есь на
протяжении последних десяти лет побывало уже несколько делегаций с подобными
целями. Особенно зачастили посетители в последнее время. К сожалению,  никто
из эмиссаров не предложил реальной цены, а  многие  вообще  просто  пытались
действовать нелегально. Поэтому судьба их была очень печальна...
   - Соледад в таких случаях вывозила клиентов на Акулью отмель, - припомнил
я, - у меня в Москве есть очень удобная котельная, а что предпочитаете вы?
   Поскольку все было произнесено очень нахальным тоном, позволявшим  понять
эту фразу в двух смыслах, то нервный сын профессора Мендеса сделал не  самый
удачный ход - вероятно, от излишней горячности.  Сесар  решил  двинуть  меня
пистолетом по роже, но поскольку ему мешал все  еще  не  убранный  обеденный
стол, он решил обежать его слева, мимо сеньоры Эухении. При этом  стволы  на
какое-то время перестали смотреть на меня и Ленку, за  что  я  им,  конечно,
очень благодарен.
   Жаль, конечно, что со стола была убрана еще не вся посуда и мои абсолютно
правомерные действия вылились в нанесение материального ущерба гостеприимной
хозяйке и менее гостеприимному Сесару  Мендесу.  Лусия  Рохас,  сидевшая  на
противоположном конце стола, от этих действий не  пострадала.  Дело  в  том,
что, не дожидаясь удара пистолетом, который планировал агрессивный Сесар,  я
толкнул на него - а заодно и на Эухению! - обеденный стол, постаравшись  при
этом, чтобы угол столешницы крепенько шмякнул гражданина Мендеса по мужскому
достоинству.
   Эухения той же столешницей была отоварена в  грудь  и  вместе  со  стулом
полетела на  пол.  Прежде  чем  Сесар,  выпустив  целую  очередь  хайдийских
ругательств (но, слава Богу, ни одной пули), успел разогнуться, я  опрокинул
стол - во звону-то было! - и сиганул следом прямо на Сесара.  Поскольку  при
переворачивании стола он получил по ребрам еще один тычок столешницей  -  но
уже другим краем! -  а  вслед  за  тем  очень  нехилый  удар  запястьем  под
подбородок, его  боеспособность  резко  снизилась.  Он  выронил  обе  пушки,
отлетел к стене, где заработал еще пару крюков  справа  и  слева,  треснулся
башкой о штукатурку и выпал в  аут.  В  это  же  время  Хавронья  Премудрая,
проявив весьма недюжинную прыть, нейтрализовала Лусию Рохас. Свалив докторшу
на пол и придавив ее к ковру тяжестью своих якобы шестидесяти килограммов  -
врет, свинья, в ней минимум семьдесят! -  Хрюшка  постаралась  сделать  так,
чтоб девушка не шумела. Эухения, падая  вместе  со  стулом,  вырубилась,  но
могла вот-вот прийти  в  себя  и  заорать.  Кроме  того,  где-то  поблизости
находилась девочка Пепита,  которая  уже,  наверное,  успела  забеспокоиться
после шума, произведенного падением стола. Она уже могла поднять тревогу,  а
значит, здесь могли появиться мальчики из  охраны  с  дубинками,  пушками  и
наручниками.
   "Таурусы" перекочевали ко мне, и только после этого я чуть-чуть  прикинул
в уме, что  делать  дальше.  В  таких  случаях  все  нормальные  люди  берут
заложников, иначе из дома не выбраться.
   Сцапав с пола довольно острый столовый нож, я откромсал  им  пару  метров
шнура от гардины, достаточно крепкого, чтобы  скрутить  им  запястья  Сесара
Мендеса. Хватило шнура и на Эухению, но связать я ее не успел, потому что  в
это  время  послышался  топот  ног  -  явно  приближалась  стража.  Пришлось
аккуратно приложить кулак к голове Эухении, поскольку она уже открыла глаза,
застонала и вот-вот могла поднять визг.
   Охранник, влетевший в дверь минуту спустя, был уж очень расторопен.  Явно
горел на работе и не заботился о своем здоровье.  Именно  поэтому  "таурус",
нахолившийся в моей правой руке,  гавкнул,  чихнул  свинцом  и  сделал  дяде
бо-бо. С трех метров он получил прямо в  середину  груди,  его  отбросило  к
двери и повалило на спину. Хрипеть и  сучить  ногами  он  еще  мог,  пускать
кровавые пузыри изо рта тоже, но для дела был уже непригоден.
