стало  видно,  что  кровью
намалевана лишь первая буква, а все остальные углем.
     - Ого!  - присвистнул Смыков. - "Зяблик, теперь ты наш". Как это понимать,
братец ты мой?
     - Куда же они доходягу дели?  -  не обращая внимания на его слова.  Зяблик
оглянулся по сторонам. - Под руки, что ли, повели?
     Человеческий голос,  раздавшийся со стороны кирпичных руин,  заставил всех
четверых мгновенно рассредоточиться за ближайшими укрытиями.
     - Здесь  я...  здесь...  -  с  натугой выговаривая каждое слово,  произнес
прятавшийся в развалинах человек. - Давно вас дожидаюсь... Думал, не придете...
Уже помирать собрался...
     - Выходи! - приказал Зяблик, целясь на звук.
     - Не могу...  Продырявила меня ваша баба, - человек закашлялся и забулькал
горлом.
     - Это вы, что ли, Моисеев? - удивленно спросил Цыпф.
     - Я, Лев Борисович, я...
     - Когда же ты,  курва,  ссучиться успел?  -  Зяблик от ненависти аж зубами
заскрежетал.
     - Ругаться-то  не  надо...   Я  уж,   считай,   в  могиле  лежу...  Травку
покуриваю...  Из-за нее и не сдох пока... Сказать вам кое-что надо... Для этого
меня и оставили...
     - Ну,  говори!  -  Зяблик  сделал  Смыкову знак  рукой  и  пополз в  обход
развалин.
     - Бабам  вашим вреда не  будет...  -  голос Моисеева звучал так,  словно в
глотку ему постоянно вливали что-то жидкое. - Вернут их вам... Но не за так...
     - А за как? - поинтересовался Смыков.
     - За человека одного взамен.
     - Какого человека?
     - Знаете вы  его...  Видели...  Везде его  по-разному зовут...  Кто  Белым
Чужаком, кто доном Бутадеусом...
     - Ничего себе условие! - хмыкнул Смыков. - Может, вам еще и солнце на небе
зажечь?
     - Уж постарайтесь... если баб ваших жалеете... Сетью ловите или на коленях
уговаривайте...  Дело хозяйское...  Этот ваш горластый,  говорят,  и  не  такие
штучки проделывал... Где он, кстати? Почему молчит?
     - Брезгует с предателем разговаривать, - нашелся Смыков.
     Зяблик уже давно исчез из поля зрения и мог находиться где угодно.
     - Вы,  мужики,  без  фокусов...  У  меня  граната в  руке...  Чтоб зря  не
мучиться...  А  если насчет предателей разговор зашел,  то еще неизвестно,  кто
среди нас предатель...  Вы сами народ до ручки довели... Аггелы дело говорят...
Хватит дикарям зад лизать...  Хватит по  своим норам сидеть...  К  ногтю всякое
быдло пора брать...  И басурман,  и кабальерос, и арапов поганых... Уж если все
так перевернулось, то и жизнь нашу пора переворачивать...
     - Каину молиться? - подал реплику Цыпф.
     - Каину молиться не надо...  Он человек,  а  не ваш зачуханный боженька...
Кому он,  спрашивается,  помог?  А Каин всегда как надо поступал... С теми, кто
ему мешал, не чикался... Эй, не подходи! Я живым не дамся!
     В  развалинах глухо рвануло.  Из  двух-трех окон шибануло кирпичной пылью.
Еще с минуту камни недовольно ворчали, укладываясь по-новому.
     - Противотанковая,  -  с уважением сказал Смыков, а после громко позвал: -
Где вы там, братец вы мой? Живы?
     - Твоими молитвами.  -  Зяблик показался с противоположной стороны дома. -
Чутким,  зараза, оказался... Надо будет потом проверить, через кого он к нам на
службу пролез.
