пф. - Кеша будет переселяться в Барсика.
     - Для  дьявола  обличье вполне  подходящее,  -  ухмыльнулся Зяблик.  -  Не
завидую я  тому  Архангелу Михаилу,  который на  эту  тварь наедет.  Сожрут его
вместе с копьем и клячей.
     Феникс  тем  временем  вернулся на  свой  насест,  недоступный для  взоров
простых смертных,  а  Барсик,  подобравшись к Артему почти вплотную,  доверчиво
ткнул его своей уродливой мордой в плечо.
     Зяблик хотел запустить по  этому поводу очередную грубую шутку,  но  Верка
живо приструнила его:
     - Молчи,  шут  гороховый!  Тут  серьезное дело  происходит!  Живая душа из
одного тела в другое переселяется. Тишина нужна, как в церкви!
     Однако,  как  выяснилось вскоре,  остальные участники этого  таинственного
обряда точку  зрения Верки  насчет тишины не  разделяли.  Барсик после стычки с
Фениксом впавший в  легкую  прострацию,  дернулся так,  словно  в  него  угодил
китобойный гарпун.  При  этом бедное животное издало рев,  по  мощи сравнимый с
воем паровой сирены.  Артем,  дабы избежать столкновения с  обезумевшим зверем,
отскочил назад.
     - Оказывается,  иногда получить бывает больнее,  чем отдать,  - сказал он,
присоединившись к ватаге.
     - А вы сами как себя чувствуете? - поинтересовалась Верка.
     - Вполне нормально. Голова слегка закружилась, но так бывало всегда, когда
Кеша из глубины моего сознания прорывался на волю.
     - Вы абсолютно уверены, что он покинул вас?
     - Сейчас станет ясно. Внимательно следите за зверем.
     Истошный рев  Барсика прекратился так  резко,  словно его  глотку заткнули
кляпом.  Некоторое  время  он  еще  ошалело  тряс  головой,  а  затем  принялся
внимательно разглядывать кончик своего хвоста, словно видел его впервые. Феникс
нетерпеливо шевельнулся и  растопырил крылья,  каждое перо в  которых сверкало,
как выкованный из червонного золота кинжал.
     Между тем у  Барсика возникли какие-то проблемы.  Особенности телосложения
не  позволяли ему дотянуться передней лапой до  собственого крестца.  Однако он
все же умудрился сделать это,  встав на дыбы и нелепо извернувшись.  Кто бы мог
подумать,  что  эта  акробатическая поза  понадобилась зверю  для  того,  чтобы
безжалостно оторвать свой хвост.
     - Ой! - воскликнула Лилечка.
     - Все  законно!  -  поддержал инициативу зверя  Зяблик.  -  На  хрена ему,
спрашивается,  это  наследие темного прошлого?  Чертей губит  хвост...  Слыхали
такую присказку?
     Отшвырнув далеко прочь  ампутированную часть тела,  продолжавшую энергично
извиваться,  Барсик удовлетворенно заурчал и  двинулся вслед за  Фениксом,  уже
взлетевшим в воздух.
     Шел  зверь  на  задних лапах,  но,  что  самое  интересное,  шел  четким и
уверенным шагом,  очень  напоминавшим походку Артема.  Привычки,  приобретенные
Кешей за время пребывания в человеческом теле,  оказались сильнее специфических
особенностей звериного организма.
     По  мере  того как  два  этих столь непохожих силуэта -  золотисто-красный
крылатый и бурый горбатый -  удалялись,  пространство справа и слева от них как
бы  замерзало.  Сквозь  воздух,  внезапно утративший свою  былую  прозрачность,
прорастали хрустальные кристаллы  и  ледяные  пики,  приметы  возрождения былой
Синьки - мира-игры, мира-загадки.
     - Ну  что  ж,  -  сказал Артем.  -  Как  говорится,  пора  и  честь знать.
Нагостились вволю. Надо домой возвращаться...

        " * ЧАСТЬ ВТОРАЯ * "

     Преодоление преграды, разделяющей миры, Цыпф воспринял как нечто сходное с
мгновенным прыжком сквозь космическую бездну -  правда,  кровь его не закипела,
глаза не лопнули,  мозги не высохли, однако всех этих удовольствий в малой дозе
он хлебнуть успел.
     Вечерняя полумгла Синьки оказалась куда светлее вечных сумерек Будетляндии
(а в том,  что они очутились именно в этой стране, сомневаться не приходилось -
столь живописных руин не  могло быть ни в  Кастилии,  ни в  Трехградье,  ни тем
более в Отчине).
