилась, потому что у
меня было вполне  оправданное  беспокойство  насчет  своей  личной  жизни  и
здоровья.
   - Меня Варан пригласил, хотел показать одного бомжа. Проконсультироваться
по старой памяти.
   - Козел! - резюмировал Чудо-юдо, хотя я не очень понял, мне это  почетное
звание присваивалось или покойному Варану посмертно. Кулак Сергея Сергеевича
весомо опустился на столешницу, и  все  предметы,  стоявшие  и  лежавшие  на
письменном столе (включая увесистый компьютер), подпрыгнули  сантиметров  на
пять. Если б он эдак меня по черепу приложил - все проблемы потеряли бы  для
меня актуальность. Но легкой смерти ждать не приходилось.
   - Варан тебя сам пригласил? - Отец произнес  эту  фразу  более  спокойным
тоном. - По сотовому?
   - Да. По кодированному.
   - Когда он тебе звонил?
   - Сегодня, около часа дня.
   - Он тебе говорил, для чего ему нужен этот бомж?
   Все это  начинало  походить  на  допрос.  Я  ответил  медленно,  стараясь
помаленьку успокоиться. Если отвечать на  вопросы  так  же  быстро,  как  их
задавал Чудо-юдо, недолго брякнуть что-нибудь невпопад.
   - Ну, только в общих чертах. Он сказал, что ему нужен одноразовый.
   - По телефону сказал?
   - Нет, по телефону он просто пригласил побеседовать и  проконсультировать
по "кое-каким" вопросам.  Это  почти  дословно  все,  что  произносилось  по
сотовому.
   О том, что он подбирает киллера, Варан уточнил только у себя в офисе.
   - Для кого он подбирал одноразового, знаешь?
   - Об этом разговора не было. Я не интересуюсь чем не надо.
   - Ну и что ты ему посоветовал, господин консультант?
   - Я сказал, что этот тип не подходит.
   - Почему, интересно?
   - Потому, что мне показалось, будто этот бомж слишком хитрый. Не наркоша,
да и вообще...
   - Что "вообще"? - Папаня долбил меня вопросами без передыху.
   - Ну, это не объяснишь. Интуиция такая. Лучше перебдеть, чем недобдеть.
   - Кто его наметил для Варана?
   - Чупа вроде бы. По каким прикидам - надо у нее спрашивать.
   - Спросим. О чем ты с бомжем беседовал?
   - Ни о чем. Мы с Вараном сидели в другой комнате и смотрели их  беседу  с
Бето по телевизору. Все вопросы задавал Бето. Меня бомж в глаза не видел.
   - Варан с твоей точкой зрения на перспективы использования согласился?
   - По-моему, да. Правда, он задал такой лишний  вопрос,  который  позволял
судить, что ему жалко этого типа отправлять в кочегарку. А я ему напомнил об
общем порядке и о проблемах, которые можно создать нездоровым гуманизмом.
   - Молодец, - саркастически процедил Чудо-юдо, - очко в твою пользу...
   Варан тебе говорил, в какие сроки ему нужно подобрать исполнителя?
   - Конкретно ничего не называл. Сказал только, что в  ближайшие  несколько
дней и что сроки жесткие.
   Чудо-юдо задумчиво почесал бороду, спросил менее строгим тоном:
   - Когда ты уезжал, этот Тимофеев еще оставался в офисе?
   - Да. Только я не уезжал, а уходил пешком. Лосенка я ни к  старой,  ни  к
новой хате Варана не допускал.
   - Смотри, какой молодец! - с издевочкой произнес Чудо-юдо. - Пай-мальчик,
япона мать!
   Зря я подумал, будто он начал успокаиваться. Хрена с два!
   -  Димуля,  -  проворачивая  во  мне  сквозные  дыры  своим  убийственным
взглядом, произнес Сергей Сергеевич, -  мы  сколько  раз  с  тобой  говорили
насчет откровенности? А  насчет  того,  чтоб  ни  одного  лишнего  шага  без
контроля не делать?! Ты когда-нибудь уразумеешь это, ублюдок?!
   Если что и остановило его лапищу, уже сжавшуюся  в  кулак,  от  нанесения
удара по морде, то отнюдь не соображения гуманности и  отеческой  жалости  к
неразумному чаду. Исключительно прагматические расчеты. Врежешь дураку, а  у
него в башке все перемешается, микросхема, допустим, отклеится, Браун оживет
или там Сесар Мендес...
   - Но ты ж  мои  мысли  читать  можешь,  -  пролепетал  я  тоном  ребенка,
безнадежно пытающегося оправдаться в преддверии порки, - микросхема тебе все
докладывает...
   - Она-то докладывает! - рявкнул Чудо-юдо, звучно шмякая ладонью по столу.
