▌ыхъЄЁюээр  сшсышюЄхър
┴шсышюЄхър .юЁу.єр
╧юшёъ яю ёрщЄє
╧Ёшъы■ўхэш 
   ╧Ёшъы■ўхэш 
      . ═р ёє°х ш эр ьюЁх. ╤сюЁэшъ яЁшъы■ўхэшщ ш ЇрэЄрёЄшъш. -
╤ЄЁрэшЎ√: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  -
й тип? Я нет... Ого, есть! Пожалуйста! (Показывает стозлотовый билет, вынутый из машины.) Т а р а н т о г а. Но... Х ы б е к (быстро машине). Прошу бриллиант, но большой! Большой! Или нет, пять бриллиантов! (Машина скрежещет.) Т а р а н т о г а. Довольно! Никаких бриллиантов и денег! Х ы б е к. Ну вот, уже были готовы и исчезли. Профессор, не мешайте, это нехорошо! (Машине.) Кучу золота! Т а р а н т о г а. Никакого золота, ясно? Пан Хыбек, мое терпение тоже небезгранично. Не смейте превращать мой кабинет в склад денег и фальшивых банкнот! (Машина останавливается.) Х ы б е к. Почему фальшивых? Это первоклассная сотенная, посмотрите! Т а р а н т о г а. Фальшивая, потому что была отпечатана не Эмиссионным Банком. Х ы б е к. А золото? Т а р а н т о г а. Не нужно нам золото. И вам не стыдно отдавать такие распоряжения? Уж лучше бы узнали, сколько правды содержится в словах того существа. Почему вы не слушаете, что я говорю? Х ы б е к (машине). Пусть пан профессор будет в хорошем настроении! (Машина звякает. Тарантога начинает смеяться.) Т а р а н т о г а. Ха-ха-ха! Тоже мне... ха-ха... ноя...ха-xa... ей-богу... не могу!.. Хо-хо-хо... Здорово... но... ха-ха-ха... (Кричит сквозь смех.) Ха-ха, хочу быть ярым, ха-ха, злым хочу быть! (Машина дребезжит. Профессор перестает смеяться. Кричит.) Хватит с меня! Вы себе слишком много позволяете! Х ы б е к (быстро машине). Прошу мешок золота и чтобы профессор перестал мне мешать... Т а р а н т о г а. Нет! Чтобы мне тут никакого золота не было и пусть немедленно он замолкнет! Машина скрипит. Х ы б е к онемел. Делает отчаянные жесты, дикие мины, что, мол, не может говорить, машет руками, молитвенно складывает их. Т а р а н т о г а. О, наконец-то покой! (Хыбек строит умоляющие мины.) А вы перестанете? (Хыбек усиленно кивает головой.) Даете слово? (Хыбек утвердительно кивает.) Хорошо. (Машине.) Пусть начнет говорить... Х ы б е к. Вы поступаете не по-человечески! В конце концов эту машину придумал я. (Профессор открывает рот. Хыбек кричит.) Хорошо, хорошо! Молчу! Придумайте что-нибудь другое. Знаю - долголетие! Теперь-то оно у нас в кармане! Теперь будет наше! Но сначала вернем назад время! Т а р а н т о г а. Зачем? Х ы б е к. Таким образом вы станете моложе, сможете еще многое совершить. Сделаем так: сначала вернемся на... скажем, десять лет, а потом попросим долголетия. Или бессмертия! Пусть время отступит на десять лет! Машина грохочет, за окном светает, одновременно электрическая лампа в комнате гаснет. Во время дальнейшего обмена фразами машина грохочет громче, смена дня и ночи происходит все быстрее, то загорается лампа, и за окном ночь, то лампа гаснет, за окном становится светло. Этот ритм все ускоряется, переходит в мигание, наконец в серость, потом наступает полная тишина, в которой слышен стихающий гул машины. Т а р а н т о г а. Сейчас... надо подумать... Х ы б е к. О чем? Т а р а н т о г а. Это легкомысленно - машина может исчезнуть. Х ы б е к. Почему бы ей исчезнуть? Т а р а н т о г а. Потому что в прошлом машины быть не может. Она тут сейчас. Х ы б е к. Ничего подобного! Не бойтесь. Скорее! Скорее! Т а р а н т о г а. Хыбек! Что вы там наделали! Хыбек... Х ы б е к. Все будет хорошо. Темнота. Наступает тишина. Постепенно светлеет. Оба сидят на стульях. Нет ни машины, исполняющей желания, ни аппарата для путешествия в космос. Яркий день. Профессор без бороды, волосы лишь чуть-чуть тронуты сединой. Хыбек выглядит примерно так же, как в начале путешествий, но без очков и ПРОПСа. Т а р а н т о г а (как бы просыпаясь). А это что? Х ы б е к (робко, сейчас это юный студент). Простите... Т а р а н т о г а. Ничего. Небольшое головокружение... (Смотрит на Хыбека.) Простите, кто вы? Х ы б е к. Я - Хыбек. Януш