▌ыхъЄЁюээр  сшсышюЄхър
┴шсышюЄхър .юЁу.єр
╧юшёъ яю ёрщЄє
╧Ёшъы■ўхэш 
   ╧Ёшъы■ўхэш 
      . ═р ёє°х ш эр ьюЁх. ╤сюЁэшъ яЁшъы■ўхэшщ ш ЇрэЄрёЄшъш. -
╤ЄЁрэшЎ√: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  -
ика станции было невозможно, тем более что разрешение на беседу с Вороновым Мареев получил косвенным путем, через Институт сейсмологии, которому была подчинена "Горная". И у него не было уверенности в том, что это разрешение согласовано со Слюсаренко. При таких обстоятельствах действовать через его голову означало прежде всего повредить Воронову. Думая об этом, Мареев подошел к калитке в массивной каменной стене, которой, неизвестно зачем, со всех сторон была обнесена станция. Его ждали. Вероятно, о предстоящем посещении "Горной" московским корреспондентом из института все-таки сообщили, да и прилет вертолета вряд ли мог остаться незамеченным. Мареева тут же провели в кабинет начальника. Вопреки ожиданию Слюсаренко встретил его приветливо. - Опять Воронов, - ворчливо, но без тени раздражения сказал он, оценивающе поглядывая на Мареева. - "Генератор идей" - так вы, кажется, его называете? Вот он где у меня - этот ваш генератор. - Начальник станции выразительно рубанул рукой по затылку. Но глаза его при этом добродушно усмехались. - Что ж, побеседуйте. У нас тут за последнее время немало интересного. Его угрюмое лицо с крупными чертами, словно вырубленными топором, осветилось неожиданно мягкой улыбкой, и Мареев невольно подумал о том, как опасно судить о людях и взаимоотношениях между ними на расстоянии, основываясь на отрывочных суждениях малознакомых людей и собственных отвлеченных симпатиях и антипатиях. Как ни странно, сам Воронов встретил Мареева куда менее радушно. Когда журналист появился в его рабочем кабинете, он, склонившись над столом, что-то быстро писал и на приветствие ответил не сразу. Потом он все-таки поднялся из-за стола и протянул вошедшему руку, но весь его вид выражал явное неудовольствие. Мареев, однако, не обиделся, понимая, что отрывает хозяина кабинета от дела, к тому же от любимого дела... Сперва беседа складывалась трудно: Мареев спрашивал, Воронов отвечал подчеркнуто односложно, как бы давая понять заезжему корреспонденту, что их встреча не вызывает у него особого энтузиазма. Но, встретив внимательного и понимающего собеседника - Мареев по образованию был физиком, - к тому же доброжелательно настроенного, Воронов постепенно разговорился и даже увлекся. Мареев именно на это и рассчитывал. - Как вы, вероятно, знаете, - говорил Воронов, - электрические свойства горных пород - электропроводность и некоторые другие характеристики зависят от распределения напряжений. Это давно было замечено. А изменение картины распределения напряжений способно дать информацию о надвигающемся землетрясении. Вот нам и удалось в последние годы эту скрытую информацию расшифровать. Мы создали обширную сеть датчиков на разных глубинах, все сведения сходятся сюда на станцию, обработка идет по специальной программе на компьютере. - А прогнозировать подобным методом вы пытались? - поинтересовался Мареев. - Да, у нас тут вполне подходящий естественный полигон - землетрясения происходят довольно часто, правда, в последние пятнадцать - двадцать лет не очень сильные. И наши прогнозы неплохо оправдываются - процентов на восемьдесят. - Но это же грандиозно! - восхитился Мареев. - Такое еще никому не удавалось. - Многое еще предстоит проверить, - возразил Воронов. - К тому же программа для вычислений составлена с учетом специфики нашего района. В общем виде мы эту задачу решать еще не научились. - Ну, а что... в портфеле? - осторожно поинтересовался Мареев, впрочем, без особой надежды на сколько-нибудь определенный ответ - он не забыл, что Воронов не любит преждевременно делиться своими идеями с журналистами. Но Воронов неожиданно засмеялся и многозначительно постучал себя по лбу: - В этом?.. Есть кое-что. - Он лукаво взглянул на Мареева. - Не знаю только, стоит ли говорить? Ведь вы об этом сейчас же напишете. - Обязательно, - в