   - А вот ты не удосуживаешься! Ты пойми, лох  несчастный,  что  во  всякий
канал связи может подключиться "третий лишний". И в тот, что твоя микросхема
обеспечивает, - тоже. Принцип одинаковый. Точно так же, как при  современной
технике  можно  обмануть  автоматический  определитель  телефонных  номеров,
подсунув вот с этого аппарата любой желательный номер на табло  АОНа  твоего
клиента, так можно и меня, старого дурака, надуть,  убедив,  что  я  получаю
информацию с твоей микросхемы. Ничего технически  не  осуществимого  в  этом
нет. Можно и пароли вычислить, и частоту нащупать. Доходит до тебя?
   - Доходит... - пробормотал я.
   - Как до жирафа, по-моему! - прорычал Чудо-юдо.
   - Да нет, мне все ясно...
   - Не вижу! Мы еще три года назад обсуждали те же проблемы, и  после  того
еще не один раз - как об стену горох! Хоть бы спросил у  Варана,  согласован
со мной вопрос или нет. Да если на то пошло, мог бы  просто  вспомнить,  что
весь порядок твоей работы на  каждый  текущий  день  определяю  я  лично!  И
послать Варана на хрен. А представь себе, дорогой, что кто-то  более  умный,
чем ты, мог с помощью оцифровки смоделировать голос Варана? А потом  сделать
тебя в этом самом офисе, как котенка? Что молчишь?! Страшно стало? Ни хрена,
раньше надо было бояться! Жалко, блин, что ты там, в  офисе,  не  задержался
еще минут на двадцать!
   Одним дураком меньше бы стало!
   Я молчал. Чудо-юдо раздавил меня, как  танк  давит  легковушку  -  легким
движением гусениц.
   - Сопляк! - пропыхтел батя. - Тридцать пять стукнуло, а ума даже  меньше,
чем в двадцать было. Ведь уже кое-что  повидал,  знаешь,  с  чем  приходится
иметь дело. Неужели ничего в башке не отложилось?
   - Да  понимаю  я  все!  -  вырвалось  у  меня.  -  Ты  сам  приучил,  что
вмешиваешься со своей РНС, когда тебе вздумается. Если знаешь, что  за  тебя
"фюрер" думает, на фиг мозгами шевелить?  Я  прикинул:  ты  не  тормозишь  -
значит, согласен...
   Сказал бы: "Стоп!", так ни хрена бы я к Варану не поехал.
   - Больше мне делать нечего, как только тобой заниматься. - Голос у Сергея
Сергеевича понизился, и мне это показалось  благим  знаком.  -  Да,  я  могу
вмешаться, если пройдет сигнал острой опасности. Или, допустим, если  просто
найду нужным и возможным вести тебя какое-то время. Но постоянно  -  извини,
никак не получится. Если бы я только на тебя время тратил, мы  бы  сейчас  в
подвале пятиэтажки обитали. И по-моему,  ты  не  так  глуп,  чтоб  этого  не
понимать.
   Кстати, не худо бы даже в тех  случаях,  когда  я  тебя  веду,  проводить
контроль.
   Ведь схемка у тебя производства Сарториуса, он сам может  подключиться  и
тобой, дураком, вертеть. Как уже было неоднократно!
   Это я помнил. Прыжок с парашютом в океан под диктовку компаньеро Сорокина
имел место. Создавалось впечатление, что на Сергея Сергеевича опять  находит
приступ ярости, и он сейчас снова начнет орать и молотить кулаками по столу.
   Но тут я не угадал. Чудо-юдо, должно быть, все-таки  стравил  пар,  довел
давление до нормы и решил, что с этим самым  "педагогическим  взрывом"  пора
завязывать. Я о таком понятии краем уха слышал, но кто  этот  самый  "взрыв"
придумал,  Макаренко,  Сухомлинский  или  доктор  Спок,  имел  представление
смутное.
   Чудо-юдо, конечно, знал это лучше меня, но именно поэтому  и  решил,  что
перегибать  палку  не  стоит,  поскольку  криком  делу  не   поможешь.   Его
недоступные для моего понимания мозги уже прокручивали  какую-то  разработку
чрезвычайного  характера,  некий  экстренный  вариант  которой   надо   было
осуществить в кратчайшие сроки вместо той, что, возможно, долго  готовилась,
но сорвалась, вероятно, на  завершающем  этапе.  Может  быть,  действительно
из-за моей неосмотрительности.
   Хотя, если честно, прямых доказательств, что это я "малину" обгадил,  мне
еще не привели.
