Леонид ВЛОДАВЕЦ
   Капрал 1-4

   ГАСТРОЛЬ БЕЗ АНТРАКТА
   МОСКОВСКИЙ БЕНЕФИС
   ШЕСТЕРКИ САТАНЫ
   АДСКАЯ РУЛЕТКА


   Леонид ВЛОДАВЕЦ
   ГАСТРОЛЬ БЕЗ АНТРАКТА



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Часть первая

ПО МЕСТАМ БОЕВОЙ СЛАВЫ

КАСА БЛАНКА ДЕ ЛОС ПАНЧОС

   "Боинг-757", чуточку кренясь, описывал дугу вокруг Хайди, заходя  в  зону
посадки аэропорта Сан-Исидро. Он шел довольно медленно, показывая пассажирам
правого    борта    густо-зеленые    мохнатые    горы     Сьерра-Агриббенья,
голубовато-серую змеящуюся серпантинами ленту  кольцевого  шоссе,  скалистые
обрывы,  Лесистое  плато,  мыс  Педро  Жестокого...  Потом  в   иллюминаторе
показались белые  небоскребы  и  игла  телевышки  Сан-Исидро.  Как  во  сне,
ей-Богу!
   Да уж, гражданин Коротков и господин Баринов, не думали вы,  братцы,  что
вас сюда опять занесет. Да и мистер Браун, как помнится,  уматывал  с  этого
острова в полной уверенности, что никогда сюда больше  не  явится,  ан  нет,
сподобились,  господа-товарищи.  Десять  лет  спустя  решили,  так  сказать,
проехаться по местам  революционной,  боевой  и  сексуальной  славы  бывшего
министра  соцобеспечения  революционного  правительства  Республики   Хайди,
гражданского мужа компаньеры  Президента  команданте  Киски.  Да  еще  не  в
одиночку, а с  новой,  на  сей  раз  вполне  законной  супругой  -  сеньорой
Бариновой Еленой Ивановной (в просторечии - Хрюшкой Чебаковой).
   Ленка сидела у самого иллюминатора и  любовалась  красотами.  Деревенская
кровь все-таки даже с  кандидатской  степенью  и  почти  готовой  докторской
давала о себе знать.  У  меня  лично  на  этот  счет  была  дежурная  фраза,
запомнившаяся еще с детдомовских  времен,  когда  по  телевизору  показывали
спектакль "Любовь Яровая".
   Автора пьесы, само собой, я не помнил, там было  что-то  про  гражданскую
войну.
   Белых по ходу дела победили, они начали драпать и вместе с ними  какая-то
смешная толстая тетка. Вот тут какой-то профессор, похожий на Карла  Маркса,
и сказал историческую фразу: "Пустите Дуньку в Европу!" Мы над этой репликой
отчего-то ржали чуть не полгода. Может, от  недостатка  других  поводов  для
смеха.
   Конечно, цивилизаторская миссия, которую отче наш, Сергей  Сергеевич,  он
же  Чудо-юдо,  начал  еще  в  те  времена,  когда  числил   меня   в   графе
"безвозвратные потери", не прошла бесследно. Девочка,  которой  ее  покойный
папаша, доблестный шабашник Иван Михалыч Чебаков, прочил  блестящую  карьеру
продавщицы в продмаге... Или он  Зинке  продмаг  прочил,  а  Ленку  хотел  в
промтоварный устроить?
   Забыл уже. В общем, эта самая  девочка  вышла  в  люди,  вышла  замуж  за
бандита с обеспеченным настоящим (хотя и  с  неясным  будущим)  и  приобрела
элементы интеллекта в поведении и внешности. Но "Дунька" все-таки  постоянно
просматривалась. Иногда чуть-чуть, иногда весьма и весьма мощно.
