╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
сследователей. И теперь Володя ввел в этот мир Николая и Сергея, с
которыми учился когда-то в Палеоинституте.
Вскоре они достигли подножия Мадагаскара. Из черно-зеленой тьмы выступил
материковый склон, усеянный актиниями, вокруг них роились стайки крохотных
рифовых рыбок, отливавших всеми цветами радуги. Бетехтин и Трускотт
выключили двигатели и плавно опустились на дно. Володя стремительно
скользнул вдоль склона к самому краю материковой отмели, туда, где она
круто обрывалась в бездонные глубины океана.
- Приступили? - коротко спросил Николай. Его голос, преобразованный
ультразвуковыми приемниками, прозвучал тихо и невнятно.
- Давай! - крикнул Трускотт и потянулся к съемочному аппарату, висевшему
на боку.
Николай поглядел в сторону Володи, силуэт которого неясно маячил вдали.
- А ты готов? - сказал Бетехтин в гидрофон.
- Бесполезное занятие, - отозвался Володя. Он имел в виду кропотливые
подводные съемки, продолжавшиеся вот уже третий месяц. - Жители океана
рассказали бы вам о Лемурии в тысячу раз больше.
Володя, как всегда, гнул свою линию. Его интересовал только океан. И его
жители. А самой важной научной проблемой он считал общение людей с
приматами моря. На глубоководных базах, где жили и работали исследователи
Мирового океана, эта тема была неисчерпаемой и служила предметом
ожесточенных споров и дискуссий.
- Пока вы тут теряете время, - продолжал Володя, - я, пожалуй, сплаваю в
устье реки, где строят мост. Ребята из Транспроекта просили меня осмотреть
дно в районе будущих опор.
- Как хочешь,- сухо сказал Николай. Он был озадачен странным поведением
Володи. Володя махнул друзьям рукой и через мгновение растворился в
черно-зеленой тьме.
...Прошло несколько часов. Они уже заканчивали съемку намеченного участка
дна, как вдруг на фоне актиний снова появился силуэт человека. Это был
Володя. Еще не доплыв до Бетехтина, он принялся отчаянно жестикулировать.
Подобное поведение было так несвойственно уравновешенному, даже слишком
хладнокровному Володе. Оба поспешили на зов. Только исключительные
обстоятельства могли взволновать человека-рыбу.
Но когда Николай и Трускотт достигли актиний, Володя как ни в чем не
бывало кивнул им головой и спокойно проговорил:
- Нашел вот эту штуку. На дне реки у опор. В донных отложениях. Но как она
могла оказаться там?
На ладони Володи лежал какой-то увесистый темно-желтый, покрытый сетью
трещин предмет. Едва взглянув на него, Николай с легкой досадой сказал:
- И чего ты так взволновался? Обыкновенный череп лемура-мегаладаписа.
Правда, не мадагаскарского, а раннетретичного.
- Совершенно верно, - подтвердил Володя. В его странных выпуклых глазах
промелькнула ироническая усмешка, хотя крупное, резко очерченное лицо
оставалось совершенно спокойным. - Я нередко находил плейстоценовых
лемуров.
- Тогда чем же привлек тебя этот? - спросил Николай. Володя, загадочно
улыбаясь одними глазами, поднес череп к глазам Николая. Тот почти
машинально взял его.
- Взгляни-ка повнимательнее, - предложил Володя. - Особенно на это. Тоже
из раннетретичных времен?
Николай и Сергей едва не стукнулись шлемами, стремясь разглядеть то, на
что указывал Володя. Теперь они увидели, что этот череп сильно отличается
от всех найденных прежде. Лобная стенка круто поднималась вверх, почти как
у Homo sapiens'a. Четко обозначались лобные бугры, да и лицевые кости мало
выдавались вперед. Вероятно, череп принадлежал разумному существу!
- Ребята... - каким-то не своим голосом начал Бетехтин и вдруг неожиданно
закричал: - Ведь это очень важная находка!
Словно не веря своим глазам, он снова и снова рассматривал череп. Каким
образом череп лемура, жившего в плейстоценовое время, мог попасть в эти
речные отложения? Ведь в ту эпоху не то что реки - самого Мадагаскара не
было! Тогда еще существовал великий южный материк Лемурия.
- Ты понимаешь что-нибудь? - спросил он Володю.
Но тот промолчал, казалось, он поглощен тем, как роятся рифовые рыбки.
