╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
азу обнаружена?" - продолжал
размышлять Николай. Когда на ученом совете утверждали состав комиссии, он
отказывался войти в нее в качестве специалиста по генетике, считая, что не
сможет быть объективным, так как сочувственно относится к идеям
профессора. Но его кандидатуру все же утвердили. Биологи высоко ценили его
диссертационную работу о некоторых наследственных задатках, которые
природа закодировала на малых частях молекул.
Маша тоже не хотела, чтобы Николай участвовал в комиссии. Она, как и ее
учитель, академик Лапин, считала, что работы профессора Позднева
противоречат основам физики, а следовательно, ошибочны".
Я слушал и недоумевал. Откуда вдруг у шефа появилась такая выдержка? Ведь
герой чеховского рассказа убил даму, читавшую ему пьесу, и присяжные
оправдали его. Но шеф только порывисто встал и закурил прямо в купе.
Рассказчица остановилась, но потом, вздохнув, продолжала.
"И вот теперь Николаю как члену комиссии надо было во всем разобраться.
Профессор Позднев ни словом не намекал, зачем ему мертвая порода из
глубины земли. А то, что она должна быть мертвой, очевидно. На этой
глубине уже выделяется, хотя и немного, Главная энергия. Она не может
способствовать жизни. В конце концов Николай решил об этом спросить самого
профессора. Тот, продолжая возиться с упаковкой ящика, отделался шуткой:
"Полью ее живой водой, она и перестанет быть мертвой". Сказал и улыбнулся,
но глаза его не смеялись, они как бы говорили: "Для тебя это только шутка,
а для меня вполне серьезная вещь".
Профессор вскоре неожиданно уехал. Молодые ребята - механики, мотористы -
даже обиделись. Они надеялись, что, получив свою "порцию мертвой породы",
профессор поделится своими дальнейшими планами. Им очень хотелось их
знать. Но он уехал, пожав всем крепко руки. На прощание как-то особенно
задушевно с каждым поговорил. Это, конечно, сгладило обиду, вызванную
скорым отъездом, но еще больше разожгло любопытство.
За профессора пришлось отдуваться Николаю и начальнику экспедиции Иванову.
В палатку вечером набилось много народу, и всем хотелось побольше узнать
об ученом и его работе".
В купе заговорило радио. Объявили о том, что поезд подходит к большой
станции, стоянка - пятнадцать минут. Мы втроем вышли на перрон. Вокзал был
расположен в таком месте, что с площадки перрона открывалась панорама
нового города. Она была столь необычна и интересна, что мы залюбовались ею.
- Я никогда тут не бывала, - призналась наша попутчица. - А вы?
- Та-ак! - провозгласил шеф. - Зуб за зуб, слово за слово. Теперь слушайте
рассказ географа.
- Буду признательна, - мило согласилась наша соседка, пропустив мимо ушей
колкость шефа.
- Это город энергетиков, - яростно начал шеф. - Отсюда идет основной поток
брикетов Главной энергии. Техника развивается по спирали. Она вернулась к
добыванию топлива из недр, но уже иного и на иной глубине. Отсюда "новым
углем земных глубин" снабжается весь мир!
Как бы в подтверждение его слов в вагоны стоявшего на соседнем пути
железнодорожного состава автоматы стали грузить контейнеры, вид которых
известен, конечно, всем. Это были энерготермосы, заполненные брикетами
Главной энергии. Шеф, широким жестом обведя открывавшуюся перед нами
панораму, продолжал:
- Полюбуйтесь этими решетчатыми небоскребами буровых шахт, уходящих вглубь
до двухсот километров к самой сокровенной и таинственной части земного
шара. Столетия мы изучали Вселенную, миры, отстоящие от нас на миллионы
световых лет, а в глубь Земли заглядывали лишь на десяток километров.
- Я вам говорила о сорока километрах, - заметила слушательница.
- Все равно, - отмахнулся шеф. - Полюбуйтесь. В этом городе нет ни одной
дымовой трубы. Автотранспорт не отравляет воздух выхлопными газами. Здесь
не найти и следа прежнего, варварского способа использования таких
бесценных продуктов, как нефть и уголь. Если хотите, это и есть основа
новой географии.
