╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
рубил. Все
труднее становилось поднимать немеющую руку, и ярл чувствовал: еще немного
- и он упадет. Силы покидали его. Воины майя, плотным кольцом окружив
бугор, с удивлением смотрели на массивный силуэт викинга, резко
выделявшийся на фоне посветлевшего неба. Никто не решался подойти к нему
ближе - мешала не только груда тел вокруг Асмунда, но и страх перед
неуязвимым тольтеком. Вдруг тишину разорвал яростный рев. Снова ожил в
Асмунде дух берсерка Ролло. Размахивая мечом, ярл бросился вперед, смял
ряды майя... Те дрогнули, попятились. Получив еще несколько ран,
оглушенный ударами палиц по шлему, Асмунд все-таки прорвал кольцо врагов и
скрылся в еще темной чаще сельвы. Его не стали преследовать - не решились.
9
Асмунд выполз из сельвы на прибрежную отмель. Соленый ветер освежил его
лицо. Он попытался встать, но не смог: сильно ослабел от потери крови.
Вдали, на рифах, пенился прибой, а в бухте, избранной им много дней назад
для строительства драккаров, было тихо и безлюдно. Рабы-строители, видимо,
разбежались, а трупы надсмотрщиков гнили на берегу, уставив пустые
глазницы в небо. Между трупами не спеша расхаживали вороны. Заметив ярла,
они с хриплым карканьем взлетели и сели чуть поодаль. "Что тут произошло?
- думал ярл в забытьи. - Кто убил надсмотрщиков? Взбунтовавшиеся рабы или
те самые майя?" Никто не мог ответить на эти вопросы. И впервые в чужой
земле ярла охватило отчаяние. Проклятые скальды! Они правы. Фатум
непобедим. Что он, Асмунд, может теперь сделать - без гребцов, израненный,
один против Океана?
Последние силы он израсходовал на то, чтобы доплыть к драккару, который
осталось лишь загрузить балластом. Целую вечность взбирался он по якорному
канату. Пальцы немели, мускулы не повиновались. И Асмунд решил сдаться.
Нельзя победить рок. Вот сейчас, когда до края борта оставалось два локтя,
он сорвется в воду и уже не выплывет на поверхность. Тут чья-то рука
схватила его за плечо, сильно дернула вверх. Асмунд перевалился через борт.
- Ты!.. - прошептал он, увидев над собой склонившегося Мискита. - Ты...
жив? А что произошло здесь?
- На нас напали люди Шихуакоатля. Они шли за мной по следу... Напали на
исходе ночи. Рабов увели с собой, остальных убили. Мне удалось доплыть
сюда.
Мискит сам едва держался на ногах. Вдруг он молча повалился на палубу
рядом с ярлом. Его обнаженное тело покрывали раны и кровавые полосы, на
лице засохла корка пота и крови.
- Что прикажет господин? - спросил Мискит отдышавшись.
- Подай нож.
С помощью Мискита ярл подполз к борту. Одним взмахом перерезал канат.
Больше он не вернется в эту душную дикую сельву, не увидит майя и
тольтеков, их чудовищных богов. Асмунд бесконечно устал и думал только об
отдыхе. Он жаждал покоя. Да, он, Асмунд, проиграл. Пусть! Но умрет он как
викинг - в открытом море, под завывание ветра и плеск волн.
Медленно-медленно натягивая шкот, он вместе с индейцем развернул парус -
тяжелый парус, сшитый из дубленых шкур молодых оленей. Драккар,
подгоняемый легким бризом, тихо поплыл к выходу из бухты. Теряя сознание и
вновь приходя в себя, Асмунд добрался до руля, помог судну миновать рифы.
...Когда ослепительный диск солнца поднялся к зениту, Рыжий ярл был далеко
в море. Его мучила жажда, и Мискит то и дело давал ему пить, черпая воду
ковшом из огромного глиняного сосуда. Потом ярл распластался на кормовой
площадке, закрыл глаза. Жизнь постепенно уходила из могучего тела. Нещадно
палило солнце, в борт драккара с гулом била крутая волна. Хлопал парус. И
ярлу было хорошо. Сквозь непрерывный звон в ушах он слышал песнь океана.
Мискит снова дал ему воды. На миг прояснилось сознание. Асмунд обвел
взглядом лазурное небо. Вдруг ему почудилось: все случившееся с ним в эти
годы - просто короткое сновидение в перерыве между двумя набегами. Никуда
он не спешит, он в родном фьорде. Впереди долгий заслуженный отдых. Но тут
он увидел Мискита, с мрачной покорностью сложившего руки на груди. Еле
слышно Асмунд выдавил:
- Где твоя родина?