"Неужели он уже потерял интерес к своей находке?" - удивленно подумал
Николай. И вопросительно поглядел на Сергея:
- А ты что думаешь об этом?
Вместо ответа Сергей взял у него из рук череп и бережно уложил в резиновый
мешок, висевший на поясе. Затем включил двигатель.
- В Тананариве! - крикнул он на ходу. - В Палеоинститут!
Они быстро поднимались к поверхности океана, следуя рельефу материкового
склона, и думали о неожиданной находке.
- Так ты говоришь, череп принадлежал мегаладапису?
- Безусловно, - сказал Бетехтин тоном, не допускающим возражений. -
Настоящий, неподдельный лемур из плейстоцена.
- Но человекоподобный лоб, лицевые кости? Разве это свойственно лемурам?
- Этого я не могу объяснить. По крайней мере сейчас.
- А вот мне давно ясно, что лемуры - это троюродные братья человека. Хоть
ты и закоренелый скептик, но должен согласиться с этим. Раскопки на
затонувшей Лемурии подтвердят мою гипотезу.
- Ты уверен?
- Уверен, - задумчиво сказал Сергей, следя за дельфином, вынырнувшим из
зеленой тьмы. - Но что мы, в сущности, знаем о мегаладаписах? Ни-че-го!..
Верно, малыш? - И легонько щелкнул по носу любопытного дельфина,
просунувшего голову между их телами. Дельфин обиженно отпрянул назад,
медленно развернулся и поплыл к Володе, который уже звал его, издавая
резкие щелкающие звуки.
Николай пробормотал что-то насчет скудности сведений об эволюции
мегаладаписов. Он долго ломал голову над нерешенной палеозоологической
проблемой... В 1894 году ученый мир был потрясен находкой на Мадагаскаре
скелета гигантского лемура - мегаладаписа. По Вильгельму Бельше,
мегаладапис был ростом с человека, вероятно, ходил по земле, подобно
человеку, на двух задних конечностях и был, несомненно, одним из самых
необычных животных, которые когда-либо существовали. "Одним из самых
необычных", - мысленно повторил Николай. Но что это может означать? Значит
ли это, что он мог стать когда-нибудь разумным существом? И Николай
подумал: "Не случись в эпоху великого климатического перелома катастрофы,
в результате которой затонула Лемурия-Рута вместе с населявшими ее
лемурами, естественная история имела бы, возможно, совсем другой вид.
Что-то помешало нашим троюродным братьям встать вровень с человеком. Но
что?.. Геологический катаклизм или что-то другое? Кто ответит на этот
вопрос? Плейстоценовые лемуры давным-давно спят вечным сном и ничего не
могут поведать о себе. А мегаладаписы? Они, как и гигантские птицы
эпиорнисы, обитали на Мадагаскаре еще в историческое время. Крупные
высокоразвитые приматы, они, безусловно, были там до появления человека
наиболее разумными существами. Почему они вымерли - все до одного?"
Погрузившись в размышления, Николай и не заметил, как они поднялись почти
до поверхности океана. И тут в шлемофоны ворвался шквал странных звуков:
нежное повизгивание, бормотание, протяжные щелчки. Это Володя, плывший все
время в стороне, беседовал с дельфином. "Счастливый человек, - с завистью
подумал Трускотт. - Он приобщился к великой стихии и ее тайнам. Скоро он
окажется в той самой Лемурии, которая преподнесла человеку столько
загадок".
Володя ласково шлепнул дельфина по спине и, ухватившись рукой за плавник,
издал характерный звук. Дельфин, слабо хрюкнув, быстро помчался к
Трускотту и Бетехтину.
- Все думаете о черепе? - спросил Володя, оказавшись поблизости от друзей.
- Вот кто знает все и о Лемурии, и о мегаладаписах, - он кивнул на
дельфина. - А еще больше знают кальмары, осьминоги, спруты, вернее, не они
сами, а их родовая память.
Вскоре они всплыли на поверхность. Индийский океан был тих и спокоен, его
зеркало отливало пурпуром. Володя играл с дельфином, то и дело скрываясь в
фонтанах брызг. Трускотт и Бетехтин откинули шлемы и сразу почувствовали
нестерпимый зной, льющийся с полуденного неба.
- Володя, как всегда, говорит дело, - медленно произнес Трускотт. - Я
слышал, над проблемой родовой памяти работает целая группа во главе с
Раяоной.