   Вообще-то я думал, что у нее  это  быстро  пройдет.  Как-никак  в  юности
Чудо-юдо  устраивал  им  с  Зинкой  гипнопедические  уроки   английского   с
путешествиями во сне по городам англоязычных стран.  Хотя,  подозреваю,  что
это были не просто уроки, а нечто  большее.  Не  зря  же  девки  из  каждого
"путешествия" привозили в памяти какие-то цифры: то  телефонные  номера,  то
цены... Но так или иначе,  вроде  бы,  насмотревшись  иноземных  городов  по
видику, в цвете, можно было как-то притерпеться к  тому,  что  видишь  их  в
натуре. Во всяком случае, не приходить в  поросячий  восторг  от  того,  что
видишь Вестминстер или колдстримских гвардейцев в  шапках  из  шкур  русских
медведей. Тем более что времени на то, чтобы любоваться  всем  этим,  у  нас
было не так уж много.
   Когда месяц назад  мы  выпорхнули  из  Шереметьево-2  и  приземлились  на
лондонской "Хитровке", я уже знал, что Чудо-юдо вовсе не собирался дать  нам
с Хрюшкой  "оторваться  на  всю  катушку".  Ленка  тоже  знала.  Именно  ей,
собственно, как сотруднице Центра трансцендентных методов  обучения,  Сергей
Сергеевич надавал целую кучу поручений, ибо у Чудо-юда было  полно  знакомых
на берегах Темзы.
   В Хитроу нас встретил довольно веселый и вовсе не чопорный, как принято в
России называть англичан, парень. У него, правда,  было  королевское  имя  -
Генри  и  еще  более  королевская  фамилия  Стюарт,  но  ни  к  каким  шибко
благородным семействам он не принадлежал. Дед у него был  слесарем,  папа  -
школьным учителем, а сам Генри сподобился стать профессором.
   Два крупных спеца по  нейролингвистическому  программированию  -  так  по
научному   именовалась   та   дисциплина,   которая   предназначалась    для
заполаскивания чужих мозгов (и моих в  том  числе),  -  беседовали  о  своих
делах. Хрюшка держалась  весьма  солидно,  и  было  такое  впечатление,  что
профессор даже несколько заискивает перед таким светилом.  Несмотря  на  то,
что говорили они на вполне понятном английском, суть их бесед  доползала  до
меня так медленно, что вмешиваться в эти словопрения мне казалось  излишним.
И уж тем более мне было ни к  чему  посещать  лабораторию  мистера  Стюарта.
Потому что миссис Стюарт, которая предпочитала называть себя Нэнси, выполняя
предначертания Чудо-юда, нашла для меня более интересное занятие.
   Конечно, речь шла не об интимном. Нэнси была специалистом по генеалогии.
   Именно  ее  дружеская  помощь  и  привела   к   тому,   что   мы   вместо
запланированных Канар по команде Чудо-юда отправились на Хайди.
   Если бы речь шла только о том, где загорать, я бы все-таки выбрал Канары.
   Там к россиянам уже попривыкли, ибо еще в доперестроечные времена испанцы
позволяли доблестным советским рыбакам отдыхать на  островах  от  выполнения
плана по добыче всяких там тунцов и макрелей, пока их БМРТ  ремонтировались,
обеспечивая рабочие места для здешних судоремонтников. А теперь  тут  Иванов
еще поприбавилось. Что же касается благословенного острова Хайди,  то  он  в
наших  туристических  проспектах  не  значился.  Прежде  всего  потому,  что
дипломатические отношения между Россией и Хайди  отсутствовали.  Консульство
было, но не было никаких гарантий, что в досье  здешней  тайной  полиции  не
лежала фотография Анхеля Рамоса (в "девичестве" - Родригеса).
   Правда, демократия в данном государстве, как мне объяснили, уже  достигла
почти нормального уровня. Педро Лопес и Хорхе дель Браво, которых разбомбили
революционные ВВС компаньеры Киски, вот уже десять лет как никого не пугали.
С другой стороны, в отсутствие  незабвенной  команданте  и  Мировой  Системы
социализма никто не пытался тащить островишко к сияющим вершинам Коммунизма.