тон ему произнес Мареев. - Обязательно напишу, если, разумеется, идея того заслуживает. - Заслуживает, заслуживает, - без ложной скромности отозвался Воронов. - Но идея - это идея... - Что-нибудь из области активного воздействия на возможные землетрясения? - предположил Мареев. - Да, есть такая вполне реальная возможность, - заговорил Воронов, вновь увлекаясь. - И я убежден, что человек в силах решить эту задачу. Он вдруг замолчал. - Так в чем же дело? - осторожно спросил Мареев, когда молчание затянулось. - Мне говорят: нельзя разбрасываться, сперва надо закончить с прогнозированием, а уж потом заниматься активными методами. Тем более они весьма проблематичны. А я считаю, что вопрос нужно решать комплексно - прогнозирование и активное воздействие - это две стороны одной и той же геофизической проблемы. Он вопросительно посмотрел на Мареева, как бы приглашая его высказать свое мнение. - Мне трудно судить, - сказал Мареев. - Подход как будто бы верный, диалектический. Но я ведь не знаю, о чем конкретно идет речь. - Конкретно? Ну хорошо. - Воронов вскочил и быстро заходил из угла в угол. - Это два противоположных процесса: напряжения изменяют электрические свойства горных пород, а изменяя электрические свойства, можно вызывать направленные деформации вещества земной коры. - Что-то вроде пьезоэлектрического эффекта? - Именно. Весь фокус в том, чтобы в определенных точках приложить к горным породам некоторую разность потенциалов, соответствующую сложившейся картине напряжений. - И эта картина изменится? - Да, таким путем можно снять угрожающие напряжения и тем самым разрядить "сейсмическую бомбу", подготовленную природой к очередному "взрыву". - Грандиозно! - вновь не выдержал Мареев. - Так за чем же дело стало? Воронов улыбнулся - снисходительно и в то же время немного грустно. - К сожалению, - сказал он, усаживаясь на прежнее место, - пока что все это в основном из области идей. - И ничего не сделано? - Я сказал: можно снять напряжения... Можно. В принципе. Впрочем, техническая возможность создания необходимых разностей потенциалов у нас уже есть. Мы заложили на довольно обширном полигоне большое число электродов. Подвели кабели. Смонтирована система управления с выходом на ЭВМ. Но нет главного - программы для "руководства" всем этим хозяйством. Воронов надолго замолчал. Мареев терпеливо ждал, когда он заговорит снова, чувствуя, что сказано еще не все. И действительно, спустя несколько минут хозяин кабинета снова вскочил и, принявшись быстро ходить по комнате, продолжил: - Понимаете, система очень сложная, с множеством обратных связей... Теоретические принципы как будто бы ясны, но, так сказать, качественно. Эти принципы еще не воплотились в точные математические формулы, которые можно было бы заложить в машину. - Но вы, должно быть, проводили какие-то эксперименты? - Кое-что... Но вот тут-то мы и подошли к главному препятствию. - Нет соответствующего математического обеспечения? - предположил Мареев. - Или необходимой вычислительной техники? - Да нет, препятствие это не технического и не вычислительного свойства... а скорее, так сказать, философского. Мареев удивленно посмотрел на Воронова. - Да, да, именно так, - подтвердил сейсмолог. - Дело в том, что в основе моей работы лежат довольно общие соображения, которые далеко не все разделяют... Мы любим повторять: человек - часть природы. Но при этом не всегда отдаем себе отчет в том, что это значит. - Что же тут неясного? - несколько удивленно переспросил Мареев. - Человек - часть природы, по-моему, этим все сказано. - Не совсем! - возразил Воронов. - Не просто часть, а часть, взаимосогласованная с целым! С природой. Взаимосогласованная!.. Природа породила человека, но он не оторвался от нее. Среда и организм - это единая система. - Не совсем понимаю, - сказал Мареев, - какое отношение... - Имеет, - перебил Воронов. - У нас нет программы, которая могла бы, учитывая распределение напряжений, управлять подачей электрических потенциалов к горным породам. Но