есторан.  Там  два  зала
было... Красивых таких, больших, расписных. В одном Игорь со своей  конторой
и приглашенными должен был отмечать пятилетие фирмы, а другой еще пустовал.
   Время-то детское, пяти часов не проникало. Официально у них все  в  17.30
стартовало, народ еще не собрался. Игорек нам быстренько  организовал  малый
столик в стороне от большого банкетного, где мы и квакнули по маленькой. Для
разминки, так  сказать.  В  этом  заведении,  помнится,  нас  все  время  на
спортивную   терминологию   тянуло.   Должно   быть,   название   "Олимпиец"
сказывалось.
   До начала главного  сабантуя  оставалось  еще  минут  десять,  а  мы  уже
разогрелись и решили  выйти  на  площадку  перед  зданием,  свежим  воздухом
подышать.
   Там лесок неподалеку, осенней природой веяло...  Покурили.  Игорь  вышел,
оказывается, по делу: какого-то важного друга  надо  было  лично  встретить.
Когда этот друг подъехал - и не хило подъехал, между прочим, на "Линкольне"!
- Игорек, напрягшись,  как  ефрейтор  перед  генералом,  побежал  встречать.
Лосенок решил подготовиться к обязательной программе и  пошел  в  сортир  по
малой нужде. А у меня как назло еще полбычка  недокурено  было.  Не  бросать
же?! Знал бы, не закуривал его вовсе.
   Откуда эти трое вынырнули? Был бы трезвый, наверняка углядел бы пораньше.
   Должно быть, они как-то тихо из-за столба вышли - у  входа  столбы  такие
угловатые - или из-за угла.  Там  два  выступа  у  здания,  в  плане  -  как
коротконогая буква П. В общем, проморгал я их. Проморгал от расслабухи, а не
от их жуткого профессионализма.
   Но кое-что у них вышло клево. Сам подход отлично вышел, это прежде всего.
   Конечно, они у меня не закурить спросили. И не стали орать:  "Э,  братан,
пди сда!" Никакой приблатненности  не  просвечивало,  ни  в  словах,  ни  во
внешнем виде. А вот службой от них пахло, причем неприметность этих  мужиков
и просчитанность скорости перемещений - не дергаясь, но быстро - явно тянула
на комитетскую. Сразу заблокировали, отжали, отодвинули от тех  направлений,
с которых меня могли бы увидеть ненужные для них люди. Четко,  как  в  кино,
блин!
   Поэтому, когда один из них спокойным служебным голосом спросил:
   "Гражданин Баринов  Дмитрий  Сергеевич?"  -  моя  подтуманенная  хмельком
голова не нашла ничего лучше, как дать языку приказ ответить: "Да, а  в  чем
дело?" Мужик достал ксивку, даже открыл, по-моему, на пару секунд и  вежливо
представился:
   "Майор Агафонов, Федеральная служба безопасности. Прошу пройти с  нами  к
машине".
   Ей-богу, я не то чтобы дернуться, подумать о сопротивлении не успел,  как
они меня крепко взяли за локти - не заламывая,  между  прочим!  -  и  легким
полубегом поднесли к машине, за рулем  которой  сидел  четвертый.  Браслетки
надели только в автомобиле, когда посадили в серединку  на  заднее  сиденье.
Черные очки на глаза - ничего не вижу. И ходу!
   Повертелись-повертелись - раза четыре меняли  направление  движения  -  и
погнали по какой-то солидной дороге. Скорее всего по Ленинградке  в  сторону
от Москвы. Но это я потом усек,  потому  что  воздух  стал  меньше  бензином
пахнуть. Но даже тогда, когда я понял,  что  меня  не  на  Лубянку  и  не  в
Лефортово везут, у меня еще сомнений не появилось. Я  четко  знал,  что  ФСБ
меня продержит ровно столько, сколько потребуется Чуду-юду, чтоб долететь до
Москвы и навести все нужные справки, а потом  еще  какое-то  время,  по  его
личному усмотрению. Максимум - трое-четверо суток.  Такие  случаи  бывали  в
прошлом, когда старые друзья хотели  напомнить  Сергею  Сергеевичу  о  своем
существовании, пригласить его к сотрудничеству, напомнить о том, что Христос
и товарищи по партии завещали делиться...  При  всех  тогдашних  задержаниях
меня пристраивали в какое-нибудь комфортное помещение, где находились  тихие
и интеллигентные люди, как правило - профессиональные подсадные, которые без
особого успеха пытались узнать что-нибудь лишнее.  Должно  быть,  раньше  их
куратором  была  "пятерка".  Что-то  уж  очень  часто  они   заводились   на
политические темы. Но нынче, при полной и беспардонной свободе слова,  самая
лихая раскрутка на эту тему годилась только на то, чтоб  задницу  подтереть.
