Крокодил не  крокодил...  Знаете,  кого это  существо больше всего мне
напоминает?
     - Знаю,  - кивнул Зяблик. - Зверя Барсика... Который был очень мил с нами,
не мог закрывать глазки,  но на стороне шуровал все живое так,  что даже костей
не оставалось.
     - Неужели они здесь водятся? - наивно воскликнула Лилечка.
     - Ну ты что!  -  Цыпф с укоризной посмотрел на свою подругу.  -  Такой тип
существ здесь невозможен морфологически. Точно так же, как и люди. Это, конечно
же, тот самый Барсик, принимавший участие в погребении Эрикса.
     - В качестве катафалка... - добавил Смыков.
     - А вдруг Эрикс здесь ожил? - ахнула Верка.
     - Не исключено,  -  пожал плечами Цыпф.  - Хотя совсем не обязательно, что
после этого они с Барсиком подружились.
     - Так или не так,  а  проверить надо,  -  заявила Верка решительно.  -  По
крайней мере, у нас будет хоть какая-то цель.
     - Цель-то,  может,  и будет,  -  задумчиво произнес Цыпф. - Но вот вопрос:
располагаем ли мы средствами для ее достижения?
     Весь остаток дня ватага была занята охотой на  Барсика,  что по сути своей
напоминало попытки кошки поймать птичку,  порхающую на экране телевизора.  Были
моменты,  когда казалось,  что их пути обязательно пересекутся где-то хоть и  в
далекой,  но  во  вполне  реальной перспективе,  однако  в  прихотливых изломах
иномерного и чужеродного пространства могли заблудиться не то что люди,  а даже
планеты. Кончилось все тем, что зверь, у. которого теперь даже хвост можно было
разглядеть,  перевернулся вверх  ногами (подобные оптические иллюзии ватаге уже
доводилось наблюдать) и  пропал без следа в  нагромождении каких-то  призрачных
пиков, существовавших не сами по себе, а как отражение чего-то совсем иного.
     Верка печально сказала:
     - Мне показалось,  что рядом с  Барсиком кто-то шел...  Не с  той стороны,
которая к нам, а с другой...
     С  ней не  стали спорить,  хотя всем было известно,  что в  сиреневом мире
Верка ориентируется, как курица в сумерках.
     В свой срок возвращенные неведомой силой на бивуак, пленники Синьки плотно
поужинали ("Огурец бы сейчас соленый,  -  ворчал Зяблик,  - а то все сладкое да
сладкое") и,  пользуясь последним светом  уходящего дня,  занялись  неотложными
делами.
     Лилечка штопала Левкину рубаху.  Зяблик,  буквально вымоливший у Смыкова с
десяток блокнотных листков,  старательно изготовлял игральные карты,  Верка же,
как всегда, посвятила свой досуг манипуляциям с кормушкой.
     Согласно единодушно утвержденному накануне плану,  сегодня  наступил черед
размножения патронов,  запас которых не мешало пополнить в преддверии возможной
стычки с  бандой.  Для этой цели Верка получила от Зяблика наиболее надежный из
его  магазинов  (каким  способом  он  определил таковой,  для  всех  оставалось
загадкой).
     Зяблик уже заканчивал рисовать трефовую даму, когда Верка, подойдя к нему,
протянула вперед сжатый кулак и загадочно сказала:
     - Угадай, что у меня есть.
     - Я только погоду могу угадывать да в каком ухе звенит,  -  сказал Зяблик,
чтобы отвязаться от нее.
     - А ты все же попробуй, - настаивала она.
     - Пуговица от смыковских кальсон,  - ничего более неправдоподобного Зяблик
придумать не мог.
     - А вот и нет! - Верка разжала кулак. - Получай сувенир.
     На ладошке у нее лежал пистолетный магазин -  совсем как настоящий, только
размером с фасолину.
     Зяблик некоторое время рассматривал его, а потом иголкой, позаимствованной
у  Лилечки  выщелкнул один  патрончик -  крохотный,  как  рисовое зернышко,  но
ощутимо тяжелый.
     - Это какой же калибр получается? - прищурился он. - Полмиллиметра, а то и
меньше... Много такого добра получилось?
     - Нет, - ответила Верка. - Всего одна штука. Вот эта самая.
     Вокруг них собралась уже вся ватага.
     - Это надо так понимать, что наказаны мы! - жизнерадостно сказал Смыков. -
Лишены на ужин крем-брюле.
