ы
повеселить людей. Вот и все.
   - Посмотрев на солдат и нашего толстого друга, - заметил Джеймс, -  можно
понять, что твои шутки хоть и не злые, но не всегда веселые.
   - Ну спасибо, - широко улыбнулся Накор. - Я хорошо умею  делать  то,  что
делаю, и мне кажется, что это очень смешно.
   Гамина увидела Боуррика.
   - Ты жив! - воскликнула она.
   - Кажется да, - смеясь, ответил ей Боуррик.
   Гамина обняла его и спросила:
   - Почему же я не могла найти тебя в пустыне?
   Боуррик нахмурился.
   - Ах да, конечно. Это все из-за плаща, который на мне  был.  Работорговцы
приняли меня за  чародея  и  надели  наручники,  которые  не  дают  чародеям
воспользоваться их силой.
   - Ба! - воскликнул Накор. - Этого бы не случилось, если бы чародеи всегда
знали, что они делают.
   - Как же мы попадем отсюда к императрице? - задумчиво произнес Джеймс.
   - Это легко, -  сказал  Накор.  -  Идите  за  мной.  И  ребят  этих  тоже
прихватите.
   Гуда разоружил солдат и втащил в комнату бесчувственного Торена Зи. Ниром
предупредил:
   - Как только мы увидим отряд стражи, вас арестуют.  Люди  Авари  занимают
все крыло дворца.
   - Посмотрим, - ухмыльнулся Накор.
   Когда они дошли до зала, где стояли десятки  стражников,  Накор  полез  в
свой мешок и  что-то  из  него  вытащил.  Боуррик  и  Гуда  уже  привыкли  к
волшебному мешку, но все остальные были потрясены. Исалани  поднял  руку,  и
оказалось, что у него на руке сидит красно-золотой сокол, королевская  птица
Кеша, священный символ  императорской  власти.  Эта  птица  считалась  почти
исчезнувшей - у  императорских  егерей  остались  только  три  самки.  Сокол
закричал и захлопал крыльями, но остался сидеть на запястье идущего по  залу
Накора.
   Солдаты, мимо которых они  проходили,  разевали  рты  при  виде  чудесной
птицы.
   - Пожалуйста, пойдемте с нами, -  говорил  Накор  каждому  солдату,  мимо
которого они проходили. - Мы идем к императрице.
   - Что это? - вопросил мастер церемоний.
   Боуррик и Эрланд вышли вперед.
   - Принцы Островов Боуррик и Эрланд требуют  немедленной  аудиенции  у  ее
величества, - сказал Эрланд. - Речь пойдет об измене.

***

   Вся Галерея лордов и мастеров была собрана для  внеочередного  заседания,
когда в зал  вступила  необычная  процессия  под  предводительством  Накора,
державшего на руке золотого сокола.  Они  достигли  помоста,  и  императрица
Лакеа поднялась со своего трона.
   - Что это за безумие? - Она бросила гневный взгляд на стоящих  перед  ней
людей и заметила Боуррика рядом с  Эрландом.  -  Ты,  если  я  не  ошибаюсь,
считался погибшим...
   - Ваше величество, эти преступники... - попытался заговорить Ниром.  Гуда
положил клинок своего меча на плечо толстого придворного.
   - Невежливо говорить, когда  тебя  не  спрашивают,  -  сказал  он  ему  и
обратился к императрице:
   - Прости, мать. Продолжай, если желаешь.
   Лакеа, кажется, поняла, что сейчас прояснятся многие тайны  и  решила  не
обижаться.
   - Благодарю тебя, - сухо сказала она.  -  Начнем  с  тебя,  человечек,  -
обратилась она к Накору.  -  Ты  знаешь,  что  владеть  королевским  соколом
запрещено под страхом смертной казни?
   - Да, императрица, - ухмыльнулся Накор. - Но я не владею этой  птицей.  Я
просто помог ей добраться до вашей августейшей особы. Я привез  вам  подарок
на день рождения. - Не спрашивая позволения,  веселый  исалани  поднялся  на
помост и подошел к трону. Два телохранителя-измали попытались загородить ему
дорогу, но он обошел и их, и трон.  Позади  трона  находился  пустой  символ
солнца. Исалани посадил на него сокола, и тот захлопал крыльями.
   - Исалани, только самец может восседать на солнце императоров, -  сделала
ему замечание Лакеа.
   - Накор знает это, императрица.  Это  мальчик.  Он  станет  отцом  многих
славных соколят. Я поймал его прошлой весной в горах к  западу  от  Тао-Цзи.
Там есть еще несколько соколов. Императорские соколятники могут поймать  их.
Семья будет восстановлена.
   Императрица не улыбалась с того момента,  как  узнала  о  смерти  дочери.
Сейчас на ее лице появилась  слабая  улыбка.  Что-то  тронуло  ее  в  словах
маленького человека - она поняла, что он говорил не только о редких  птицах,
но и об императорской семье.
   - Это неоценимый дар.
