туннеля  и  округлым
бархатистым боком неведомой твари.
     Как  только  человек  оказался  в   непосредственной  близости  от   этого
гигантского  колобка,  плоть  чудовища  резко  дрогнула  и  развалилась на  две
половины,   словно  вспоротая  взмахом  бритвы  соответствующего  размера.   Из
образовавшейся горизонтальной щели выпал ком чего-то безобразного,  похожего на
тонкие и  бледные спутанные кишки.  Ком этот стал на глазах разбухать,  а когда
размером  почти  сравнялся  с  существом,   извергнувшим  его,  -  стремительно
развернулся сотней длинных щупалец-шпаг.
     Аггел,  насквозь пронзенный сразу во многих местах,  совершил замысловатый
кульбит и исчез в чреве чудовища. Вслед за ним втянулись внутрь и оставшиеся не
у  дел щупальца.  В наступившей тишине хорошо было слышно легкое похрустывание,
похожее на  то,  что  издает  ручная  мельница-крупорушка,  в  которую засыпали
очередную порцию зерна.
     - Теперь вы,  гражданин хороший.  - Смыков ткнул второго аггела пистолетом
между лопаток.  -  Сами понимаете, что этой твари без разницы, каким вас жрать,
живым или мертвым.  Не лучше ли проверить свою удачу?  А вдруг чудище уже,  так
сказать, удовлетворено.
     - Смыков, что ты делаешь! - ахнула Верка.
     - Может,  вы сами,  мадам,  желаете?  -  Смыков скосил на нее один глаз. -
Тогда прошу!
     Видя,  что насмерть перепуганный аггел все еще колеблется,  он пинком ноги
придал  ему  необходимое начальное ускорение.  Предыдущая душераздирающая сцена
повторилась в тех же деталях и в той же последовательности. Разница была лишь в
том, что новая жертва нырнула в чрево чудовища не головой, а ногами вперед и до
самого последнего момента продолжала вопить и  тянуться руками к  своим врагам.
Когда  хруст  перемалываемых костей затих,  Зяблик (единственный,  кто  в  этот
момент не лишился дара речи) рассудительно сказал:
     - Вот  будет фокус,  если  эта  стерва и  третьим не  подавится...  Давай,
Смыков... Уж если ты что-то начал,. надо доводить до конца.
     Вдвоем они  раскачали труп зарубленного аггела и  зашвырнули его прямо под
бок безглазого людоеда.  Громадный шар снова развалился на два полушария, снова
наружу полезла перепутанная масса хватательных органов,  но происходило все это
гораздо медленнее, чем в прошлый раз, да и до трапезы дело не дошло - несколько
раз вяло пихнув труп, щупальца втянулись обратно.
     - Повезло мужику, - констатировал Зяблик. - Авось потом и оживет. Там, где
причины и следствия меняются местами, и не такое может случиться.
     - Есть основания полагать,  что  путь свободен,  -  тяжело дыша,  произнес
Эрикс. - Советую вам поторопиться.
     - А  вдруг  это  такой  гурман,  что  дохлятине предпочитает свеженину?  -
засомневалась Верка.
     - Ну что вы в самом деле!  -  не выдержал Смыков.  - Ждете, пока эта тварь
опять проголодается?
     С  криком "За мной!" он бросился вперед.  Все ахнули от неожиданности,  но
Смыков беспрепятственно проскочил мимо подземного хищника и  уже махал руками с
той стороны.
     Ватага толпой помчалась вслед за ним, а Лилечка даже задела рукой мягкий и
теплый бок чудовища.  Буквально через сотню шагов туннель раздваивался,  и  они
повернули налево,  хотя  все  стрелки  на  стенах  указывали в  противоположную
сторону.  Воздух вокруг светился и струился,  как волшебная река. Стены, словно
живые,  сближались и вновь расходились.  Иногда они становились прозрачными,  и
подземелье превращалось то в дремучий лес, то в подобие морского дна.
     - Мы совсем рядом с энергоблоком.  - Хотя Эрикс напрягал голосовые связки,
смысл  его  слов  угадывался скорее  по  движению  губ.  -  Пора  сворачивать в
сторону... Осталось продержаться совсем немного, и основная опасность минует...
     - Моргалы протри!  -  зарычал в ответ Зяблик.  - Куда ты теперь повернешь?
Кранты нам! Гроб с музыкой.