- А далеко до буровых скважин, добывающих брикеты?
Шеф многозначительно взглянул на часы:
- У нас осталось всего тринадцать минут. Представьте, что мы мчимся вот по
этому шоссе. Видите? Вы что-то рассказывали о породе, поднятой с глубины
сорок километров. Допустим, мы подъезжаем вон к тому сооружению в десяток
Эйфелевых башен высотой. Архитектура дерзости. Это храм техники, где с
глубины ста двадцати километров добывают породу, в которой протекала
реакция с выделением Главной энергии. Чтобы сохранить ее активность,
брикет подвергают быстрому и глубокому замораживанию почти до абсолютного
нуля. И тогда энергетические консервы становятся удобными и для
транспортировки, и для использования образующейся на концах брикетов
разности электрических потенциалов. Подключай к ним любой электромотор,
как к древним аккумуляторам.
- И намного хватит одного брикета?
- Хватит, чтобы доставить наш поезд на Камчатку.
Тут шеф в пылу своеобразной "мести" выложил нашей спутнице столько научной
информации, что у той голова должна была пойти кругом. Но вместо ахов и
охов она лукаво заметила:
- А вы знаете, что место, где построен этот город, считалось сейсмически
опасным? Здесь бывали землетрясения и в девять баллов.
- Почему же тогда здесь город построили? - хмуро спросил шеф.
- Поверили академику Лапину. Говорят, сей авторитет утверждал, что
землетрясений и извержений вулканов не будет, если в данном районе
интенсивно добывать Главную энергию.
Шеф закашлялся. Дело в том, что он на Камчатку ехал именно потому, что там
"незаконно" заработал уснувший вулкан. Посмотрев на заоблачные стрелы
сооружений нового города, оставлявших незабываемое впечатление, он буркнул:
- Кажется, этот авторитет, как вы изволили выразиться, не подвел. Вон они,
башни, какие и вавилонянам не снились, стоят себе, чуть до звезд не
достают. На них ночью посмотреть стоит.
Но поезд, конечно, не стал дожидаться сумерек. В купе мы долго молчали. За
окном мелькали леса, поля, перелески, многоглазые, отражающие заходящее
солнце корпуса заводов.
- Ну что ж, - сказала наконец соседка. - Око за око, фраза за фразу.
Придется вам дослушать мой рассказ. Он имеет к вам некоторое отношение.
Так вот. Профессор высказал такую гипотезу: частицы, которые входят в
состав человеческого организма, уже участвовали в создании мыслящих
существ, и не раз. Если не на Земле, то на планетах других звездных систем
в бесконечной Вселенной.
- Как же эти атомы сохранились, позвольте узнать? - перебил шеф.
- О том же спросили и в палатке экспедиции после отъезда профессора. А
также спросили, почему атомы должны были попасть на нашу планету, когда на
ней зарождалась жизнь? Сомнений было немало.
Заговорил наш геофизик Иванов: "По всей Вселенной носятся многие миллиарды
лет космические лучи. Больше всего в их составе протонов, есть и ядра
атомов. Частицы эти не уничтожаются ни при каких процессах. Самые мощные
ядерные взрывы, происходящие внутри звезд или, например, на так называемых
новых звездах, их не уничтожают. Профессор и предположил, что..."
В этот момент в палатку вбежал радист.
"Вот телеграмма от профессора", - сказал он, протягивая Иванову небольшой
листок. Все насторожились. Иванов прочел телеграмму вслух: "Дорогие
друзья! Мое бегство вызвано желанием немедленно провести опыт, которого я
жду более двадцати лет. В моем рюкзаке есть магнитные записи некоторых
моих соображений. Кто хочет, пусть послушает. Прошу на все вопросы
ответить Николая Константиновича".
Когда принесли рюкзак профессора с магнитофоном, в палатке стало совсем
тихо. Николай нажал клавишу.