   К тому же его револьвер, выпав из  руки,  по  инерции  полетел  вперед  и
шлепнулся на ковер неподалеку от  Хавроньи.  Ленка  схватила  эту  балбешку,
огрела по затылку Лусию и ловко перекатилась в угол. Теперь от двери  ее  не
было видно, а она - я, правда, не знал, умеет ли она стрелять, - могла бы  в
принципе приложить тех, кто рискнул бы сунуться в комнату.
   Мне же пришлось очень невежливо  схватить  сеньору  Эухению  левой  рукой
поперек бюста (из этого опыта я сделал очень несвоевременный вывод, что  она
еще далека от старости) и притиснуть  к  себе.  Очень  кстати  в  это  время
обнаружилось, что из кармана штанов уже связанного гардинным  шнуром  Сесара
торчат наручники.
   Я успел защелкнуть их на запястьях сеньоры Дорадо раньше,  чем  охранники
пришли в себя после  получения  пули  их  товарищем.  Сама  сеньора  Эухения
очнулась еще позже, когда дергаться было совсем бесполезно.
   - Ребята! - заорал я, опасаясь, что охранники кинут в  столовую  пакет  с
какой-нибудь "сиренью" или  "черемухой"  местного  образца  и  мне  придется
застрелить гостеприимную хозяйку, чтоб никому обидно не было. - Я держу вашу
маму на прицеле! При первом движении размозжу ей голову!
   Там все поняли.
   - Господи, - тихо прошептала Эухения,  -  я  же  знала,  что  с  русскими
связываться опасно. Нет, черт дернул! Что вы хотите?
   - Больше всего - жить, - сообщил я на ухо сеньоре Дорадо.
   - Если бы вы этого очень хотели,  то  не  стали  бы  устраивать  драку  и
открывать стрельбу.
   - Я не  выскакивал,  как  черт  из  коробочки,  и  не  наставлял  на  вас
пистолеты.
   Скажите за все спасибо мальчику. - Сесар  Мендес  уже  почти  очухался  и
ворочался со скрученными за спиной руками, издавая нечленораздельные  звуки.
Ленка, выдернув витой кожаный поясок из юбки Лусии,  вполне  профессионально
связала руки дочери Рохаса. Теперь, кажется, весь  товар  был  в  надлежащей
упаковке.
   - Все это жуткое недоразумение! - пробормотала Эухения, как видно успевая
при этом что-то обдумывать и прикидывать. - Я была вполне готова к  разумным
переговорам. Сесар действовал сам по себе.
   - И действовал не правильно, потому что теперь я  вынужден  буду  ставить
другие условия.
   - У вас очень мало шансов выбраться  отсюда.  Куда  вы  нас  потащите?  В
город?
   Учтите,  наша  полиция  очень  мало  обращает  внимания  на   заложников.
Некоторое время они, может быть, и не станут на вас набрасываться, но  потом
им дадут приказ не церемониться, и они изрешетят всех разом.
   - Вам от этого будет легче, сеньора?
   - А вам?
   - Конечно, нет. Все  наши  нынешние  отношения  -  это  только  база  для
дальнейших переговоров. Учтите, вам нет никакого резона  устраивать  большое
шоу  вокруг  вашего  центра.  Представляете   себе,   насколько   сократится
долларовая клиентура,  если  я,  допустим,  соберусь  прорваться  через  зал
ожидания? Да ваше заведение просто лопнет!
   Вот   это   была   серьезная   угроза.   Даже    охранники,    вполголоса
переругивавшиеся за дверью, испуганно  замолкли.  Перспектива  остаться  без
работы была для них намного страшнее пули, так как все возможные последствия
попадания  пули  были  оговорены  в  контракте,  а  вот  принять  на  работу
охранника, допустившего, чтобы его нанимателя взяли в заложники, решится  не
каждый.
   - Значит, вам все-таки нужен в первую  очередь  "Зомби-7"?  -  проворчала
Эухения.
   - Мне много нужно... - сказал я. При этом, воровато покосившись на Ленку,
пытавшуюся прикрыться сомлевшей и очень маленькой Лусией, чуть-чуть погладил
тугой бюст сеньоры Дорадо, который очень аппетитно прощупывался под ее серым
"партийным" жакетом.
   - Не хулиганьте... - прошептала Эухения. - Меня это волнует...
   И правда, хулиганить не стоило, потому что меня тоже что-то заволновало.
   Особенно после того, как сеньора Эухения, уже по собственной  инициативе,
мягко прижалась ко мне пышной  и  объемистой  частью  своего  тела,  которую
классики именовали "задним" или "нижним" бюстом. Правда, волнение  я  быстро
унял, подумав, что сеньора Эухения может меня расслабить, а потом как-нибудь
невзначай загипнотизировать. О том, что она экстрасенс,  а  я  -  товарищ  с
весьма серьезными аномалиями в сознании, забывать не  следовало.  Тем  более
что эта дама имела кое-какое отношение к "Зомби-7" и даже, возможно,  знала,
как и из чего его делают.
