-  Всех положили, а я спасся!
Мертвым прикинулся,  а потом в кусты уполз!  Что же мне теперь, удавиться из-за
этого?
     - И кто же это вас так разделал? - Аггел, похоже, немного успокоился.
     - Нефилимы проклятые!
     - Опять они!  -  Судя по витиеватой ругани,  в  которой толково и детально
упоминались все  прегрешения прародительницы нашей Евы,  аггел имел  в  прошлом
какое-то  отношение к  богословию.  -  Давить их  надо,  сволочей!  Как  клопов
вонючих, давить!
     - Ага, на словах все вы храбрые...
     - Ты один? - спросил аггел.
     - Один.
     - Сейчас разберемся...  Не стони...  -  Аггел подошел поближе и всей своей
немалой тяжестью взгромоздился на люк,  доски которого сразу заскрипели.  - Эй,
Мишка!  - крикнул он кому-то из своих подчиненных. - Беги живо в штаб и доложи,
что есть сведения об  отряде Сахно.  Вроде один из  его хлопцев живым вернулся.
Пусть решают, что делать. А я пока здесь покараулю.
     Зяблик нашептал что-то Оське на ухо, и тот просительно заныл:
     - Дяденька, пустите наверх. Я и в самом деле сейчас сорвусь... У меня рука
ранена... Три дня не жравщи. Пустите.
     - Если три дня не жрал, то полчаса потерпишь, - флегматично заметил аггел,
топчась по крышке люка.  -  А с раненой рукой на такую верхотуру не заберешься.
Врешь ты все.
     - Зачем мне врать? .
     - А это сейчас разберутся.
     Зяблик изобразил что-то на пальцах, и Оська снова заныл:
     - У меня бдолах есть. Могу угостить. Хотите?
     - Умолкни!  -  рявкнул аггел. - Сейчас как стрельну, так и разбирательства
никакого не потребуется!
     По сигналу Смыкова в верхнем эшелоне ватаги произошла перестановка.  Оська
спустился чуть пониже, а его место прямо под люком занял Эрикс, передавший свою
секиру Зяблику.
     Нефилим находился в  очень  неудобном положении -  ноги  упирались в  одну
скобу,  левая рука цеплялась за  другую -  и  тем не менее удар,  нанесенный им
снизу правым плечом, был страшен. Прочь отлетел не только люк, превратившийся в
груду досок,  но и стоявший на нем дебелый аггел.  В то же мгновение из колодца
выскочил Толгай,  целеустремленный и беспощадный,  словно демон смерти.  Сабля,
крутящаяся у него над головой, визжала как бы от вожделения.
     Они  ожидали застать возле люка  трех-четырех аггелов,  но  тех  оказалось
только двое.  Время,  видимо, выдалось такое, что не располагало рогатую братию
ни к болтовне, ни к шашням.
     Первый  этап  операции по  прорыву  в  Будетляндию закончился спустя  пару
секунд после его начала.  Аггел,  неосмотрительно ступивший на люк,  валялся на
бетонном полу в сильнейшей степени контузии. (Девятипудовые субъекты в принципе
могут летать по воздуху,  но вот только падать им не рекомендуется).  Его более
молодой и субтильный напарник остался сидеть там,  где сидел -  в пяти шагах от
горловины колодца,  -  только  голову сильно откинул назад.  Это  не  позволяло
полюбоваться на образовавшуюся в ней аккуратную щель,  вроде той,  что бывает в
соответствующем месте у глиняной кошки-копилки.
     В  спешке Толгай не удостоился даже похвалы,  и командование вновь взял на
себя  Смыков.  Ватага поимела первые,  хотя  и  не  очень богатые трофеи -  два
комплекта одежды (вместе с бельем этого хватило на то,  чтобы одеть четверых, в
том числе обеих женщин),  столько же  пистолетов с  солидным запасом патронов и
полный кисет самосада.
     Немалого труда стоило убедить Эрикса, что его действия ни в коем случае не
повлекли за собой смерть караульного, которого уже успел прирезать Зяблик.
     Тела  аггелов сбросили в  колодец.  Люк,  кое-как  собранный из  отдельных
досок, вернули на место. Только тогда появилась возможность толком осмотреться.
     Они  находились  в  огромном,   невероятно  запущенном  помещении,  высота
которого  значительно превосходила длину  и  ширину.  Одна  из  стен,  покрытая
прихотливой сетью трещин, пропускала снаружи свет, хотя и не была прозрачной, а
напоминала  весенний  ноздреватый  лед.  Положение  многочисленных эскалаторов,
балконов,  дверей и всех иных узнаваемых архитектурных деталей указывало на то,
что нынешний пол раньше был стеною, стена, пропускающая свет, - потолком, и так
далее.