     Они  вернулись в  Лилечкину квартиру.  Чмыхало разжег очаг.  Цыпф  налепил
манек. Смыков их поджарил. Поели сами, потом друг всех животных Зяблик накормил
крошками тараканов.  Стали обдумывать планы,  но  на  этот  раз  спокойно,  без
надрыва.
     - Белого Чужака нам не  уломать,  -  сказал Зяблик.  -  И  время терять не
стоит. Надо аггелов искать, которые здесь побывали.
     - Считаю  целесообразным оповестить о  случившемся все  наши  ватаги...  -
добавил Смыков. - Пусть не дремлют на границах.
     - Пешком далеко не уйти, - осторожно заметил Цыпф. - Транспорт нужен.
     - Коней купи,  -  меланхолично посоветовал Чмыхало. - За один пистолет три
хороший конь дают.
     - Не знаю,  как коней,  а коров вам,  братец вы мой,  пасти придется, если
машину не  восстановите,  -  сказал Смыков.  -  Товарищ Цыпф внес своевременное
предложение. Вот и займитесь вместе с ним этим вопросом.
     - Якши, - не стал спорить Чмыхало. - Только скажи, где добрый мотор брать?
Где колеса брать?
     - Там  недалеко община  есть.  В  деревне  Маковка.  Ихние  гаврики колеса
сперли,   больше  некому,  -  подсказал  Зяблик.  -  Спросите  Пыжлова  Максима
Ивановича.  Скажите,  что от  меня.  Только повежливее с  ним.  Хороший мужик и
специалист незаменимый.  Правда,  нервный. Вместе со мною срок мотал в Коми. Он
вам и мотор отремонтирует,  и колеса найдет... А мы пока здесь пошуруем. Может,
и не ушли аггелы из города.
     - Вряд  ли,  -  покачал  головой Смыков.  -  Кого-то  из  своих  они  тут,
безусловно, оставили для связи. Но Веру Ивановну и Шансонетку увели подальше.
     - А куда бы их могли увести? Давайте вместе подумаем. - Цыпф взял из очага
уголек и стал рисовать на беленой стене кухни.  -  Вот Отчина. Вот мы. В Отчине
они могут спрятаться?
     - Вряд ли, - сказал Зяблик. - Мы тут за неделю всех на уши поставим.
     - А идти через всю Отчину, скажем, в Трехградье они решатся?
     - Тоже вряд ли.
     - Значит,  -  Лева  продолжал быстро  рисовать,  -  остается три  пути:  в
Кастилию, в Лимпопо и в Степь. Благо все рядом. Какой путь предпочтительней?
     - Никакой.
     - Почему?
     - В  Степи спрятаться негде.  Там  любой чужак как на  ладони.  В  Лимпопо
спрятаться можно,  но наш брат,  даже и рогатый,  там долго не протянет.  Змеи,
насекомые,  малярия,  сонная болезнь...  Воды не  кипяченой глотнешь,  и  через
неделю у тебя в брюхе метровые черви будут свадьбу гулять...
     - А Кастилия?
     - Про  Кастилию лучше у  Смыкова спроси.  Он  там  три  года  секретарем в
инквизиции служил.
     - Я  не  служил  в  инквизиции!  -  взвился Смыков.  -  Меня  пытали в  ее
застенках!
     - Подумаешь,   Галилей  нашелся...  -  фыркнул  Зяблик.  -  Тебя  по  делу
спрашивают, а ты, как целка, в истерику кидаешься.
     - По делу я  могу ответить,  что инквизиция,  а  точнее говоря,  священный
трибунал, положила немало сил на борьбу с аггелами. Но теперь, когда она не без
нашей помощи уничтожена,  лично я  не могу дать никаких гарантий...  В Кастилии
полно  разбойничьих гнезд.  А  бандиты  между  собой  всегда  столкуются.  Даже
бандиты-христиане с бандитами-чертями. Нет сейчас на них управы.