   - Да, мне нужен "Зомби-7", - заявил я. - И его технология тоже.
   - Это очень серьезно, - вздохнула Эухения. - Мне трудно вам помочь.
   Особенно со скованными руками и под дулом пистолета.
   - А мне очень трудно вас освободить и убрать пистолет, когда в двух шагах
отсюда ваши молодцы.
   - Патовая ситуация.
   - Не совсем. - И я решительно толкнул Эухению вперед,  держа  пистолет  в
опасной близости от ее затылка. Ленка поняла все с полуслова. Она  поставила
на ноги Лусию и, прикрываясь ею, как щитом, передвинулась в  центр  комнаты.
Здесь она сцапала за локоть Эухению и, просунув левую руку под правый локоть
докторши и левый локоть гадалки, составила из них более мощное прикрытие.  Я
рывком поднял с пола Сесара Мендеса, а затем подтащил его к Эухении и Лусии.
Соображал он плохо, да и на ногах держался еще неважно, но это было  даже  к
лучшему.
   - Эй, там, в коридоре! - заорал я. - Живо три пары наручников с ключами!
   Иначе вышибу дух из вашей ведьмы!
   Там чуть посовещались, а потом вбросили в комнату три пары браслеток.
   Правда, вбросили фигово, перед нашим "живым щитом", так что,  прежде  чем
достать  их,  я  должен  был  вылезти  из-за  прикрытия.  Доставить  дуракам
удовольствие и дать себя  застрелить  я,  конечно,  не  собирался.  Пришлось
подтолкнуть заложников вперед,  ближе  к  двери.  Потом  Ленка,  нагнувшись,
собирала железяки, а я держал публику на прицеле.
   Правое запястье Эухении я пристегнул к левому  запястью  Мендеса,  правое
запястье Мендеса - к левому запястью  Лусии,  а  правое  Лусии  -  к  левому
Эухении.
   В центр этого кольца мы с Еленой успешно втиснулись сами.
   - Вперед!
   Наиболее плотного и крупного, то  есть  Сесара,  мы  поставили  в  голову
ордера, а дамы прикрывали нас с флангов и тыла. Стрелять по  нам  при  таком
раскладе желающих не оказалось.
   - Назад! - орала Ленка, у которой голос явно был рассчитан на  то,  чтобы
вызывать у почтеннейшей публики ощущение  мороза  по  коже  при  тропической
жаре.
   Охранники сразу поняли, что имеют дело с профессиональной террористкой, а
не с кандидатом наук, и покорно попятились. Мы в своем  "танке"  выдвинулись
на галерею, выходящую во внутренний двор.
   - Туда! - Ленка указала стволом в конец  галереи,  и  охранники  довольно
быстро исполнили повеление.  Их  было  человек  десять,  и  если  б  они  не
оторопели, а попробовали работать порезче, то скорее  всего  успели  бы  нас
достать.
   Всем  тесно  сплоченным  коллективом  мы  пошли  в   противоположный   от
охранников конец галереи. Я не  очень  точно  запомнил,  где  тут  выход,  и
потому, конечно, сунулся не туда,  но  это  оказалось,  как  ни  странно,  к
лучшему.
   Вместо того чтобы  выбраться  в  кабинет  Эухении,  а  затем  уже  оттуда
направиться вниз, к  автостоянке,  мы  совершенно  неожиданно  оказались  на
противоположной стороне дома,  выходящей  на  берег  моря.  По  лестнице  мы
спустились со второго этажа в маленький холл и  увидели  впереди  обсаженную
пальмами  набережную,  от  которой  в  море   тянулся   небольшой   пирс   с
пришвартованными к нему катерами и яхтами.
   Здесь оказались два охранника, которых долго уговаривать не пришлось. Они
освободили  нам  дорогу  на  пирс,  где  маячил  странно   знакомый   силуэт
прогулочной яхты с маленьким вертолетом на корме...

"ДОРОТИ"

   Метров семьдесят, не больше, мы проволокли  своих  заложников  по  пирсу,
распугивая  криком  тех,  кто  занимался  своими  суденышками.   Народ   был
покладистый - никто не вмешивался.
   Мы оказались у трапа "Дороти". Да, это была та самая яхта, которая десять
лет назад послужила местом весьма приятных и не самых безопасных приключений
для Ричарда Брауна.
