╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
ы. Пансэанин насчитал сотни
таких цилиндров, разбросанных по всему полю. Из них то и дело вырывались
пламя и дым.
Разведчик вскоре пришел к выводу, что наблюдает противостоящие друг другу
группировки аборигенов. Понять это было нетрудно: они носили разные
покрывала: одни - красного, другие - синего цвета. И они... убивали друг
друга!
Альфа-222НХ заметил войска, построенные правильными прямоугольниками.
Многие сидели верхом на крупных животных с горизонтально расположенным
туловищем.
Внезапно вся эта масса задвигалась, зашевелилась. Верховые аборигены в
красных покрывалах - прямоугольник за прямоугольником - двинулись на
синих. Чаще засверкал огонь в цепях пеших аборигенов. Чаще стали ухать
толстые цилиндры. Волна красных докатилась до синих цепей, перевалила
через них. Тотчас пришли в движение синие прямоугольники, находившиеся в
стороне, устремляясь навстречу красным.
Волны тумана мешали пансэанину хорошенько рассмотреть происходящее.
Разведчик спустился пониже. Поднимавшиеся с поля дымы окутали дельтоплан.
На всякий случай супермозг активизировал защитное поле корабля.
...Канонир Иван Пантелеев забил в пушку заряд и туда же дослал увесистую
чугунную гранату. Привстал над бруствером, выглядывая цель на стороне
французов. Конница маршала Даву только что получила свою порцию картечи и
беспорядочно отступала...
Иван ненароком поднял голову. Необычное зрелище привлекло его внимание.
Прямо над русской позицией, невысоко в воздухе, висела... огромная
французская треуголка. Ни дать ни взять - шляпа супостата Наполеона
Бонапарта.
Рядом случился артиллерийский офицер князь Зубков, и Иван крикнул ему,
указывая на небо:
- Гляди-ка, ваше благородие! Никак француз!
Зубков протер глаза, но треуголка не исчезла. Офицеру тут же вспомнились
разговоры, будто неприятель собирался использовать воздушные шары для
бомбардировки русских позиций. Сомневаться было некогда.
- На неприятеля наводи! - без промедления скомандовал офицер.
Иван вместе с двумя другими канонирами начал наводить орудие. Втроем они
придали стволу нужный угол возвышения, так что треуголка оказалась над
самым обрезом ствола.
- Огонь! - крикнул Зубков.
Иван схватил с горящих угольев раскаленный железный прут и, наспех
перекрестившись (господи благослови!), поджег заряд.
Пушка ухнула, и в тот же миг в небе сверкнула молния. Земля под ногами у
батарейных содрогнулась от тяжелого удара, бруствер разворотило, орудие
опрокинулось набок. Позицию заволокло черным дымом.
"Достал-таки нас, антихрист", - успел только подумать Иван, теряя сознание.
У его ног, шипя и потрескивая, лежал среди комьев глины раскаленный
обломок не то металла, не то камня и быстро темнел на глазах.
...К холму, где располагался штаб главнокомандующего русской армией
генерал-фельдмаршала Кутузова, подскакал на лошади связной офицер. Бросив
поводья коноводу, он коротко объяснил адъютанту фельдмаршала:
- Срочное донесение его светлости от генерала Неверовского!
Адъютант доложил о нем и тут же подвел офицера к Кутузову.
Главнокомандующий опустил подзорную трубу, спросил коротко:
- Что там у тебя, голубчик?
Офицер отдал честь и начал вполголоса:
- Ваша светлость, его превосходительство генерал Неверовский доносит о
необычном происшествии...
- Громче! - прервал его старый генерал. - Громче, голубчик! Тут и так всем
все известно...
- ...Во время отражения атаки французской конницы на орудийные позиции
упал раскаленный осколок небесного тела под названием метеорит...
- Знаю, что метеорит! - сердито перебил его Кутузов, поправляя повязку на
глазу. - Сказывай дальше!
- Генерал Неверовский ждут приказаний вашей светлости по поводу оного
происшествия! - закончил офицер.
- Ранен князь Дмитрий Петрович? - строго повел на него здоровым глазом
фельдмаршал. - Отчего не докладываешь?
Офицер потупился, кивнул.