Хыбек. Т а р а н т о г а. Я - Тарантога. Но откуда вы тут взялись? Х ы б е к. Я? Не знаю... Как-то даже странно... (Осматривается.) Где я? Т а р а н т о г а. У меня. Это моя квартира, и я как раз думаю, что привело вас сюда... Вы не знаете? Х ы б е к. Нет... Т а р а н т о г а. Я тоже нет. Простите, а кто вы? Х ы б е к. Я учусь в институте. Кончаю товароведческий, в будущем году буду писать магистерскую... Т а р а н т о г а. Хм. И вы не припоминаете, что вас ко мне привело? Я профессор точных наук. Х ы б е к (вскакивает). Пан профессор? Ох, простите, пожалуйста. Прошу не обижаться, я действительно не знаю (про себя), как я мог сюда попасть. Т а р а н т о г а (поднимает со стола газету). 27 апреля 1951 года. Странно. Я мог бы поклясться, что пятьдесят первый год уже давно был. Х ы б е к. Да? Т а р а н т о г а. Ну-с, юноша! Ситуация - довольно своеобразная... оба мы не знаем, что скрестило наши пути... Может быть, у вас есть ко мне какое-нибудь дело? Х ы б е к. Не могу припомнить... Ей-богу нет. Т а р а н т о г а (встает). Ну, в таком случае... У меня срочная работа. Х ы б е к. Из области астронавтики? Т а р а н т о г а. Я не интересуюсь астронавтикой. Откуда это пришло вам в голову? Х ы б е к. Это мое тайное увлечение. Не обижайтесь, пожалуйста! Т а р а н т о г а. А на что бы мне обижаться? (Провожает его к двери.) Если вспомните, зачем вы были у меня, пожалуйста, позвоните. Х ы б е к. Ох! Т а р а н т о г а. Что случилось? Х ы б е к. Я нашел сто злотых! Тут, в маленьком карманчике! Сто злотых! Т а р а н т о г а. Поздравляю и надеюсь, вы не обидетесь, если я с вами распрощаюсь? Х ы б е к. Что вы! Мне было очень приятно. Пан профессор, простите... Т а р а н т о г а. Итак, до свидания... Х ы б е к. До свидания. Позвольте откланяться! (Выходит.) Профессор прохаживается по комнате. Т а р а н т о г а. Симпатичный паренек. Провал памяти, что ли? Ну и я тоже... Странно. Откуда ему пришла в голову эта астронавтика? А может быть, действительно ею заняться? А если попробовать? Да, это мысль! (Поворачивается и идет к столу.) * * * Станислав Лем и его путешествия в космос Писать о космосе стало уже традицией. Что может быть проще, удобнее - сел герой рассказа в звездолет, долетел до альфы Эридана или Проксимы Центавра, напоролся по дороге на парочку-другую метеоритов и, установив (или не установив) контакт с шестиглазыми эриданцами или трехщупальцевыми центаврийцами, вернулся на Землю, чтобы стать живым памятником самому себе! Но разве одни только космические полеты будут уделом и привилегией будущего? А Земля? Неужели на Земле не останется уже ничего достойного внимания? Примерно вот так же, от космоса к Земле, развивалось и творчество Станислава Лема. Начав откровенно космическими "Астронавтами", через "Магелланово облако" Лем пришел к основному: рассказу о Земле, познании, человеке. И, пожалуй, наиболее примечательны в этом отношении "Путешествия профессора Тарантоги" - своеобразное продолжение "Звездных дневников Ийона Тихого". С помощью минимальных "транспортных средств", отгородившись для верности от реального мира шнурками и прихватив с собой в качестве личного секретаря самого зауряднейшего канцеляриста, "магистра товароведческих наук" Хыбека, профессор Тарантога отправился в свое путешествие по земному будущему, нарисованному безудержной, с точки зрения ее создателей, но по существу бескрылой фантазией. Рубильник включен. Готово! Мы - в будущем. Это будущее - почти точная копия того, которым заполнены бесчисленные томики американских фантастических или околофантастических журналов, сборников, романов. Мы - в будущем, созданном мечтой буржуазного фантаста, единственная цель которого во что бы то ни стало доказать на потребу, сильным мира сего, что будущее - это то же настоящее, только увеличенное в масштабах. Естественно, чтобы войти в такое гипертрофированное настоящее, не требуется ни борьбы, ни мысли, ни особых усилий. И профессор Тарантога, включив свой