     Что-то  желтое,  полупрозрачное,  как вечерние сумерки,  и  в  то же время
ощутимо-материальное,  медленно накатывалось справа,  словно сахар, растворяя в
себе бетон,  стальную арматуру и сеть трубопроводов. Вместо потолка над головой
теперь было что-то  вроде мутной воды,  странным образом не проливающейся вниз.
Неясные  изломанные силуэты  скользили там.  Стало  трудно  дышать.  Неизвестно
откуда  посыпались  мохнатые  двуногие  твари  величиной  с   кошку.   Тревожно
попискивая,  они расползались во  все стороны,  путаясь в  ногах и,  как репей,
цепляясь за брюки.
     Место, где сейчас находилась ватага, уже нельзя было назвать туннелем. Его
вообще нельзя было никак назвать.  Все  превратилось в  тягучий сироп,  и  люди
барахтались в нем, как мухи. Каждое движение давалось с величайшим напряжением.
Все звуки,  за  исключением назойливого монотонного гудения,  пропали.  Исчезли
также понятия верха и  низа.  И все же в этой странной среде ощущалось какое-то
неуклонное круговое движение,  засасывающее внутрь,  как водоворот.  Люди могли
видеть  друг  друга  и  неясные  очертания скользящих мимо  предметов -  не  то
лишенных  листвы  древесных  стволов,   не  то  изуродованных  трупов  каких-то
глубоководных существ.
     Ни с  того ни с  сего Лева Цыпф вдруг вспомнил,  что нечто подобное он уже
испытал  однажды,  когда,  завершив  совместно с  Зябликом и  Смыковым распитие
знаменитого "влазного",  вдруг  ощутил  себя  бестелесной частицей  мироздания,
плывущей по волнам эфира неизвестно куда и зачем.
     Потом Цыпфу показалось,  что за ним кто-то внимательно наблюдает.  Он даже
мог  поклясться,  что  видит сквозь толщу желтого сиропа две  пары человеческих
глаз.  Глаза были,  безусловно, детские, наивные и любопытные одновременно - но
такие огромные,  что  сам  он  отражался в  них темной точкой,  крохотной,  как
маковое зернышко.  Еще в этих глазах отражались небо и город, видный издалека и
как бы под косым углом.
     А затем словно какая плотина прорвалась - по барабанным перепонкам ударила
лавина  звуков,  засвистел обжигающе-холодный ветер,  все  вокруг задвигалось и
замелькало в  бешеном темпе.  Желтый сироп стремительно истаял,  и  сквозь него
вновь  проступили бетонные стены,  все  указатели на  которых  немо  взывали  к
человеческому благоразумию:  "Запрещено!  Опасно для жизни!  В этом направлении
двигаться нельзя! Осторожно!"
     Потом  они  бежали куда-то.  Мальчик лет  восьми тащил Эрикса за  руку,  а
удивительно похожая на  него  девочка того же  возраста -  видимо,  двойняшка -
подгоняла отставших.  То,  что творилось сейчас в  туннеле,  можно было назвать
бедламом в  преисподней.  Обгоняя друг  друга,  бежали  люди,  бежали призраки,
бежали  мертвецы (их  поникшие головы  при  этом  жутко  мотались из  стороны в
сторону),  бежали звери, почти ничем не отличимые от привычных собак, кабанов и
дикобразов,  и бежали звери, на земле никогда не жившие. Бежали даже те, у кого
не  было ног.  В  толпе мелькнули плутоватая рожа предателя Оськи и  косоглазая
физиономия аггела, которого совсем недавно сожрал подземный людоед.
     Как  только туннель разветвлялся или  пересекался с  другим туннелем,  они
поворачивали - и каждый раз налево. Горбатый циклоп необыкновенно мерзкого вида
увязался было за  ними,  но  девочка,  швырнув горсть пыли,  легко отогнала его
прочь.  Скоро Цыпф  заметил,  что  бетонный потолок больше не  нависает над  их
головами наподобие сводов могильного склепа.  Привычное серое небо в  оправе из
прихотливых узоров  небесного невода  как-то  незаметно сменило его.  Исчезло и
сияние, сопровождавшее их на протяжении всего пути по подземелью. Лишь волосы и
кончики  пальцев людей  продолжали светиться,  как  рангоуты парусных кораблей,
объятых огнями святого Эльма.