- Раяона? Это, кажется, шеф Володи?
- Да, это мой учитель, - послышался в шлемофонах ровный голос
человека-рыбы. - Мы работаем над родовой памятью животных. -
Чувствовалось, что Володя оживился. - Великая вещь! Услышать голоса
далеких предков! Ведь в каждой клетке нашего организма, в каждой молекуле
спит память о тех временах, когда мы были растениями и животными. Наши
клетки хранят гигантский объем информации о прошлом Земли, о ступенях, по
которым природа поднималась к высшему своему творению - человеку... И эту
информацию можно извлечь!
- Ну, а как скоро Раяона добьется чего-нибудь существенного?
- Скорее, чем ты думаешь! - холодно сказал Володя, заподозрив насмешку. -
Раяона заставит говорить даже этот череп!
Николай внимательно поглядел на Володю:
- Сомневаюсь... Самое надежное - классические методы палеоантропологии.
Сергей согласно кивнул головой.
Они подплыли к берегу. Здесь, в глубине бухты Антонжиль, находилась
местная океанологическая станция.
Володя стал прощаться с друзьями: ему было пора на борт "Енисея", где он
работал в составе экспедиции Палеоинститута. Вот уже третий год "Енисей"
дрейфовал в южной части Индийского океана. Вместе с коллегами-"рыбами"
Володя помогал ученым уточнять размеры и конфигурацию затонувшего
континента Лемурии.
Условились, что после встречи с Раяоной, который находился сейчас в
Тананариве, Николай и Трускотт вместе с ним вернутся на Юго-восточную
глубоководную базу, где был смонтирован генератор родовой памяти.
Володя долго следил, как его друзья, сбросив скафандры, быстро поднимаются
по лестнице к автостраде Антонжиль - Тананариве, и, включив
радиопередатчик, крикнул им вслед:
- Желаю успеха!..
Он очень жалел сейчас о том, что не мог сам принять участия в решении
загадки плейстоценового лемура.
Прошло не менее полугода, прежде чем генератор родовой памяти был наконец
отлажен и настроен.
- Готово! - устало сообщил им однажды Раяона, коренастый, чрезвычайно
подвижный человечек с длинным лицом, украшенным большими очками в роговой
оправе. - Сегодня мы испытывали ваш череп в электронно-логическом
преобразователе. Необыкновенно интересная информация. Письмена третичной
эпохи. Да вот, сами увидите!.. - Раяона поправил очки, чудом державшиеся
на кончике носа. Он помолчал и добавил: - Я уже вызвал с "Енисея" Володю.
Для таких экспериментов он, пожалуй, самый подходящий кандидат.
Поразительная восприимчивость к модулированным биоколебаниям генератора. А
кроме того, - Раяона подмигнул Трускотту. - Володя сам просил меня об
этом. Нам нужно подготовить для него глубоководный кессон.
Володя не заставил долго ждать себя. Через несколько дней он уже был на
Мадагаскаре.
Еще сутки Раяона готовил его к эксперименту.
...И вот глухо чмокнул аппарат кондиционирования. Володя проник в кессон,
неуклюже повернулся и сел в причудливой нише, напоминающей морскую
раковину. Увидев за прозрачной перегородкой Николая, Раяону и Трускотта,
заканчивавших все приготовления, он улыбнулся и помахал им рукой. С
торжественным выражением лица Раяона повернул диск включения генератора.
На нишу, где сидел Володя, бесшумно надвинулась куполообразная сеть из
каких-то гибких конструкций, биоэлектрических датчиков, миниатюрных
кибернетических аппаратов. В центре купола, между генерирующими
плоскостями, был укреплен найденный Володей череп мегаладаписа.
Информация, сохранившаяся в его мертвых клетках, возбужденных
биоколебаниями генератора, должна была поступить на электронно-логический
преобразователь, затем "профильтроваться" сознанием Володи и развернуться
на экране проектора в живые картины того, что пережили общие предки
человека и лемура в давно прошедшие эпохи истории Земли.
Ожил, замерцал зеленоватым светом большой круглый-экран, вмонтированный в
стену лаборатории.
- Приготовились... - деловито сказал Раяона.
Володя молча кивнул. Исследователи надели на головы шлемы замысловатой
конструкции, соединенные проводами с контактами купола. Мягко загудел
генератор. Володя, сидевший в спокойной позе с широко раскрытыми глазами,
вдруг быстро опустил веки, вздрогнул.