Кутузов, казалось, задумался, но только на миг и тут же изрек:
- Приказание генералу Неверовскому, офицерам и солдатам полка следующее:
забыть о сем случае, будто его и не было! Иначе буде кто подумать может,
будто это дурное предзнаменование. Вера в победу должна быть неколебимой,
а потому приказываю: забыть! Неприятель отбит по всей линии... Назавтра
приказываю всеобщее наступление русской армии!
...В тот момент, когда генерал-фельдмаршал Кутузов принимал донесение
связного офицера, дельтоплан с планеты Пансэ был уже далеко от Земли. На
корпусе корабля виднелась солидная вмятина от русской артиллерийской
гранаты.
Правители планеты Пансэ, наблюдавшие вместе с Альфой-222НХ за ходом
сражения через канал космовидения, были потрясены военной мощью
аборигенов. От огня их орудий не спасало даже силовое защитное поле
корабля, так что их дельтоплан едва не погиб. А боевой снаряд, выпущенный
разведчиком Альфой-222НХ по аборигенам в порядке самозащиты, не причинил
им заметного урона. Они его словно не заметили.
Эксперты Центра разведывательных полетов высказались решительно: нет нужды
подвергать дельтопланы планеты Пансэ смертельной опасности. Альфа-222НХ
тут же получил приказ о немедленном возвращении.
* * *
Такова история метеорита, упавшего на Бородинское поле в день сражения 26
августа 1812 года (по старому стилю).
* * *
Бертрам Чандлер
КЛЕТКА
Команду исследовательского космического корабля, видимо, следует извинить
за то, что она не сразу смогла отличить людей, спасшихся с межзвездного
лайнера "Полярная звезда", от диких зверей. Более полугода прошло с тех
пор, как люди совершили вынужденную посадку на эту безыменную планету:
генераторы Эрейнхофта из-за неполадок в электронном регуляторе развили
бешеную скорость, и корабль выбросило с проторенных космических дорог в
неизведанную часть Вселенной. Посадка прошла вполне благополучно. Однако
вскоре атомный реактор вышел из-под контроля, поэтому капитан приказал
первому помощнику снять с корабля пассажиров и часть судовой команды,
которая не была нужна при ликвидации аварии, и увести подальше.
Когда Хокинс со своими подопечными ушел уже достаточно далеко, на корабле
произошла вспышка высвободившейся энергии, и до них донесся не особенно
сильный взрыв. Все хотели остановиться и посмотреть, что случилось, но
помощник капитана продолжал отводить людей все дальше и дальше. К их
счастью, ветер дул навстречу и радиоактивные осадки если и выпали, то не
им на головы. Когда страшный фейерверк закончился, первый помощник
капитана в сопровождении доктора Бойля - судового хирурга - вернулся к
месту взрыва. Опасаясь радиоактивного поражения, они приняли меры
предосторожности и встали на безопасном расстоянии от края неглубокой, все
еще дымящейся воронки, образовавшейся на месте корабля. Было абсолютно
ясно, что капитан со своими людьми превратился в мельчайшие частицы того
светящегося облака, которое огромным грибом взметнулось вверх, к низко
нависшему серому небу.
С этого момента пятьдесят с лишним человек с "Полярной звезды", оставшихся
в живых, начали постепенно деградировать. Конечно, это началось не сразу:
Хокинс и Бойль при содействии комитета, составленного из наиболее
сознательных пассажиров, пытались активно воспрепятствовать этому. Но
борьба была безнадежной. Климат планеты - вот что с самого начала особенно
повлияло на них. Было жарко: температура постоянно держалась около 85
градусов по Фаренгейту; и влажно: с неба непрерывно сыпала неприятная
изморось. Воздух был насыщен спорами какой-то плесени, которая, к счастью,
не причиняла вреда живой ткани, но зато бурно разрушала всякую неживую
органическую материю, в особенности одежду. Эта плесень, хотя и в меньшей
степени, разрушала металлы, синтетику, из которой у многих потерпевших
кораблекрушение была сшита одежда.
Конечно, будь здесь какая-то внешняя опасность, она, возможно, и помогла
бы поддержать высокий моральный дух и стойкость в людях, однако на планете
даже зверей хищных и тех не оказалось. Были какие-то маленькие зверюшки с
гладкой кожей - лягушки не лягушки, которые прыгали в сыром подлеске, а в
бесчисленных речушках и водоемах плавали похожие на рыб существа размером
от головастиков до акул, но последние по своей агрессивности были ничуть
не лучше первых.