     Несмотря на  свои размеры,  помещение отнюдь не  выглядело величественным.
Голый   бетон,   простые  дыры   окон,   бессмысленное  с   виду   переплетение
разнокалиберных труб,  ржавые потеки на  стенах,  повсюду толстый слой  пыли  и
пепла,  холодный ветер,  гуляющий во всех направлениях, - нутро потухшей домны,
да и только.
     Из кучи мусора Эрикс извлек какой-то сверкающий осколок.
     - Когда-то  здесь было  казино.  Самое лучшее в  гавани.  Одна  его  стена
состояла из водяных струй,  другая из волшебного света,  остальные - из зеркал.
Везде  толпились люди.  Вокруг  не  было  ничего неподвижного.  Все  светилось,
менялось,  играло,  пело.  Воздух благоухал полевыми цветами.  Здесь можно было
заказать любое  блюдо,  любой напиток,  познакомиться с  прекрасными женщинами,
проиграть все,  включая собственную жизнь,  или выиграть несметные сокровища. В
перерывах между игрой каждый желающий мог посетить какое угодно место на  Земле
или Луне... Это была не жизнь, а сон.
     - Вот и проспали вы свое счастье,  -  сказал Зяблик. - А сон разума знаешь
что порождает? Дурную явь! Вот так-то, праправнучек!
     Торопливо докурив свою  первую в  этом мире самокрутку,  он  пошел на  зов
Смыкова,  который в  данный момент занимался одним  из  любимейших своих дел  -
расставлял по местам людей. При этом он не забывал вразумлять их:
     - Сейчас вернется тот самый Мишка,  которого послали с  донесением в штаб.
Хорошо,  если  он  доставит  одно  голое  распоряжение  или  приведет  с  собой
какого-нибудь младшего командира.  А  если  целая  банда  набежит,  чтобы нашим
Иавалом полюбоваться?  -  Он походя взъерошил Оськин чуб.  -  Можно, конечно, в
темпе брызгануть, как художественно выражается товарищ Зяблик, но это лишит нас
ряда преимуществ. Мало того, что аггелы немедленно организуют погоню, они еще и
поднимут  тревогу  по  всей  этой  паскудной  стране.  Поэтому  разумней  будет
дожидаться их  здесь и  втихаря перестукать.  Тем самым мы уберем единственного
свидетеля нашего  появления,  на  неопределенный срок  оттянем начало розыскных
мероприятий и  поправим свое материальное положение.  Не знаю,  как кто,  а я в
таком виде  долго ходить не  собираюсь,  -  Смыков подергал за  пояс широченных
кальсон, составлявших весь его наряд.
     - Надо  драться,  какое тут  может быть  иное  мнение!  -  Цыпф,  которому
досталась одна  только нательная рубашка,  рвался в  бой  из  соображений чисто
шкурных.  Ходить без штанов было почему-то  гораздо более неудобно,  чем совсем
голым.
     - Тогда попрошу вас, братец мой, вместе с дамами и условно амнистированным
гражданином Иавалом занять  позицию вон  в  той  нише.  Находясь в  тактическом
резерве,  будете действовать только по  моему специальному сигналу.  Если такой
сигнал в силу чрезвычайных обстоятельств не поступит, действуйте по обстановке.
Все понятно?
     Лева хотел возразить,  что он не резервист,  а полноценная боевая единица,
но,  представив себя со стороны - нескладного, очкастого, в чужой рубашке, едва
прикрывающей пуп,  и  с  тупым мечом в  руке,  -  вынужден был покорно кивнуть:
"Понятно".
     - Тогда позаботьтесь о маскировке, - приказал Смыков.
     К  сожалению,  оставалось совершенно неясным,  с какой стороны должны были
появиться аггелы.  После  недолгого раздумья Смыков  выбрал  для  засады  места
достаточно скрытные,  но  не  очень  далеко  отстоящие  от  колодца.  Поднимать
пистолетную стрельбу без  крайней  необходимости запрещалось,  поэтому основная
задача по  уничтожению врага возлагалась на  Толгая,  устроившегося за  трубой,
проходившей на высоте примерно двух метров от нынешнего пола.
     Ждать пришлось довольно долго -  не то штаб находился далеко,  не то гонец
попался нерасторопный.  Реальный Иавал  вряд  ли  выдержал бы  столь длительное
ожидание и давно свалился бы в колодец.