     Никто из  членов ватаги заметно не пострадал,  лишь у  Цыпфа наливалась на
лбу  фиолетовая  шишка,  заработанная еще  в  схватке  с  дозором  аггелов,  да
прихрамывал Зяблик,  сбивший  чересчур тесными башмаками свои  многострадальные
ноги.  Даже  их  кожа  вновь приобрела свой первоначальный цвет,  о  чем  очень
сожалела Верка, мечтавшая заделаться мулаткой.
     Нагромождение высотных зданий осталось где-то в  стороне,  а они оказались
на ровной, одетой в бетон площадке, похожей на аэродром.
     Близнецы куда-то  пропали,  и  никто не  мог припомнить,  где и  когда это
случилось.  Предположение,  что они тоже могли быть призраками,  сразу отпало -
те, кому довелось заглянуть в глаза детей, поверить в такое не хотели.
     Глубокие трещины,  пересекавшие площадку во  всех направлениях,  позволяли
убедиться,  что  под  бетонным панцирем скрывается еще  один  город  со  своими
площадями, улицами, магазинами, ресторанами и танцевальными залами.
     Выбравшись   на   открытое   место,    соответствовавшее,    видимо,   его
представлениям о безопасности,  Эрикс сразу прилег прямо на голый бетон.  Дышал
нефилим тяжело,  со  свистом.  Верка дотронулась рукой до  его лба и  участливо
спросила:
     - Что с тобой, миленький? Захворал?
     - Бдолаха бы ему дать, - вздохнул Зяблик. - Да где его тут отыщешь...
     - Вряд ли существует лекарство,  способное помочь мне,  -  слабо улыбнулся
Эрикс.  -  Разве рыбке,  выброшенной на берег, поможет лекарство? Такие, как я,
могут существовать только в Эдеме.
     - Так, может, вам туда вернуться? - не очень уверенно предложил Цыпф.
     - Поздно.  -  Эрикс покачал головой. - Но именно этого я и хотел в глубине
души...  Увидеть родину и  умереть...  Так спокойно,  как сейчас,  мне давно не
было...
     - Ага,  -  буркнул Зяблик.  -  Родная деревенька, говорят, краше Москвы...
Шеф, вопрос задать можно?
     - Пожалуйста.
     - Про то, что в подземелье случилось, даже вспоминать не хочется. Кошмар -
он и есть кошмар. Плюнуть и забыть, если получится... Но ты мне объясни, откуда
там эти пацанята взялись. Если бы не они, нам бы сейчас тут не сидеть.
     - Это новое поколение... Наши наследники... Они родились здесь...
     Теперь пришла очередь удивляться Верке.
     - Как  же  они  могли здесь родиться?  Сам  же  говорил,  что ваши женщины
способны зачать только искусственным путем.
     - Мы  с  вами постоянно путаем термины...  Ни  одна женщина по  своей воле
никогда бы  не  решилась зачать другим путем,  кроме искусственного...  Но ведь
варвары,  захватившие нашу страну,  их  мнением не интересовались.  Еще хорошо,
если  насилие  не  сопровождалось вспарыванием животов  и  отрезанием грудей...
Дети, родившиеся после катастрофы, были зачаты не в любви, а в бесчестье. Своих
матерей они потеряли в раннем детстве, а отцов никогда не знали.
     - Но  в  общем-то эти детки не похожи на беззащитных сироток,  -  заметила
Лилечка.
     - Они полукровки с  совершенно непредсказуемой наследственностью.  Влияние
сил Кирквуда они ощутили еще в  чреве матери.  Детство их прошло в подземельях,
которые вы  имели счастье совсем недавно посетить.  Ни один человек на свете не
решился бы притронуться к тому,  что заменяло этим детям игрушки.  Уже один тот
факт,  что они сумели выжить здесь,  говорит о многом... Несомненно, они что-то
утратили,  но  приобрели гораздо больше.  Кроме того,  обратите внимание на  их
внешний облик.  По  виду это  сущие дети,  хотя им  давно пора вступить в  пору
возмужания.  Чем выше уровень развития живых существ,  тем дольше длится у  них
детский возраст.
     - Аггелы им по крайней мере не страшны? - уточнил Цыпф.
     - Пока их пути практически не пересекались...  А что будет потом,  покажет
время.  Захотят ли  они стать хозяевами того,  что осталось?  Или создадут свою
собственную цивилизацию?  Трудно сказать...  Но эта страна еще испытает не одно
потрясение.
     - Дай  Бог,  чтобы эти потрясения не  коснулись других стран,  -  вздохнул
Цыпф.