Мискит помедлил, указал рукой на север, где стояли башни кучевых облаков:
- Там, в сторону ночи... шаман, так говорят майя. Но мне не найти
дорогу... Я все забыл. Помню лишь великую реку, где жил мальчиком.
- Не падай духом...- хрипел ярл.- Держи вот этот руль. На север, все время
на север. Вот так... Драккар приплывет к земле. Ты найдешь свою реку... А
я ухожу в Валгаллу.
Агония началась вечером. Асмунду чудилось: по небесной дороге летит белый
как снег и чистый, как свет, конь. Всадница-валькирия приветливо машет
ему, Асмунду. "Она зовет меня в Валгаллу, - подумал ярл, - к отцу всех
викингов и героев - могучему Вотану...". Потом в сиянии Валгаллы он увидел
самого Вотана. Но тут путь ему преградил злобно ухмыляющийся Локи,
взмахнул черным крылом, обдал ярла ледяным ветром. "Удар меча... блеск
топора", - беззвучно проносилось в меркнущем сознании ярла. То были слова
песни Великого Скальда. "И мир исчез в твоих глазах... Валгаллы луч бежит
к тебе".
Кроваво-красный диск солнца медленно погружался в океан. Четкий силуэт
корабля с тяжело хлопающим парусом уплывал все дальше и дальше, пока его
не поглотил быстро сгущавшийся мрак.
*
Об авторе
Колпаков Александр Лаврентьевич. Родился в 1922 году в Нижнем Поволжье.
Участник Великой Отечественной войны. До 1956 года служил в Советской
Армии на офицерских должностях. Окончил военную академию. В течение
последних пятнадцати лет работает в различных научно-исследовательских
институтах Москвы. По специальности инженер-химик. Имеет несколько
авторских свидетельств по химической технологии. Литературной
деятельностью занимается с 1958 года - сначала в качестве научного
популяризатора. Опубликовал множество статей в газетах и журналах, две
брошюры в издательстве "Знание", Активно сотрудничает в журнале "В мире
книг". В 1960 году в издательстве "Молодая гвардия" опубликовал
научно-фантастический роман "Гриада", а в 1961 году - два рассказа в
издательском сборнике "Альфа Эридана", в 1964 году в издательстве
"Советская Россия" напечатал сборник научно-фантастических рассказов "Море
Мечты". В последние годы постоянно выступает в журналах "Октябрь",
"Детская литература", "Наш современник" с литературно-критическими
статьями и рецензиями.
В сборнике "На суше и на море" публиковался в 1961, 1962, 1964, 1968 годах
(научно-фантастические повести "И возгорится Солнце", "Око далекого мира",
рассказы "Континуум два зет" и "Если это случится..."), В настоящее время
работает над фантастическим рассказом о Полинезии эпохи II тысячелетия до
н. э., а также заканчивает новый фантастический роман "Восьмая спираль".
Игорь Росоховатский
ДРЕВНИЙ РЕЦЕПТ
Научно-фантастический рассказ
1
Послышался тихий, нерешительный стук в дверь...
Василий Кузьмич постарался представить человека, который сейчас войдет.
Пока дверь открывалась, он успел подумать: "Загнанный и отвергнутый
врачами, или же один из местных знахарей?"
Человек был и похож и не похож на тех, кого представлял себе Василий
Кузьмич. Худое, обветренное лицо. Болезненная бледность не смогла совсем
смыть с него загар. Резкие морщины у глаз, как у каждого, кто привык
щуриться на южном солнце. Веки полуопущены, и выражения глаз не увидеть.
Нос с горбинкой. Больше похож на араба, чем на таджика.
Василий Кузьмич ответил на приветствие и указал на стул:
- Слушаю вас...
И словами, и всем своим видом он откровенно показывал, что у него очень
мало свободного времени. Посетитель понял это.
- Возьмите меня в экспедицию.
"Откуда он мог узнать о моих планах?" - удивился Василий Кузьмич.
Попытался заглянуть в глаза посетителю, но тот упорно отводил взгляд.
- Я несколько раз водил на Памир геологов. Был проводником, рабочим,
оператором...
