то, а двести. На этот мир не распространяются привычные законы бытия. Тут даже
смерть еще не  означает настоящую смерть,  а  внешние признаки жизни не есть ее
доказательство.
     - Мудрено,  шеф,  выражаешься.  -  Зяблик еще  раз,  уже с  более близкого
расстояния выстрелил в щит, и пуля, лязгнув по металлу, ушла куда-то в сторону.
- То шансы есть, то шансов нет... Ну а здесь нам что светит?
     - Абсолютно ничего.
     - Догадливый!  Мы  тебя с  собой,  конечно,  не  зовем.  Сам своей судьбой
распоряжайся. Но в подвал ты нас проводи. Сделаешь?
     - Я  предпочитаю погибнуть от  какой-нибудь экзотической причины,  чем  от
грязных рук этих выродков.  - Впервые в речи Эрикса проскользнуло грубое слово.
- Поэтому я, естественно, остаюсь с вами.
     Щит  был в  полусотне метров от  бара,  и  сюда доносилась даже перебранка
аггелов,  толкающих его.  Кучи  мусора очень  мешали им,  и,  чтобы  преодолеть
очередную,  приходилось раз за  разом идти на таран.  Обе цепи уже стронулись с
места и  медленно стягивали кольцо окружения.  В  окне  расположенного напротив
дома мелькнула голова в черном колпаке, и Зяблик не удержался - выстрелил.
     - Отходим без  паники,  в  полном  порядке,  -  распорядился для  проформы
Смыков. - Направляющим товарищ Эрикс. Замыкающим я.
     Сначала  пришлось идти  совершенно темными  коридорами,  в  которых успели
пошуровать воинственные дикари из Гиблой Дыры, а потом, возможно, и аггелы. Под
ноги все время что-то попадало -  то исковерканное железо, о которое можно было
запросто исцарапаться,  то  -  еще  хуже -  нечто мягкое,  осклизлое,  вонючее,
прилипающее к подошвам.
     - А все же неплохо,  когда всякая гадость быстренько истлевает,  - сказала
Верка,  вляпавшаяся в одну такую кучу, вдобавок еще и противно захрустевшую под
ее ногой. - Я бы сейчас, кажется, с удовольствием в Эдем вернулась.
     За очередным поворотом сразу посветлело - здесь под самым потолком тянулся
ряд квадратных отдушин, ныне облюбованных воронами для своего постоялого двора.
Затем ватага пересекла зал,  вполне бы  сгодившийся для коронации какого-нибудь
не слишком привередливого монарха. Все здесь, от капителей колонн до плит пола,
было как будто бы из мрамора -  красного,  черного, белого, - но при ударе этот
материал отзывался глухим деревянным звуком. Тут тоже имела место иллюзия, хотя
и куда более долговечная,  чем свет или силовые поля.  В сравнительно сохранном
состоянии находились только потолок,  стены и колонны.  Все остальное,  включая
роскошную мебель,  громадные напольные вазы, гобелены и даже оконные рамы, было
превращено в черепки, щепу и ветошь.
     - Странно как-то.  -  Верка оглянулась по сторонам.  -  Я  попала в  город
будущего, а впечатление, такое, что это средневековье. На Эрмитаж похоже...
     - Одно время была такая мода в архитектуре,  -  сказал Эрикс. - Подражание
барокко... Впрочем, в этом городе вы можете найти все что угодно. И классику, и
готику, и конструктивизм. Стиль зависел только от вкусов заказчика.
     - И вообще как-то архаично... Даже телевизоров нет.
     - Телевизоров? - переспросил Эрикс.
     - Ага.  Коробки такие,  -  Верка изобразила руками квадрат.  - Изображения
передавали. Кино, музыка, новости разные...
     - Я понял.  Здесь экраном могла служить любая стена, любая более или менее
ровная поверхность, даже оконная штора.
     Опять потянулись коридоры, такие широкие, что по ним могли ездить грузовые
машины.  Вскоре резные панели, роскошные светильники и мозаика на полу исчезли.
Их сменил уже привычный по зданию казино голый грубый бетон.  Налево и  направо
уходили узкие туннели, отмеченные римскими цифрами.
     Наконец Эрикя остановился у  люка  столь широкого,  что  сквозь него можно
было  спустить вниз  даже  бегемота.  Огромная крышка,  сорванная с  хитроумных
запоров,  лежала в  стороне.  Сквозняк шевелил торчащие из  нее пучки тончайших
проводов.
     - Узнаете?  - Зяблик кивнул на крышку. - Как кому, а мне эта штука по гроб
жизни запомнится.