есть "устройство", способное решать подобную задачу без программы. Точнее, по программе, вложенной в него природой. Это человеческий мозг. - Мозг? - удивился Мареев. - Именно... Именно мозг. Мозг способен воспринимать угрожающее распределение напряжений как нарушение того естественного равновесия, которое должно существовать между средой и организмом. Такова моя точка зрения. Но с ней не все согласны. - Что ж, - сказал Мареев, подумав, - с этим, разумеется, можно соглашаться или не соглашаться, но, честно говоря, не вижу, как эта ваша точка зрения может быть использована практически. - Распределение напряжений, так сказать их общая картина, с помощью соответствующих электрических сигналов подводится не к вычислительным устройствам, а непосредственно к мозгу оператора. А мозг в это время вырабатывает необходимые команды. - И вы пробовали? - На тренажере. - А на местности? - Пока нет. Дело в том, что в пределах территории нашего полигона находится Синегорск. И мы не имеем права на ошибки, сами понимаете. Тут надо действовать с огромной осторожностью и только наверняка. - А что - может случиться, что, разряжая четырехбалльное землетрясение, вы вызовете девятибалльное? - Ну, вероятно, это несколько преувеличено, - поморщился Воронов, - но, повторяю, ошибаться нельзя. - Понимаю... А эти ваши эксперименты на тренажере... Что вы при этом ощущали? - Что я чувствовал? Ничего конкретного. Как бы это лучше объяснить... Какой-то, что ли, дискомфорт. Некое общее беспокойство, тем более значительное, чем сильнее распределение напряжений отклонялось от нормы. - И каким же образом, исходя из столь расплывчатых ощущений, вы находили нужные команды? - Это происходит подсознательно. Точнее, я усилием воли стараюсь преодолеть, погасить это беспокойство. А подсознание само анализирует поступающую информацию и выбирает оптимальный вариант. - Он помолчал... - Думаю, имеет значение и то обстоятельство, что я вырос именно в этой местности и составляю с ней, так сказать, единое целое. - Вы говорите об этом так, будто все проще простого. Сейсмолог пожал плечами. - А ведь, наверное, - продолжал Мареев, - подобные действия требуют огромных нервных усилий, колоссального напряжения? Воронов мягко улыбнулся и вновь пожал плечами, но ничего не сказал. - Слушая вас, невольно вспоминаешь арабские сказки о могущественных джиннах. Или легенды о волшебниках, которые силой мысли могли управлять явлениями природы. С помощью психической энергии. - Психическая энергия? - рассмеялся Воронов. - Скажем лучше - сознание. Увы, сознание не способно непосредственно изменять объективную реальность. Тем более в больших масштабах. Только с помощью техники... В этот момент динамик, висевший над рабочим столом Воронова, неожиданно щелкнул, и взволнованный голос сообщил: - Приборы показывают массовую перестройку напряжений! Воронов на мгновение замер, а затем стремительно выбежал из комнаты. Секунду поколебавшись, Мареев последовал за ним. По винтовой лестнице они спустились в подземную часть станции, в аппаратную. Здесь уже собралось несколько человек. Они обступили пульт, где на большом табло отражались показания приборов, суммирующих информацию, поступающую от многочисленных датчиков. По выражению лиц Мареев понял, что происходит нечто угрожающее. И словно близким взрывом сознание опалило предупреждение, вспыхнувшее на экране: сила землетрясения - 11 баллов, момент первого толчка - 21 час 47 минут. Мареев бросил взгляд на часы - до начала катастрофы оставался ровно час... Он вдруг ощутил режущую боль в пояснице, с. ним всегда так случалось в минуты острого волнения. Одиннадцать баллов из двенадцати возможных!.. В памяти всплыли сообщения о катастрофических землетрясениях: Ашхабад, Скопле, Марокко, Агадир... Рушатся до основания даже самые крепкие здания, грохот, ужас, крики людей, стоны раненых, хаос, развалины. И все это за какие-нибудь несколько секунд. Но может быть, - у Мареева мелькнула надежда - ведь Синегорcк - молодой город, он строился совсем недавно