   Скажем так, пока я не видел связи между своим приездом к Варану и налетом
на  его  офис.  Конечно,  Чуду-юду  видней,  он  обозревает  картину   этого
мероприятия с птичьего полета или, минимум, с высокой колокольни, а я  -  из
полуподвального окошка или вовсе - из отдушины. Но при всех недостатках моей
собственной многострадальной башки она еще сохраняла кое-какие способности к
логическому мышлению.
   Выстроить эту логику после взбучки, которую задал мне Чудо-юдо,  вестимо,
было непросто. По голове еще мертвая зыбь гуляла.  Но  папаня,  задумавшись,
дал мне тайм-аут, чем позволил чуток успокоиться и посоображать маленько.

РАЗМЫШЛЕНИЯ В ТАЙМ-АУТЕ

   Прежде  всего,  стоило  подумать  над  тем,  кого,  собственно,  Чудо-юдо
собирался мочить  при  посредстве  подобранного  Вараном  бомжа.  Во-первых,
фигура эта представлялась мне малозначительной. Человек,  которого  способен
ухойдакать тип, подобный господину Тимофееву, должен  быть  безоружен,  слаб
физически и не иметь средств на содержание  хотя  бы  одного  телохранителя.
Кроме того, такой человек не может жить ни в охраняемом коттеджном  поселке,
ни даже в престижном многоэтажном доме  с  видеодомофоном  и  консьержем  на
лестничной  клетке.  И  вряд  ли  такой   клиент   имеет   хоть   какой-либо
автотранспорт, кроме  иномарки  типа  "Запорожец".  Соответственно  можно  с
гарантией считать, что речь шла не об уборке политического деятеля,  крутого
мафиозника или солидного предпринимателя.
   Сомнительно даже, чтоб Чудо-юдо  нацеливался  на  владельца  коммерческой
палатки.
   Бомжу  Тимофееву,  на  мой  непросвещенный  взгляд,  даже  в   похмельном
состоянии  нельзя  было  доверять  ничего  стреляющего.  Для  него  было  бы
серьезной проблемой попасть с двух шагов. Такие товарищи, как Иван Петрович,
убивают топорами, кухонными ножами, водопроводными трубами и кирпичами.  Как
правило, в состоянии умопомрачения и недопития. И в  основном  убивают  либо
себе подобных - лишний глоток из пузыря сделал, падла! -  либо  каких-нибудь
беззащитных дедулек и бабулек из-за отказа дать купюру на  приобретение  все
того же пузыря. Конечно, если их соберется  двое  или  трое,  а  алкогольная
недостаточность будет шибко острой, могут рискнуть напасть и на менее легкую
жертву, скажем, на нестарую бабу или хилого мужичка. Но в общем и целом  это
не характерный для них  промысел  -  открытое  похищение  чужого  имущества,
разбой-грабеж. Сумку спереть, оставленную без присмотра, выдернуть  картошку
с огорода, взломать пустую дачу зимой или квартиру с плохой дверью  летом  -
это они делают чаще.
   Однако опыт применения бомжей как одноразовых мокрушников в нашей конторе
имелся. Лично мне пришлось участвовать в двух таких "разработках", а  вообще
их было намного больше.
   Первый "мой" случай был аж  при  Советской  власти,  когда  Чудо-юдо  еще
состоял на комитетской службе.  Была  ли  это  боевая  задача,  поставленная
тогдашним руководством Сергея Сергеевича, или его частная инициатива, мне  и
сейчас  неизвестно.  Факт  тот,  что  некий  гражданин  оказался   случайным
свидетелем чего-то такого, чего не должен был видеть. Чего именно - опять же
не знаю, поскольку тогда гласность еще не совсем  раскрутилась,  газеты  еще
дописывали статьи в поддержку антиалкогольной кампании, и никто из  журналюг
всерьез в этой грязи не копался. Гражданин вообще-то в милицию настучать  не
спешил. Очень может быть, что он и вовсе туда не собирался.  Вероятно  даже,
что он и не усек ничего такого. Но была опасность, что следствие  как-нибудь
само по себе на него выйдет и потянет за ниточку, которая могла вытащить  на
свет божий нечто неудобоваримое. Мне опять же не сообщали, что именно.
   В  те  времена  пальба  в  Москве  еще   являлась   относительно   редким
метеорологическим явлением, и  расстрелять  этого  ненужного  гражданина  на
лестничной клетке  было  стремно.  Слишком  много  шухера  поднялось  бы,  и
скромная персона убиенного привлекла бы к себе совершенно излишнее внимание.
То есть был  бы  достигнут  эффект,  совершенно  противоположный  тому,  что
требовалось Чуду-юду.