     - Жалеешь ты,  Смыков,  инквизицию,  -  ухмыльнулся Зяблик.  -  И  даже не
скрываешь свои чувства. Может, стоит ее опять учредить?
     - Я  жалею  не  инквизицию,  а  эффективно  действующую правоохранительную
организацию...  И  не важно,  как она называется.  Я не стыжусь,  что некоторое
время выполнял для нее чисто техническую,  канцелярскую работу...  Но в отличие
от вас,  братец вы мой,  я  дружбы ни с клерикалами,  ни с феодалами никогда не
водил.
     - Ну,  поехали...  Теперь политику мне шить будешь?  Скажешь,  что я пил с
феодалом вино, добытое кровью и потом трудящихся?
     - Пейте с кем хотите,  только намеки ваши оставьте. Я тоже могу кое на что
намекнуть...
     - Интересно! - глаза Зяблика сузились. - Начинай, послушаем...
     - Ребята,  прекратите,  -  не выдержал Цыпф. - Вас же друзьями считают. Вы
что, всегда так грызетесь?
     - Нет, только когда голодные, - ответил Зяблик.
     - Никакие  личные  отношения  не   могут   сгладить  наших  идеологических
разногласий, - гордо заявил Смыков.
     - Мы  про  Кастилию  говорили,  -  напомнил  Цыпф.  -  Могут  туда  аггелы
заложников увести?
     - Могут.  А  могут и  дальше.  Через Кастилию,  Гиблую Дыру и Трехградье в
Нейтральную зону. Там мы их точно не достанем, - сказал Смыков.
     Цыпф пристроил к  своей схеме еще несколько грубых овалов,  а потом провел
через них жирную линию, соединяющую сразу пять территорий.
     - Путь не близкий, - с сомнением произнес он.
     - Зато, братец вы мой, для аггелов самый удобный.
     - Ты его.  Лева,  слушай,  - назидательно произнес Зяблик. - Он на аггелах
собаку съел. Не одного на дыбе замучил.
     - А  кого это,  интересно,  аггелы чуть ли не своим считают?  -  перешел в
атаку Смыков. - Кого они к себе зовут постоянно?
     - Меня.  Не отрицаю,  -  кивнул Зяблик.  - Я же с ними одной крови, только
безрогий.  Мне что брата пришить,  что друга -  плевое дело.  Ты это запомни на
всякий случай... - Он встал и принялся рассматривать схему, вычерченную Цыпфом.
- Красиво рисуешь... А вот тут, слева от Нейтральной зоны, что будет?
     - Терра инкогнита!  -  Цыпф поставил на  этом месте большой вопросительный
знак.  -  Неведомая земля,  благодаря стараниям некоторых энтузиастов названная
Эдемом.
     Уже  давно  спавший  Чмыхало  перевернулся на  спину,  громко  всхрапнул и
забормотал что-то по-своему.
     - Вот  кто у  нас молодец,  -  покосился на  него Зяблик.  -  Время зря не
теряет. Надо бы и нам на пару часиков откинуться.
     Первым выпало дежурить Смыкову.  За ним - Зяблику. Цыпфа и Толгая, которым
предстоял долгий пеший переход, решили не беспокоить.
     Над Талашевском царила тишина, но не умиротворяющая тишина леса или степи,
а мертвая тишина руин,  которую лишь подчеркивали свист ветра в пустых провалах
окон, печальный птичий грай и всякие непонятные шорохи.
     Не  любивший сидеть на  месте  Зяблик осторожно покинул квартиру и  сделал
вокруг дома пару кругов.  Все внешне было спокойно:  на  тропинках не появилось
новых следов, никто не потревожил паука-крестовика, затянувшего своими тенетами
вход в соседний подъезд,  все прутики, которые Смыков предусмотрительно натыкал
на путях возможного подхода врага, находились на своих местах. Вскоре заморосил
дождь и прогнал Зяблика со двора под крышу.
     - Где ты был? - спросил Цыпф, так и не сумевший толком заснуть.