     На сей раз оправдались самые худшие опасения Смыкова. За Мишкой - кудрявым
богатырем,  красу  которого слегка портила заячья губа,  -  валила целая  толпа
аггелов, настроенных далеко не миролюбиво. Один на ходу грозился:
     - Да я его просто удавлю своими руками!  Еще и посмел вернуться,  паскуда!
Его же в одной компании с нефилимами видели!
     - А если он новых дружков за собой привел? - осторожно высказался кто-то.
     - Чепуха!  Нефилимы вне Эдема долго не протянут,  - возразил первый аггел,
оглядываясь по сторонам. - А где же охрана? Сугрубов, ау!
     - Ау!  - хриплым басом отозвался Зяблик, уже получивший от Смыкова сигнал,
означавший,  что  втихую  аггелов  никак  не  одолеть и  нужно  бить  их  всеми
имеющимися средствами. - Я здесь, суки рогатые!
     Слитно  загрохотали два  пистолета.  Сначала  следовало  ошеломить аггелов
беглым огнем,  а уж потом начинать прицельную стрельбу. Если чего сейчас ватаге
и недоставало, так это парочки ручных гранат.
     При  первых  же  звуках  пальбы аггелы резво,  как  шарики пролитой ртути,
рассыпались по залу бывшего казино.  Все они, похоже, были опытными бойцами, да
и  численное преимущество имели немалое,  но  над  ними висело вечное проклятие
людей,  угодивших в  засаду.  Трудно вести правильный бой,  если ты  не  видишь
противника,  никак  не  можешь  найти  подходящее укрытие и  не  успел  вовремя
зарядить оружие.
     В  течение первых пяти минут аггелы потеряли едва ли  не  каждого второго.
Уцелевшие пробовали палить наудачу, но это только мешало наиболее хладнокровным
из них определить местонахождение невидимого врага по звуку выстрелов.  Толгай,
сверху прекрасно видевший каждого аггела,  без помех расстреливал их  из  люка.
Все попытки прорваться к  выходу закончились безрезультатно -  Зяблик,  вначале
сделавший  из  чужого  пистолета несколько промахов,  уже  освоился  и  дырявил
рогатые головы, как горшки на заборе.
     Цыпф  из  своего укрытия не  видел ничего,  кроме вздымающегося к  потолку
порохового дыма,  зато ясно слышал все реплики, доносившиеся как с той, так и с
другой стороны.
     - Предлагаю сдаться!  -  гундосил Смыков,  которому шальная  пуля  срезала
кончик носа. - Тем, кто в течение минуты сложит оружие, гарантирую жизнь.
     - Сам сдавайся,  гнида!  -  ответил кто-то из аггелов.  -  Нашел дурачков!
Сейчас сюда наши набегут.  Сначала шницель из тебя будем делать, потом лапшу, а
напоследок компот.
     Такая перспектива почему-то обидела Смыкова.
     - Товарищ Толгай!  -  он повысил голос. - Нельзя ли этого кулинара поучить
хорошим манерам?
     Однако степняк,  как это с ним нередко бывало, в горячке боя забыл русский
язык и никак не откликнулся на просьбу Смыкова.
     Зато  инициативу неожиданно взял  на  себя  Эрикс.  Трудно сказать,  какие
побуждения заставили его вылезти из-за  укрытия -  не то решил,  что все аггелы
убиты,  не то спешил покинуть место,  к  которому и  в  самом деле могли вскоре
прибыть новые подкрепления врагов.  Тем  не  менее один вид  нефилима,  мрачная
слава  о  силе,   быстроте  и  неустрашимости  которых,  несомненно,  дошла  до
Будетляндии, отбил у аггелов охоту к дальнейшему сопротивлению. (Откуда им было
знать, что максимум, на что способен Эрикс, это закатить добрую оплеуху).
     Оставшиеся в  живых  бросились кто  куда.  От  полного истребления аггелов
спасло только то,  что в пистолете Зяблика заклинило патрон. Пока он, матюгаясь
на чем свет стоит,  возился с  отказавшим оружием,  двое или трое счастливчиков
успели выскользнуть наружу.
     Не вызывало сомнений, что в самом ближайшем будущем они вернутся, но уже в
другом количестве, а главное - совершенно в другом настроении.