     Люди  радовались,  узнавая этот  мир  (после Синьки им  и  суровый Агбишер
показался бы  чуть ли  не домом родным),  и  недоумевали,  видя,  как сильно он
изменился за  время их отсутствия.  Римляне не сделали такого с  Карфагеном,  а
вандалы с Римом, что сотворили с Будетляндией неведомые грозные силы.
     Сейчас  эту  прекрасную прежде  страну  можно  было  сравнить  с  античной
скульптурой,  которую  использовали вместо  тарана,  или  с  полотном  великого
живописца,  на котором разрубали барашка.  Ничто не сохранилось в  первозданном
виде -  ни здания,  ни обелиски,  ни парки,  ни инженерные сооружения.  Даже от
небесного невода,  некогда черпавшего из космоса безграничную энергию, остались
только  узлы  и  спирали,   опутавшие  горизонт,  как  заграждения  из  колючей
проволоки.
     - Везде так?  -  едва переведя дух после межпространственного путешествия,
спросил Цыпф.
     - Кое-где и похуже,  -  ответил Артем. - Некоторые страны уничтожены почти
полностью. Хохма, например...
     - Хохма? - воскликнула Лилечка. - Бедные бегомотики!
     - Дело одно есть,  - Зяблик исподлобья глянул на Артема. - Кореша мы здесь
потеряли... Недалече... Толгаем звали... Ты должен помнить... Может, наведаемся
на то место?  Хоть кости его приберем...  А  если труп в сохранности,  в Синьку
переправим.  Авось воскреснет.  Хоть и  дрянная там  жизнь,  а  все лучше,  чем
смерть.
     - Прежде чем отыскать вас в мире,  который вы называете Синькой,  я прошел
по вашему следу от Эдема до того самого места, где произошла стычка с аггелами,
- сказал Артем.  -  Я  принудил одного из  них описать мне все подробности того
злосчастного происшествия.  Как это ни  печально,  но уцелевшие аггелы всю свою
злобу выместили на  Толгае.  Будем надеяться,  что  к  тому времени он  был уже
мертв... От вашего друга не то что костей, даже пряди волос не осталось. Я смог
отыскать только обломки его сабли.
     - Ублюдки,  -  Зяблик заскрежетал зубами.  -  Ну  ничего,  я  с  ними  еще
поквитаюсь. За каждую Толгаеву рану десятерых уложу.
     - Вы эти душещипательные сцены прекратите,  -  в трехмерном мире к Смыкову
вернулся прежний апломб.  -  Толгая не воскресить.  Хватит возвращаться к  этой
теме,  тем  более что  мы  уже выпили за  упокой его души и  прочли поминальную
молитву...  Сейчас на.  повестке дня стоят другие вопросы.  Хотелось бы  знать,
какой конкретно план мы имеем на текущий момент.
     - На  текущий момент мы  имеем  поход  в  Отчину,  -  усмехнулся Артем.  -
Маршрут, надеюсь, вам известен.
     - Теоретически... - Смыков замялся. - Да только дойдем ли мы... Такие дела
здесь творятся...  Прямо последний день Помпеи какой-то... И пару шагов ступить
не успеем, как нас в порошок сотрут.
     - Мне, наоборот, кажется, что ваши дела не так уж плохи, - возразил Артем.
- По крайней мере,  шансы на успех имеются. И довольно высокие. Для наглядности
приведу один  пример.  Сравним Отчину и  все  окружающие ее  .страны с  обычной
бумажной мишенью.  Ее  можно  без  труда уничтожить гранатой или  зажигательной
смесью.  Однако до этого,  слава Богу,  дело не дошло. В мишень, олицетворяющую
ваш  мир,  пока  еще  ведут стрельбу одиночными выстрелами.  Пули дырявят ее  в
разных местах,  но до фатального исхода еще далеко. В своих странствиях вам уже
приходилось попадать под обстрел. Вспомните Кастилию и Нейтральную зону. Да и в
этих краях вам  уже  однажды пришлось хлебнуть лиха.  Не  чересчур ли  часто вы
попадаете в переплет?
     - Что верно, то верно, - тяжело вздохнула Лилечка.
     - Таким образом,  теория вероятности на  вашей стороне.  Возможно,  вы уже
использовали свой лимит неприятностей и  остаток пути до Отчины преодолеете без
всяких осложнений, - закончил Артем.
     - Нет, - покачала головой Верка. - Пока я с вами, удачи не ждите. Такой уж
я уродилась.
     - Ну  ладно,  придем мы в  Отчину,  -  похоже,  что слова Артема ничуть не
успокоили Смыкова. - А дальше что? Как я понял, дела в нашей родной сторонке не
заладились? Опять какие-нибудь перегибы?