Вопрос с питанием после первых нескольких голодных часов разрешился сам
собой. Кто-то добровольно съел на пробу пару больших сочных, мясистых
грибов, что росли на стволах больших папоротникообразных деревьев. Грибы
оказались вполне съедобными. После того как прошло часов пять и никто не
умер и даже не испытывал никаких неприятностей с желудком, грибы прочно
вошли в рацион потерпевших кораблекрушение. Затем нашли еще другие грибы,
отыскали ягоды и коренья - все съедобные, неядовитые, так что в питании
оказалось приятное разнообразие.
Огонь! Вот чего не хватало людям, несмотря на изнурительную жару. Будь у
них огонь, они могли бы разнообразить свое меню, поджаривая лягушек,
пойманных в сыром лесу, и рыб, выловленных в ручьях и озерах. Кое-кто,
правда из не особенно привередливых, пробовал есть этих тварей и в сыром
виде, однако большинство смотрело на это неодобрительно. Огонь нужен был
также, чтобы коротать долгие темные ночи; своим живительным теплом и
светом он помог бы людям избавиться от тягостного ощущения царящей вокруг
промозглой сырости, которое создавалось из-за непрерывного журчания воды,
стекающей с каждой ветки и каждого листика.
Вначале у большинства людей, когда они сошли с корабля, еще имелись и
спички и зажигалки, но первые мгновенно отсырели, а вторые потерялись
вскоре после того, как карманы вместе с одеждой, к которой они были
пришиты, расползлись по ниткам. Однако даже когда зажигалки еще имелись,
любые попытки разжечь костер кончались полной неудачей: на этой проклятой
планете не было, как клялся Хокинс, ни единого сухого места. Теперь же
высечь огонь было делом совершенно безнадежным, ведь, будь у них даже
специалист по добыванию огня трением двух сухих палок друг о друга, он бы
просто не нашел подходящего материала.
Путешественники разбили лагерь на вершине небольшого холма (насколько им
удалось установить, гор на планете не было). Здесь лес был не таким
густым, как на раскинувшихся вокруг долинах, а земля под ногами не такой
топкой и сырой. Каждый наломал веток с древовидных папоротников и построил
себе примитивный шалаш, не столько ради удобства, о котором нечего было и
мечтать, сколько ради укрытия от посторонних глаз. С каким-то отчаянием
они уцепились за государственную форму правления того мира, который им
пришлось покинуть, и учредили конгресс, а Бойля, судового врача, избрали
президентом. Хокинс, прошедший в конгресс, к своему удивлению,
большинством всего лишь в два голоса, поразмыслив над этим фактом, решил,
что многие пассажиры все еще таят в душе своей недовольство судовой
администрацией, считая ее виновной за то положение, в каком они находились
теперь.
Первое заседание конгресса состоялось в палате, если так можно назвать
большой шалаш, специально выстроенный для этой цели. Члены конгресса
расселись вокруг на корточках, тогда как Бойль - председатель этого
высокого собрания - важно и чинно стоял посередине. Хокинс невольно
ухмыльнулся себе в усы, отметив наготу хирурга и ту помпезную
торжественность, с которой тот занял свой высокий государственный пост, и
сравнив горделивый вид бедняги с неряшеством его давно не стриженных и не
чесанных седых волос и всклокоченной серой бороды.
- Леди и джентльмены! - так начал свою "тронную" речь Бойль.
Хокинс оглядел бледные нагие тела, лохматые гривы волос, длинные грязные
ногти "джентльменов" и блеклые, некрашеные губы "леди". "Хотел бы я знать,
- подумал он, - насколько я сам похож на джентльмена".
- Леди и джентльмены! - повторил доктор. - Мы, как вам известно, были
избраны в качестве представителей человеческого общества на этой планете.
Я предлагаю на этом первом заседании обсудить наши шансы выжить не столько
как отдельные личности, а в целом как человеческая раса...
- Мне бы хотелось спросить у мистера Хокинса, какие у нас шансы выбраться
отсюда? - закричала с места одна женщина, член конгресса, сухая, как
щепка, старая дева с проступающими ребрами и позвонками.