     Времени не  оставалось даже  на  то,  чтобы  добить раненых.  Свое  вечное
"Быстрее,  быстрее!"  Смыков еще  никогда не  орал так  громко.  Каждую секунду
ожидая  получить выстрел в  спину,  они  содрали одежду с  нескольких ближайших
трупов (даже Эрикса заставили одеться) и, что называется, до зубов вооружились.
Бдолах обнаружить не удалось. Это еще раз подтверждало версию о том, что аггелы
пользуются им только в чрезвычайных обстоятельствах.
     Пока все складывалось не так уж и плохо. Пусть и с боем, но они прорвались
в Будетляндию, оделись, вооружились и при этом не потеряли ни единого человека.
Дело оставалось за малым - пересечь страну из конца в конец и запастись по пути
бдолахом.  Но сначала нужно было уйти как можно дальше от развалин казино -  уж
очень горячо здесь становилось.
     Теперь ватагу вел Эрикс.  Пока он  сам стремился отыскать более безопасное
место, им было по пути.
     Вся  Будетляндия представляла собой  один  огромный город,  вернее  -  его
руины,  но от руин Талашевска они отличались примерно так же,  как какая-нибудь
подмосковная рощица от тропического леса.
     Цыпф  ощущал себя  в  этом  мире ничтожным муравьем.  То,  что  уступами в
несколько ярусов возвышалось над ним, даже нельзя было назвать зданиями. Этакие
рукотворные горы,  деяния  небожителей,  чертоги олимпийцев,  сады  Семирамиды,
храмы  космических  пришельцев.   Ясно,  что  улицей,  по  которой  они  сейчас
пробирались, мало кто до этого и пользовался (слишком много было над ней всяких
труб-транспортеров  и   пешеходных   дорожек,   безо   всякой   видимой   опоры
распластавшихся  в  воздухе),  но  выглядела  она  так,  словно  была  вымощена
серебряными слитками.
     В   глазах  рябило  от  смешения  цветов  (траурное  габбро  вполне  могло
соседствовать здесь с  веселенькой терракотой) и стилей (готический храм как ни
в  чем  не  бывало  сидел  на  крыше  официозного  билдинга),   от  блеска  еще
сохранившихся кое-где зеркальных стекол,  от множества надписей на самых разных
языках,  от  стенных  мозаик  размером с  футбольное поле,  от  предельно ясных
пиктографических указателей и  вычурных вывесок,  рекламирующих вещи совершенно
непонятного назначения.
     Весь  этот  волшебный город был  мертв и  выглядел так,  словно через него
сначала пронесся ураган, а потом промаршировали на позиции воины Армагеддона.
     В   прозрачных  плавно   изгибающихся  трубах   навечно   застыли   вагоны
гравитационных поездов.  Нигде не было видно ни единой уцелевшей витрины. Улицы
загромождало все то, что раньше составляло меблировку квартир, то здесь, то там
виднелись  следы  пожаров.   Дикая  поросль  покрывала  высоченные  стены,  где
оспинами,  где островками,  а где и сплошным ковром;  на крышах орали непуганые
вороны;  на  ближайшем перекрестке,  совсем как  в  глухом лесу,  выла какая-то
тварь.  Люди не то чтобы отсутствовали, а даже дух их давно выветрился из этого
города.
     Впрочем,  довольно скоро охи и ахи по поводу грандиозности и причудливости
будетляндской архитектуры  прекратились  -  глаза  присмотрелись (хотя  чувство
дикаря,  оказавшегося вдруг на  перроне станции метро,  у  Левы Цыпфа так и  не
проходило).  Эрикс  выбирал  самые  широкие  улицы,  старался придерживаться их
центра и никогда не поднимался ни на какое сооружение, превышавшее хотя бы пару
человеческих ростов. Очевидно, у него были на то веские причины.
     Это бегство не  могло длиться долго.  В  отличие от Эдема,  в  Будетляндии
бегущий человек довольно быстро натруживал ноги и  сбивал дыхание.  Кроме того,
здесь  не  было  чистейших рек,  утоляющих жажду,  и  всяких  вкусных корешков,
позволяющих приглушить голод.  За  целые сутки пребывания в  этом мире никто из
ватаги еще  ни  крошки во  рту не  держал,  ни  глоточка не  пригубил.  Правда,
накурились вволю.
     Первым не выдержал Зяблик, уже давно бросавший вокруг плотоядные взгляды.
     - Эй, шеф! - обратился он к Эриксу. - А как у вас тут насчет общественного
питания дела обстояли?
     - Что вы имеете в виду? - Эрикс явно не улавливал суть вопроса.