Даже  если  эта  раскрутка  упиралась  каким-то  концом  аж   в   подготовку
насильственного свержения нынешней власти, оскорбление чести  и  достоинства
Президента  (говорят,  целая  куча  юристов  и  филологов   заседала,   чтоб
определить, какими словами можно выражаться по его адресу, а какими  нельзя)
или  разжигание  национальной  розни,  доказать,  что  гражданин  не  просто
высказывал свою точку зрения, а имел в виду конкретные деяния, не смог бы ни
один прокурор.
   Но весь опыт прошлого оказался по фигу. Меня привезли в какой-то явно  не
привилегированный зачуханный дачный поселок, на какую-то покосившуюся дачку,
где наскоро обыскали, изъяв все содержимое карманов.  После  этого  попросту
сунули в подпол, провонявший плесенью и крысами. Ничего  не  объяснив  и  не
задав ни одного вопроса.

ЧЕМ ПОРАДУЕШЬ, ХОЗЯИН?

   Размышляя   над   печальными    последствиями    собственной    дури    и
недальновидности, я не заметил, как прошло несколько часов и световая полоса
от фундаментной отдушины полностью растворилась в наступившей темноте.
   Подогретость организма - единственное положительное следствие  встречи  с
Чебаковым - тоже сошла на нет. Сырость и вечерний, точнее уже ночной,  холод
стали ощущаться нешуточно. Именно из-за этого меня оставили досада и  злость
- плохие советчики в серьезных делах. Появились более  спокойные  и  трезвые
мысли.
   Правда, ничего утешительного в них не было. Наоборот, чем дольше я сидел,
тем больше сомневался в  том,  что  угодил  к  ФСБ.  Ведь  если  они  хотели
выдернуть что-то из меня, то должны были уже начать разговор.  Конечно,  для
улучшения эмоционального настроя, может, мне и следовало посидеть в гостях у
крыс, но не столько же времени, в конце концов?! Кроме  того,  если  чекисты
затеяли  какую-то  маленькую  игру  в  бадминтон,  где  мне  отводится  роль
воланчика, то пора набирать очки, пока на поле не вышел  Чудо-юдо.  То  есть
нажимать, допрашивать, капать на  мозги.  Интенсивнее  разрабатывать,  одним
словом. А они тянут, будто позабыли, что сцапали меня средь  бела  дня  и  в
людном месте. Даже  Игорь  или  Лосенок  могли  видеть,  как  меня  увозили.
Вмешаться, правда, не  смогли,  но  наверняка  имели  возможность  запомнить
машину, ее номер и, частично, рожи похитителей.  А  также  сообщить  "службе
быта" ЦТМО. Неизвестно, достаточно ли хвостиков попадет в ее руки, но в том,
что Чудо-юдо начнет искать меня не с пустого места,  можно  не  сомневаться.
При его-то  связях  в  конторе  он  очень  быстро  все  узнает.  Само  собой
разумеется, если тут, в Москве, за два года не слишком многое изменилось.
   То, что  меня  не  заперли  в  Лефортове,  а  утащили  хрен  знает  куда,
сомневаться  в  фээсбэшном  "следе"  не  заставляло.  В  любом   официальном
заведении такого рода Чудо-юдо нашел бы меня через четверть часа.  Городские
конспиративные "точки" он "прозванивал" бы гораздо дольше, а загородные - не
менее двух суток. Поэтому товарищи чекисты, учитывая эти  обстоятельства,  и
решили утащить меня в такое место, которое ни по каким конторским ведомостям
не проходит. Это не могло дать гарантии, что товарищ Баринов-старший туда не
доберется, но давало более солидный запас времени.
   Но если ты хотел выиграть время, на хрена его теперь тянуть?  Вот  это  и
смущало. Кроме того, я вдруг подумал: а с чего это ФСБ надумала хватать меня
в "Олимпийце"?
   Отрешившись от всяких самобичевательных  рассуждений  по  поводу  дури  и
расслабухи, проявленных мной перед похищением, я стал не спеша  прокручивать
память в обратную сторону. И вот тут-то допер своим скудным умишком, что  ни
ФСБ, и никакая другая казенная контора здесь ни при чем.