     - А  теперь поговорим о  вещах,  непосредственно касающихся нас,  -  после
краткого молчания продолжил Эрикс.  -  Хочу  сразу предупредить,  что  разговор
будет серьезный.  А  поскольку у  меня нет ни сил,  ни желания спорить со всеми
вами  сразу,  попрошу  выбрать  одного-единственного представителя,  способного
выражать общее мнение.
     - Думаешь,  это так просто,  миленький?  -  Верка на  правах платонической
подруги не  стеснялась постоянно перечить ему.  -  У  одного кругозор узкий,  у
другого чересчур широкий.  Третий молчун. Четвертый болтун... Вот и получается,
что все мы друг друга дополняем.
     - Нет ничего плохого в  том,  что все вы  составляете как бы  коллективный
разум.  Но лучше, если у него будет только один язык. А как будет формироваться
высказываемое им мнение, меня не волнует.
     - Верка,  попробуй сама...  -  предложил Зяблик.  - Только не зарывайся. А
если что, мы тебя поправим...
     - Ладно,  -  сразу согласилась Верка. - Поправлять вы меня поправляйте, но
только,  чур, не языком, а мимикой... Подмигивайте, головой кивайте... Ну и так
далее... Говори, миленький, что ты хотел...
     - Было бы ошибкой полагать,  что аггелы оставили нас в покое,  -  медленно
заговорил Эрикс.  -  Охота будет продолжаться, и боюсь, что рано или поздно нам
грозит новое столкновение с ними...
     - Может, ты и прав, - кивнула Верка.
     - Пробираться к границе подземельями вы вряд ли согласитесь...
     - Боже упаси!
     - С  другой стороны,  было бы  весьма неплохо,  если бы вы нанесли аггелам
серьезное поражение.
     - Оно-то, конечно, неплохо, но силенок у нас маловато, сам знаешь.
     - Не забывайте и про то, что вы хотели запастись здесь бдолахом. А его без
боя не возьмешь.
     -- Миленький,  ты прямо скажи,  куда клонишь.  Хочешь,  чтобы мы напали на
аггелов?
     - Да...  Даже если вы не сможете очистить от них мою родину, то хорошенько
припугнете... Не хочу, чтобы они оскверняли этот мир... Конечно, я понимаю, что
исходя из  ваших нынешних возможностей эта акция выглядит самоубийственной.  Но
расстановка сил сразу изменится,  если вы  будете располагать оружием,  по мощи
превосходящим все то, что имели люди в ваше время.
     Зяблик едва не ляпнул что-то, но Верка вовремя показала ему кулак.
     - Миленький, ты про оружие подробнее расскажи, - попросила она.
     - Оно проецирует на цель кирквудовское пространство,  в  котором,  как вам
это уже известно, нарушен принцип причинности.
     - И обыкновенный аггел превратится в Змея Горыныча?
     - Маловероятно...  В  девяноста девяти случаях из ста действие будет иметь
негативный характер.
     Зяблик скорчил жуткую рожу и  широко раскинул руки,  словно пытаясь обнять
что-то необъятное. Покосившись на него, Верка спросила:
     - А как насчет мощности?
     - Это будет зависеть исключительно от вашей воли.  При желании,  например,
вы смогли бы разрушить вон те кварталы одним выстрелом,  -  он указал в сторону
нагромождения высотных зданий.
     - Что же вы таким замечательным оружием от дикарей не отбились?
     - Я  ведь уже много раз говорил,  что сами мы не в состоянии убивать.  Нас
должны были защищать специальные боевые машины, но все они вышли из строя уже в
первые часы после катастрофы.
     - Не  повезло вам,  бедолагам...  -  Верка  снова  покосилась на  Зяблика,
изображавшего,  как он с натугой толкает что-то перед собой. - Размер-то у этой
штуки какой? Тяжелая она?
     - Один человек вполне управится.
     - Понятно... - Верка обвела своих спутников вопросительным взглядом.
     Зяблик показал ей  большой палец.  Смыков и  Цыпф кивнули.  Толгай,  почти
ничего не понявший,  последовал примеру Зяблика.  Лилечка пожала плечами, давая
понять, что о таких вещах она судить не может.
     - Разрешите мне  выразить  общее  мнение  присутствующих,  -  торжественно
заявила Верка.  -  Давай нам эту убойную штуковину,  не знаю, как она там у вас
называется, а уж мы постараемся натянуть аггелам глаз на задницу.