     - Так... Прогулялся. На душе что-то тревожно.
     - И у меня, - признался Лева. -Слушай, как ты думаешь, что это было?
     - Где?
     - Там, на железной дороге.
     - Не знаю... Не колышет это меня с некоторых пор. Зачем зря голову ломать?
Не по нашим мозгам такие дела.
     - Ты пойми...  Железный вагон -  в  лепешку.  Рельсы в  петли завязало.  Я
горные обвалы видел,  но и там такой мощи нет.  А тут на ровном месте...  Какая
сила гнала эту гору?
     - Может, изнутри что-то перло...
     - А что? Это же не вулкан, не землетрясение, не атомный взрыв. Знаешь, что
мне все это больше напоминает?
     - Ну?
     - Смотри,  -  он  посадил таракана на  нос  Чмыхало.  -  Сейчас ему станет
щекотно, и лицевые мышцы рефлекторно сократятся.
     Действительно,  щека  Чмыхало дернулась,  под  кожей прокатился желвак,  и
таракан резво бросился наутек.
     - Хочешь сказать, земля ожила, - недовольно произнес Зяблик.
     - Я  понимаю,  что  это  невозможно.  Но  ты  ведь сам показал мне камень,
который вдруг стал расти.  А гранит, в течение считанных минут превращающийся в
жижу,  а потом вновь твердеющий? А дома, вставшие на дыбы? А этот странный гул?
У меня от него поджилки трясутся.
     - Лева, тебе вставать пора. Буди Толгая и топай за драндулетом. И не трави
себе душу всякой чепухой. Без этого тошно... А я пока покимарю чуток...
     Окончательно проснувшись,  Зяблик услышал,  как  кто-то  на  кухне скребет
вилкой по сковородке, а потом болтает ложечкой в чашке.
     У  противоположной стены на диване лежал Смыков,  и  глаза у  него были по
блюдцу.  Увидев,  что Зяблик приподнялся с подушки, он предостерегающе прижал к
губам ствол пистолета.
     Человек на  кухне допил чай,  уронил что-то на пол,  откашлялся,  а  потом
спросил:
     - Ну что молчите? Проморгали... Что делать думаете? - на беду, сказано это
было совсем не тем тоном, который устраивал Зяблика.
     - А ничего?  - дерзко заявил он. - Пускай их аггелы себе берут. Подумаешь,
потеря... Одна как доска, другая как чушка. Мы себе получше найдем.
     Человек на кухне молчал,  слышно было только, как он барабанит пальцами по
столу.  Зяблик встал, неторопливо обулся и, глянув на пистолет Смыкова, скорчил
рожу: убери, дескать, не смеши людей.
     На  кухню  они  вошли гуськом,  и  Смыков поздоровался,  приложив ладонь к
виску:
     - Здравия желаю, товарищ Бутадеус.
     Странный человек,  однажды уже произведший фурор на этой кухне,  удивленно
приподнял бровь.
     - Как вы  сказали?  Бутадеус?  Простите,  но  я  не  самозванец и  не могу
позволить себе именоваться столь громким именем.
     - Так как же вас называть? - фальшиво улыбнулся Смыков, большой специалист
по плетению словесных сетей.
     - Зачем вам это...  А впрочем,  -  незнакомец еле заметно усмехнулся. - Не
исключено, что нам еще придется встречаться. Зовите меня Артемом.
     - Не солидно,  -  запротестовал Смыков. - Без отчества не солидно. Всякого
уважаемого человека у нас принято называть по отчеству,  если,  конечно, нельзя
называть по званию.
     - Прародитель Адам,  между прочим,  отчества не имел,  -  заметил человек,
назвавшийся Артемом.
     - Ну,  это исключение!  -  слащаво пропел Смыков.  -  Вас же  не  из глины
слепили.