     - Можно?  - Цыпф переложил магазин себе на ноготь. - Занятная вещица, хоть
и  бесполезная...  А  знаете,  чего-то  похожего я  ожидал.  Занявшись поисками
Барсика, мы нарушили какие-то незыблемые правила... Расстроили общую дислокацию
игры. Но, возможно, это еще не наказание, а только предупреждение.
     - Ясно,  -  буркнул Зяблик.  - Когда пайки лишают, это еще не наказание, а
так...  мера профилактики.  Вот когда вологодский конвой за  тобой придет,  это
другое  дело.  Те  или  в  штрафняк отведут,  или,  как  раньше...  высшую меру
социальной защиты за саботаж.
     - А как же дальше с Барсиком быть? - поинтересовалась Верка.
     - Придется эту идею оставить, - Цыпф развел руками. - Пусть гуляет себе...
     - Интересные дела получаются! - возмутилась Верка. - Бандитам, значит, все
можно!  Что хотят,  то и творят!  Болтаются,  где им вздумается!  А мы один раз
оступились - и сразу тряпкой по роже! Нечестно!
     - Разговор беспредметный,  - попытался убедить ее Цыпф. - Такие категории,
как  "честно" или  "не  честно",  вряд  ли  имеют в  этом  мире  хоть  какое-то
значение...  И  потом,  ведь мы  же  ничего не  знаем...  Думаю,  что  бандитам
персональные кормушки вообще не нужны. Они могут грабить всех подряд.
     - А почему хозяева не вмешиваются? Это же натуральный произвол!
     - Возможно,  это не  нарушает правил...  Не  мешает,  так сказать,  общему
замыслу.
     Уже окончательно стемнело,  а  ватага все продолжала спор.  В конце концов
было решено прекратить мероприятия по  поискам Барсика.  Овчинка явно не стоила
выделки.  Во-первых,  не  было  никаких гарантий,  что  Барсик ходит на  пару с
Эриксом (наблюдениями Верки вполне можно было пренебречь).  Во-вторых, хищный и
довольно  примитивный  зверь  мог   не   признать  своих  бывших  попутчиков  и
воспользоваться ими как дополнением к  своему рациону.  В-третьих,  перспектива
встречи с  Эриксом радовала далеко  не  всех.  Уроженцы Талашевского района,  в
отличие  от  жителей Ямайки  или  Гаити,  не  имели  опыта  общения с  ожившими
мертвецами.
     Чутье не подвело Зяблика и  на этот раз.  Все крепко спали,  а он,  словно
получив пинок от ангела-хранителя, внезапно воспрянул ото сна.
     Он  хорошо  помнил,  что  доверять звукам,  особенно доносящимся издалека,
здесь нельзя.  Шаги,  раздававшиеся впереди,  могли,  к  примеру,  принадлежать
человеку,  подкрадывающемуся  сзади.  Ползущий  червяк  мог  издавать  пугающий
грохот, а огромная толпа - легкий шорох.
     Поэтому,  заподозрив неладное,  Зяблик немедленно растолкал Смыкова - одна
пара ушей хорошо, а две лучше.
     - Чего надо? - сонно пробормотал тот.
     - Ходит тут кто-то поблизости... Послушай...
     - Пусть ходит... Не запретишь... Главное, чтобы близко не подходил. - Было
слышно, как Смыков шарит по карманам в поисках гранаты.
     Их  разговор разбудил остальных,  и  ватага без промедления изготовилась к
отражению возможного нападения.  Однако время шло,  а  ночь что-то  не  спешила
огорошить  их  каким-нибудь  неприятным сюрпризом.  Напряжение понемногу  стало
спадать.
     - Не  приснилось  ли  вам  все  это,   братец  мой?   -  не  без  ехидства
поинтересовался Смыков.
     - Присниться мне что угодно может,  -  ответил Зяблик веско. - Раз даже ты
приснился. Можешь представить, с женскими сиськами и конским мудьем. Но я же от
этого не просыпаюсь. А вот когда поблизости кто-то топает, как портовый грузчик
по сходням, сон от меня белой птицей летит.
     - Нда-а, - Смыков оглянулся по сторонам. - И не скажешь, что совсем темно,
а ничего не видно. Гранатой что-ли шарахнуть?
     - Даже  думать не  смей!  -  набросилась на  него Верка.  -  Еще  пришьешь
кого-нибудь местного по ошибке...
     - Местные если шум и  производят,  то нам его слышать не дано.  Так что не
паникуйте. Вера Ивановна...
     - Левка, отстань! - взвизгнула Лилечка. - Нашел время лизаться!
     - Это не я, - смутился Цыпф. - Как ты могла подумать?
     - Кто же тогда? Ай... опять...