   Тем не  менее  ввиду  того,  что  "новые  русские"  в  эти  края  еще  не
заглядывали, местную спецслужбу - черт ее знает, как она теперь  называется!
- появление на острове товарища из Москвы могло  заинтересовать.  Тем  более
что на Хайди мы с  Ленкой  собирались  не  только  подставлять  солнцу  свои
относительно  бледные  телеса,   но   и   заниматься   кое-какими   научными
исследованиями.
   Пока я мыслил, "Боинг" гладенько притерся к бетонке аэропорта Сан-Исидро,
а  затем  ловко  подрулил  к  стеклянно-алюминиевому  цилиндру,  опоясанному
кольцевой эстакадой, от которой отходили, как лучи, дебаркадеры.  Стюардесса
с дежурной улыбочкой выпустила нас с Ленкой и прочую публику в  относительно
прохладный коридор, по которому кондиционер гонял свежий воздух.
   Одним рейсом с  нами  прилетело  всего  штук  пять  или  шесть  импортных
штатников, а  остальные  были  местные.  Штатники  ехали  налегке  -  кто  с
чемоданчиком,  кто  со  спортивной  сумкой.  Местные,  несмотря   на   общую
черномазость, были по ухваткам похожи на наших отечественных  "челноков".  У
каждого  было  по  паре  сумок,  картины,  корзины,  картонки,  а  может,  и
собачонки.
   Вся эта публика повалила за багажом, а потому мы прошли контроль вместе с
янки.
   Полицейский поглядел наши паспорта без  каких-либо  эмоций,  описанных  в
стихах Маяковского. Таможенникам тоже было все по фигу. Все  взятки  были  у
них впереди, они жаждали пощипать своих "челноков".
   Зато уже при выходе из аэропорта вокруг белых людей - а значит, и  вокруг
нас - завертелись очень любезные ребятки, убеждавшие, что отель, который они
представляют, самый лучший в мире. Янки уверенно протопали  мимо  них,  хотя
какая-то девица, висевшая  на  локте  у  весьма  солидного  джентльмена  лет
пятидесяти, убеждала своего "папочку" (не уверен, что  он  ей  действительно
доводился отцом) поехать  в  тот  отель,  представитель  которого  встал  на
голову, чтобы привлечь к себе внимание.
   Затем откуда-то вынырнули таксисты.  Это  была  вторая  волна.  Они  тоже
вкалывали на какие-то отели.
   - "Каса бланка де Лос-Панчос"! - орал один  из  них  особенно  громко.  -
"Белый дом в Лос-Панчосе"! Изысканная  обстановка,  отличный  вид  из  окон,
чудесная кухня, наивежливейший персонал, никаких москитов, чистейшая и тихая
лагуна, триста ярдов пляжа и всего в пятидесяти ярдах от дверей отеля! Всего
пятьдесят долларов в сутки.
   Что-то знакомое было в лице этого мужика. То, что он был из Лос-Панчоса -
городишки,  который  я  запомнил  как  скопище  вонючих  хибар,   населенное
какими-то   полуидиотами,   заставляло   держаться   настороже.   Как    мне
представлялось, в рекламной речи  таксиста  все  тезисы  были  стопроцентным
враньем. Однако бывалый "папочка" с девицей на локте тут же подошел к  этому
таксисту. Сюда же свернули и остальные американцы. Оскалив белозубую  пасть,
мулат распахнул заднюю дверцу.
   Усадив  разновозрастную  парочку,  он  ловко  щелкнул   пальцами,   будто
кастаньетой - я  сразу  вспомнил  милочку  Соледад,  которая  так  же  умела
щелкать,  -  и  к  нам  подъехала  еще  одна  машина  с   точно   таким   же
опознавательным знаком на желтом кузове, как и у  первой:  "Каса  бланка  де
Лос-Панчос". В нее сели сразу трое: муж,  жена  и  детеныш  лет  двенадцати.