   Возможно, батя  прорабатывал  и  всякие  другие  версии  типа  отравления
грибками в сметане, самоубийства путем выбрасывания  с  седьмого  этажа,  но
почему-то остановился на той, которая  реализовалась.  Обнаружили  -  кто-то
ведь наблюдал за этим несчастным! - что мужичок вечером  выгуливает  собачку
рядом с домом, чаще всего затемно. Собачка - типа болонки, кроме  визгливого
лая,  пользы  от  нее  никакой.  Долго  ли  каким  хулиганам  обидеть  этого
гражданина, который имел рост  метр  с  кепкой  и  телосложение  блокадника?
Сперва прикидывали навести на  него  компанию  пацанов,  которые  балдели  в
подъезде, но тут вышел облом. Как выяснилось, в этой компании один из  самых
заводных доводился мужичку родным сыном, причем вполне  любящим  и  готовым,
если что, заступиться. Вот тут-то и вышли  на  бомжей,  которые  по  летнему
времени дрыхли в скверике посреди двора, а собачка на них гавкала и  писала.
На Джека - Царствие ему Небесное,  если  это  возможно!  -  выпала  почетная
миссия с ними выпить. Он преотлично изобразил расстроенного  мужа,  с  женой
которого якобы  болонковладелец  амуры  крутит.  Очень  клево  у  него  этот
спектакль сыгрался. И сказал, что, мол, убил бы сам, да жалко  сидеть  из-за
такого дерьма, а то и под расстрел идти. А бомжи, высосав по  двести  грамм,
распалились, засочувствовали, свои счеты с болонкой вспомнили и про то,  как
их пацаны во главе с сыном нашего клиента отметелили. В общем, Джек поставил
им вторую бутылку и тихо удалился в большой печали -  с  понтом  дела,  жену
воспитывать. Бомжи поллитру наскоро высосали, одурели, и  когда  мужичок  со
своей собачкой вышел в скверик, налетели на него,  сшибли  с  ног  и,  мягко
говоря, затоптали. На шум-гам, правда, выскочили пацаны, сын клиента  начал,
в свою очередь, бомжей метелить. Ментура приехала и  всех,  кто  не  смылся,
прибрали в КПЗ. Бомжей упаковали и до  вытрезвления  решили  не  беспокоить,
потому что они уже и на ногах не  стояли.  А  утречком  оказалось,  что  они
холодненькие, потому что вторая бутылка была не  с  водкой,  а  с  метиловым
спиртом. И рассказывать, за что и почему мужичка порешили, оказалось некому.
Сошло все за чистую бытовуху, безо всякой раскрутки в ненужном направлении.
   В этом деле фактор случайности был очень большой, и Джеку, прямо  скажем,
повезло, что все так устроилось. Вполне могло что-нибудь не связаться.
   Вторая история была намного позже, и там было  все  куда  продуманней,  с
меньшей импровизацией и меньшей степенью риска. Еще бы! В ней ведь  нынешний
шейх Абу Рустем, тогдашний Кубик-Рубик, был задействован. И бомж  был  более
толковый,  не  совсем  свернувшийся.  Там  тоже  речь  шла  о  потенциальном
свидетеле.
   Бабка какая-то, постоянно торчавшая у окошка,  углядела,  что  в  подвале
одного из подъездов какой-то склад оборудовали без вывески,  куда  по  ночам
чего-то завозят, а потом куда-то вывозят. Взяла и пошла, на свою беду  и  на
счастье Кубика, к участковому. Мол, разберись, касатик. А касатик-то был уже
капитально обашлен от господина  Рустамова,  который  в  данном  подвальчике
держал товар,  заигранный  от  гуманитарной  помощи,  а  иногда  по  просьбе
земляков  и  наркоту  притыривал.  Само  собой,  что   участковый   пообещал
разобраться, но тут же проинформировал Кубика. Кубик поначалу  хотел  просто
склад перекинуть на  другое  место,  но  это  оказалось  не  так-то  просто.
Участковый  решил  успокоить  бабку:  мол,  все  проверено,  законность   не
нарушена, мирные коммерсанты честно аренду платят. Бабка на  какое-то  время
беспокоиться перестала, но у Кубика то и дело под ложечкой сосало. Менту он,
правда, зарплату прибавил и, в общем, в его надежности был уверен, на складе
провел разъяснительную работу по технике безопасности, но бабка  ведь,  если
ей чего-то в голову взбредет, могла и  в  отделение  намылиться,  и  даже  в
прокуратуру. То есть в бабкином молчании Курбан шибко  сомневался.  А  такие
люди, как Кубик-Рубик, почитают за  строгое  правило:  сначала  режь,  потом
сомневайся.
   Конечно, проще всего было отправить к бабке пару своих хлопцев под  видом
сантехников или традиционного "Мосгаза". Дали бы бабке разводным  ключом  по
кумполу - и все тип-топ. Но Кубик был человек  очень  осторожный.  При  всем
том, что ребята у него были очень квалифицированные