     - Если вы настаиваете...  Хорошо...  Хотя я  не уверен,  что мое последнее
отчество и,  скажем так,  одно из  моих последних званий покажутся вашему слуху
благозвучными.  - Он набрал в легкие побольше воздуха и издал долгий, на разные
лады скрежещущий звук, завершившийся довольно мелодичным хрюканьем.
     - Такое у вас отчество? - подозрительно спросил Смыков, не понявший, шутят
с ним или говорят серьезно.
     - Нет.   Звание.  В  приблизительном  переводе  сказанное  мной  означает:
"Неподвластный смерти  гонитель злых  сил,  непобедимый воитель с  врагами рода
человеческого,  блюститель нутра и  оболочки,  дарующий силу слабым и спасающий
обреченных".
     - Военачальник, значит? - притворно восхитился Смыков.
     - Увы.  Всего лишь  лекарь...  А  отчество звучит еще  мудренее.  В  него,
согласно традиции,  входят составными частями имена всех  предков подряд вплоть
до двадцать первого колена, а также упоминание об их заслугах. Будете слушать?
     - Я думаю,  хватит и одного имени,  -  любезно согласился Смыков. - В виде
исключения... Может, чайку согреть?
     - Спасибо,  я уже...  Извините,  что похозяйничал здесь без спроса.  Лиля,
кстати говоря, никогда не отказывала мне в гостеприимстве.
     - Вы не родней ей приходитесь? - Смыков осторожно и ненавязчиво прощупывал
собеседника.
     - Почему вы так решили?
     - Говорят, она вас дядей называла.
     - Нет,  в  родственных  отношениях  мы  не  состояли.  Просто  я  надеялся
использовать ее в качестве передатчика.
     - Какого передатчика? - вылупился Смыков.
     - Вы о радио представление имеете?
     - А  как  же!  При  нем  родились  и  выросли.  Незаменимое было  средство
пропаганды и агитации.
     - Тогда вы должны знать, что есть приемники и есть передатчики, - произнес
гость со значением. - Детализировать этот вопрос я не собираюсь.
     - Ты мне лучше вот что растолкуй,  - набычился Зяблик. - Каким это манером
ты сюда пробрался?  Я  и во сне все вокруг на полверсты слышу.  Такой афронт со
мной первый раз.
     - Никогда не обращал на это внимания,  -  пожал плечами гость. - Походка у
меня, наверное, такая.
     - Завидую...
     - Заболтались мы что-то. - Артем покосился на намалеванную Цыпфом карту. -
Как я понял, пропала не только Лиля.
     - Верно,  -  неохотно согласился Зяблик.  -  Была с  ней тут одна...  Наша
докторша...
     - Кто их похитил?
     - Аггелы, я же говорил...
     - Кто это такие?
     - Разве ты сам не знаешь?
     - Я спрашиваю, что о них знаете вы.
     - Смыков,  объясни.  -  Зяблик  покосился на  приятеля.  -  У  тебя  лучше
получится.
     Смыков сделал фельдфебельское лицо и отбарабанил, словно по писаному:
     - Аггелы есть  противники существующего в  настоящее время положения,  при
котором  все  дееспособные народы  стремятся  сохранять между  собой  дружеский
нейтралитет.  По  их убеждению,  Отчина,  то есть страна,  в  которой мы сейчас
находимся,   должна   подчинить  себе   все   соседние  территории  и   создать
централизованное  сословное   государство,   идеологией  которого   будет   так
называемый каинизм -  религия,  отрицающая общечеловеческую мораль и основанная
на принципах тотального насилия и слепой веры.
     - Сами сформулировали? - полюбопытствовал Артем.
     - Где  уж  нам,  -  скривился Смыков.  -  Есть  тут  один теоретик...  Лев
Борисович Цыпф. В самое ближайшее время можете с ним познакомиться.
     - Сочту за честь...  -  рассеянно сказал Артем.  Он опустил голову и потер
пальцами переносицу, словно там у него заныло. Наступило тягостное молчание.