Поскольку детеныш был  довольно  длинноволосый,  но  в  штанах,  определить,
девочка это или мальчик, я не смог. В третью  машину  влезли  мы  с  Ленкой.
Хрюшка нашла убедительнейший аргумент:
   - Видишь, все туда едут! Полста "зеленых" - не деньги.
   Я подумал, что янки наверняка знают, что тут - дерьмо, а  что  -  нет,  и
решил доверить свою судьбу опыту крупнейшей империалистической державы.
   Водила на очень плохом английском пытался рассказать мне,  какой  славный
город Лос-Панчос, до тех пор, пока не вытянул из меня  фразу,  произнесенную
на испанском языке с хайдийским акцентом и выговором, которым славится район
Боливаро-Норте в Сан-Исидро:
   - Не много ли ты привираешь, компаньеро?
   Удар кирпичом по голове произвел бы на него меньшее впечатление.  Водила,
уже гнавший свой желтый драндулет по кольцевой шестирядке, аж дернул рулем и
вильнул машиной. Наш московский таксер вряд  ли  обалдел  бы,  даже  если  б
арабский шейх в бурнусе заговорил с ним по-белорусски. Там все  видали...  А
вот тут, на Хайди, видать, еще не привыкли, чтобы явный европеоид  -  и  так
говорил.
   - Ей-Богу, не вру, сеньор! - Водила прикоснулся губами к большому  пальцу
правой руки.
   - Что-то я не помню у вас в Лос-Панчосе шикарных отелей.
   - Должно быть, вы давно у нас не бывали, сеньор. "Каса бланку"  построили
всего три года назад.
   - А кто хозяин?
   - Фелипе Морено, сеньор, если вам это что-то говорит.
   - Это тот, что был мэром еще  во  времена  Лопеса?  Он  вроде  бы  раньше
торговал рыбой?
   - Именно тот, сеньор. Коммунисты,  когда  была  революция,  его  чуть  не
расстреляли. Они окунали его головой в унитаз и изнасиловали его жену.
   Это  меня  приятно  обрадовало.  Насчет  того,  что   Морено   собирались
расстрелять, я припомнить не мог, а вот остальные  преступления  против  его
личности  и  достоинства  его  жены  мог  смело  записать  на   свой   счет.
Остановиться в отеле,  который  содержит  столь  давний  знакомый,  было  бы
оригинально. Тем более что супертолстуха - супруга мэра  -  могла  оказаться
где-нибудь поблизости... Я вспомнил, каково было Дику Брауну, когда он узнал
о своей ночной деятельности и "национализации" сеньоры Мануэлы. Даже  сейчас
мне, Баринову, хотелось сказать:
   "Бр-р-р!"
   - Слушай, а кто ведет головную машину? - спросил я водилу.  -  Что-то  уж
очень знакомое лицо...
   - Немудрено, сеньор. Это же Марсиаль Гомес. Он несчастный  парень.  После
революции его выгнали из полиции и чуть-чуть не посадили.
   - Он помогал партизанам?
   - Да что вы! Просто кто-то написал донос, что его  дед  был  генералом  у
партизан. Конечно, сажать его не стали, но на службу больше не взяли. Только
Морено и решился взять его к себе в обслугу. Теперь он у нас за старшего.
   По идее надо было сунуть этому парню двадцать долларов и сказать, что  мы
передумали. Он  бы  отвез  нас  в  Сан-Исидро,  и  там  мы  нашли  бы  отель
поспокойнее.
   Но отчего-то я не смог до этого додуматься.
   Когда-то, лет десять назад, мне не приходило в голову, что Хайди -  очень
красивый остров. Правда,  тогда  кольцевая  автострада  была  намного  хуже,
поменьше было реклам, бензоколонок, мотелей и закусочных. И машин  почти  не
было. Брауну те машины, как мне кажется,  виделись  жутким  старьем.  А  вот
теперь автомобили, несшиеся по дороге, были в основном новые. Попалось  даже
несколько шикарных "Кадиллаков", "Мерседесов" и даже "Роллс-Ройс".