- У вас язва желудка? - спросил Василий Кузьмич. Посетитель не удивился,
что врач сумел определить по его внешнему виду болезнь. Но догадался, что
последует за этими словами, и предупредил следующую фразу Василия Кузьмича:
- Не беспокойтесь, я выдерживаю большие нагрузки.
- Этого и не следует делать, - поучительным тоном врача сказал Василий
Кузьмич.
- Меня лечили два года, а болезнь лишь обострилась, - объяснил посетитель,
и теперь его гортанный акцент прозвучал явственнее. - Остается операция...
- Ну и что же? - пожал плечами Василий Кузьмич.
- Вы пойдете за ягодами галуб-явана? - вопросом на вопрос ответил
посетитель. Его голос зазвучал решительнее: - Мне сказали, что вам удалось
найти записки Сейкила, и вы хотите проверить его рецепты...
- Вы знаете о Сейкиле, о сжигателях трупов? - заинтересовался Василий
Кузьмич. Он предполагал, что предками сжигающих трупы были греки - воины
Александра Македонского. Завоеватель поселил их в предгорьях Памира на
правах колонизаторов. И если догадки верны, то медицина сжигателей трупов
уходила корнями в медицину древних греков.
- Кое-что. Я хотел бы попробовать полечиться по их рецепту. Не поможет -
останется операция.
- Подождите моего возвращения. Если найду ягоды...
- Я помогу вам их найти, - в голосе посетителя слышалась странная
уверенность.
- У меня уже есть помощник. Больше никого не нужно, - нетерпеливо
проговорил Василий Кузьмич, придвигая к себе книгу.
Но посетитель и не думал уходить:
- Вам не придется мне платить.
- Вы больны, ослаблены. Вам нельзя отправляться в такой путь, -
раздраженно сказал Василий Кузьмич. - Кстати, откуда вы узнали о моих
делах?
- Слухи подобны воде, а человеческое молчание - решету...
"Он к тому же и скрытен, - подумал Василий Кузьмич. - Интересный субъект.
Авантюрист? Жаль, нет времени выяснить". Он проговорил, открывая книгу:
- Извините, до свидания.
Посетитель сделал шаг к столу, впервые подняв взгляд. Его глаза оказались
цепкими, в них не было робости.
- Все-таки вы возьмете меня. Я правнук Сейкила.
"Авантюрист!" - решил Василий Кузьмич, соображая, как бы поскорее
разделаться с посетителем. А тот достал из кармана паспорт, положил на
стол перед врачом. Василий Кузьмич прочел: "Руми Сейкил".
- Почему сразу не сказали?
- Боялся, что вы суеверны.
Василий Кузьмич вспомнил закон сжигателей трупов:
"Наши тайны живут с нами и уйдут с нами". Если кому-то из чужих удавалось
проникнуть в тайны племени, его убивали. Известны случаи, когда люди
племени находили такого чужака даже в других странах, за много сотен
километров, и не останавливались ни перед чем, чтобы уничтожить похитителя
родовых секретов.
Руми подошел еще ближе к Василию Кузьмичу, заглянул в глаза:
- Думал: вы можете испугаться...
- Ладно, раз вы - правнук Сейкила, готовьтесь в дорогу. Только не
подумайте, будто я доказываю свою смелость.
Руми улыбнулся:
- Все знают, что глупые обычаи умирают раньше людей...
- Оставьте заявление и документы, я попрошу оформить вас, - предложил
Василий Кузьмич. - А пока расскажите немного о племени и прадеде. Историки
упоминают, что Сейкил был когда-то знаменитым врачевателем. Я думаю, что
он использовал знания древних греков, объединив их с местной народной
медициной.
- Очевидно, вам известно больше моего, - сказал Руми. - Я слышал от деда,
что его отец был великим лекарем. Но дед протоптал для себя иную тропу -
стал охотником. И мой отец принял от него ружье, но рано умер. За ним ушла
и мать. В тринадцать лет я остался сиротой, воспитывался у деда, потом - у
друзей отца. Сейчас мне тридцать восемь, а я ничего еще не сделал в жизни.
Был чужой тенью, шел чужими тропами, даже гнезда не свил...
В его голосе звучало сожаление об упущенном:
- Книга прошлого раскрыта перед вами, а не передо мной. Записки прадеда
разыскали вы. Я лишь слышал о них.
Он быстро взглянул на ученого:
- Говорят, вы большой знаток не только народной медицины, но и истории
Памира.
- Слухи значительно преувеличены, - внешне сурово, но польщенный в душе
сказал Василий Кузьмич.