"Я полагаю, - раздался негромкий, но ровный и твердый голос профессора, -
что основные особенности мыслящих существ закодированы на уровне
микрочастиц - протонов и электронов. Эта кодировка формировалась на
протяжении огромного отрезка времени, по сравнению с которым несколько
миллиардов лет существования Земли лишь мгновение. Формирование кода
происходит в процессе эволюции Вселенной и продолжается сейчас".
"Не понимаю, какой такой код?" - пробасил кто-то. На него зашикали, но
Николай выключил магнитофон и пояснил: "Основные функции живых организмов,
в частности способность передачи всех особенностей рода от одного
поколения другому - наследственность и способность клеток к определенному
обмену веществ, записаны или, можно сказать, закодированы определенным
порядком расположения атомов в белковых молекулах живого организма. Это
подобно тому, как человек записывает с помощью того или иного кода в
кибернетических машинах определенную информацию, которую потом машина
воспроизводит или использует. Понятно?" В палатке загалдели, а когда снова
воцарилась тишина, Николай опять включил магнитофон.
"На уровне молекул и атомов, - звучал голос профессора, - в процессе
эволюции, например на Земле, применительно к земным условиям, записывается
жизненный код организмов. Но способность атомов и молекул играть роль
столь сложной кибернетической машины заложена гораздо глубже - в структуре
микрочастиц. Да, микрочастиц, как сложных систем, состоящих из многих
субчастиц. В процессе эволюции Земли, Солнечной системы и даже звездных
галактик микрочастицы не уничтожаются, оставаясь как бы неделимыми,
частицами-кирпичиками мироздания. Эти кирпичики и являются, по-моему,
фундаментальными носителями жизни во Вселенной..."
До глубокой ночи затянулось обсуждение. Николай еле добрел до своей
палатки и уснул, не раздеваясь.
А через три дня в лагере появился вертолет. Оказалось, что его прислали за
Николаем, чтобы быстрее доставить на аэродром, а оттуда самолетом в
Ленинград. Его ждали в лаборатории профессора Позднева по какому-то
неожиданно возникшему сложному делу.
К приезду Николая там собрались уже все члены комиссии. Пришли академик
Лапин с двумя своими сотрудниками и Маша. Маша была чем-то сильно
взволнована.
К Николаю обратился один из присутствующих и спросил, как он проверял
состояние породы, которая была взята на большой глубине, как делались
микрофотографии и электронограммы. Николай вынул из портфеля пачку
фотографий. Все склонились над ними и стали внимательно рассматривать.
Снимки были сделаны в определенных местах образца. Николая подробно
расспросили, как он определил эти места, и только убедившись, что все
сказанное точно совпадает с записями в акте комиссии, ему протянули пачку
новых фотографий. Николай вгляделся и онемел от изумления. Фотографии,
сделанные в лаборатории, заметно отличались от того, что было запечатлено
на его снимках!
Вместо безжизненной базальтовой породы отчетливо виднелись скопища
каких-то микроорганизмов. Сличая фотографии, выполненные через некоторые
промежутки времени, Николай с удивлением обнаружил, что эти организмы
двигались.
- Что все это значит? - спросил он.
Ему объяснили, что фотографировали те же места образца и что внутрь сосуда
не мог проникнуть ни один атом. Николай попросил разрешения повторить
фотографирование.
- Это невозможно, - сказал председатель комиссии, - сосуд сейчас очень
радиоактивен.
Уловив недоуменный взгляд Николая, он добавил:
- Фотографии были сделаны в специальной камере, сосуд и сейчас там.
-Я хочу поговорить с профессором Поздневым, - сказал Николай недовольным
тоном. Все это напоминало ему какой-то мистический рассказ.
- Профессор Позднев умер вчера от лучевой болезни, - глухо проговорил
ровным голосом один из строгих мужчин.
Председатель протянул Николаю небольшую тетрадь и. указал на одну из
страниц: - Вот это может пролить какой-то свет на все, что вы видели.
Николай узнал почерк профессора. Размашисто было написано: "Я полагаю, что
при определенных условиях процесс эволюционного развития живых существ
можно ускорить. Вместо миллиардов лет на это, может быть, потребуются
годы, а может, и дни. Как мне хочется поставить этот опыт!"