и, конечно, с учетом сейсмической опасности. Журналист тронул за локоть сотрудника станции, стоявшего ближе других: - А Синегорск... - начал он. - Рассчитан на девять баллов, - мгновенно ответил тот, даже не дослушав Мареева до конца. Мареев уже не раз замечал, что в моменты высокого напряжения люди, не потерявшие головы, приобретают удивительную способность понимать друг друга с полуслова. - Здесь сильнее семи баллов никогда не бывало, - добавил сотрудник. Мареев взглянул на Воронова. Сейсмолог стоял возле пульта и, сняв трубку телефонного аппарата, нетерпеливо постукивал по рычажку. В аппаратную вошел Слюсаренко. - Что вы собираетесь делать? - с ходу спросил он у Воронова. - Передать предупреждение в Синегорск! - не поворачивая головы и продолжая терзать телефонный аппарат, резко ответил сейсмолог. - Паникуете? - глухо произнес начальник станции. - Одиннадцати баллов здесь не бывает - ваша система что-то напутала. Это же очевидно. А вы хотите поднять панику. В городе двести тысяч человек!.. - Вот именно - двести тысяч! - горячась, возразил Воронов. - Люди успеют выйти на открытые места... А что касается одиннадцати баллов, то все в жизни когда-нибудь случается в первый раз. - А если тревога окажется ложной? - Тем лучше... А если - нет? - Воронов еще раз ожесточенно постучал по рычажку и бросил трубку. - Связь отсутствует. Вы понимаете, что это значит? Нарушен кабель. Видимо, уже начались подвижки пластов. - Ну что ж, - согласился Слюсаренко. - Береженого бог бережет. - Он положил руку на плечо радиста "Горной": - Давай! По радио... - Мы и так уже потеряли целых четыре минуты, - добавил Воронов. - Четыре минуты? - удивился Мареев и, не веря, бросил быстрый взгляд на часы. В самом деле - только четыре минуты. А ему показалось, что с того момента, когда на дисплее вспыхнуло предупреждение о грозящем землетрясении, прошло по меньшей мере минут двадцать... В аппаратной стало вдруг неожиданно тихо. Казалось, время остановилось. Ничего не менялось и на экране дисплея. Тревожная точка рядом с Синегорском продолжала угрожающе мерцать, предвещая надвигающуюся катастрофу. Светились и две единицы на табло, складываясь в фантастические одиннадцать баллов. Вернулся радист. - Связи нет!.. - сообщил он, волнуясь. Таких сильных помех никогда еще не было. - Видимо, мощная электризация воздуха, - заметил кто-то из сотрудников. - Кстати, тоже один из возможных предвестников сильного землетрясения, - добавил другой. Мареев снова взглянул на Воронова. Сейсмолог стоял бледный, схватившись рукой за край пульта словно для того, чтобы не упасть. Слюсаренко, наклонившись к Марееву, шепнул: - У него в Синегорске... - Жена? - отозвался Мареев. - Будущая... Лена. Наш врач. Вчера уехала в город и вернется только завтра. Мареев содрогнулся. Какие простые и обыденные слова: уехала, вернется завтра... Он сказал - вернется. Но если верить приборам - скорее всего не вернется. Одиннадцать баллов! Никто не вернется!.. И ничего нельзя сделать - стихия. Даже предупредить невозможно. Напряжение в аппаратной достигло предела. - Может быть, на машине? - неуверенно предложил радист. Ему тотчас возразили: - Сто восемьдесят километров горной дороги! Не успеть! Словно по команде, взгляды всех, кто находился в аппаратной, обратились к Слюсаренко. Как будто начальник станции мог что-то сделать. Но он угрюмо молчал... Вот когда пригодилось бы то, о чем только что рассказывал мне Воронов, подумал Мареев. И словно в ответ в наступившей тишине прозвучал голос Воронова: - Готовьте систему активного предупреждения! Слюсаренко удивленно поднял свои густые, сросшиеся на переносице брови: - Но... - Это единственный выход. К тому же эксперимент был удачным. - На тренажере. И в течение всего лишь одной минуты. А потом мы целый час приводили вас в сознание. Вот как, подумал Мареев. Вот почему он не ответил на мой вопрос. - Повторяю - другого выхода нет, - твердо сказал Воронов. - Но это же верная смерть! - Возможно... Но для меня одного... - Вы даже не успеете ничего