   Джунгли на  острове  заметно  поредели.  Их  порядочно  искромсали  новые
дороги, проложенные к виллам и  асиендам,  новые  поля,  занятые  кукурузой,
примерно такой же, в которой я когда-то повстречал дона  Паскуаля  Лопеса  и
Марселу Родригес.
   Банановых,  сахарных,  цитрусовых  плантаций  тоже  прибыло.  Обтрепанной
публики вблизи дороги не просматривалось.
   Автострада обогнула городок со знакомым названием Санта-Исабель.  Речушку
Рио-де-Санта-Исабель мы переехали по новому мосту. Само собой, чище  она  не
стала, но, обложенная бетонными плитами, смотрелась аккуратнее.
   Бензоколонка покойного Чарльза Чаплина Спенсера, то есть  Китайца  Чарли,
промелькнула справа  от  шоссе,  а  по  склону  высоты  234,7  (или  234,5?)
несколькими ярусами раскинулись симпатичные коттеджики нового мотеля.
   Еще несколько секунд, и мы промчались мимо того самого места, где грянули
первые выстрелы гражданской войны на Хайди, то есть там, где солдаты  Лопеса
помочились на наших ребят, сидевших в засаде, а те их за это застрелили.
   Потом миновали поворот на Сан-Эстебан, мелькнул указатель "Лос-Панчос - 3
км". По крутой дуге объехали один из  отрогов  Сьерра-Агрибенья  и  покатили
вдоль моря. Впереди забелели утопающие в зелени виллы,  несколькими  ярусами
расположенные по склону горы. Ни одной из них память Брауна не хранила.
   Лос-Панчос тоже было хорошо видно.  Он  располагался  на  берегу  лагуны,
довольно далеко вдававшейся в сушу.  У  нескольких  десятков  пирсов  торчал
целый лес мачт спортивных  яхт,  десятка  два  их  маневрировали  в  лагуне,
несколько красавиц покрупнее, выпятив разноцветные спинакеры,  прогуливались
в нескольких милях от берега. Там же, то есть уже довольно далеко от  выхода
из лагуны, маячило несколько катеров - должно быть, кому-то вздумалось рыбку
половить.
   - Мы уже подъезжаем, сеньор, - доложил  таксист.  -  Вон,  видите,  белое
здание с колоннами? Правда, похоже на Белый дом в Вашингтоне?
   Я кивнул, хотя даже в шкуре Брауна по Вашингтону не гулял и Белого дома в
натуре не видал. Судя по картинкам, которые изредка доводилось наблюдать  по
телевизору, что-то похожее было, но насколько - не мне оценивать. Под горкой
посреди  довольно  просторной  лужайки,  окруженной   тропической   зеленью,
просматривалось двухэтажное белое  здание  прямоугольной  формы  с  четырьмя
полукруглыми портиками с колоннами.
   "Каса бланка" в переводе с испанского и есть "Белый дом". Самое  смешное,
что блатное слово "хаза" - прямая родня этой самой "касе".
   Все три такси, держась в кильватере друг к  другу,  свернули  направо,  а
затем,  описав  дугу,  вывернули  влево,  в  путепровод,   проложенный   под
автострадой.
   Здесь дорога шла по выемке, обсаженной по краям  ровненькими  пальмами  и
украшенной рекламными  щитами,  призывавшими  бриться  лезвиями  "Gillette",
жрать "Mars" и "Snikers", курить "Camel" и "Lucky strike" - в общем,  хорошо
знакомыми и привычными по нынешнему российскому житью. Правда, тут все  было
написано по-испански.
