╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
о детский сон! - решительно произнес наконец молодой
врач, ученик Крутогорова-сына. - Вы, Сергей Ильич, в тот день устали.
Масса впечатлений, много думали о своем оригинальном дядюшке - все условия
налицо. Соответствующая реакция подсознания - и вот...
- Гм... Признаться, случай этот оказал на меня потом сильное влияние при
определении жизненного пути. Можно сказать, это да еще Федор Михайлович
Достоевский своими книгами заставили меня серьезно заняться исследованием
глубинных свойств человеческой психики, - отозвался старик. - И, однако
же...
Он задумчиво теребил сухими тонкими пальцами волнистую бороду.
- Я не решился бы никогда признаться вам, - с заметным усилием продолжал
он, - если бы не был убежден, что вижу здесь людей, способных к
непредвзятому суждению о загадочных явлениях. Дело в том, что после
памятной ночи медная труба перестала действовать. Как мы ее ни вертели,
как ни протирали, ничего не помогало. Она превратилась в бесполезный кусок
металла, только и всего.
Крутогоров развел руками и замолчал. Разгорелся спор.
- Все объясняется просто. Зрительная труба была старинной. Оптика в ней
почти совершенно испортилась - недаром Сергей Ильич вместо людей видел их
размытые силуэты и дифракционные радужные ореолы вокруг, - рассудительно
доказывал инженер, впервые оказавшийся в крутогоровском обществе. -
Достаточно было удара об пол, расположение оптики, ее юстировка
нарушились. Труба перестала действовать. Остальное, безусловно, сон либо
галлюцинация.
- Но почему в одних случаях Сергей Ильич видел через трубу тусклые,
"свинцовые" ореолы, а стоило ему взглянуть на Танюшу - и перед ним засияли
цвета "небесной" чистоты и яркости? - возразил кто-то.
- На сестру Сергей Ильич взглянул с близкого расстояния, - уверенно
парировал инженер, - к тому же тут, вероятно, помогла освещенность объекта
солнцем под особо удачным углом.
Крутогоров покачивал головой, слушая жаркие дебаты. Но вот в разговор
вступил Петр Николаевич, автор повестей и рассказов, главным образом на
фантастические темы.
- Рискну предложить иное объяснение тому, что произошло с Сергеем Ильичом,
- начал он таким внушительным тоном, что все взоры сразу обратились к
этому человеку. Его парадоксальный ум высоко ценился в здешнем кругу, как
и многие его оригинальные идеи.
- Может быть, мои рассуждения покажутся слишком странными, даже
невероятными, особенно тем, кто впервые присутствует тут. Но мне такое
объяснение представляется наиболее приемлемым. Задача наша - уловить и
связать воедино все, даже самые мелкие, факты, изложенные рассказчиком, и
на этой основе сделать вывод, каким бы невозможным на первый взгляд он ни
представлялся.
При этих словах Крутогоров-старший удовлетворенно кивнул.
- Итак, загадочный дядя - ученый, востоковед, превосходный знаток древних
языков. Он окружает себя атмосферой предысторических знаний о мире -
мифов, сказаний, философских и религиозных концепций. Чего он ищет?
Видимо, его цель - обнаружить, нащупать, проследить во всей этой массе
древнейших аллегорий, фантазий, как говорят стихийно созданных
воображением раннего человечества, некую реалистическую систему
миропонимания, которая, как интуитивно подозревал этот упорный
исследователь, может быть зашифрована в разрозненных, противоречивых,
сплошь и рядом наивных и вместе с тем часто удивительно глубоких и мудрых
памятниках древнейшей литературы.
В наше время уже мало кто относится нетерпимо к мысли о возможном
появлении в минувшие эпохи на Земле представителей инопланетных
цивилизаций. Как правило, эта идея встречается людьми двадцатого века с
симпатией. Однако существует немало препятствий для признания этой
поэтической гипотезы. Вам они знакомы. Одна из них: не обнаружено прямых
свидетельств пребывания инопланетян на Земле, хотя косвенных, как
известно, множество. Вторая: сегодня отрицается возможность существования
высокоразвитой жизни, тем более цивилизаций, на всех планетах Солнечной
системы, исключая нашу. Третья трудность: пришельцы из космоса вряд ли
могли прилететь от иных звезд, даже самых близких к нам, ибо межзвездные
расстояния слишком велики.