     - Да все то же самое. - Зяблик похлопал себя по животу (при этом забрякали
торчащие у него за поясом пистолеты). - Кишки марш играют... Подкрепиться бы не
мешало... Желательно устрицами с шампанским. Но на худой конец и водка с черной
икрой сойдет.
     - Ах  да,  извините...  Я  это как-то  выпустил из виду.  -  У  нефилимов,
вероятно,  были совсем другие взгляды на проблемы питания.  - Сейчас что-нибудь
придумаем.
     - Думай,  -  великодушно разрешил Зяблик. - Забегаловок тут у вас много...
Хотя уже кто-то успел их подломить.
     Они  перешли на  шаг,  что  вызвало облегченные вздохи почти  у  всех,  и,
миновав еще  пару кварталов,  по  знаку Эрикса свернули в  какое-то  заведение,
расположенное на  первом этаже  дома-башни,  куда  более  широкого вверху,  чем
внизу, что делало его похожим на стоящий торчком топор.
     Судя  по  сверкающей  никелем  и   красным  деревом  стойке,   за  которой
располагались пыльные и  потрескавшиеся зеркальные полки,  тут когда-то был бар
или закусочная.  Вся передняя стена напрочь отсутствовала,  и  вовсе не потому,
что ее разнесли вдребезги мародеры или уничтожил пожар.  Ее просто никогда и не
существовало,  а  зал от  улицы отделяло что-то  другое,  бесследно исчезнувшее
сразу после катастрофы -  подсвеченные водяные струи,  мерцающие,  как полярное
сияние, силовые поля или искусно воссозданный красочный мираж.
     Внутри царил тот же разгром,  что и  в аналогичных заведениях Талашевска -
все стеклянные предметы превращены в  груды осколков,  с кресел содрана обивка,
стены размалеваны похабными рисунками,  пол засыпан всем тем, что нельзя съесть
или выпить,  но можно растоптать и исковеркать.  Для полноты картины не хватало
только скелета бармена с  подвязанной ради смеха челюстью и  чинариком в зубах.
Впрочем,  учитывая разницу в  техническом уровне Отчины и  Будетляндии,  вполне
можно было предположить, что функции барменов здесь выполняли автоматы.
     Не задерживаясь в  зале,  Эрикс двинулся в глубь здания,  пока не уперся в
глухую  стену,   расписанную  неизвестными  письменами  так   же   густо,   как
погребальная камера  фараона,  и  снабженную панелью с  черно-белыми клавишами.
Тщательно определив на этой степени одному ему известную точку,  Эрикс нанес по
ней  такой  сокрушительный удар  секирой,  что  обсидиановое лезвие разлетелось
вдребезги.  Стена переломилась по ранее незаметному горизонтальному шву и после
дополнительных усилий  Эрикса,  вцепившегося  в  ее  нижнюю  кромку,  сложилась
наподобие гармошки.  За ней открылось помещение, сверкающее стерильной чистотой
и  до  потолка  заполненное штабелями запаянных в  прозрачный пластик  коробок.
После этого Эрикс сделал рукой жест,  означавший: пользуйтесь, мол, - и скромно
отошел в сторону.
     Тонкий на вид пластик оказался удивительно прочным, но против сабли Толгая
все же устоять не смог.  В первой коробке были тюбики с розовой пастой,  вкусом
напоминавшей творог,  во второй -  плоские хрустящие хлебцы, в третьей, которую
вскрывали еще  всей  компанией,  -  что-то  вроде  томатного соуса.  Затем  все
ударились в индивидуальный поиск,  вместо сабли используя пистолетные протирки,
осколки обсидиана и всякие прочие достаточно острые предметы. Попробовав что-то
одно, сразу бросали и выискивали другое, более вкусное.
     Эрикс, печально созерцавший эту картину, сказал:
     - Мне показалось, что вы хотите утолить голод...
     - А  что  мы  делаем?   -  искренне  удивилась  Верка,  перемазанная,  как
первоклассница, угодившая дежурить на школьную кухню. - Утоляем! Ты бы, зайчик,
что-нибудь сладенького мне нашел.
     - Вон, позади вас желтая коробка с красной надписью.
     - Ты свои надписи сам читай...  Я ни китайскому,  ни арабскому не училась.
Лучше помог бы открыть.
     Эрикс голыми руками надорвал ящик  и,  ни  на  кого не  глядя,  удалился в
разгромленный бар.
     - Брезгует,  - усмехнулся Смыков, дегустируя брикет прессованных орехов. -
Культурного из себя строит... А еще вчера голым ходил, как макака.
     - Потому он и хмурый,