аппарат в настенную розетку, безболезненно и легко переступает порог мира успокоительной, убаюкивающей "мечты". Итак, будущее перед нами. Созвездие Ориона. Баба, продающая яйца. Ну конечно! А как же иначе! Если сегодня мы с аппетитом съедаем на завтрак куриное яйцо всмятку, то завтра, в мире всеобщего благоденствия, мы уже сможем полакомиться небольшим, размером в дыню, яйцом пштемоцля. Ведь до него дошла техника! А мечта-то какая! Яйцо с дыню! И, кстати, совсем недорого: всего четыре мурпля. Сегодня значительная часть человечества страдает от недостатка продуктов питания. Завтра этого не будет. Завтра будет благосостояние, и какое благосостояние! Беспредельное, чудовищное благосостояние, принявшее размеры всенародного бедствия. Уж если благосостояние - то такое, чтобы у современного обывателя волосы встали дыбом. Правда, в этом мире возможны и нарушения ритма производства, но виной этому не промышленники-благодетели, а безымянные и безответные роботы, которые по случаю "разладки" могут по ошибке вместо необходимых народу плавленых сырков начать массовый выпуск бесполезных быгоней, конделаков. Сегодня могущества человека едва хватает на то, чтобы создать "какую-то мизерную атомную бомбу мощностью всего лишь в несколько сотен мегатонн". Но завтра... О! Завтра человек достигнет небывалого, невероятного могущества. Он запросто будет ворочать галактиками, то и дело перемешивая их на своей космической сковородке. При этом о человечестве не станут и вспоминать. Что? Человечество? Да нет же, при чем тут человечество? Я! Вот что превыше всего. Я, а не человечество. А как же человечество? Ну, не будет его, велика беда. Помешаем еще одну туманность, а там, глядишь, и заквасится - и будут животные, и будет цивилизация. И все пойдет по-старому. "Путешествия профессора Тарантоги" - едкая и злая пародия на потуги реакционной буржуазной фантастики, отгородившейся шнурками от реального мира, от законов развития общества, изобразить мир будущего в виде огромного, разлившегося, застойного болота. И Лем предупреждает: люди - это опасный путь, это путь вырождения, это путь сведения человека до роли букашки. Показав, что может случиться, если восторжествует идеология личного могущества, личной наживы, благоденствия ради благоденствия, показав, к чему может привести такое положение, когда в завтрашний день проникнут магистры Хыбеки, для которых получить стозлотовый билет - предел мечтаний, Лем предупреждает: возвращайтесь, пока не поздно, в сегодня. Подумайте о достойном человека будущем. Будущее Хыбеков - это страшное будущее! Космос - это хорошо. Но познание космоса - лишь частица общего процесса познания, а поэтому не забывайте о Земле, на которой мы живем. Здесь, на этой Земле, строить нам завтрашний день. И надо строить его так, чтобы не был он просто увеличенным до крайности миром настоящего, со всеми его пороками и недостатками. Нет, мир будущего - это качественно иной мир. Вот о чем надо думать, вот к чему стремиться, вот за что бороться. Мир всеобщего благосостояния? Да, но благосостояния разумного, не застывшего, не объедающегося яйцами пштемоплей! Мир знания? Да, но знания ищущего, прогрессивного, а не обращенного на борьбу с фиктивными тяготами, быгонями, конделаками! Мир могущества? Да, но могущества общечеловеческого, а не безграничного могущества единиц, при котором роль отдельного, рядового человека сведена к нулю! Нет, не только космос ждет нас. И на Земле еще очень много работы. Тут есть к чему приложить руки. Тут есть о чем пофантазировать. Разве не достойны внимания фантаста такие грандиозные задачи, как преобразование нашей планеты, подчинение природы человеку? Космос - это хорошо, но не надо забывать и о Земле. Тут есть над чем поработать знанию, энергии, мысли. Перевод с польского и послесловие Е. Вайсброта На суше и на море. М., "Мысль", 1964. С 494 - 543 * * * На суше и на море. Повести, рассказы, очерки. М., "Мысль", 1964. 