   Начнем с того, что  проще  всего  было  меня  прибрать,  не  выпуская  из
аэропорта. Придраться к паспорту, отвести в какое-нибудь помещение  с  двумя
дверцами, в одну ввести, предложив сопровождающим лицам немного подождать, а
через другую вывести и, скоренько усадив в машину, доставить куда следует.
   Однако мне дали возможность отправиться в "Олимпиец", хотя туда я  вполне
мог и не поехать. Прижать  где-нибудь  на  дороге  тоже  было  удобнее,  чем
хватать на площадке, где было не меньше полудесятка  свидетелей.  Тем  более
что мы могли  бы  и  не  выходить  на  перекур,  во  всяком  случае,  загодя
планировать захват на такой  момент,  при  двух  перечисленных  возможностях
взять меня в более  удобной  обстановке,  никто  бы  не  стал.  Даже  в  том
гипотетическом случае, если бы Игорь  Чебаков  и  Лосенок  вдруг  заделались
гнусными суками и специально заманили меня в  "Олимпиец",  чтобы  подставить
операм.
   Такая идейка меня сгоряча кусанула.  Лосенка  я,  конечно,  зря  приплел,
слишком уж надежный мужичок. Да и не дурак, хорошо понимает, что,  подставив
меня, заполучит для себя  и  своего  семейства  массу  неприятностей.  Он  и
сейчас-то небось боится, что его Чудо-юдо в измене  заподозрит.  К  тому  же
Лосенок повез меня в "Олимпиец" только после моих уговоров.
   Игорь вызывал больше подозрений. Хоть и стоял под крышей Чуда-юда, за ним
водилась любовь к самодеятельности. Пожалуй, не меньшая, чем у моего  братца
Мишки. Пользовался, поросенок, тем, что его сестры были самыми  толковыми  и
усердными сотрудницами Сергея  Сергеевича.  При  определенных  благоприятных
обстоятельствах - это было личное мнение самого Чуда-юда! - он мог "сойти  с
рельсов" и пойти на подлянку. Вообще-то в наших кругах такая  характеристика
равна приговору к вышке. Любого другого, не дожидаясь,  когда  готовность  к
заподлянке выльется в конкретное деяние, от  греха  подальше  вывели  бы  из
дела.
   Пожалуй,  даже  через  кочегарку.  Но  желание   не   огорчать   невесток
способствовало тому, что Чудо-юдо продолжал курировать  Чебакова,  милостиво
позволяя ему жить под плотным и неусыпным контролем.
   Но тем не менее, даже если вообразить, будто. Игорь сумел проявить чудеса
конспирации и навести какие-то контакты, не попавшие  в  поле  зрения  наших
эсбэшников, не боясь при этом, что его вычислят  и  оприходуют,  слишком  уж
хлипким выглядел план "заманить и взять". И для чекистов, и  для  ментов,  и
для разных негосударственных контор. Потому что такой план летел  под  откос
от одного-единственного "нет", которое я вполне мог бы сказать Игорю, если б
был чуточку собраннее. Уж заманивать, так не простым  "Пойдем,  выпьем!",  а
чем покруче. Чем-то таким, от чего я никак не смог бы отказаться. По  правде
сказать, найти "что-то такое"  было  трудно.  То,  что  я  загорелся  мыслью
встретиться и поговорить за жизнь, было чистой  случайностью.  Даже  если  б
Игорь сообщил мне, что есть возможность переспать с Мадонной или Чиччолиной,
я б,  наверно,  не  заторопился.  И  перспектива  хапнуть  денежный  куш  на
какой-нибудь авантюре была для меня не более привлекательна, чем  выпивка  в
хорошей компании.
   В общем, не стоило подозревать Чебакова. Я ему  ничем  не  насолил.  Был,
правда, случай, когда  он  возомнил  себя  заступником  за  честь  сестер  и
порывался набить мне морду. Этот порыв  закончился  для  него  фингалом  под
глазом и небольшим вывихом челюсти. Но  после  того,  как  сестер  Чебаковых
официально выдали замуж за братьев Бариновых, инцидент был исчерпан и забыт.
Во всяком случае, выгоды от того, что Зинка и Ленка стали Бариновыми, вполне
компенсировали для Игоря и фингал, и вывих.
   После того, как я отвел обвинения от старых друзей, все на какое-то время
стало совсем непонятно, но тут  же  прояснилось.  Как  все  гениальное,  эта
догадка была совсем простая.