     - Точно! - ахнула Верка. - Сковорода аггельская!
     - Теперь понятно,  откуда у аггелов снабжение идет.  - Зяблик сплюнул. - А
мы-то головы ломали...
     - Ну вот и пришли,  -  сказал Эрикс,  заглянув вниз.  - Сейчас там светло.
Хорошая примета.
     - А там и темно бывает? - испугалась Лилечка.
     - Там по-всякому бывает, - загадочно ответил Эрикс.
     - Присядем для порядка,  -  предложила Верка. - Как-никак, к черту на рога
отправляемся.
     - А  вдруг аггелы не пойдут сюда вслед за нами...  Побоятся.  -  В  голосе
Лилечки прозвучала надежда.  (Она уже успела заглянуть в  люк и  сразу потеряла
охоту  лезть туда.  В  подземелье действительно было  светло,  вот  только свет
какой-то неживой, зловещий, похожий на отблеск сотен погребальных свечей.)
     - Хорошо  бы...  -  сказал уже  немного оправившийся после  своего промаха
Цыпф.  -  Да  только в  мире  с  нормальными причинно-следственными связями,  в
котором мы  еще  пока  находимся,  так  не  бывает...  Все  плохое,  что  может
случиться, обязательно случится. Сама послушай...
     Действительно,  в той части здания,  которую они уже покинули,  раздавался
топот многих ног  и  шум повального обыска.  Чтобы опять не  опростоволоситься,
аггелы  проверяли каждую  щель,  каждый закуток,  каждое место,  в  котором мог
затаиться человек.  Подозрительные звуки слышались и  впереди,  и даже наверху.
Ничем  не   примечательное  здание  осматривалось  не   менее  тщательно,   чем
готовящийся к запуску космический корабль.
     - Ну ладно!  -  Зяблик хлопнул себя по коленям. - Сколько здесь ни сиди, а
ничего толкового не высидишь. Надо вниз хилять.
     Чуть пониже люка висел лифт -  металлическая площадка с поручнями.  С него
можно было или  просто спрыгнуть на  пол  подземелья,  как это сделали Зяблик и
Толгай,  или спуститься по решетчатому ограждению лифтовой шахты, как поступили
остальные.
     Ватага оказалась в  просторном помещении,  являвшемся как бы  перекрестком
двух уходящих в разные стороны туннелей. По стенам тянулись трубы всех цветов и
диаметров.   В  некоторых  что-то  журчало.  Если  бы  не  толстый  слой  пыли,
покрывавший все вокруг, подземелье можно было бы считать образцом чистоты. Да и
пыль при ближайшем рассмотрении оказалась какой-то странной.  На ощупь она была
колючей,  как металлические опилки,  а  под ногами скрипела,  как свежевыпавший
снег.
     Воздух  здесь,  правда,  был  затхлый,  как  в  сундуке,  где  долгие годы
хранились бабушкины тряпки.  Ни одна из ламп,  в  шахматном порядке подвешенных
под потолком,  не горела,  и оставалось загадкой, откуда в подземелье поступает
свет.  Скоро, впрочем, стало ясно, что это холодное, синеватое сияние наполняет
собой  все  вокруг,   как  облака  фосфоресцирующих  микроорганизмов  наполняют
океанские глубины. Сияние то тускнело, то вновь разгоралось до максимума.
     - Это скорее всего не  опасно,  -  сказал Эрикс,  заметив тревогу на лицах
своих спутников.  -  Когда вы выйдете отсюда...  -  он слегка поперхнулся, - то
сами будете светиться еще несколько часов.
     - Куда пойдем? - Смыков по-хозяйски огляделся.
     - Не имеет значения,  -  ответил Эрикс.  - Главное, уйти подальше от этого
места.  Но лучше, если мы пойдем в сторону энергоблока. Уж туда-то аггелы точно
не сунутся. А потом, если все сложится удачно, повернем на север или на запад.
     - Инструктаж какой-нибудь будет? Что здесь можно, чего нельзя...
     - Нельзя поддаваться панике.  Что  бы  ни  случилось,  лучше оставаться на
месте, чем бежать сломя голову... Ну а там как повезет.
     Кристаллическая пыль  заскрипела  под  ботинками,  и  ватага,  вытянувшись
цепочкой,  двинулась вслед за  Эриксом в  тот туннель,  на  стенах которого все
надписи и указатели имели малиновый цвет.  Очень скоро выяснилось, что здесь не
так  уж  и  пусто,   как  это  показалось  вначале.   На  полу  просматривались
многочисленные,  хотя  и  малоразборчивые следы,  по  трубам  шныряли крысы,  в
тупиках и нишах раздавались подозрительные шорохи.