   Но  предаваться  воспоминаниям  было  некогда.  Мы  полезли   по   трапу,
протискиваясь между поручнями и бортом. Эухения  и  Лусия  изредка  визжали,
Сесар стонал, когда наручники  и  веревки  врезались  им  в  тело,  а  локти
похрустывали от наших резких движений. Честно сказать, все это могло бы быть
хорошей сценой из комедии, если бы у  всех  нас  не  было  вполне  серьезных
опасений за свое здоровье и продолжительность биографии.
   Так или иначе мы влезли на борт  "Дороти"  и  столкнулись  лоб  в  лоб  с
мордастым усачом в белой фуражечке с якорем.
   - Ты капитан?! - рявкнул я, выставляя "таурус" из-за уха Сесара.
   - Д-да... - оторопело выдавил усач.
   - Заводи машину и дуй!
   - А сеньора? - Капитан глянул на Эухению.
   - Она тебе только спасибо скажет, если ты будешь быстрее поворачиваться.
   - Да! Да! - истерически выкрикнула гадалка. - Скорее!
   На шее капитана висела "уоки-токи", которая вдруг хрюкнула и произнесла:
   - Каэтано! Задержи их, сейчас я позвоню в полицию!
   - Идиот! - вырвалось у Эухении. - Каэтано, скажи ему, чтоб он не дурил  и
не вызывал полицейских!
   - Дай сюда эту штуку! Ну! - Это была  уже  моя  команда.  -  И  живее  со
швартовов, еще минута - и ты труп! -  Капитан  отдал  рацию  и  позвал  двух
ленивых матросов. Может, они и не были ленивыми, но мне показалось, что  они
еле шевелятся.
   - Дайте мне рацию, - взволнованно проговорила Эухения. - Я должна сказать
начальнику охраны, чтоб он не вызывал полицию!
   Странно, но я сунул ей под нос "уоки-токи" и нажал кнопку передачи.
   - Ромеро! - позвала гадалка. - Ромеро! Ты слышишь меня?
   - Да, сеньора, - отозвался начальник охраны.
   - Ромеро, не делай глупостей. Не вмешивай полицию. И вообще,  делай  вид,
что ничего не случилось.
   - Сеньора, но вам грозит опасность.
   - Она будет больше, если ты устроишь  здесь  большой  шум.  Мы  попробуем
договориться тихо.
   - Но они убили Густаво.
   - Заявишь, что это был случайный выстрел  при  неосторожном  обращении  с
оружием. Заплатишь, как обычно. Ты понял меня?
   - Сеньора, на набережной уже  собирается  народ.  Все  говорят,  что  вас
похитили.
   - Скажи, что это была шутка, которую я проделала ради рекламы.
   Я тем временем соображал, насколько сеньора  откровенна.  Если  рация  не
имела встроенного модулятора, то полиция могла прослушать  этот  разговор  и
появиться сама собой.
   Трап уже был убран, дизели заурчали, швартовы были  отданы,  и  суденышко
медленно отползло от пирса.
   Теперь можно было и не прятаться за заложников. Всю троицу мы  на  первый
случай загнали в  каюту.  По-моему,  десять  лет  назад  там  обитали  мы  с
Марселой. В соседнюю - бывшую каюту  Мэри  и  Синди  -  я  пинками  затолкал
матросов, пока Ленка держала на прицеле капитана Каэтано. По давнему  опыту,
на иллюминаторы опустили штормовые крышки, так что  побега  пленников  можно
было не опасаться.
   В рубке капитан явно праздновал  труса.  Он  то  и  дело  оглядывался  на
Хрюшку, которая, сама донельзя перетрусив, время от времени  орала  на  него
дурным голосом, размахивая револьвером.
   Надо сказать,  что  за  прошедшие  десять  лет  техническая  оснащенность
"Дороти" явно поубавилась. Теперь она управлялась самым обычным  образом,  а
все эти компьютерно-спутниковые чудеса куда-то испарились. Капитан сидел  за
штурвалом примерно так, как на  какой-нибудь  речной  "Москве",  и  управлял
дизелями с пульта. Локатор и эхолот, похоже,  были  самые  обычные.  Начисто
исчез пульт управления "Аквамарином".
   - Куда идти? - нервно спросил капитан, когда  яхта  миновала  створ  двух
молов  порта  Сан-Исидро  и  обогнула  волнолом.  Никакие  инспекторские   и
таможенные  катера  нами  не  интересовались.  Полицейский  катерок  с  нами
разминулся без проблем.
   - К Лос-Панчосу, - приказал я, не очень точно догадываясь, на  хрена  мне
это сдалось.
   - А дальше что? - спросила Хрюшка по-русски.