     - И перегибы,  и загибы,  и даже заскоки...  - более чем туманно выразился
Артем.
     - Ну  это уже как водится,  -  пробурчал Зяблик.  -  По  этой части у  нас
мастаков много...
     - Зачем же такой пессимизм,  - мягко сказал Артем. - Ведь вся человеческая
история  не  что  иное,   как  перечень  грандиозных  перегибов.  Строительство
египетских пирамид, Троянская война, избиение младенцев в Иудее, пожар Рима при
Нероне,  крещение огнем и мечом язычников, все без исключения крестовые походы,
деятельность инквизиции,  религиозные войны в Европе,  преследование староверов
на Руси. Список можно продолжать до бесконечности.
     - Бабам много воли дали -  вот где самый главный перегиб,  -  Зяблик, душу
которого растравили воспоминания о Толгае,  был мрачен, как никогда. - Все беды
от них.
     - С Троянской войной,  допустим, понятно, хотя все это сказки, - возразила
Верка.  -  А при чем здесь инквизиция?  Выходит,  бабы сами виноваты, что их на
кострах жгли?
     - А как же...  Не зря,  значит,  жгли.  Достали они мужиков.  Не было, как
видно,  другого способа,  чтоб  этих стервоз на  место поставить.  Если мне  не
веришь,   у  Смыкова  спроси.  Он  протоколы  инквизиции  подписывал.  В  таком
городишке,  как наш Талашевск,  каждый день по  дюжине ведьм сжигали.  Вместе-с
черными кошками. Вот такие пироги.
     - Вранье все это, -изрек Смыков. - Инквизиция действовала в рамках закона,
а  все  спорные  дела  передавала  на  усмотрение светских  властей.  С  них  и
спрашивайте...  Но  мы уклонились от темы.  Я  поинтересовался:  что нас ждет в
Отчине?
     - Работа ждет,  -  сказал Артем.  - А еще: опасность, стычки, конфликты...
Будете исправлять эти самые перегибы.  Спасать людей. Не только своих земляков,
но и кастильцев,  степняков,  арапов,  киркопов.  Одних будете кормить,  других
умиротворять,  третьих  переселять  в  безопасные  места...  Если  таковые  еще
имеются.  Но, конечно,. первым делом нужно навести порядок на вашей собственной
родине.  Говоря высокопарно,  Отчина есть тот краеугольный камень,  от которого
зависит  судьба  всех  остальных  стран.  Если  она  выстоит,  значит,  выстоит
человечество...  Я,  конечно,  имею в  виду то человечество,  которое оказалось
выброшенным на Тропу.
     - А  вам-то  самому зачем  это  надо?  -  осведомился Смыков.  -  Вы  лицо
постороннее.  Как шли себе ровненько,  так и  дальше идите.  От  лишних хлопот,
знаете ли, бессонница бывает.
     - Я мог бы привести немало доводов в защиту своей позиции, - сказал Артем.
- Начиная с самого элементарного: "Негоже проходить праздно мимо горящего дома,
из  которого доносятся вопли обитателей его",  и  кончая довольно замысловатым:
"Желание помочь вам -  это бессознательное стремление к  искуплению собственных
грехов". Однако ни один из этих доводов нельзя считать не только исчерпывающим,
но даже чистосердечным.  Поэтому не лезьте мне в душу. Я решил помочь вам - вот
и все! Никаких комментариев. А что меня ждет, успех или неудача, покажет время.
О  делах человеческих судят по  результатам,  а  не  по  риторике,  этим  делам
предшествующей.
     Занятые разговорами,  они не заметили, как отмахали порядочное расстояние.
Никаких ориентиров в Будетляндии не сохранилось, и ватага шла теперь, полагаясь
только на чутье Артема. Вообще эта страна, где раньше и плюнуть-то было нельзя,
не  попав в  какое-нибудь творение рук  человеческих,  теперь больше напоминала
собой дикие пустоши Изволока или  мрачные предгорья Агбишера -  кругом каменное
крошево,  вставшие  дыбом  бетонные  глыбы,  холмы  песка,  глинистые овраги  и
нагромождение всего того,  что некогда являлось продуктом тончайших технологий,
а ныне превратилось в субстанцию для выращивания мхов и сорняков.
     Лишь  изредка на  пути  ватаги попадались какая-нибудь перекошенная башня,
цепочка опор, когда-то поддерживающих линию подземки, да чудом уцелевшие остовы
небоскребов.  Если кто-то из будетляндцев и  сумел в свое время пережить набеги
дикарей и  террор аггелов,  то  теперь на  этом  народе можно было окончательно
поставить крест.