2
Они вылетели вдвоем: помощник ученого неожиданно заболел. Самолет нес их
над степью, покрытой кустами янтака - верблюжьей колючки. Маленькие,
круглые, они с небольшой высоты были похожи на полчища ежей. Рядом с
крохотным аэродромом, куда приземлился самолет, журчала вода в арыке и
сухо шелестел песок. Вода журчала громче, песок лишь вкрадчиво напоминал о
себе, ожидая, когда люди выйдут в путь.
Мощный вертолет проглотил пассажиров и легко перенес их через песок и
воду, промчал над берегами Сырдарьи, где, по преданиям, когда-то
властвовали тигры, над затерявшимися в пустыне озерами.
Василий Кузьмич показал вниз, на буйно заросший камышом берег и прокричал
Руми в ухо:
- Рассказывают, будто там можно поохотиться на тигров!
- Я их не встречал, - ответил Руми.
Неожиданно, без тени улыбки, добавил:
- Наверное, тигры превратились в кошек. Те, что решили уцелеть.
Василий Кузьмич засмеялся, представив себе этот процесс превращения под
дулом ружья.
Вертолет высадил людей далеко за подножиями Памира, оглушительно
застрекотал и улетел...
Василий Кузьмич разложил карту на большом камне, вынул блокнот с записями.
- Если верить Сейкилу, - отсюда надо идти через Змеиное ущелье. Но разве
нет пути короче?
- Есть, - ответил Руми.
Он показал путь на карте.
- Отлично! - обрадовался Василий Кузьмич. - Значительно короче и к тому же
безопаснее. Ведь ущелье не зря зовется Змеиным?
- Не зря, - подтвердил Руми.
- Значит, пойдем вот так, - карандаш уже начал вести линию...
- Надо верить старому Сейкилу, - строго возразил Руми. - Он знал много
дорог, но выбрал одну. Как думаете - почему?
- Не знаю, - растерянно сказал ученый.
- И я не знаю. Значит, надо идти по его тропе.
- Странная логика, - пробурчал Василий Кузьмич.
- Хотите проверить его рецепт? Тогда идите его дорогой.
"Пожалуй, он прав. Во всяком случае, стоит попытаться", - подумал Василий
Кузьмич. Он был не из боязливых, но напрасного риска не одобрял.
Они переобулись в чокои - легкую охотничью обувь из сыромятной кожи,
взвалили на плечи тяжелые рюкзаки. Тропа то круто уходила вверх, то
петляла между скал и камней. Василий Кузьмич и Руми не сворачивали с нее.
Здесь нечего мудрствовать: тропу проложил не один человек. Она
прокладывалась и выверялась тысячами людей на протяжении многих лет. И
если тропа вьется змейкой, то, значит, так легче взбираться на гору. Если
идет в обход камня через ручей, то ненадежен камень, а если в обход ручья,
то опасен ручей. Говоря точнее, тропу не прокладывают, а сочиняют, как
песню, как легенду.
Руми легко отыскивал неброские приметы тропы: вытоптанную или едва
примятую траву, следы на камнях. Вот тропа ринулась вниз, и Руми
предостерегающе поднял руку.
Перед ними лежало Змеиное ущелье. Оно ничем не отличалось от других ущелий
- яркая, будто рисованная зелень с густыми тенями, из которой подымаются
посеребренные зазубренные скалы. Оно ожидало людей молча - без пугающего
шипения и многозначительного шелеста.
Руми достал нож, срезал две ветки с развилками, обстругал. Одну дал
Василию Кузьмичу.
Опираясь на посохи, они начали спускаться. Камушки не катились из-под ног,
- значит, Руми верно ступал по тропе. Тени шли рядом с ними, то исчезая,
то появляясь.
Вот Руми низко нагнулся, проходя под свисающими ветками, подал знак, чтобы
ученый сделал то же. Василий Кузьмич приготовился отвести ветку - и
вздрогнул. Ветка посмотрела на него блестящими глазками и зашипела. Это
была змея. Она взбиралась на дерево, видимо, чтобы полакомиться птичьими
яйцами.
Василий Кузьмич инстинктивно поднял палку. Древесная гадюка проворно
поползла по ветке, стараясь быстрее скрыться в листьях. Запоздалый луч
блеснул на ее ярко-зеленой с желтыми крапинками коже.