Но мы всегда должны помнить, что земная география по существу неотделима
от "географии" космической, общевселенской.
Мы, земные люди, привыкли думать о "географии" космоса (космографии), об
условиях существования и способах проявления жизни и разума во Вселенной
на основе представлений, сложившихся от века. Мы думаем, например, что в
космосе возле звезд, схожих по классу с нашим Солнцем, могут находиться
планеты, во многом подобные Земле. Стало быть, на таких мирах вероятна и
жизнь, сходная с земной. Мысль кажется логичной...
- А разве не так? - спросил кто-то нетерпеливо.
- В том-то и дело, что в действительности все может обстоять совершенно
иначе, - ответил Петр Николаевич. - Не реальнее ли предположить, что нет
во Вселенной ни одного мира, абсолютно повторяющего земной, и ни одной
цивилизации, дублирующей нашу. Одни из миров и цивилизаций расположены
"выше" нас на единой спирали общекосмической эволюции, другие - "ниже".
Вся эта цепь, бесконечная иерархия миров и цивилизаций - едина. Она
взаимосвязана в своем развитии, в своих изменениях бесчисленно
многообразными и многоплановыми зависимостями...
- Очень интересно, особенно мысль, что географии Земли и космоса тесно
связаны между собой, - заметил Крутогоров-младший, - но пока я никак не
уловлю связи вашей теории с рассказом отца.
- Так вот, - продолжал Петр Николаевич, - Вселенная бесконечно сложна, и
поэтому многие связи в ней прослеживаются людьми с огромным трудом. А
большинство глубинных, иноплановых связей вообще не попадает в поле нашего
умственного зрения. И, однако, можно сообразить: если нашим органам чувств
и приборам доступны для восприятия и исследования некоторые "ближайшие" из
"нижерасположенных" на спирали эволюции проявления материи и разума, то,
вероятно, те, что расположены "выше" нас, не всегда доступны нашим
наблюдениям так легко. И чем "выше" они по сравнению с земным уровнем
эволюции, тем менее доступны нашим чувствам, приборам и, значит, разуму.
Вспомните, когда мы наблюдаем за жизнью муравьев, не вмешиваясь слишком
бесцеремонно в их "быт", насекомые вряд ли осознают, чувствуют, что за
ними кто-то наблюдает. Так почему же мы, земные люди, в свою очередь не
можем для неких высокоразвитых существ - инопланетян - выступать в роли
подобных же муравьев, за которыми эти существа наблюдают из своего
"вышерасположенного" пространства-времени?
- Вот он - иной "космографический" план с "неземным" солнечным светом,
раскрывшийся перед Сергеем Ильичом! - взволнованно заметила одна из
молодых женщин. Петр Николаевич благодарно поклонился ей.
- Я ждал, что кто-нибудь сам сделает этот вывод, поэтому не торопился
формулировать его.
- Стало быть, вы хотите сказать, что дядя Сергея Ильича вдруг возник из
какого-то "иного мирового плана"? - спросил инженер, скептически усмехаясь.
- Именно это я и хотел сказать! - подтвердил Петр Николаевич.
- Но как, почему? Как он попал туда? И зачем появился в своем доме таким
странным способом? - раздалось со всех сторон.
- Так вот, - продолжал фантаст-философ, когда страсти улеглись, - я
предполагаю, что дядя Сергея Ильича интуитивно нащупал в глубине ряда
древних аллегорий и философских высказываний некие тщательно скрытые,
зашифрованные истины, которые, коль человек ими овладел, дают ему
возможность быстро шагнуть по общевселенской спирали эволюции вперед и
таким образом проникнуть в иной мировой план бытия. Оттуда этот человек
без особых усилий мог следить за интересующими его людьми, в том числе и
за своими родственниками. Ему стало известно, что те приехали в его дом,
роются в его бумагах, наконец, достали из ящика его заветную "волшебную"
трубу...
- Ну, это уж совершенно фантастическая история! - не выдержал инженер. -
Простите, но ум отказывается...