...Чудесное, ни с чем не сравнимое состояние охватило его, когда родовая
память перенесла его на берег какого-то моря. Это был силурийский
ландшафт. Сейчас Володя стоял на влажном ослепительно белом песке и жадно
вдыхал чистый, прозрачный воздух. Голубые волны с тихим плеском
рассыпались у его ног, откатывались назад и снова шаловливо наступали.
Словно наяву, он ощутил дуновение теплого ветра, который неясно шептал ему
на ухо что-то о беспредельности голубого океана.
- О-о!.. - прошептал он в забытьи. - Как замечательно... - И стал медленно
раскачиваться, словно индийский йог. - Я хотел бы навсегда остаться
здесь... слушать песню силурийского прибоя...
- Никаких посторонних эмоций! - строго сказал ему в видеофон Раяона. -
Сосредоточься только на восприятии информации лемура.
Володя на миг открыл затуманенные глаза. Он послушно кивнул и снова
опустил веки.
На экране проектора возник девственный тропический лес. Потом
исследователи увидели гигантского черного лемура. Его огромные
черно-фиолетовые глаза горели злобой, узкие, похожие на запятые ноздри
раздувались. Вот он поднял над головой сучковатую дубину и, грузно
переваливаясь, пошел в глубину леса. Звуковой преобразователь донес до
слуха ученых протяжный хриплый крик. Из густой листвы выпорхнули
испуганные птицы. Ломая подлесок, за черным лемуром двинулась стая его
родичей. Отчетливо слышалось тяжелое дыхание сотен лемуров. Вверху, над их
головами, раздавался непрерывный шум. Это молодые лемуры быстро
передвигались в кронах деревьев, прыгая с ветки на ветку. Позади всех
ковыляли старые, одряхлевшие мегаладаписы.
Вскоре стая достигла опушки леса. Открылась широкая долина, которую
полукругом обступали высокие зеленые горы. Уже занимался рассвет, и в
излучине полноводной реки стала видна большая деревня, полускрытая в роще
кокосовых пальм. Хижины, высоко поднятые на сваях, купались в волнах
тумана, наползающего с реки...
Вначале исследователи наблюдали за лемурами как бы со стороны, но вот они
с изумлением почувствовали себя непосредственными участниками всего
происходящего на экране. Им стали понятны намерения лемуров. Словно кто-то
невидимый и неслышимый связывал их сознание с этой, давно прошедшей
жизнью. Они уловили мысли и чувства вожака стада, черного лемура с
горящими глазами.
...На опушке лемуры, по знаку вожака, остановились. Деревня казалась
вымершей, но черный лемур, хорошо изучивший повадки врага - голокожих куэ,
знал, что эта тишина обманчива. Вооруженные длинными копьями и поющими
смертями-стрелами куэ притаились сейчас за стволами пальм, стенами хижин
из бамбука и тростника, за высоким частоколом. Он знал, что каждую секунду
их поющие и свистящие смерти могут обрушиться на племя.
Черный лемур первым выскочил из лесу. Он не боялся ничего, и его собратья,
повинуясь его зову, бросились за ним. "Голокожие должны умереть, мы их
убьем, - думал вожак, и его мысли четко воспринимались сознанием
исследователей. - Зеленый остров принадлежит нам... Мы жили здесь еще до
того, как великий южный материк залила Большая Вода..."
Молодые ученые так и подскочили от неожиданности.
- Откуда он знает о великом южном материке? - вслух сказал Трускотт.
- Помолчи, - недовольно оборвал его Николай. - Посмотрим еще, чем все это
кончится.
- Хиэ! Хиэ! - дважды прокричал вожак, и лемуры устремились к деревне через
поля и огороды, возделанные людьми. Вероятно, мегаладаписы были голодны и
теперь спешили насытиться, яростно срывая еще несозревшие овощи и зеленые
метелки риса.
И вдруг пронзительно запели стрелы. Стадо беспорядочно заметалось по
долине. Тоскливо закричали раненые, сжимая в лапах пучки овощей и метелки
риса.