     При  всем  желании Эрикс вряд ли  смог бы  удовлетворить любопытство своих
спутников по части того, что касалось исторического промежутка, разделявшего их
эпохи. Конечно, в общих чертах он был осведомлен об основных событиях последних
веков,  но в детали не вдавался. Вторая мировая война, к примеру, была для него
такой же архаикой,  как крестовые походы или гибель Римской империи.  Учили его
долго  и  интенсивно,  но  не  каким-либо  конкретным наукам (слишком много  их
развелось и  слишком сложны  они  стали),  а  умению  при  помощи  всепланетной
информационной сети добывать нужные для себя сведения.
     Пожелай вдруг Эрикс узнать что-либо о все той же Второй мировой войне,  он
просто вызвал бы  на  любой из  своих мониторов пакет информации,  в  краткой и
доступной форме рассказывающей о  ее  причинах,  ходе и  последствиях.  Если бы
какой-то  батальный эпизод  заинтересовал его  больше других,  не  составило бы
никакого  труда  почти  мгновенно получить  все  сведения о  нем,  изложенные в
подлинных  документах  противоборствующих  сторон,  трудах  историков,  военных
мемуарах, художественных произведениях, анекдотах и так далее.
     Ясно,  что  при  такой  постановке дела  необходимость зубрить все  подряд
отпадала.  Были,  конечно, профессионалы (да и любители тоже), наизусть знавшие
всю  хронологию,  но  Эрикс к  их  числу не  принадлежал.  Сфера его  интересов
располагалась  совсем  в   другой  области.   Рано  выбрав  специализацию,   он
совершенствовался  главным  образом  в  ней.  Наука,  которой  Эрике  собирался
посвятить свою жизнь,  называлась эгидистикой.  Главная ее задача заключалась в
разработке  электронных  систем,   защищающих  экономические  интересы,  личную
безопасность,   конституционные  права  и   тайну  интимной  жизни  граждан  от
поползновения   государственных   структур,    средств   массовой   информации,
преступников всех мастей и просто любопытствующих соседей.
     Как и все великие достижения цивилизации, глобальная компьютеризация имела
и  свою обратную сторону.  Между человеком и  обслуживающей его электроникой не
могло существовать никаких тайн.  Начиная с  момента зачатия,  вся информация о
его  физическом  здоровье  фиксировалась  на  специальных  медицинских  файлах.
Немного погодя под  столь  же  пристальный.  контроль попадала и  его  психика.
Компьютер знал о  своем хозяине все:  что он ел за завтраком у  себя дома и что
заказывал  за  обедом  в  ресторане,  с  какой  скоростью и  какими  маршрутами
передвигался,  с  кем встречался и  о  чем беседовал,  чем интересовался и  чем
манкировал,  сколько и  на  какие  нужды истратил средств,  нарушал ли  законы,
изменял ли супруге и так далее до бесконечности.
     Существовала масса суровых законов,  запрещавших посторонним доступ к этим
сведениям,   но  природа  человека,   за  исключением  нескольких  искусственно
привнесенных деталей,  осталась прежней,  миром, как и раньше, правили любовь и
алчность, а потому всегда находилось немало желающих узнать, каков у вас кредит
в  банке,  все ли  в  порядке со стулом,  как обстоят дела на службе и  сколько
денежек вы  выложили за  час общения с  очаровательной блондинкой,  вашей женой
вовсе не являющейся.
     Борьба щита и  меча (вернее,  замка и  отмычки),  начавшаяся еще  на  заре
компьютерной эры,  ожесточалась год  от  года,  создав  не  только могучий клан
преступников-хакеров,  но и противостоящую им правоохранительную организацию со
своей   собственной   научной   базой   и   специфической  индустрией.   Каждый
индивидуальный пользователь,  которому было что скрывать от ближних и  дальних,
каждая самая мелкая фирма или общественная организация, не говоря уже о банках,
государственных ведомствах и  правительственных структурах,  хотели иметь самую
современную и  эффективную систему защиты  своих  компьютерных архивов.  Короче
говоря,  профессия Эрикса была весьма престижной и перспективной, а кроме того,
он  всегда мог  переметнуться в  стан хакеров,  где  на  одной удачной операции
сколачивались целые состояния.
     Эпоха,  в  которую он  жил,  имела  еще  несколько особенностей,  коренным
образом отличавших ее от предыдущих эпох.  (Примерно так темные века отличаются