- Охотно прощаю, - кивнул Петр Николаевич. - Так называемый здравый смысл,
а на деле - многие предрассудки слишком глубоко укоренились в нас, людях!
Даже Циолковский не верил в близкое воплощение своих идей...
- Для чего, однако, этот человек отправился в Тибет и Гималаи? - спросил
кто-то.
- Полагаю, для более глубокого овладения древней мудростью, таящейся, как
и Сергей Ильич считает возможным, где-нибудь в глубине Гималаев и нити
которой его дядюшка уже нащупал интуитивно в своих книгах. Не исключено
также, что для встречи с так называемыми инопланетянами - существами иных
планов Вселенной, - последовал ответ.
- Но зачем же дядюшке понадобилась вдруг зрительная труба? - не отступал
инженер.
- Теперь о медной трубе, - продолжал Петр Николаевич.
- Помните, я был поражен, узнав, что такой аппарат возможен?
- Аппарат?!
- Да. Это, по-видимому, был редчайший аппарат древней конструкции.
- Для рассматривания удаленных объектов, - уточнил инженер, - что же тут
необычного?
- Для рассматривания психических ореолов живых существ, полей
биологических и психических излучений, - отвечал Петр Николаевич. - Кроме
того, может быть, и для усиления телепатической связи между людьми.
- Час от часу не легче! - изумился инженер. - Сначала многоплановая
космическая "география", теперь психические ореолы! Что же это такое?
- На Востоке это называют аурой того или иного существа. Современные
научные исследования все более подтверждают серьезность этой идеи. Знаете
ли вы об эффекте, обнаруженном супругами Кирлиан?*
- Очень смутно, - сознался инженер.
- Эти исследователи, да и некоторые другие в разных странах установили,
что каждый живой организм окружен полем биологических, а точнее, я думаю,
психических излучений, причем - полем многосложным. Это целый комплекс как
бы наложенных одно на другое, полей, начиная от самых грубых, довольно
легко улавливаемых современными приборами, до "топких" и "тончайших",
которые пока недоступны исследованию на сегодняшнем уровне развития науки
и техники.
Каждое из этих полей обладает своей частотой вибраций и оттого только ему
одному присущим "психическим" цветом и оттенками. В соответствии с
ежесекундными изменениями в психике человека все психополя, весь этот
ореол постоянно изменяется, как бы "пульсирует", окрашиваясь то в те, то в
другие тона и оттенки. Чем развитее, тоньше, совершеннее психика человека,
тем ярче "психический" ореол, тем изумительнее цвета. Вспомните, что
сказал Сергей Ильич о своей сестре Танюше. Она была необыкновенной
девушкой, как говорится, ангел во плоти. Ее психический ореол был
необыкновенно прекрасен.
Однако аппарат, подобный медной трубе, - страшное оружие в руках людей, не
подготовленных к правильному использованию глубоких тайн природы! Он мог
потом попасть к каким-нибудь негодяям, проходимцам, которые не прочь были
бы читать "в душах" людей по их "психическим" ореолам...
- И тогда появляется дядя, чтобы лишить этот прибор его силы! - подхватила
вновь та женщина, которую Петр Николаевич похвалил за ее проницательность.
- Да, возможно, дядюшка каким-то образом "изъял" из этого прибора его
"суть". И труба стала никуда не годной рухлядью. Вы помните, что дядя,
несмотря на обычную свою суровость, ласково кивнул племяннику, словно
ободряя его, призывая не пугаться загадочного явления, которому тот стал
свидетелем. Сергей Ильич при всей его впечатлительности в детстве не
ощутил страха. И это тоже не случайно. Таково мое объяснение истории, что
приключилась с Сергеем Ильичом в 1911 году, - заключил писатель-фантаст,
откинувшись в кресле.
Никто не решился сразу нарушить молчание.
- М-да... Вашу гипотезу трудно, а пожалуй, и совсем невозможно принять, -
тряхнул вихрастой головой юноша-физик, вызывающе щуря глаза под толстыми
стеклами очков, - тоже новичок у Крутогоровых.
- Что же вас смущает? - повернулся к нему Петр Николаевич.