     Иногда у Цыпфа создавалось впечатление, что в такой мясорубке не смогли бы
уцелеть не  только люди,  но  даже  насекомые.  Исключение,  по  словам Артема,
представлял  лишь  район  "глубокого  дромоса",   по   неизвестной  причине  не
затронутый стихией разрушения.  Пятно  волшебного света по-прежнему сияло среди
развалин,  приглашая всех желающих познакомиться с  чудесами Синьки.  В  тех же
краях  сшивались  и  уцелевшие аггелы.  Вот  только  судьба  Ламеха  оставалась
неизвестной.  Первый привал сделали в окрестностях пещеры, представлявшей собой
горловину какого-то полуразрушенного туннеля.  В случае непогоды предполагалось
укрыться под его сводами.
     В топливе, слава Богу, недостатка не ощущалось. Кругом хватало и древесной
щепы, и сломанных веток, и вывороченных пней. Люди, успевшие забыть запах дыма,
тепло костра и  вкус  горячей пищи,  блаженствовали.  Все  их  тревоги,  дурные
предчувствия и  страхи рассеивались (правда,  не у  всех естественным образом -
Зяблику  для  поднятия  настроения  пришлось  налить  стаканчик).  Похоже,  что
прогнозы  Артема  сбывались -  безжизненные руины  Будетляндии не  интересовали
больше никого,  ни ангелов-хранителей,  ни демонов-разрушителей.  За целый день
пути ватагу не побеспокоил даже случайный шорох.
     Смыков сетовал на то,  что пропало очень много полезного добра,  а Зяблик,
наоборот,  считал гибель Будетляндии благом для человечества. В качестве довода
он приводил пример с кирквудовской пушкой,  способной погубить целую страну. По
его словам,  хватало тут и  других опасных игрушек.  Шоколадка,  конечно,  вещь
хорошая,  но только не тогда,  когда ее получаешь в  комплекте с химической или
ядерной бомбой.  Верка  напомнила было  о  мрачных чудесах,  творившихся раньше
вблизи поврежденных кирквудовских установок, но ей популярно объяснили, что раз
нет небесного невода,  то  бишь приемной антенны,  то не должно быть и  никакой
энергии, порождающей подобные фантомы.
     Цыпф крепился, крепился, а в конце концов не выдержал:
     - Я  полностью разделяю вашу  точку  зрения на  пустопорожнюю риторику,  -
сказал он,  обращаясь к  Артему.  -  Тем не  менее есть такие вопросы,  которые
просто вопиют. Их нельзя оставлять без ответа. Хотите пример?
     - Давайте,  -  кивнул Артем,  уже устроившийся на краешке одеяла,  любезно
предоставленного ему Веркой.
     - Считается непреложным фактом,  что у людей есть сейчас две главные беды,
- изрек Левка.  - Внутренняя и внешняя, если можно так выразиться. Внутренняя -
это  собственные  распри.  Внешняя  -  губительные  силы  неизвестной  природы,
планомерно разрушающие среду обитания человека. Так?
     - Пусть будет так...
     - Допустим, мы справимся с распрями, хотя лично я даже не представляю, как
это можно сделать,  -  продолжал Левка.  - Но как справиться с внешней угрозой?
Ведь никогда раньше людям не приходилось сталкиваться с чем-то,  даже отдаленно
похожим.  И  это не слепая стихия,  порожденная атмосферными или геологическими
процессами.  Мертвая материя оживает.  Видели вы, как весной оживает промерзший
до дна пруд? Лед, прежде казавшийся незыблемым, превращается где в грязь, где в
воду.  Буквально из ничего,  из песка и  ила возникает множество живых существ:
инфузорий,  коловраток,  рачков,  тритонов. Они начинают в бешеном темпе расти,
размножаться и пожирать все,  что годится им в пищу...  Наш мир -  тот же пруд,
выходящий из спячки,  а мы...  мы...  Мы даже не корм для оживающих хищников, а
так,  нечто случайное,  не заслуживающее никакого внимания.  Беду, с которой мы
столкнулись,  невозможно предсказать, как, скажем, ураган или землетрясение. От
нее  нельзя отгородиться плотиной,  как  от  наводнения.  Не  помогут нам также
громоотводы,  градобойные ракеты и лесозащитные полосы. Спрашивается, есть ли в
такой ситуации шанс на спасение у людей,  самое грозное оружие которых - ручная
граната, а самая совершенная машина - паровоз?