   А что, если граждане,  которые  меня  так  задешево  сцапали,  вообще  не
представляли себе, с кем имели дело? Очень может быть,  увидели  человека  в
приличном костюмчике и решили, что у него, наверно, деньжата водятся. Помимо
того, что в карманах найдется,  он  и  выкуп  кое-какой  за  себя  заплатить
сумеет.
   И вообще у таких ухарей вся идея могла развернуться уже по ходу дела.
   Увидели, что я отпустил охрану, оставив только  Лосенка.  Подслушали  наш
разговор и узнали мою фамилию, имя и отчество. Единственное, что у них  было
придумано загодя, -  ксивы  ФСБ.  Почти  безотказно.  Громадное  большинство
народу удостоверений нынешних чекистов в глаза не видело. При обилии частных
типографий соорудить липовые корочки  не  проблема.  Задержись  вместо  меня
Игорь - увезли бы его. Хотя, конечно, тут были его сослуживцы, охранники,  и
они б шефа так просто не отпустили.
   Неприятно было сознавать, что оказался в роли элементарного лоха, но  что
делать. Теперь следовало подумать, что может прокрутиться в самом  ближайшем
будущем.
   В кармане у меня от щедрот Чуда-юда лежало сто долларов  и  тысяч  двести
рублями. При костюме, который по первому прикиду смотрелся на три  "лимона",
это немного. Наверно, оттого главные устремления похитителей были направлены
на выкуп. Сейчас, пока я сидел в подполе, отгоняя от себя наглых крыс, добры
молодцы, должно быть, решали, какую назначить сумму за  мое  освобождение  и
как ее получить, чтоб при  этом  самим  благополучно  смыться.  Вот  на  эти
теоретические вопросы они сейчас и изводили драгоценное время.
   О  том,  что  похитители  проводят  производственное  совещание,  я  знал
наверняка. Дача была не настолько большая, чтобы звуки голосов не доносились
в подпол из комнаты. Но, конечно, они лишь изредка орали во  весь  голос,  и
понять, по какому поводу было произнесено то или иное матерное выражение - а
иных  громко  не  произносили,  -  я  не  мог.  Остальное   время   говорили
полушепотом. Если б Чудо-юдо мог установить со мной связь и усилить  слух...
Включил бы ту самую РНС - "руководящую и направляющую силу", - и  я  бы  уже
сейчас примерно знал, что день грядущий (или  хотя  бы  ночь  грядущая)  мне
готовит. Впрочем, он небось сейчас был в полной уверенности, что со мной все
в порядке. Или просто занят переговорами - они могли и весь день продлиться.
Иначе давно бы глянул на трофейный "джикейский" индикатор и обнаружил, что я
нахожусь не там, где нужно.
   Так что пока на него надежда была слабая. Следовало самому думать.
   Можно было сказать со стопроцентной уверенностью: ребята не московские.
   Почему так уверенно? Да потому, что московские брали бы в заложники того,
кого хорошо знают. Человека, с которого можно прилично слупить  и  самим  не
нарваться на проблемы. Москвичам не надо  спешить,  можно  как  следует  все
обсмотреть,  обдумать  и  просчитать.  Прежде  всего   -   сумму.   Если   у
потенциального клиента нет хотя бы  сотни  тысяч  баксов  и  нет  друзей,  у
которых он бы  мог  их  занять  ради  своей  жизни  и  свободы,  -  не  фига
корячиться. И брать желательно человека с неполадками  по  части  налогов  -
чтоб его родня не  побежала  милицию  звать,  по  следам  которой  налоговая
полиция наехать может. Ну и, конечно, надо знать,  стоит  ли  гражданин  под
чьей-то "крышей" или так, сам перебивается.
   Понятно, того, кто сам перебивается, можно брать без особых  волнений.  С
"покрытым" надо, естественно,  обходиться  аккуратно,  даже  отступиться  от
него,  если  нет  возможности  договориться  с  патронирующей  организацией.
Особенно, если фирма солидная и строгая, а клиент у нее  на  хорошем  счету.
Возможности для договора имеются, если существуют товарищеские  отношения  и
взаимное понимание.
   Например,  если  кандидат  в  похищенные  нерегулярно  оплачивает  услуги
"крыши" и утаивает реальные доходы не только от налоговой службы,  но  и  от
родных бандитов. Такого  следует  похищать  исключительно  в  воспитательных
целях и делиться по коэффициенту трудового участия (КТУ).