- Многое. Да хотя бы эти "иные мировые планы", из которых к нам якобы
могут явиться порой существа иных уровней эволюции. Ну, не фантастика ли
это?
- Увы, у современного физика особенно хотелось бы обнаружить больше
смелости и свободы от изживших себя печальных предрассудков, - покачал
головой Петр Николаевич.
- То есть?.. Вы обвиняете в консерватизме меня? - изумился физик и даже
очки снял. Но его собеседник и бровью не повел. Достав из кармана блокнот,
он полистал густо исписанные страницы и, оглядев слушателей, вновь
спокойно заговорил:
- Что касается идей о многоплановом характере Вселенной, для меня их
первоисточником являются главным образом современные физика, астрономия,
космология. Некоторые ученые полагают, что в космосе могут существовать
даже планеты, звезды и целые галактики, состоящие из антивещества. При
соприкосновении, скажем, двух равных по массам тел - одного из вещества,
другого из антивещества - оба они должны аннигилировать. Но высказываются
в современной науке и другие мысли, в частности о том, что вселенная и
антивселенная свободно проникают одна сквозь другую, не мешая одна другой.
В научной литературе говорят, кроме того, о так называемом теневом мире,
связанном с нашим физическим миром лишь слабым и гравитационным
взаимодействием. В физике обсуждаются идеи о "сопряженных мирах", о
вселенной "вакуумной материи", а также о сложных многомерных
пространствах. Интересны в этом отношении хотя бы некоторые книги
талантливого популяризатора науки М. Гарднера** и работы видного
советского ученого и философа Г. Наана. Замечу, что многомерные
пространства и многоплановость Вселенной - это по сути одно и то же.
Таким образом, все отчетливее вырисовывается заманчивая идея о
множественности взаимопроникающих мировых материальных планов
(субвселенных). Кстати, - тут рассказчик заглянул в свой блокнот, - на
международной конференции физиков в Киеве в августе - сентябре 1970 года
было сообщено, что "одно из теоретических предсказаний физиков о
прозрачности частиц (их способности проникать друг в друга) подтверждено
экспериментально на Серпуховском ускорителе".
Но если проникают одна сквозь другую частицы, почему бы не делать того же
самого и состоящим из них мирам разных "уровенных" материальных
плотностей? Почему бы не проникать одной сквозь другую и целым
субвселенным?..
- И все-таки это слишком гипотетично, - произнес инженер с сомнением,
нахмурив брови. - Этого невозможно принять иначе как в качестве очередного
вашего фантастического произведения, сочиненного, может быть, экспромтом.
Я мог бы допустить что угодно, даже версию о спонтанном
парапсихологическом контакте дядюшки с племянником, куда ни шло! Но
взаимопроникающие мировые планы!.. Отдаю должное вашей фантазии, однако...
увольте... увольте!..
Гости расхохотались, а Петр Николаевич пожал плечами и обратился к старику
Крутогорову, склонившемуся в задумчивости у стола:
- Скажите, Сергей Ильич, не доводилось ли вам когда-нибудь впоследствии
получать вести о вашем дядюшке?
Старый ученый поднял голову, обвел всех в гостиной взволнованным взглядом,
тяжело поднялся с кресла и молча прошел в соседнюю комнату, а когда
вернулся, в руке у него был небольшой, пожелтелый от времени листок бумаги.
- Вот собственноручное письмо моего дяди, пришедшее из Индии через
несколько лет после той памятной ночи. Он пишет матушке, что ему довелось
перенести много невероятного в странствиях, "настолько необычного для
простых людей, что не стоит здесь об этом и распространяться". Он сообщал,
что должен задержаться в Индии по некоторым важным соображениям.
- Таким образом, этот человек был определенно жив, когда явился той ночью
в свой кабинет! - воскликнул Петр Николаевич.
- Но это еще не все, - продолжал старик. - Есть в этом письме несколько
фраз, которые всегда вызывали у матушки недоумение. Да и я не вполне
понимал их смысл. Вот эти строки, я прочту их: "Передай мой особый привет
племяннику Сереже. Между прочим, дорогая, мне приятно, что твой старший
сын - смышленый малый. Очень рад, что у мальчика мужественная душа, это
ему пригодится в жизни. Лишь смелый найдет дорогу к далеким мирам..."