     Кто-то  тронул Цыпфа за  плечо,  и  он от неожиданности едва не подпрыгнул
(что ни  говори,  а  ожидание неведомой опасности действует на  нервы не  самым
благоприятным образом).
     - Тс-с!   -   У  шагавшего  в  арьергарде  Смыкова  лицо  было  похоже  на
перекосившуюся погребальную маску.  Указательный палец левой руки он прижимал к
губам, а большим пальцем правой тыкал себе за спину.
     Цыпф глянул туда сначала раз, потом другой, а по-настоящему ужаснулся лишь
на третий. Вслед за Смы-ковым шагали цепочкой еще семь человек - Эрикс, Толгай,
Зяблик,  Верка, Лилечка, еще один Цыпф и еще один Смыков, причем двое последних
с  растерянным видом оглядывались,  точно так  же,  как это делали их  реальные
двойники.
     Помня советы Эрикса,  Цыпф уставился в спину настоящей Лилечки и больше не
реагировал на  тычки Смыкова.  Чтобы пересилить зудящий,  как язва,  страх,  он
заставил себя  заняться наглядной оценкой статей своей  подруги.  За  последнее
время  Лилечка заметно постройнела,  даже  талию приобрела,  но  ее  зад,  туго
обтянутый камуфляжной тканью трофейных брюк, выглядел по-прежнему пикантно.
     Лева так  увлекся этим успокаивающим душу (но  отнюдь не  плоть) занятием,
что  не  расслышал команду остановиться и  на  манер  петуха  налетел сзади  на
Лилечку, за что получил от нее легкий удар локтем.
     Ватага остановилась у места пересечения с другим туннелем,  имевшим черные
указатели,  и Эрикс,  предостерегающе раскинув руки, смотрел куда-то влево. Тут
Цыпф  ощутил,  что  пол  подземелья едва  заметно вздрагивает,  словно по  нему
ритмично колотят чугунной бабой.
     Из поперечного туннеля выплыло мерцающее облако,  заметно более яркое, чем
наполнявший подземелье свет,  и медленно проследовало мимо Эрикса. За ним столь
же  медленно протопали босые человеческие ноги,  видные от  подошв до  середины
голени. Картина была предельно реальная - на слегка оттопыренном кверху большом
пальце  желтел  тронутый грибком  ноготь,  пятки  сплошь  покрывали ороговевшие
мозоли,  а кожу - рыжий густой волос. Только ноготь этот был величиной с добрую
сковороду,  пятка могла раздавить бычка,  а каждый волосок толщиной превосходил
спичку.
     Едва  только великанские ноги  скрылись,  Эрикс знаком показал,  что  путь
свободен.
     Пересекая поперечный туннель, Цыпф во все глаза таращился на его своды, но
ничего из  ряда  вон  выходящего не  заметил -  та  же  пыль,  те  же  погасшие
светильники, что и везде. Оставалось предположить, что эти ноги были всего лишь
миражом.  Но откуда тогда взялись на полу огромные косолапые следы?  И  что это
были за толчки, до сих пор продолжавшие сотрясать подземелье?
     Цыпф  украдкой  оглянулся назад  и  с  облегчением увидел,  что  процессия
двойников исчезла.  Всех их заменила одна-единственная птица,  видом похожая на
цыпленка,  но размерами приближающаяся к страусу. Время от времени она пыталась
клюнуть Смыкова в затылок, и тот ожесточенно отмахивался.
     Встретившись взглядом с Цыпфом,  игривый цыпленок сразу смешался, повернул
в  сторону и  нырнул в  стену,  будто та состояла не из бетона,  а  из дыма или
водяных струй.
     Следующую остановку Эрикс сделал возле высохшего трупа,  сидевшего в  позе
попрошайки у стены. Он весь зарос пылью, пострадал от крыс, и сейчас невозможно
было разобрать,  кем он был при жизни -  аггелом, будетлянином, гиблодырцем или
еще  кем-то.  Когда  ватага снова  тронулась в  путь,  Цыпфу померещилось,  что
мертвец,  у  которого на  лице сохранились только зубы,  носовые хрящи да серые
лохмотья кожи, пытается ухватить его за штанину.
     Поклявшись самому себе не смотреть больше ни по сторонам,  ни назад,  Цыпф
вновь возвратился к  созерцанию мерно подрагивающих при  каждом шаге Лилечкиных
ягодиц.