     - Пропустите-ка меня!  - Расталкивая остальных, Зяблик подался на ее голос
и вдруг заорал что есть мочи: - Поймал! Держу! Ей-Богу, держу!
     - Кого ты держишь, кого? - надрывался рядом Цыпф.
     - Хрен его  знает!  Но  что  не  Лильку твою,  так  это точно!  Как матрас
надувной... Только теплое... И течет по нему...
     Смыков щелкнул кресалом, вспыхнул фитиль, однако его тусклый огонек не мог
рассеять  окружающую  мглу.   Пришлось  использовать  вместо   факела   недавно
изготовленные перчатки. Облитая спиртом шерсть вспыхнула, как сухое сено, и вся
ватага дружно ахнула.
     Из  сиреневой мути,  как из омута,  таращились на них два глаза,  размер и
выражение  которых  сразу  рождали  мысль  о   свирепых  драконах-людоедах.   В
треугольных зрачках,  подернутых пленкой прозрачных жабьих век, отражался огонь
факела.
     Жуткие  эти  глаза  существовали  не  сами  по  себе,   а  в  комплекте  с
несокрушимой глыбой  морды,  грубыми дырами ноздрей,  пилами клыков и  огромным
языком, за который в данный момент держался Зяблик.
     Факел горел не  больше трех-четырех секунд,  и  столько же  времени длился
немой  ужас,  усугубленный  еще  тем  обстоятельством,  что  ватага  не  совсем
оправилась  ото  сна.   Когда  факел  погас,  наступил  черед  ужаса  вопящего.
Солировала в нем,  безусловно, Лилечка. Остальные по мере сил помогали ей - кто
благим матом, кто бессмысленными командами, а кто даже истерическим хохотом.
     В  этой внезапно взорвавшейся какофонии звуков не сразу удалось расслышать
смущенный человеческий голос:
     - Не надо так волноваться. Это добрый зверь. Он не кусается.
     - Эрикс, ты, что ли? - первой опомнилась Верка.
     - Кто же еще может навестить вас здесь, как не старый приятель Эрикс.
     - А зверюгу ты почему наперед себя послал?
     - Не хотел вас пугать...  Вы видели мой труп.  Для вас я мертвец...  Очень
многие люди боятся мертвецов.  Я  думал,  что  появление зверя подготовит вас к
встрече со мной...
     - Идея,  безусловно,  блестящая,  -  сказала Верка. - Мы просто тащимся от
восторга... Верно, Лилечка?
     - Ага, - сказала Лилечка, то ли падая, то ли ложась на руки Цыпфа. - Дайте
воды... Хотя не надо... Я все равно сейчас умру.
     Пока  Цыпф  и  Верка  хлопотали над  Лилечкой,  между  Смыковым и  Эриксом
завязалась несколько натянутая беседа. Зяблик был занят тем, что дергал Барсика
за язык, пытаясь оттащить подальше от бивуака.
     - Я,  конечно,  извиняюсь,  -  дипломатично сказал Смыков. - Вам эта тема,
может,  неприятна.  Но порядок есть порядок.  Как говорится,  всему свое время.
Время начетам и время отчетам.  Похоронили мы вас, значит, как полагается. Если
и  не по первому разряду,  то вполне достойно.  С  цветами и  музыкой.  Я лично
произнес речь, соответствующую моменту. Если желаете, могу повторить.
     - В другой раз,  -  вежливо отказался Эрикс.  - Я весьма благодарен вам за
то,  что  моя последняя воля была исполнена...  У  меня к  вам есть очень много
вопросов. Но сначала самый главный. Как вы сами здесь оказались?
     - Насели на нас аггелы.  Аккурат возле этого самого Черного Яйца,  которое
вы на схеме изобразили.  И  прижали к  площади...  Ну,  вы знаете,  там еще все
сияет...
     - Это есть проекция на наш мир "глубокого дромоса",  туннеля, соединяющего
различные пространства, - объяснил Эрикс.
     - Пусть "дромоса",  кто же спорит...  -  согласился Смыков. - Деваться нам
некуда.  Вот и сунулись в тот "дромос",  как куры в ощип...  Кстати,  мы вашего
зверюгу уже видели вчера.
     - Да,  да,  -  торопливо подтвердил Эрикс.  -  Я  тоже вас видел.  Но днем
подойти не посмел... Это лучше делать ночью.
     - Вы разве ночью видите? - удивился Смыков.
     - Нет. Но зверь, наверное, видит... Ночью он ходит очень уверенно. А нашли
мы вас потому, что это место мне очень хорошо знакомо... Все начинают отсюда...
Потом происходят перемещения разного порядка...