Толкуйте эти дядюшкины слова как хотите, но мне кажется, что теперь я
гораздо яснее представляю, что они могут означать.
Об авторе
Олег Николаев. Родился в 1928 году в Армавире. Окончил факультет
журналистики МГУ, член Союза журналистов СССР. Публиковаться начал с 1944
года. Занимался переводами с языка урду. Автор многих статей, рассказов,
очерков, рецензий в периодической печати. В последние годы автор
предпочтительно пишет в жанре научно-философских фантазий, работая над
циклом повестей, рассказов и статей. Автор занимается поисками в теории
современной фантастической литературы; вопросами соотношения и
взаимодействия в этом жанре науки, философии и фантазии. В нашем сборнике
выступал неоднократно, начиная с выпуска 1967-1968 годов.
Роберт Янг
НА РЕКЕ
Фантастический рассказ
В тот момент, когда он уже начал было подумывать, что Река предоставлена
всецело лишь ему одному, Фаррел вдруг увидел на берегу девушку. Вот уже
почти два дня, два речных дня, он плыл вниз по течению. Он был убежден,
хотя и не мог выяснить этого наверняка, что время на этой Реке мало что
имеет общего с реальным временем. Были тут и дни и ночи, это так, а от
одного заката до другого протекали двадцать четыре часа. И все-таки между
тем временем, в котором он когда-то жил, и теперешним существовала
какая-то неуловимая разница.
Девушка стояла у самого края воды и махала маленьким носовым платком.
Очевидно, ей нужно переехать на другой берег. Что ж? Работая шестом, он
погнал плот по спокойной воде к небольшой заводи. В нескольких ярдах от
берега плот коснулся дна, и Фаррел, опершись о шест, чтобы удержать плот
на месте, взглянул вопросительно на незнакомку. Он был удивлен при виде ее
молодости и красоты, а этого, по его предположению, никак не должно было
быть. Допустим, что он сам создал ее, тогда вполне логично, что он создал
ее приятной на вид. Ну, а если нет, тогда было бы крайне нелепо
предполагать, что лишь только потому, что тебе тридцать лет, другим для
разочарования в жизни также потребуется достичь именно этого возраста.
Волосы девушки, коротко подстриженные, были лишь чуть темнее яркого
полуденного солнца. У нее были голубые глаза, россыпь веснушек усеяла ее
маленький носик, слегка прихватив и щеки. Она была тонкой и гибкой и
сравнительно высокой.
- Могу ли я сесть на ваш плот и поплыть с вами вместе? - донесся ее вопрос
с берега - их разделяло несколько ярдов. - Мой собственный сорвало этой
ночью с причала и унесло, и я с утра иду пешком.
Фаррел заметил: ее желтенькое платье в нескольких местах порвано, а
изящные домашние туфли, охватывающие лодыжки, в таком состоянии, что их
оставалось лишь выбросить.
- Разумеется, можно, - ответил он. - Только вам придется добираться до
плота вброд. Я не могу подогнать его ближе.
- Это ничего...
Вода оказалось ей по колено. Фаррел помог незнакомке взобраться на плот и
усадил рядом с собой, затем сильным толчком шеста погнал плот на середину
Реки. Девушка встряхнула головой так, словно некогда носила длинные
волосы, и, забыв, что теперь они коротко пострижены, хотела подставить их
ветру.
- Меня зовут Джил Николс, - сказала она. - Впрочем, теперь это неважно.
- А меня Клиффорд, - ответил он, - Клиффорд Фаррел.
Она сняла мокрые туфли и чулки. Положив шест, он сел рядом с ней.
- Я уже было начал подумывать, что на этой Реке я один-одинешенек.
Свежий встречный ветерок дул на Реке, и она подставила ему лицо, будто
надеясь, что волосы начнут развеваться. Ветерок старался вовсю, но сумел
только слегка взъерошить маленькие завитки, спадавшие на матовый лоб.
- Я тоже так думала.
- По моим предположениям, эта Река являлась лишь плодом моего воображения,
- сказал Фаррел. - Теперь я вижу, что ошибался - если, конечно, вы сами не
плод моего вообра