- Почти никаких, - отвечал Хокинс. - Как вам известно, корабль во время
перелета с одной звезды на другую теряет всякую связь с другими системами.
А потом, когда мы сбились с курса, и нам пришлось совершить вынужденную
посадку, мы хотя и послали сигнал бедствия, но не могли сообщить наши
координаты, потому что сами не знали, куда нас занесло. Больше того, мы
даже не знаем, принял ли кто наш сигнал.
- Мисс Тейлор и вы, мистер Хокинс, - прервал раздраженно Бойль, - вынужден
напомнить вам, что здесь я председатель и вам слова не давал. Потом у нас
будет время для прений по общим вопросам.
- Как большинство из нас понимает, - продолжал дальше свою речь доктор, -
возраст данной планеты соответствует возрасту Земли каменноугольного
периода. Установлено, что никакие живые существа, угрожающие нашему
существованию, здесь еще не обитают. Конечно, к тому времени, когда такие
виды появятся, - нечто вроде гигантских ящеров триасового периода - нам
надо упрочить свое положение...
- К тому времени мы уже будем в могиле, - выкрикнул какой-то мужчина.
- Это верно, мы, конечно, умрем, - согласился доктор. - Но наши потомки,
всего вероятней, будут здравствовать, так что мы уже сейчас должны решить,
каким образом обеспечить им как можно больше преимуществ. Язык, который мы
им завещаем...
- Док, о языке потом, - закричала еще одна женщина, маленькая стройная
блондинка с решительным выражением на лице. - Вопрос о потомстве - вот что
мы должны сейчас решить. Я представляю женщин, способных рожать (таких у
нас, как известно, пятнадцать человек). Скажите, можете ли вы, как врач,
гарантировать - помня, что здесь нет ни медикаментов, ни соответствующих
инструментов, - что роды пройдут нормально?
Вся помпезность соскочила с Бойля, словно износившаяся тога.
- Буду откровенным, - начал он. - У меня нет, как вы, мисс Харт, правильно
изволили заметить, ни лекарств, ни инструментов. Но заверяю вас, мисс
Харт, шансов, что роды пройдут нормально, без ущерба для здоровья, здесь
намного больше, чем было на Земле, скажем, в восемнадцатом веке. Скажу
почему. На этой планете, насколько мне известно, а мы здесь живем уже
достаточно долго, чтобы установить это, нет никаких микробов, опасных для
человека. Если бы они были, то к этому времени мы все превратились бы в
ходячие гнойники. Большинство из нас давно бы уже погибло от сепсиса.
Полагаю, я ответил на ваш вопрос.
- Я еще не все сказала, - заявила блондинка. - Тут есть еще один момент.
Нас в колонии пятьдесят три человека, женщин и мужчин. Из них десять пар
состоят в законном браке - о них мы говорить не будем. Остаются тридцать
три человека, из них двадцать мужчин. Двадцать против тринадцати (как
видите, женщинам не всегда не везет). Конечно, не все мы юны и
очаровательны, но мы все женщины. Так вот, какую форму брака мы установим?
Единобрачие или полиандрию*?
- Разумеется, единобрачие! - воскликнул высокий худощавый мужчина -
единственный человек, на котором было нечто вроде набедренной повязки,
если так можно назвать обвязанные виноградной лозой иссохшие листья
папоротника.
- Что же, пусть будет так! - сказала девушка. - Моногамия так моногамия! Я
сама за это. Но не вызовет ли такой брак каких-нибудь эксцессов? Женщина
так же может оказаться жертвой убийства из-за ревности, как и мужчина, а
этого не хотелось бы...
- Что вы предлагаете в таком случае, мисс Харт? - спросил Бойль.
- А то, док, что раз речь идет о браке с целью продолжения рода, то любовь
надо отбросить, как ненужный атрибут. Если двое мужчин претендуют на одну
и ту же женщину, то пусть решают спор поединком. Победитель получает
девушку, и она остается навеки с ним.
- Естественный отбор, значит, - пробормотал доктор. - Что же, я не
против... но ваше предложение придется вынести на общее голосование.