     От  этого  увлекательного  зрелища  его  отвлек  выстрел,  в  ограниченном
пространстве туннеля треснувший особенно гулко. Помимо воли Цыпф поднял глаза и
увидел,  что  дорогу им  загораживает внушительных размеров живое существо,  не
имеющее явных  признаков глаз,  рта  и  конечностей.  Нежный  желтоватый пушок,
сплошь покрывавший шкуру,  делал его похожим на гигантский персик.  Пистолетные
пули  ничуть не  тревожили этого флегматика,  да  и  неудивительно:  для  него,
наверно,  они были тем же самым, чем для слона является утиная дробь. Выглядело
существо совершенно безобидно,  к  тому же  слева от него оставался проход,  по
которому  вполне  мог  протиснуться  человек,  но  Эрикс  почему-то  не  спешил
воспользоваться этой возможностью.
     Продолжая коситься на  диковинное создание,  он присел на корточки и  отер
пот с  лица,  уже даже не бледного,  а  синеватого.  Всем было понятно,  что их
проводник занемог,  но справиться о его здоровье или хотя бы посочувствовать ни
у кого почему-то язык не поворачивался.
     - Надо доставить сюда того мертвеца. - Эту недлинную фразу Эрикс выдавил с
явным усилием, в несколько приемов.
     - Товарищи  Цыпф  и  Толгай!   -  по-фельдфебельски  выпучился  Смыков.  -
Выполняйте приказание!
     Лева на этот демарш отозвался так:
     - Я, в принципе, конечно, не против. Но тогда у вас будет сразу два трупа.
Тот, о котором идет речь, и мой собственный.
     - В таком случае отставить!  -  Здравый смысл редко покидал Смыкова,  и он
сразу понял, что Лева не лукавит. - Я сам схожу.
     Отсутствовали они куда дольше,  чем ожидалось, и вернулись обескураженные,
что было заметно даже по физиономии Толгая,  обычно невозмутимой,  как лик бога
войны Сульдэ.
     - Нет его там!  - Для большей убедительности Смыков развел руками. - Мы аж
до того самого места дошли, где волосатые ноги топали.
     - Что же, он ушел, по-твоему? - недоверчиво переспросил Зяблик.
     - Вы у меня спрашиваете?  -  внезапно рассвирепел Смыков. - Может, и ушел!
Если не верите,  сходите и  посмотрите!  На месте-то стоя,  хорошо трепаться!..
Кстати,  там какой-то гомон в туннеле слышен.  Чует моя душа, что это аггелы по
нашему следу идут.
     - Самоубийцы они, что ли, - хмыкнул Зяблик.
     - Вернемся немного назад и поищем обходной путь, - сказал Эрикс, с натугой
вставая.
     - А если рискнуть?  Сами взгляните,  какая мирная тварь.  Лежит себе и еле
дышит.  -  Похоже,  что возвращения назад Смыков боялся даже больше, чем пути в
неизвестность.
     - Здесь рисковать нельзя, - только и ответил Эрикс.
     Зато Зяблик не пожалел для друга теплых слов:
     - Сам   подумай,   чудо  гороховое,   ради  какой  нужды  эта  гадина  тут
развалилась.  Жрать-то  ей  что-то  надо!  А  травка,  сам  видишь,  вокруг  не
произрастает. Другими продуктами она питается. Такими лопухами, как ты!
     Несмотря на горячие,  но малоаргументированные возражения Смыкова,  ватага
двинулась назад.  Новый сюрприз настиг их уже через сотню шагов.  Лилечка вдруг
завизжала, выставив перед собой руки с растопыренными пальцами.
     - Ой, мамочки! - причитала она. - Смотрите, смотрите! Почернели!
     Ее  нежная кожа  и  в  самом  деле  темнела с  катастрофической быстротой.
Сначала она приобрела цвет густого загара,  потом -  кофе с  молоком и  наконец
сапожной ваксы.  Нельзя сказать,  что Лилечка от этого подурнела, но, во всяком
случае, вид приобрела диковатый.
     Впрочем,  ее  участь  разделили  и  все  остальные  члены  ватаги,  однако
неудовольствие высказал один только Смыков,  имевший опыт общения с  негроидной
расой и по этой причине тайно придерживающийся расистских убеждений.
     - А  вот это уже форменное издевательство!  -  заявил он неизвестно в  чей
адрес. - Как я в таком виде домой вернусь? Меня там дядей Томом будут дразнить!
     - Лучше быть черным, но живым, чем белым и мертвым! - с пафосом произнесла
Верка,  которой благоприобретенная смуглявость очень шла,  особенно в сочетании
со светлыми волосами.