     Во   мраке  глухо  рявкнул  Барсик,   получивший,   наконец,   возможность
распоряжаться собственным языком. Почти сразу после этого где-то рядом раздался
голос Зяблика:
     - Ну со свиданьицем,  потомок!  Они отыскали друг друга в  темноте и долго
тискали в объятиях.
     - Жив, значит, курилка...
     - О да. Однако нельзя сказать, что я очень рад этому, - признался Эрикс.
     - Что так?
     - Эта жизнь недостойна человека. Она не удовлетворяет меня.
     - Нас тоже. А что делать?
     - Если бы я знал...  Боюсь,  что мы не в состоянии что-нибудь изменить....
Послушайте,  ведь  вас  раньше  было  шестеро.  А  я  слышал голоса только пяти
человек.
     - Погиб наш дорогой товарищ Толгай,  -  вздохнул Зяблик. - Своей жизнью за
наше спасение заплатил.
     - Печально...  Он заслуживал жизни, но умер. Мне же следовало умереть, а я
живу... Кажется, это называется иронией судьбы.
     Снова раздался рев Барсика, чем-то, похоже, очень недовольного.
     - Любопытствую, чем вы кормите вашу скотину? - ни с того ни с сего спросил
Смыков.
     - О,  это долгий разговор, - судя по тону Эрикса, он пребывал в тяжелейшем
цейтноте.
     - Что ты торопишься,  как поповна замуж?  - удивился Зяблик. - Чайник, что
ли, на керогазе забыл?
     - К рассвету я должен обязательно вернуться на то место,  где мне положено
находиться.  Возможно,  мы  встретимся днем,  но  эта встреча будет мимолетной.
Специально искать меня не надо. Я постараюсь навестить вас следующей ночью.
     - Будем ждать,  -  проворковала Верка.  -  Вы Лилечку извините,  она у нас
девушка нежная.
     - Нет,  нет...  Это  я  должен извиниться за  свою оплошность.  До  скорой
встречи.  И  вот  еще  что...  Здесь вы  можете столкнуться с  очень нехорошими
людьми.  В  большинстве своем это бывшие аггелы.  Они вооружены,  и  поэтому их
легко узнать. Остерегайтесь этих людей...
     - Шакалы они,  а не люди,  - сказал Зяблик. - Встречались мы уже. Еле ноги
успели от нас унести. Нашла коса на камень.
     - Итак, до завтра. - Во мраке послышались удаляющиеся шаги Эрикса, а потом
довольное урчание Барсика.
     - Вот и опять нас стало шестеро, - задумчиво сказала Верка.
     - Я  бы не стал сравнивать Эрикса с  Толгаем.  -  Цыпфу удалось,  наконец,
успокоить Лилечку. - Человек он, конечно, замечательный, но... Это то же самое,
что сравнивать книгу с  наскальной надписью.  В книге содержится намного больше
информации,  однако она беззащитна перед любой стихией. А наскальная надпись из
десяти фраз переживет века.
     - Витиевато вы,  братец  мой,  выражаетесь,  -  заметил Смыков.  -  Однако
основная ваша мысль ясна. Свой дурак лучше чужого умника. Не так ли?
     - Совсем не  так,  -  вздохнул Цыпф.  -  Я  говорил совсем не  о  проблеме
личностных качеств. Я говорил о проблеме времени и места. В уютной и безопасной
келье  я,  конечно,  отдал бы  предпочтение книге.  Но  в  огне  и  буре  лучше
полагаться на скалу.
     В  течение следующего дня им  не  удалось встретиться ни с  Эриксом,  ни с
бандитами.  Да и вообще дела у ватаги на этот раз обстояли на редкость скверно.
Выпадавшие на их долю пути вели или круто вверх,  или еще более круто вниз, так
что  иногда  для  передвижения  приходилось  использовать собственный  зад  (по
примеру заплутавших в Альпах суворовских чудо-богатырей).
     В конце концов они добрались до мест, где время текло не в десять, а почти
в  двадцать раз  медленней,  чем  на  родине.  Пространство здесь уже не  сияло
чистыми оттенками голубизны,  а  тускло  отсвечивало бутылочным стеклом.  Любые
звуки,  сорвавшиеся с губ,  даже самые глухие,  немедленно переходили в визг, и
членам ватаги приходилось общаться между собой жестами.
     Они еле-еле дотерпели до сумерек и  вздохнули с  облегчением только тогда,
когда вновь вернулись на  место,  определенное хозяевами сиреневого мира для их
ночлега. В свой срок появилась и кормушка. Неясным оставалось, как она поведет.