* * *
На вершине холма, неподалеку от лагеря, имелась небольшая ложбинка, нечто
вроде естественного амфитеатра Зрители расселись по краям, тогда как на
самой арене осталось четыре человека. Одним из них был Бойль. Он
обнаружил, к своему неудовольствию, что в его функции главы государства
входят и обязанности спортивного судьи: по всеобщему мнению, он лучше
других мог судить, когда следует прекратить бой, чтобы никто из дерущихся
не стал навеки калекой. Там же была девушка, та самая блондинка Мэри Харт.
Девушка причесала свои волосы какой-то сучковатой палкой. Теперь в руках
она держала венок, сплетенный из желтых цветов, которым собиралась
увенчать победителя. "Интересно было бы знать, - подумал, глядя на нее,
Хокинс, пока сидел рядом с другими членами конгресса, - что это - страсть
к земным свадебным обрядам или зов крови к давно отмершему звериному
прошлому?!"
- Жаль, что эта безмозглая плесень сожрала все наши часы, - промолвил
какой-то толстяк слева, - а то можно было бы отмечать раунды, как в
настоящем боксерском матче.
Хокинс кивнул головой и взглянул на находящихся в центре арены четырех
человек: на гордо посматривающую по сторонам первобытную женщину, на
преисполненного самодовольством старика доктора и двух мужчин, чьи лица
обросли черными бородами, а голые тела сверкали белизной. Он знал обоих:
Феннет, младший офицер с несчастной "Полярной звезды", и Клеменс,
геологоразведчик вновь осваиваемых планет.
- Будь у нас деньги, я бы поставил на Клеменса, - весело сказал толстяк. -
У вашего офицера столько же шансов победить, сколько найдется снега в аду
в жаркий июльский полдень. Он приучен к честной борьбе, а Клеменс привык
драться с подвохами.
- Феннет в лучшей форме, - заметил Хокинс. - Он ежедневно делает утреннюю
гимнастику, а ваш Клеменс только и знает что ест да спит. Посмотрите,
какой у него живот.
- Ничего плохого в здоровом брюхе не нахожу, - возразил толстяк, похлопав
по своему толстому животу.
- Итак, не кусаться и глаза не выцарапывать, - внушительно провозгласил
доктор. - И пусть победит сильнейший!
Он, как ему казалось, грациозно отступил назад и встал рядом с мисс Харт.
Опустив руки со сжатыми кулаками, бойцы стояли друг против друга в явном
смущении. Казалось, оба сожалели, что дело зашло столь далеко.
- Ну, начинайте же! - закричала, не выдержав, Мэри Харт. - А то так и
состаритесь холостяками?
- Ничего, они подождут, пока у тебя, Мэри, подрастет дочь! - выкрикнула
одна из ее подружек.
- Если она у меня когда-нибудь будет, - откликнулась блондинка. - А при
таких темпах шансов не особо много...
- Начинайте, начинайте!.. - хором закричала толпа.
Первым сдвинулся с места Феннет. Он как-то робко шагнул вперед и легонько
стукнул правой рукой Клеменса по незащищенному лицу. Удар был слабый, но,
видимо, болезненный. Клеменс поднес руку к носу и, отставив ее в сторону,
уставился на красную свежую кровь на ладони. Взревев, как медведь, он,
широко расставив руки, двинулся вперед, намереваясь схватить Феннета и
изломать. Офицер отскочил назад и еще раза два легонько ударил геолога
правой рукой.
- Чего он не хрястнет его как следует? - воскликнул толстяк.
- Чтобы выбить себе пальцы?.. Вы же видите, они дерутся без перчаток, -
заметил Хокинс.
Феннет решил встретить противника напрямик. Он остановился, чуть расставив
ноги, и еще разок ударил правой. Хокинс с удивлением отметил, что геолог
принял удар с явным пренебрежением. "Он намного крепче, чем кажется в
действительности", - подумал Хокинс.
Молодой офицер опять ловко скакнул в сторону, но, поскользнувшись на
мокрой траве, упал. Клеменс что есть сил, тяжело навалился на него. Хокинс
услышал, как из груди Феннета с шумом вылетел воздух - уф! Толстые руки
геолога обхватили поджарое тело офицера, но тот, изловчившись, резко
ударил Клеменса в пах. Геолог застон