     Лилечку удалось утихомирить только угрозой бросить ее  в  подземелье одну.
Восстановив порядок,  снова тронулись в  путь,  но  драгоценное время было  уже
потеряно. Впереди действительно слышались топот аггелов и голоса их командиров.
     Поперечный туннель,  к которому так стремились беглецы,  уже раскрыл перед
ними свой зев,  расписанный зелеными надписями (все буквы узнавались, все слова
читались,  но  смысл  -  даже  примерный -  безнадежно ускользал),  когда из-за
поворота вывернули трое аггелов, скорее всего передовой дозор.
     Обоюдную растерянность первыми преодолели наши герои, да и неудивительно -
аггелы никак не ожидали, что столкнутся с ними нос к носу, а кроме того, черные
рожи могли ввести в заблуждение кого угодно.
     На какое-то время оба отряда смешались.  Так уж получилось,  что первыми в
схватку пришлось вступить не заправским бойцам вроде Зяблика или Толгая, а тем,
кто изначально считался в ватаге обузой.
     Лилечка,  буквально налетев на  мрачного типа,  у  которого из ноздрей так
густо торчал волос,  что казалось,  будто бы он носит усы щеточкой,  немедленно
вцепилась зубами в его руку, сжимавшую пистолет, на ее счастье, не поставленный
на  боевой взвод.  Аггел,  конечно,  мог одним ударом свободной руки отшвырнуть
девушку куда подальше,  но  ему было не  до этого -  напавшая с  другой стороны
Верка,  используя с детства любимый прием,  пустила в ход свои успевшие изрядно
отрасти ногти.
     В дозор аггелы скорее всего выслали тех, кто не представлял для них особой
ценности,  иначе чем еще можно было объяснить тот факт,  что перед Левой Цыпфом
оказался  мозглявый  паренек,   косой,   как  Соловей-разбойник,  который,  как
известно,  одним глазом смотрел на Киев,  а другим на Чернигов.  Это была битва
равных по  силе противников.  И  тот и  другой напрочь забыли про огнестрельное
оружие. Лева нанес удар первым и промахнулся. Аггел ответил тем же: тоже ударил
и  тоже не попал.  Затем они обнялись,  как друзья,  много лет не видевшие друг
друга, и рухнули на пол.
     Пока  третий аггел решал,  кому  из  собратьев прийти на  помощь в  первую
очередь,  перед ним возникло жуткое зрелище -  негр с рожей татарина,  да еще и
вежливо разговаривающий по-русски.
     - Получите,  пжалста!  -  сказал Толгай,  замахиваясь саблей,  и  это были
последние слова, которые услышал в своей жизни нерасторопный аггел.
     Он  оказался единственной жертвой стычки.  Двум остальным Зяблик и  Смыков
уже заламывали руки,  причем одинаковыми милицейскими приемчиками.  Цыпф, чудом
не  лишившийся в  потасовке единственных очков,  успокаивал Лилечку,  до  крови
прокусившую запястье аггела и  по  этой причине боявшуюся отравления.  Верка со
всех  сторон рассматривала свою правую руку и  ругалась,  используя полузабытые
медицинские термины:
     - Ах ты грыжа паховая! Ах ты шишка геморройная! Я из-за тебя самый любимый
ноготок сломала!
     Дело закончилось без  выстрелов,  и  это  давало возможность на  некоторое
время оттянуть встречу с  преследователями,  пока еще ничего не заподозрившими.
Оставалось неясным,  как поступить с двумя пленниками и одним трупом, оставлять
который на месте было никак нельзя.
     Тут  Смыкову,   давно  раскусившему  планы  Эрикса,  касавшиеся  загадочно
исчезнувшего мертвеца,  пришла в голову одна идея,  если и не гениальная, то по
крайней мере  оригинальная.  Однако суть  ее  он  до  поры до  времени решил не
раскрывать.
     - Все, возвращаемся! - заторопился Смыков. - Покойника берем с собой. Если
та  тварь  вздумает кусаться,  будет чем  ей  пасть заткнуть.  А  ну,  граждане
рогатые, хватайте своего товарища! Только аккуратней, чтобы крови не осталось.
     Гоня перед собой пленных, тащивших труп, ватага вновь достигла того места,
где полеживало загадочное шарообразное существо.  За время их отсутствия ничего
здесь не изменилось.
     Не давая никому опомниться, Смыков со словами:
     "Свободен, братец!" - толкнул вперед косоглазого аггела. Тот, как дурачок,
поверил  ему  и  ринулся  в  узкий  проход  между  стеной