608 с. с илл.; 16 л. илл. (Путешествия, приключения, фантастика.) Художественно-географическая книга "НА СУШЕ И НА МОРЕ" * * * Редактор Н. Пронин Младший редактор М. Черных Художественный редактор А. Шикин Технические редакторы Н. Арданова, Д. Глейх Корректоры 3. Авдюшева, Ю. Старикова * * * Сдано в набор 15 мая 1964 г. Подписано в печать 15 августа 1964 г. Формат бумаги 60x90 1/16. Бумажных листов 19,5. Печатных листов 39. Учетно-издательских листов 38,647с вкл. Тираж 100 000 экз. А-08909. Цена 1 р. 34 к. Темплан Географгиза 1964 г. .N" 59. Издательство социально-экономической литературы "Мысль" Москва, В-71, Ленинский проспект, 15. Первая Образцовая типография имени А. А. Жданова Главполиграфпрома Государственного комитета Совета Министров СССР по печати Москва, Ж-54, Валовая, 28. OCR В. Кузьмин. Jan.. 2001. Проект "Старая фантастика" http://sf.nm.ru/ * Летосчисдение, принятое в России до реформы Петра I - в 1700 году. 7133 год соответствует 1625 году нашей эры * Древнее название Китая. * Хорезмское море (озеро) - старое название Аральского моря - Прим. ред. * Сиахпуши - одно из древних племен Памира. * Сели (сили) - кратковременные грязекаменные горные потоки, возникающие внезапно после сильных ливней или при быстром таянии снегов на крутых, лишенных растительности склонах.- Прим. ред. ** Хиджра (араб., бегство) - бегство Мухам меда из Мекки в Медину, где была основана первая мусульманская община (622 г. христ. эры). Хиджра принята за исходный момент мусульманского летосчисления. - Прим. ред. *** Элиф - первая буква арабского алфавита, в восточной литературе символ прямого стройного стана. Пишется как тонкая вертикальная линия. **** Нун - двадцать пятая буква арабского алфавита, обычно в поэзии - символ согбенного стана. ***** "Нет силы и мощи, кроме как у аллаха!" - распространенное на Востоке восклицание, выражающее страх, удивление. ***** Дэв (див) - злой дух, рогатое, обросшее шерстью чудовище, с когтями на руках, коленях и пятках. * Тунче - сосуд, в котором кипятят (но не заваривают!) чай. ** Саадак (садак) - чехол для лука, как колчан - чехол для стрел. *** Четвертый свод - выражение из старой арабской космогонии, по которой каждой планете, а также Солнцу, отводилось свое собственное небо или свод. Солнцу принадлежал четвертый свод. - Прим. ред. * Диноцефалы (дейноцефалы) - крупные ископаемые звероподобные пресмыкающиеся. Обнаружены в верхнепермских отложениях нашей страны и Южной Африки - Прим. ред. * Кяриз - узкий и очень глубокий шурф, колодец, часто безводный. ** Иг - по-туркменски свободнорожденный, кул - раб или потомок раба. * Меджнун - буквально бесноватый, герой туркменского эпоса, влюбленный в красавицу Лейли. ** Хауз - небольшой искусственный водоем, бассейн для питьевой воды. * Маклюра - растение семейства тутовых, дерево до 20 метров высотой и до метра в диаметре. Имеет золотисто-желтое шарообразное соплодие. - Прим. ред. * Чатма - временное жилище чабана, пастуший шалаш из веток. * Шор - солончак особого вида, образующийся в основном за счет испарения грунтовых вод. В зависимости от состава солей и наносов он может быть и рыхлым и твердым. - Прим. ред. * Тельпек - разновидность шапки из специальной овечьей шкурки, высокая папаха. На суше и на море - 72: Фантастика ФАНТАСТИКА Александр Абрамов, Сергей Абрамов. ОГНЕВКИ. Юрий Моисеев. ТИТАНИЯ! ТИТАНИЯ! Михаил Грешнов. ТРИНАДЦАТОЕ ИЮНЯ, ПЯТНИЦА. Олег Николаев. МЕДНАЯ ЗРИТЕЛЬНАЯ ТРУБА. Роберт Янг. НА РЕКЕ. Артур Конан-Дойл. КОЛЬЦО ТОТА. Н. Петров. ФАНТАЗИЙ ОГНЕННЫЕ КРЫЛЬЯ. Послесловие к рассказам Р. Янга "На Реке" и А. Конан-Дойла "Кольцо Тота" Александр Абрамов Сергей Абрамов ОГНЕВКИ Фантастический рассказ Хейлшемский метеорит Обо всем, что предшествовало событиям в усть-хотимской тайге, я почти ничего не знал. Так, слыхал кое-что, как говорится, в пол-уха, не то с чьих-то слов, не то из радиопередачи где-нибудь в таежном колхозе или охотничьем хозяйстве. Только потом уж, когда мы с Панкиным стали