Василий Кузьмич опустил палку и поспешил дальше. Руми быстро взглянул на
него, но ничего не сказал. Им пришлось двигаться гораздо медленнее и
осторожнее. Теперь змеи встречались на каждом шагу. Несколько раз Василий
Кузьмич замечал щитомордника, однажды на поляне увидел кобру. Хорошо, что
она оказалась достаточно далеко и лишь повернула голову к людям. На ее
коже не было характерного рисунка очков. Василий Кузьмич знал о
молниеносности нападения этой змеи. Она выбрасывала голову так быстро, что
на небольшом расстоянии даже опытный путешественник не успевал защититься.
Внезапно с дерева на плечо Руми упала зеленая лента. Василий Кузьмич едва
сдержал крик. Как можно спокойнее, подавляя дрожь в голосе, сказал:
- Руми, старайтесь не делать резких движений, у вас на плече - змея.
Руми чуть-чуть повернул голову, скосил глаза, затем быстро схватил змею за
голову. Зеленая лента изогнулась, забилась, силясь вырваться, но было
поздно.
Руми ножом раскрыл змее пасть и сказал:
- Она не ядовитая. Довольно безобидное создание.
- Все же не рекомендую... - начал было Василий Кузьмич, но Руми уже поднес
змею к ветке, и она исчезла в листьях.
- У сжигателей трупов есть поверье, что после смерти в змей превращаются
добрые люди, а в голубей - самые злые, чтобы скрыться от наказания за
грехи, - как бы между прочим сказал Руми.
- Это поверье они сохранили от древних греков, - подтвердил Василий
Кузьмич. - У многих древних народов змея олицетворяла не зло, а мудрость.
Он сделал несколько шагов и добавил:
- Человеку всегда было свойственно переносить свои качества на животных.
Руми поманил его и показал на полянку, где резвилось несколько змей. Они
переплетались в живой канат, терлись головами друг о друга, будто
целовались, затем отводили головы, подымали их, раскачиваясь...
- Танец змей, - прошептал Василий Кузьмич, с интересом наблюдая за
пресмыкающимися.
- Они любят, как и люди, - тоже шепотом заметил Руми и продекламировал; -
"В любви и ненависти змея сравнится с орлом, а орел - с человеком".
- И все-таки древние зря приписывали змеям мудрость, - сказал Василий
Кузьмич, вызывая Руми на спор. - В сущности змеи (уж не говоря об ужах) -
довольно примитивные животные.
- Вы правы, - вопреки его ожиданиям согласился Руми. - Но разве чувства
людей иногда не бывают примитивными? Разве голод - такой же примитивный,
как у змей, не способен заглушить другие, более сложные чувства?
- Не у всех, - насупился ученый. - Разница между людьми больше, чем между
любыми животными внутри вида. В этом как раз и состоит одно из главных
отличий человека от зверя.
- И в этом тоже, - как бы про себя проговорил Руми, ускоряя шаг.
Василий Кузьмич шел за ним и думал уже не о змеях, а о Руми. Этот человек
интересовал его - и чем дальше, тем больше. Иногда казалось, что знание
леса и гор он унаследовал, как инстинкты, от своих предков, но Василий
Кузьмич понимал, что это только кажется. Правда, чувства Руми сохранились
более обостренными, чем у жителей городов: запахи и следы говорили ему
больше, чем горожанам, но в основе его знания был опыт. "Какую же роль в
данном случае играет инстинкт, не преуменьшаю ли я его значение?" - думал
ученый.
Они прошли ущелье. Василий Кузьмич достал карту. Теперь тропа круто
уходила вверх. "Будешь идти, карабкаться, оступаться, ползти, - писал
Сейкил. - Глаза дикого человека гор будут следить за тобой. Остерегайся
разгневать его! Помни: ты вошел в его дом, и хозяин - он. Каким бы
удивительным ни показалось тебе его поведение, не обнаруживай удивления:
он - у себя дома. Смиренно прими его обычаи, и он не причинит тебе зла".
Василий Кузьмич дал Руми прочесть эту часть записок.
Спросил:
- Вам приходилось видеть галуб-явана?
- Нет, - ответил Руми. - Но я не видел и света далеких звезд. Мне говорят
о них астрономы.
- Вы слышали о споре вокруг снежного человека, - с уверенностью сказал
ученый.
- Если не можешь увидеть и не хочешь верить, не говори поспешно ни "да",
ни "нет". Сейкила вы тоже не видели. Но если идете за его лекарством по
его пути, то выполняйте его советы.
- Уговорили. Не будем дразнить галуб-явана.
- Не будем, - совершенно серьезно сказал Руми.
И от этой его серьезно