Этими словами профессора соседка по купе закончила свой рассказ. Шеф мял в
пальцах потухшую папиросу.
Понимая, как трудно ему сейчас говорить, я решил прервать молчание.
- Вы упоминали академика Лапина, вы с ним встречались?
- С академиком?.. Я много слышала о нем, - ответила она уклончиво.
Шеф посмотрел на меня и понимающе улыбнулся. Возможность сохранения
инкогнито его явно устраивала. Он начал издалека:
- Но в вашем рассказе чувствовалось не очень доброжелательное отношение к
этому ученому.
- Вы ошиблись. У меня нет и не может быть недоброжелательства к самому
грамотному физику мира.
- Ну уж... - Шеф явно опешил от такого комплимента, столь неожиданно
прозвучавшего в устах соседки.
- Безусловно, знания его чрезвычайно обширны, но он не принадлежит к тем,
кто глубоко понимает то, что знает. В этом отношении он просто рядовой
профессор.
- Как это - знать и не понимать? У вас не сходятся концы с концами, -
возмутился я.
- Разрешите по этому поводу привести небольшой исторический факт. У
профессора Эшби, одного из крупнейших математиков, как-то спросили, как он
оценивает математические знания Альберта Эйнштейна. На это Эшби ответил:
"Любой мой аспирант заткнул бы Эйнштейна за пояс. Но никто из них не
создал и вряд ли создаст теорию относительности".
- Вы хотите сказать, что и Лапин ничего не создал?
- Нет, что вы! Он создал самую грамотную школу физиков в мире. Но эта
самая нетерпимая к инакомыслящим школа. А такая нетерпимость всегда ведет
в конечном итоге к тому, что развитие науки прекращается.
Этого уже шеф выдержать не смог.
- Я не знаю, кто вы, ведь парапсихолог - это не специальность. Но
положение дел в современной физической науке вам явно неведомо.
В это время поезд резко затормозил и остановился, Мы посмотрели в окно, но
никаких строений не увидели. Неподалеку виднелась лишь "станция питания",
от которой поступал электрический ток в двигатели электровозов.
- Знаю, что это называют "станцией питания" и что она использует Главную
энергию. Географы должны иметь представление обо всем, что меняет лик
Земли. Почему эта станция не пользуется брикетами?
Шеф внушительно засопел.
- Видите ли, мы действительно имеем представление о Главной энергии и ее
использовании, но прежде чем рассказывать об этом, хотелось бы знать, в
какой степени вы вообще знакомы с источниками электрической энергии.
Соседка на несколько секунд задумалась, а потом сказала:
- Рассказывайте так, как вы рассказывали бы человеку, имеющему инженерное
образование в другой области, но интересующемуся физикой.
- Ну что ж, попробую. Как вы знаете, до открытия Главной энергии все
электростанции делились на тепловые, гидравлические и атомные. Правда, к
моменту зарождения теории Главной энергии появились электростанции,
которые непосредственно использовали тепло земных недр в источниках
горячих подземных вод. Но эти станции были столь маломощны, что в общем
балансе добываемой энергии играли весьма малую роль.
- Я это знаю, - сказала наша спутница, как бы желая подтолкнуть шефа
быстрее перейти к сути вопроса.
- Не сомневаюсь, но всегда полезно начать с общеизвестных истин. Главной
мы называем энергию, которая непрерывно выделяется в центре земного шара в
условиях огромных давлений и температур. О сущности этих явлений мы
поговорим потом. Сейчас я вам расскажу, как эта энергия используется. Вы
что-нибудь слышали о термоэлементах?
- Конечно, ведь термоэлектричеством еще в пятидесятых годах много
занимался Институт полупроводников, возглавляемый академиком Иоффе.
- Совершенно верно. Академик Иоффе заложил основы теории так называемого
термоэлектричества, но до открытия Главной энергии термоэлементы были
настолько маломощными, что их использовали только в приборах и миниатюрных
электрогенераторах. Недостатком этих устройств был чрезвычайно малый
коэффициент полезного действия. Лишь незначительное количество тепла
превращалось в электроэнергию.
- А сейчас коэффициент полезного действия высок?
- Чрезвычайно. Но дело не в нем.