   - Будто я знаю... - Мне и вправду очень смутно представлялось, что делать
дальше. - Крутиться будем...
   - Отпуск называется, - проворчала Хавронья.
   - Да уж... - У меня на языке  было  столько  матюгов,  что  ни  в  сказке
сказать, ни  пером  описать.  Правда,  появилось  хоть  чуточку  времени  на
размышление.  Количество  неприятностей,  происшедших  в  течение  последних
суток, явно превышало все ожидания. Самое  обидное  -  практически  все  они
произошли по нашей  собственной  вине  и  разгильдяйству,  если  не  сказать
грубее. Полез спасать утопающего - засветился в свидетели по убийству.  Дуре
захотелось потрахаться в экзотическом  месте  -  чуть  сами  не  угробились,
замочили местного крутяка и приобрели столько "друзей" в  местном  уголовном
мире, что хоть сразу ложись и помирай. Наконец, пошли искать помощи к  бабе,
которую Чудо-юдо  объявил  вполне  надежным  кадром,  -  и  на  тебе,  опять
пролет... Нашуршали, нечего сказать!
   - Сиди здесь, контролируй, - повелел я Хавронье. - Не расслабляйся!
   - А ты?
   - Пойду торговаться с Эухенией. Остается только на нее и надеяться. А так
нам хана.
   - Смотри, осторожнее...
   В каюте все было нормально. Заложники  сидели  на  полу  спинами  друг  к
другу.
   - Куда вы нас везете? - спросила Эухения.
   - На Акулью отмель, - пошутил я, но меня не поняли.
   - Как? - У  гадалки  на  лице  появилось  выражение  самого  натурального
страха.
   - Зачем?
   - А вы не знаете? Договариваться будем...
   Дух милашки Соледад  витал  где-то  здесь.  В  каюте,  которая  выглядела
несколько  более  обшарпанной,  чем  десять  лет  назад,  почти  ничего   не
изменилось.
   Кровать была та  самая,  несомненно.  Именно  здесь  королева  хайдийских
пиратов рассказывала мне о своих каннибалических  пристрастиях,  об  Акульей
отмели и трудной юности. Теперь ей, наверно, было бы не намного меньше,  чем
Эухении...
   Но представить себе эту прекрасную гадючку постаревшей мне было трудно.
   - Сеньор, - неожиданно смиренным голосом произнес  Сесар  Мендес,  -  мне
надо в туалет.
   - Начинается! - вздохнул я. - Ладно.  Чуть-чуть  потерпи.  Сейчас  я  вас
рассажу по разным каютам.
   Я вышел, заперев за собой дверь, завинтил иллюминаторы еще в двух каютах,
а затем вернулся. Отстегнул Сесара от связки, не развязывая ему рук, вывел в
коридор и велел лечь на пол лицом вниз. Мне не  хотелось,  чтобы  он  двинул
меня ногой, пока я буду запирать дверь. Затем, подняв его на ноги,  я  отвел
его к подготовленной каюте и ослабил путы так, чтобы он мог развязаться сам,
но не сразу, а через пару-другую минут. После этого втолкнул его в  каюту  и
сказал:
   - Будь как дома.
   Операция с Лусией Рохас прошла более спокойно, поскольку от научной мышки
я  не  ждал  решительных  действий.  Впрочем,  она  и  впрямь  рыпаться   не
собиралась.
   После этого можно было  побеседовать  с  Эухенией  и  даже  снять  с  нее
наручники.
   - Насчет Акульей отмели  я  неудачно  пошутил.  У  нас  есть  возможность
подумать над соглашением в более комфортных условиях...
   Эухения разминала побагровевшие  запястья.  Похоже,  что  экстрасенсорная
дама что-то прикидывала.
   - Разговор пойдет только о "Зомби-7"? - спросила она.
   - Думаю, что  как  стержень  беседы  эта  тема  подойдет.  Мне  ведь  вас
рекомендовали как дружественную даму. Я и не предполагал, что  мне  придется
устраивать шум у вас в доме. А тем более убивать охранника.
   - Я сразу предупреждаю, сеньор Баринов, у меня  нет  ни  грамма  готового
препарата.
   - А что у вас есть?
   - У меня есть сырье.
   - Расскажите хотя бы о нем... Пока.
   - Это не так интересно, как кажется. Лет  двадцать  назад  я  работала  в
одном    из    американских    госпиталей    во     Вьетнаме     медицинской
сестрой-лаборанткой. У меня тогда был паспорт  США  и  двойное  гражданство.
Некоторые солдаты очень мучились болями, выпрашивали наркотики... Конечно, я
не была фар