     - Вам плохо? - Смыков наклонился, стараясь заглянуть Артему в глаза.
     - Причина похищения?  Отвечайте быстро! - голос гостя неуловимо изменился,
утратил  игру  интонаций,   стал  резким  и  каким-то  механическим.  -  Месть?
Вымогательство?
     - Вымогательство! - выпалил вконец дезориентированный Смыков.
     - Цена назначена?
     - Так точно!
     - Какая? Быстро?
     - Вы сами!
     - Понятно, - гость вскочил и, не убирая руки от лица, бросился к выходу.
     Стоявший в дверном проеме кухни Зяблик попытался задержать его, но с таким
же  успехом можно было хвататься за  катящийся с  горы валун:  Артем все тем же
быстрым, дергающимся шагом двинулся дальше, а Зяблик, сокрушая мебель, улетел в
дальний угол.
     - Не упускать! - Смыков смело кинулся вдогонку за Артемом.
     Выскочив из подъезда, он оглянулся по сторонам, сначала взыскующе, а потом
- недоуменно.  Стая воробьев мирно клевала что-то в  траве.  К  ним осторожно -
сантиметр  за  сантиметром -  подбиралась облезлая  бродячая  кошка.  Больше  в
округе, насколько хватало взгляда, никого не было.
     Зяблик, прихрамывая и матерясь, присоединился к приятелю.
     - Товарищ Артем красиво ноги сделал, - процедил он сквозь зубы.
     - Как на помеле улетел,  -  вздохнул Смыков. - Скользкий субъект... Что он
за ахинею нес про свое отчество?
     - Может,  и не ахинею,  -  задумчиво промолвил Зяблик.  - Может, это намек
какой-то... Появится он еще. Сукой буду - появится.
     Цыпф и  Чмыхало вернулись даже раньше,  чем  это ожидалось,  -  довольные,
слегка пьяные,  но на колесах. Драндулет не только отремонтировали, но и заново
покрасили  в   колер  "зеленая  липа",   отчего  он  стал  похож  на  уродливую
лягушку-переростка.  Хваленая  маковская шпана  на  поверку  оказалась милейшим
народом,  а  Максима Ивановича Пыжлова в  трезвом виде  можно было хоть к  ране
прикладывать.  Правда,  выпивши он бывал крут и  стрелял из ручного пулемета по
одному ему заметным химерическим существам.
     Стали демонстративно собираться в  дорогу,  надеясь,  что  вновь объявится
Белый Чужак или о себе дадут знать оставленные аггелами связные.  Когда ни того
ни другого не случилось, заглушили мотор и устроили летучее совещание.
     - Пока вас здесь не было,  мы все норы в  городе перековыряли,  -  сообщил
Зяблик.  -  Тех аггелов здесь уже нет,  это гарантировано. Мы их последнюю хазу
нашли. Не знаю, как Шансонетка, но Верка там точно была, - он продемонстрировал
тонкий серебряный браслетик. - Узнаете эту цацку?
     - Якши, - кивнул Толгай. - Мой булэк. На бабий праздник ей дарил.
     - Замок  в  порядке.  -  Зяблик  попробовал  застегнуть браслет  на  своем
запястье,  но  тут  же  оставил эту  блажь.  -  Наверное,  Верка его специально
подбросила, чтобы знак подать.
     Потом докладывал Цыпф:
     - Мы  по  дороге сюда,  кого  смогли,  всех  предупредили.  Через Отчину к
Трехградью аггелам ни за что не пройти.  Вот здесь,  -  он перечеркнул на своей
схеме один из овалов,  -  ватага Мишки Монаха шурует...  Зато вот здесь,  -  он
ткнул угольком немного выше,  -  три дня назад какой-то  автобус видели.  Шел в
сторону кастильской границы и попутчиков не подбирал.
     - Аггелы дорог сторонятся,  -  покачал головой Зяблик.  -  Они  глухом