участниками необычайных происшествий, я узнал наконец обо всем, что им предшествовало. А случилось на первый взгляд нечто обыденное, ничем особым не примечательное. В конце июня, когда мы в тайге даже на небо не глядели, скатились по черному небосводу еле заметные звездочки - чиркнули в ночной темноте три золотые искры и погасли, только и всего. Каждый школьник знает, что это метеориты, частые гости из космоса, обычно земли не достигающие, сгорая в атмосфере. Кроме дежурных наблюдателей в разбросанных по миру обсерваториях, никто не знал, что эти падающие звездочки на сей раз не сгорели, а все-таки упали: одна в Черном море близ берегов Турции, другая в усть-хотимских болотах восточносибирской тайги, третья в верховьях Темзы в Англии. Крохотные метеориты эти не заинтересовали ученый мир: попробуйте-ка разыскать такой камешек где-то на дне Черного моря или в тине безбрежных таежных болот. Но третий камень был найден довольно легко. Его увидел садовник графа Хейлшема в розарии английского родового поместья на дне полутораметрового кратера, окруженного валом рыхлой земли. Метеорит был похож на черное обгоревшее яйцо крупной птицы. "Мина или снаряд", - решил садовник и побежал за констеблем. Констебль, участник минувшей войны, не побоялся взять в руки упавший с неба "снаряд", колупнул его ногтем и под коркой нагара обнаружил поблескивающий металл сиреневого цвета. - Ядро, - сказал садовник, - из пушки. Может быть, с самолета. Констебль усмехнулся: - Такими ядрами только при Трафальгаре стреляли. Да и то из малокалиберных. - А вдруг мина? - Откуда? Не думаю. Сейчас только шкура слезает. Смотри. Пока полицейский вертел и ощупывал обгоревший метеорит, весь нагар откололся, как яичная скорлупа. В руках у констебля оказался сиреневый металлический эллипсоид, похожий скорее не на яйцо, а на миниатюрный мяч для игры в регби. - Тут что-то есть, - сказал констебль. В приложенном к уху сиреневом мячике глухо позвякивало. - Надо доложить, - сказал садовник. - Кому? - Известно: начальству. - Так ведь преступления не было, имущество цело, а граф в отъезде. Решили отдать сиреневый эллипсоид викарию, у которого в эти дни гостил племянник - преподаватель химии Степлстонского колледжа. Химик был несказанно обрадован: а вдруг он на пороге большого открытия? Металла такого цвета нет, если только его не обрабатывали искусственными красителями. А зачем? Кто? И как эта штука очутилась в хейлшемском розарии? По-видимому, то был контейнер неизвестного назначения и с неизвестным пока содержимым. Диковинным оказался и металл, из которого был сделан загадочный эллипсоид. Да и металл ли? После тщетных попыток химика найти в загадочном предмете разрез, стык или кнопку сиреневый металл вдруг обмяк и стал похожим на пленку, которая от теплоты рук начала утончаться и таять, как мороженое, превращаясь на глазах в лиловую слизь. А вскоре и слизь не то высохла, не то испарилась, не оставив и следа на столе, где бесформенной кучкой возвышалось содержимое исчезнувшего контейнера. Горсточка камешков или орешков разной формы, но одинакового цвета. Химик потрогал их, подержал в зажатом кулаке и обнаружил новое превращение: оболочка "орешков" начала проминаться и терять форму. Тот же процесс, что и с контейнером: металл - пленка - слизь - испарение. В исчезнувших скорлупках оказались споры неведомой жизни: странная прозрачная паутинка, разноцветные зернышки-бусинки, похожие на высохшие ягоды, крохотные бисеринки совсем уж неопределенного цвета и такие же миниатюрные рыжие листочки, свернутые трубочкой. Химик разложил все это по схожим признакам и задумался.

╤ЄЁрэшЎ√: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  -


┬ёх ъэшуш эр фрээюь ёрщЄх,  ты ■Єё  ёюсёЄтхээюёЄ№■ хую єтрцрхь√ї ртЄюЁют ш яЁхфэрчэрўхэ√ шёъы■ўшЄхы№эю фы  ючэръюьшЄхы№э√ї Ўхыхщ. ╧ЁюёьрЄЁштр  шыш ёърўштр  ъэшує, ┬√ юс чєхЄхё№ т Єхўхэшш ёєЄюъ єфрышЄ№ хх. ┼ёыш т√ цхырхЄх ўЄюс яЁюшчтхфхэшх с√ыю єфрыхэю яш°шЄх рфьшэшЄЁрЄюЁє