   Так или иначе, москвичи провели  бы  достаточный  объем  подготовительной
работы,  а  потому  ни  при  каких  обстоятельствах  не   стали   заниматься
киднеппингом, имея в виду разборки с Чудом-юдом. Самоубийц и мазохистов в их
среде не наблюдалось.
   В общем, у меня сложилось впечатление,  что  те,  кто  меня  уволок,  все
прикидки делали в последний момент и понятия не имели, кто  я.  Выбрали  они
меня только по одной причине: одет был нормально, по-западному, чисто выбрит
- Хрюшка уговорила незадолго до посадки  соскрести  эмиратскую  щетину.  Ну,
наверно, еще и потому, что приехал  в  "Олимпиец"  с  охраной  и  на  джипе,
общался там с Игоряшей, который выглядел еще более богатеньким. Ясно: если у
меня не найдется, то друг заплатит. Вот и вся логика, простая и  серая,  как
русская провинция. Сделать-то сделали, а теперь задумались.  Вот  и  спорят,
кретины,  каким  образом  требовать  выкупа,  чтоб  не  засветиться   и   не
подставиться.
   Нормальные люди о таких вещах загодя беспокоятся, но нормальные люди и не
будут хватать неведомо кого лишь потому,  что  тот  приехал  на  "Чероки"  с
шофером и охраной, был прилично одет и курил в компании такого  же  прилично
одетого человека? Да еще потому, что сумели подслушать мою  фамилию,  имя  и
отчество.
   Идиотизм! Такую шпану надо поганой метлой  гнать  из  рядов  криминальных
структур!
   Очень трудно представить себя на месте таких обормотов, но  мне  пришлось
напрячь последнюю извилину, чтобы вообразить себе логику их мыслей.
   Конечно,  послать  кого-то  к  Игорю   -   единственному   потенциальному
Плательщику выкупа, которого они знают, - они, при всей  своей  дурости,  не
решатся. Все-таки какой-то интеллект у этих козлов есть, раз они сумели меня
хотя бы на часок убедить  в  своей  принадлежности  к  славному  чекистскому
племени"
   И надеяться на то, что они сдуру отправят к Чебакову какого-то посла,  не
стоило. Им еще надо будет найти дорожку  к  нему,  а  затем  гробы  и  белые
тапочки станут для них  предметами  первой  необходимости.  Посланцу  крепко
сядет на хвост СБ ЦТМО, а там полно профессионалов, работавших  в  "семерке"
Комитета.
   Провинциалы об этом не знают, но все-таки, наверно, не рискнут испытывать
судьбу. Значительно проще заставить меня написать  письмишко  без  обратного
адреса, указать жесткий срок, подобрать местечко,  достаточно  удаленное  от
цивилизации, но в то же время такое, чтоб  нельзя  было  поставить  в  кусты
Засадный полк, как сделал мой тезка на Куликовом поле.
   Потом, надо думать, гости столицы рассчитывают взять  собранную  для  них
сумму и тихо слинять в какой-либо теплый район земного шара, под сень пальм.
   В общем, мне стало ясно, что жизнь дала трещину. Самое опасное  теперь  -
если  оболтусы  перепугаются.  Могут  со  страху  зарезать  и  сбежать,   не
дождавшись выкупа. Холодно стало, очень холодно. И  физически,  и  морально.
Отчетливо представилось, что эти недоделки и убить как  следует  не  сумеют.
Истыкают ножиком и бросят в подвале  еще  живым.  После  чего  мне  придется
несколько часов помирать, а крысы, почуяв свежатинку, начнут меня помаленьку
хавать...
   Только я успел об этом подумать,  как  у  меня  над  головой  загрохотала
передвигаемая мебель, со скрипом  открылась  деревянная  крышка  люка.  Меня
высветили фонарем и опустили лестницу.
   - Вылазь,  зема!  -  произнес  тот,  кто  представлялся  мне  как  "майор
Агафонов". Обращение показывало, что  граждане  не  собираются  пудрить  мне
мозги и прекращают игру в чекистов.
   Они ловко и без лишней грубости выдернули меня из подвала. Даже пиджак не
порвали. Мне б его очень жалко было.
   - Не замерзли, Дмитрий Сергеич? - осведомился "Агафонов". - У  нас  есть,
чем погреть, Луза?
   - Утюгом или паяльником? - пробасил жлобина, который, как мне  помнилось,
сидел за рулем авто, на котором меня сюда привезли. - Может, сигареткой?
   Точно таким же инструментарием и мы пользовались. Правда, начинали  не  с
этого.
   - Спасибо, - вежливо  поблагодарил  я.  -  Вполне