сделать. У вас просто не хватит времени. - Должно хватить. Должно! - Воронов резко повернулся к сотрудникам, молча ожидавшим, чем закончится этот спор. - Готовьте! В аппаратной все пришло в движение - одни, заняв места за пультами, склонились над приборами, выводя аппаратуру в рабочий режим, другие извлекли из стенного шкафа шлем энцефалоскопа с многочисленными проводами и стали подключать его к системе контроля напряжений и системе управления. И только один Воронов продолжал стоять неподвижно с отсутствующим взглядом. Возможно, он уже сейчас проигрывал в уме разнообразные варианты той необычной игры, в которую ему предстояло включиться через несколько минут. Игры, в которой его противником должна была выступить сама природа, а ставкой была жизнь тысяч людей. Слюсаренко подошел к Воронову и с неожиданной мягкостью положил руку ему на плечо: - Еще не поздно отказаться... Михаил, никто не вправе требовать от тебя этого. Тем более что система активного воздействия - это пока скорее... научная фантастика. Воронов никогда не был в фамильярных отношениях со своим шефом, и, вероятно, именно это слюсаренковское "ты" на мгновение вернуло его к действительности. И он ответил в том же духе: - А ты хотел бы, чтобы я мог попытаться и не попытался? И это взаимное "ты" сблизило их теснее, чем долгие годы совместной работы. Слюсаренко сильнее сжал плечо своего ближайшего сотрудника: - Я понимаю... там Лена. - Лена?.. Лена, - отрешенно повторил Воронов. - Там люди. Слюсаренко нервно повел плечами и как-то странно посмотрел на Мареева, словно обращаясь к нему за помощью. Мареев выразительно развел руками: да и как он, совершенно новый здесь человек, мог судить о том, что верно и что неверно и как должны поступить эти люди в столь неожиданно сложившейся критической ситуации. Это могли решать только они, они сами. Однако Слюсаренко продолжал почему-то в упор смотреть на него. И чтобы избавиться от этого требовательного взгляда, Мареев отвел глаза и посмотрел на часы - из отпущенных природой шестидесяти минут оставалось только пятьдесят. - Вот такая... ситуация, - прозвучал рядом тихий бас Слюсаренко. Мареев уже понял, что сейчас подлинным начальником "Горной" стал не Слюсаренко, а Воронов. В критические моменты бывает, что реальным руководителем оказывается не тот, кто облечен официальной властью, а тот, кто способен найти правильное решение и повести за собой людей. Видимо, почувствовал это и сам Слюсаренко. Именно это, должно быть, и потянуло его к Марееву - постороннему человеку, также оказавшемуся в роли наблюдателя... - Приступим! - распорядился Воронов и опустился во вращающееся кресло перед пультом. - А вы, - обратился он к радисту, - идите и все же старайтесь пробиться и передать предупреждение. Двое сотрудников со шлемом энцефалоскопа в руках, уже подключенным к системам оповещения и предупреждения, приблизились к Воронову и по его знаку стали осторожно прилаживать шлем. В этот момент в аппаратную стремительно вошла молодая женщина. - Что случилось? - тревожно спросила она, видимо сразу уловив напряженность обстановки. Сотрудники, колдовавшие над Вороновым, застыли со шлемом в руках. Сейсмолог приподнялся в своем кресле. Лицо его преобразилось: - Ты... Сегодня. "Лена" - понял Мареев. - Так, что тут все-таки происходит? - требовательно повторила девушка. Кто-то молча показал на экран дисплея. Должно быть, она сразу все поняла, так как, на мгновение оцепенев, рванулась к Воронову и схватила его руку: - Что ты хочешь сделать? Он виновато улыбнулся. Молча... - Нет! Нет! - вскрикнула она. - Я не хочу... Нет! Он взял ее за руку. - Лена... Их глаза встретились. И больше она не произнесла ни слова. Т

╤ЄЁрэшЎ√: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  -


┬ёх ъэшуш эр фрээюь ёрщЄх,  ты ■Єё  ёюсёЄтхээюёЄ№■ хую єтрцрхь√ї ртЄюЁют ш яЁхфэрчэрўхэ√ шёъы■ўшЄхы№эю фы  ючэръюьшЄхы№э√ї Ўхыхщ. ╧ЁюёьрЄЁштр  шыш ёърўштр  ъэшує, ┬√ юс чєхЄхё№ т Єхўхэшш ёєЄюъ єфрышЄ№ хх. ┼ёыш т√ цхырхЄх ўЄюс яЁюшчтхфхэшх с√ыю єфрыхэю яш°шЄх рфьшэшЄЁрЄюЁє