     - Паровозы вы сюда зря приплели,  -  сказал Артем.  -  Пусть себе ходят на
здоровье...  Имей вы  сейчас под  рукой даже атомную бомбу,  ситуация ничуть не
улучшилась бы.  До тех пор пока мы доподлинно не узнаем о природе этого, как вы
выразились,  внешнего врага,  о  всех его сильных и  слабых сторонах,  нечего и
говорить о  методах борьбы с  ним.  Я  даже допускаю,  что таких методов вообще
нет...
     - Подождите,  -  перебила его  Верка.  -  А  помните,  как Кеша спас нас в
Кастилии?  Да  и  в  Нейтральной зоне этот обормот сияющий...  как  бишь его...
Незримый, кажется, очень быстро навел порядок.
     - Вы  говорите  о  частных  случаях,  -  ответил  Артем.  -  Если  на  вас
надвигается  несметная  рать  завоевателей,  то  разгром  нескольких  передовых
отрядов вовсе не означает победу. Нужно одержать верх в генеральном сражении.
     - А если это невозможно?  -  Цыпф разошелся,  не на шутку. - Невозможно по
определению?
     - Минутку...  -  Артем  задумался.  -  Подкупить военачальников нельзя  по
причине их  отсутствия.  Отсидеться за  стенами укреплений тоже  не  удастся...
Значит, остается единственное, веками проверенное средство...
     - Утопиться, - подсказал Зяблик.
     - Нет...  Просто уйти  от  греха подальше.  Как  аланы ушли от  гуннов,  а
волжские булгары от татаро-монгол.
     - Ну им-то,  положим, было куда уйти. Враг напирал только с одной стороны,
и свободных земель хватало. А нам куда деваться, скажите, пожалуйста? Ведь наши
враги не только вокруг нас,  но и под нами.  В любой момент вот это место может
стать нашей могилой. - Для убедительности Цыпф даже кулаком по земле саданул.
     - Сплюнь через левое плечо, - посоветовала ему Верка.
     - Нет, я хочу знать, куда нам деваться? - не унимался Цыпф.
     - В Эдем, - проронил Артем.
     - Ах вот какие у вас планы... Понятно... - произнес Цыпф многозначительно.
- Но  ведь это  не  то  же  самое,  что  с  берегов Итиля перебираться на  Понт
Эвсинский (Итиль -  древнее название Волги. Понт Эвсинский - Черное море.). Тут
мало поменять веру и образ жизни, тут вся природа человека должна измениться...
Нефилим уже не человек.
     - В  вашем понимании этого слова,  -  уточнил Артем.  -  На  это уже опять
пустопорожняя риторика.  Неандертальцы,  наверное,  тоже  судачили о  том,  что
кроманьонцы не  люди.  Дескать,  людям  негоже приручать скот,  сажать в  землю
семена и  ковать металлы.  Честно говоря,  я  не  считаю превращение человека в
нефилима регрессом,  а  скорее наоборот.  Возможно,  природа дает нам редчайший
шанс подняться еще на одну ступеньку вверх по лестнице,  ведущей от животного к
Богу.
     - Ахинея это все,  -  заявил вдруг Зяблик,  несколько раз уже засыпавший и
вновь просыпавшийся. - Туфта. Где Отчина с Кастилией, а где Эдем? Через Хохму и
Нейтральную зону туда уже не пройти.  Кто в болотах не утопнет, тот в проклятой
пустыне загнется.  Опять же Незримые эти...  Стоят,  как охра на вахте... Через
Трехградье и  Бушлык  тоже  ничего не  получится,  кроме  очень-очень  большого
люля-кебаба. Что остается? Тот маршрут, которым мы сейчас топаем? Гиблая Дыра -
Будетляндия? Так им еще пройти надо, дорогие товарищи.
     - Аггелы ведь прошли, - возразила Верка. - И не раз. Сарычев тоже прошел.
     - Ты  не  ровняй  спецгруппу из  дюжины  отпетых  мужиков и  целый  народ.
Допустим,  стариков мы бросим,  их и так мало осталось.  А с детьми как быть? С
больными, калеками? Если степняки пойдут, они свой скот не оставят. Арапы тоже.
Про дурных киркопов я даже и не говорю. Хотелось бы полюбоваться на такой цирк.
     - Действительно,  кошмар какой-то получается,  -  вздохнула Лилечка.  -  А
потом  этот  Эдем...  Мне  там  совсем не  понравилось...  Корешки есть,  голой
ходить...
     - Ну,  в общем-то, загадывать наперед еще рано, - Артем зевнул. - Если нам
противостоят создания при