себя сегодня, однако по настоянию Верки Зяблик все же рискнул вторым магазином.
Рискнул - и не прогадал. Урожай боеприпасов составил семьдесят.
     - Замечательная штука!  -  Это  был  редкий случай,  когда Смыков похвалил
что-то,  пусть даже и неодушевленную вещь.  -  Эх,  переправить бы ее в Отчину!
Представляете, каждый день мы имели бы по ведру серебряных реалов.
     - То,  о  чем  ты  толкуешь,  гражданин  начальник,  в  уголовном  кодексе
определяется как  подделка  денежных  знаков  в  виде  промысла и  при  наличии
отягчающих обстоятельств наказывается лишением  свободы  сроком  от  десяти  до
пятнадцати лет  или  смертной казнью,  -  без запинки отбарабанил Зяблик.  -  С
конфискацией имущества,  естественно.  Тебе,  как старому законнику, это должно
быть известно лучше,  чем кому-нибудь другому.  Так что на эту тему лучше и  не
заикайся.
     Немедленно вспыхнул ожесточенный спор.  Смыков доказывал, что производство
полноценных серебряных денег  в  условиях  господства натурального товарообмена
есть  не  фальшивомонетничество,  а  обычная кустарно-ремесленная деятельность,
сравнимая, например, с заготовкой дров или добычей торфа. Кроме того, он упирал
на  то,  что  Талашевский  трактат  де-юре  отменил  все  ранее  существовавшие
нормативные акты,  в том числе и уголовный кодекс.  Однако это было еще не все.
Основной аргумент Смыкова формулировался примерно так:  не  лезьте,  братец  вы
мой, со свиным рылом в калашный ряд, потому что личность, вступившая в конфликт
с законом,  комментировать и трактовать этот закон никакого морального права не
имеет.
     Ответные  доводы  Зяблика  были  не  менее  убедительны,   но  куда  более
лаконичны.  Во-первых -  ты сам свинья.  Во-вторых -  твой поганый кодекс давно
пора отменить,  но  кто посмеет отменить слово Божье:  "Проклят будет тот,  кто
обрезает монеты или  ставит на  них клейма свои".  В  третьих -  грести лопатой
дармовые  деньги  совсем  не  то  же  самое,  что  вкалывать на  лесоповале или
торфоразработках.
     Полемику, грозившую вот-вот перейти в нешуточную ссору, удалось прекратить
только Верке.  Зяблику за хорошее поведение была обещана в скором будущем целая
кормушка махорки, а Смыкову - сколько угодно новых блокнотов.
     Уже  стемнело,  однако спать не  ложились -  ждали гостей.  Тяжкую поступь
Барсика расслышали еще издали, но, как и в прошлый раз, он появился совсем не с
той стороны.  Сопровождавший зверя Эрикс на подходе к бивуаку зажег свечку. Как
он потом объяснил,  такого добра у будетляндцев было предостаточно -  некоторые
усопшие попадали в Синьку сняряженными по христианскому обряду, то есть в гробу
и со свечкой в руках.  После процедуры воскрешения (которая не всегда проходила
гладко  -  кое-кто  из  бывших  покойников даже  тронулся умом)  гробы  шли  на
устройство  костров,   а  наиболее  удачные  образцы  свечей  тиражировались  в
кормушках.
     Быстро покончив с  приветствиями и отпустив Барсика погулять,  обе стороны
без  промедления приступили к  переговорам.  Вопросов друг к  другу .накопилось
столько,  что из-за  этого даже заминка вышла -  никто не знал,  с  чего именно
начинать.
     В  конце  концов решили,  что  ответствовать сегодня будет главным образом
Эрикс - как-никак, а он провел в Синьке уже достаточно долгое время.
     Право  задать  первый  вопрос предоставили Лилечке,  как  особе,  накануне
пострадавшей от Барсика.
     - Вы как-то говорили, что ваша жена и дети находятся здесь. Нашли вы их?
     - Нет,  - ответил Эрикс. - Все мои поиски закончились безрезультатно. Мир,
в  котором мы  сейчас пребываем,  имеет достаточно сложную структуру.  Попавшие
сюда люди распределяются по различным,  не сообщающимся между собой уровням. Не
исключено, что уже завтра мы с вами тоже расстанемся навсегда.
     Цыпфу так хотелось вступить в разговор, что он даже кряхтел от нетерпения.
Не  успела  Лилечка  поблагодарить Эрикса  за  ответ,  как  он  нагло  захватил
инициативу.
     - Что  вы  можете сказать о  топологических свойствах этого мира?  На  мой
взгляд, его мерность отличается о