   Въехав по  пандусу  в  подземный  гараж,  такси  развернулись,  выражаясь
по-армейски, в линию машин и остановились. Появились три  девочки-креолки  -
вылитые Марселы в молодости! - а также шесть боев-униформистов для переноски
тяжестей. Тяжестей не было, и  боям  пришлось  довольствоваться  открыванием
дверей. "Папочка" с видимой неохотой раскошелился на один доллар,  что  было
принято с благодарностью. Я состроил подобие улыбочки и тоже дал  "жоржика",
хотя ценность услуги, по-моему, даже дайма не стоила.
   - Здравствуйте, я Анита! - сверкая вполне натуральными зубками,  сообщила
девочка. - Я провожу вас к лифту.  Поездка  на  такси  оплачена  отелем,  не
беспокойтесь...
   Уже  направляясь  к  лифту,  я   увидел,   что   высадившие   нас   такси
разворачиваются и выкатываются наверх. Флагманом опять ехал Марсиаль  Гомес.
Как видно, они торопились,  чтобы  успеть  снять  пассажиров  со  следующего
рейса.
   Лифтов  было  три,  поэтому  мы  добирались  на  первый  этаж  совершенно
независимо от остальных. Два боя прокатились с нами,  но,  поскольку  тащить
было нечего, кроме двух спортивных сумок  с  некоторым  количеством  тряпок,
один из них исчез, едва открылась дверь. Второй  взял  обе  сумки  и  понес.
Похоже, что ему тоже требовался доллар.
   Выйдя из лифта, мы очутились в холле вместе  с  разновозрастной  парой  и
дружной семьей. Девочки рассадили нас в мягкие кресла, над которыми  лопасти
вентиляторов бесшумно гоняли приятную прохладу, выдали  каждому  по  шикарно
изданному буклету, расписывавшему достоинства "Каса бланки  де  Лос-Панчос",
выставили перед каждым запотевшие банки с пивом и минеральной водой, а кроме
того, сообщили, что через минуту сам сеньор Морено явится в холл,  дабы  нас
приветствовать.
   И он действительно явился через минуту - прямо как в банке "Империал": "С
точностью до секунды!"
   Я - точнее, Браун - хранил в памяти довольно смутный образ  бывшего  мэра
Лос-Панчоса. Тем не менее, едва он вышел в  холл,  я  узнал  его  мгновенно.
Десять лет особенно не изменили его внешности. Тогда ему было 45, сейчас  55
- для мужиков это не разница. Может,  волос  стало  пореже.  Кроме  того,  я
запомнил его в майке "Adidas", шортах и  шлепанцах,  а  тут  он  появился  в
кремовом костюме,  при  галстуке-"бабочке",  преуспевающий  и  благоухающий.
Такой  не  станет  пить  ром  с  партизанами  и  рассказывать  о  страданиях
хайдийского народа, которому не хватает  маринованных  анчоусов,  платиновых
зубов и еще чего-то дефицитного. Уж во всяком случае, ему не  захотелось  бы
вспоминать, что в студенческие  годы  у  него  висел  над  кроватью  портрет
Фиделя.
   -  Рад  вас  приветствовать,  леди  и  джентльмены!  -  широко   улыбаясь
фарфоровой улыбкой, объявил сеньор Морено. -  Я  рад,  что  вы  выбрали  для
отдыха наш отель, и сделаю все возможное, чтобы вы об этом не пожалели. Весь
персонал отлично говорит по-английски  и  поймет  вас  с  полуслова.  У  нас
безукоризненное обслуживание при  весьма  низких  ценах.  Цена  двухместного
номера - сто долларов в сутки, трехместного -  сто  двадцать  пять,  люкс  -
триста. Согласитесь, это весьма  умеренно.  Вы  можете  оплатить  проживание
вперед, это дает пятипроцентную скидку...
   Нет,  конечно,  он  ни  черта  не  изменился.   Тогда   заискивал   перед
вооруженными партизанами, сейчас - перед богатенькими туристами. Цель все та
же - выжить.
   Тогда  -  физически,  чтоб  не  шлепнули,  сейчас  -  экономически,  что