В это время открылась дверь нашего купе и вошла пожилая женщина. Она
огляделась и, тяжело дыша, спросила:
- Простите, двадцатое место здесь?
И, получив утвердительный ответ, прошла по коридору за чемоданом и вновь
вернулась к нам.
Так появилась еще одна попутчица. А ведь, по предсказаниям первой соседки,
четвертое место в купе должен был занять мужчина. Шеф ехидно напомнил об
этом.
Неожиданно вошедшая ответила:
- Совершенно верно. В командировку должен был поехать мой муж, но в самый
последний момент почувствовал себя плохо. Дело чрезвычайно важное, а мы
работаем вместе. Поэтому, как только ему стало легче, я решила поехать
вместо него.
Первая соседка сделала победный жест рукой, но шеф не сдавался. Он
вспомнил, что она утверждала, будто тому, кто отсутствует в нашем купе,
обязательно надо ехать на этом поезде, и поэтому спросил вошедшую:
- А зачем вам понадобилось догонять наш поезд? Можно было лететь самолетом
или ехать другим поездом.
- Нет, Я должна была непременно попасть в этот вагон. - И новая соседка
замолчала, явно показывая нежелание продолжать на эту тему разговор. Она
села у окна, вынула какие-то записи и, извинившись, углубилась в них.
Женщина под вуалью попросила шефа закончить рассказ, выразив надежду, что
это не помешает новой пассажирке.
- Термоэлементы, как вы знаете, превращают теплоту непосредственно в
электроэнергию. Происходит это очень просто. Если на двух спаях
разнородных материалов создается разность температур, то по цепи,
образованной этими проводниками, идет электрический ток, в который
превращается часть тепловой энергии, идущей от горячего спая к холодному.
В недрах Земли выделяется огромное количество тепла за счет Главной
энергии. Чтобы использовать это тепло, применили особого вида термопары.
Один спай термопар находится в море или в каком-нибудь большом подземном
водном резервуаре с относительно низкой температурой, а другой спай
помещается ближе к недрам Земли при очень высокой температуре. В
результате образуется электрическая энергия.
- Непонятно, - возразила молодая соседка, - между охлаждающими
резервуарами и высокотемпературными слоями земных недр огромное
расстояние. Оно так велико, что в проводниках, которые соединяют горячие и
холодные спаи, потеряется если не вся, то большая часть полученной энергии.
- Это было бы так, - вмешался я, - если бы в качестве элементов,
соединяющих горячие и холодные спаи, использовали обычные проводники. А в
новых термоэлементах используются сверхпроводники из сплавов, обладающих
сверхпроводимостью при высоких температурах, и потому практически энергия
совершенно не теряется.
В наш разговор неожиданно вмешалась новая пассажирка.
- Так уж и не теряется. Ваши высокотемпературные сверхпроводники излучают
такое большое количество энергии, что мы очень обеспокоены судьбой
животного мира в морях.
- Ну это уж вы слишком, - возразил шеф, - наши электроды занимают одну
миллиардную долю поверхности морей и примерно такую же долю поверхности
глубинных озер. Так что если б даже и терялось много энергии, то и тогда
это никак не повлияло бы ни на что живое.
- Вы так думаете? Есть основание считать, что эта энергия наряду с
колоссальной энергией, которая выделяется высокочастотными
электростанциями, мешает нормально существовать не только животному миру
водной среды, но даже и нам с вами.
- Как может такая ничтожная часть энергии оказывать существенный вред
животному миру? - недовольно возразил шеф.
- Во-первых, эта ничтожная часть, как вы сказали, от очень больших
величин, совсем не так уж мала. Но дело в конце концов не в абсолютной
величине рассеиваемой энергии, а в ее характере.
- Совершенно верно, - заметила первая соседка, - многие годы ученые всего
мира отрицали влияние космических лучей на процессы, протекающие на Земле.
Они говорили, что это-де очень маленькая энергия в сравнении с той,
которая участвует, скажем, в атмосферных процессах. Но сейчас уже твердо
установлено, что нельзя судить об энергии лишь на основании ее внешних
проявлений.
- Но какое это