- Хиэ!.. - ревел черный вожак, размахивая огромной дубиной. В левом
предплечье у него торчала стрела, но он не обращал на нее внимания. Его
дубина то и дело взлетала над головами сородичей, понуждая их идти вперед,
к деревне. Но мегаладаписы повиновались неохотно. Они предпочли бы,
вероятно, скрыться в лесу. Обстрел усилился. Вслед за тем из-за частокола
выскочили люди и начали лихорадочно метать длинные копья. Крики и вой
лемуров смешались с гортанными возгласами людей... Но вот постепенно
поднялась новая, более мощная волна криков - голоса боли, ненависти и
отчаяния. Мегаладаписами овладела бешеная ярость. На куэ обрушился град
камней, заставив их укрыться за оградой. В этот момент первые ряды лемуров
добежали до частокола. Из всех бойниц и отверстий посыпались стрелы, а
когда лемуры взобрались на гребень частокола, навстречу им в лучах
восходящего солнца блеснули лезвия ножей...
Но хотя ряды мегаладаписов стали редеть, уже ничто не могло остановить их.
Голос черного вожака подстегивал оробевших. Волна за волной лемуры лезли
на частокол. Вожак оказался наконец у одной из бойниц. Страшный удар его
дубины обрушился на большой лук, установленный в ней. Затем вожак схватил
отчаянно барахтающегося человека и бросил вниз, прямо в лапы разъяренных
лемуров... В следующее мгновение вожак сам притиснулся в бойницу, за ним -
другие. Их яростные крики раздавались уже где-то за частоколом.
Мегаладаписы хлынули в деревню. В слепой ярости они не щадили никого,
разбивали все, что могли. Слабые крики побежденных тонули в гуле сражения.
Вот посредине деревни взвился язык пламени - вероятно, кто-то из лемуров
опрокинул горшок с углями, а может быть, это намеренно сделал житель
деревни. Ветер раздул огонь - и яростный красный зверь, набирая силы,
закружился над селением...
Черный вожак стал сзывать сородичей, издавая резкие, с прищелкиванием
возгласы.
-Берегитесь жгучих крыльев!.. Назад, в прохладный лес! Мы победили! -
тотчас перевел электронный лингвист.
Захватив раненых и убитых, стадо направилось к лесу. Черный вожак время от
времени останавливался, чтобы зализать глубокую рану в предплечье. Когда
он поравнялся с одиноко растущим древовидным папоротником, кто-то шагнул
ему навстречу.
Это был высокий, сильный лемур с гладкой светло-коричневой кожей, едва
прикрытой мягким шелковистым мехом. Выражение его лица поразило ученых
своей осмысленностью. Черно-фиолетовые, как у всех лемуров, глаза были
очень живыми и выразительными.
Заметив его, черный вожак остановился, снял с плеча дубину.
- Хиэ, Индр! Мы победили куэ! - и он горделиво потряс дубиной, на которой
запеклась вражеская кровь.
- Дубины не спасут нас, - тихо проговорил тот, кого назвали Индром, и
пристально посмотрел в глаза вожаку. Лемур глухо заворчал, отвернулся.
Создавалось впечатление, что Индр имеет какое-то влияние на вожака.
- Куэ - наши братья, - переводил слова Индра электронный лингвист. - Они
умеют то, чего никогда не сумеешь ты. Ибо твой разум спит.
- Разум?! - проворчал вожак. - Не знаю, что это...
- Он сильнее поющих смертей куэ! Сильнее твоей дубины, всех дубин племени!
Черный вожак сделал нетерпеливое движение, потом недоверчиво поглядел на
Индра, на горящее селение. Мимо них быстро пробегали лемуры. Они несли
охапки рисовых метелок и овощей, на ходу поедая их.
- Но мы прогнали голокожих! - сказал вожак, указывая на деревню.
- Нам никогда не победить их! - яростно крикнул Индр. - Поздно! Слишком
поздно... Но тебе все равно не понять почему. Ты - полузверь!
Вожак внимательно, даже напряженно слушал его, склонив на плечо косматую
голову. И ученые каким-то образом читали его смутные мысли-представления.
Почему Индр говорит такие странные слова? Что они означают? И вообще,
откуда он взялся, этот лемур, назвавший себя Индром? Он пришел в стадо из
глубины джунглей. Давно, очень давно... Когда еще никто не слышал о куэ и
не родились многие из тех, что от старости еле плетутся сейчас, тяжело
дыша и спотыкаясь, словно на плечах у них не дубины, а стволы пальм. А вот
Индр почти не стареет, почему он так молод? В чем тут дело?