   Прежде чем  сойти  в  зал,  Накор  остановился  у  трона  и  склонился  к
императрице.
   -  С  вашей  стороны  было  бы  очень  мудро,   если   бы   вы   поверили
мальчикам-близнецам, потому что вон те двое, - он указал на Нирома и  Торена
Зи, - очень плохие люди.
   Императрица посмотрела в зал.
   - Принц Эрланд, почему бы вам не начать свой рассказ?
   Эрланд  и  Боуррик,  завладев  вниманием  зала,  повествовали   о   своих
наблюдениях и о том, что им удалось выяснить за время пребывания в Кеше. Они
говорили без помех в течение четверти часа. Эрланд, закончив рассказывать  о
событиях, предваривших их появление в зале, сказал:
   - Лорд Ниром в ответе за смерть Сойаны. Локлир - хороший фехтовальщик, но
он не мог сломать принцессе шею. Вот убийца, -  заявил  принц,  указывая  на
Нирома. - Он и есть господин Огонь!
   - Господин мой Ниром... - начала императрица вставая, но в это  время  от
двери раздался крик:
   - Мама!
   Вбежал принц Авари, а с ним офицеры в черных доспехах, а также лорды Рави
и Джака.
   - Что за ужасные вести о Сойане? - спросил принц, встав  перед  троном  и
поклонившись.
   Императрица внимательно посмотрела в лицо сына.
   - Мы как раз и пытаемся это выяснить.  Побудь  с  нами.  Это  касается  и
твоего будущего. Я хотела спросить, - обращаясь снова к  Нирому,  продолжала
она, - что вы можете ответить на эти обвинения?
   - Мать Всех Нас... - начал толстый придворный.
   - Оставь, - перебила его императрица,  -  мне  этот  титул  нравится  еще
меньше остальных. Особенно теперь.
   - Великая  правительница,  смилуйся.  Я  думал,  что  действую  на  благо
Империи, и хотел привести  к  трону  твоего  сына.  Но  никому  не  хотел  я
причинить зла. Покушения на принца Боуррика  -  не  более,  чем  уловка.  Мы
хотели, чтобы люди Сойаны обратили взоры на север, поэтому  сочинили  ложные
донесения о том, что островитяне собираются  напасть  на  Кеш.  Но  убийство
твоей дочери - не моих рук дело! Это Авари хотел устранить соперницу.
   Принц Авари встрепенулся и уже наполовину выхватил меч из ножен, но  лорд
Джака положил руку ему на плечо.
   - Где же здесь правда? - произнесла императрица, оглядывая  зал.  -  Ваши
доводы очень убедительны, - сказала она близнецам, - но где доказательства?
   Она взглянула на Гамину.
   - Ты говорить, что можешь читать мысли?
   Гамина кивнула, но Ниром запротестовал:
   - Она жена чужестранца! Она солжет,  чтобы  угодить  мужу,  а  он  служит
Островам!
   Гамина хотела ответить, но императрица перебила ее:
   - Сомневаюсь, что ты будешь лгать. Но не  верю,  что  те,  кто  выслушает
тебя, - она обвела рукой зал, - поверят тебе так же, как и я.
   В зал вбежал капитан в форме Внутреннего легиона и зашептал что-то на ухо
мастеру церемоний. Он, в свою очередь, сделал жест, испрашивающий позволения
подойти к императрице.
   Императрица выслушала мастера церемоний и откинулась на спинку кресла.
   -  Ну  вот.  Поступили  донесения,  что  два  отряда   дворцовой   стражи
забаррикадировались в одном  из  крыльев  дворца,  не  подчинившись  приказу
сложить оружие, а по всему городу передвигаются вооруженные люди.  Мы  стоим
перед лицом вооруженного восстания, - продолжала императрица  поднимаясь.  -
Кеш - мирный город, и тот, кто первым извлечет оружие, кто бы он  ни  был  -
простолюдин или высокородный,  подлежит  смерти.  Это  ясно?  -  Вопрос  был
обращен к лорду Рави. - Снова я сталкиваюсь с предательством  и  изменой,  -
продолжала императрица садясь. - Но не могу узнать правду.
   Накор многозначительно откашлялся.
   - Да? - произнесла Лакеа. - Что ты хочешь сказать?
   - Императрица, у исалани есть старинное средство узнавать правду.
   - Я была бы рада познакомиться с ним.
   - Приведи  толстого  лорда  и  поставь  его  перед  помостом,  -  сказал,
усмехаясь, Накор Гуде. Воин так и сделал; Накор положил на пол свой мешок  и
начал там копаться. - Вот! - наконец воскликнул он и что-то вытащил.
   Все вокруг невольно сделали шаг назад - в руках у  него  оказалась  кобра
удивительной красоты и небывалых размеров.  Змея  толщиной  с  мужскую  руку
имела длину в шесть  футов.  Спинные  чешуйки  отливали  темным  золотом,  а
внутренняя часть капюшона и живот по цвету напоминали темный изумруд. Глаза,
похожие на огненный опал с золотыми искрами,  разглядывали  толпу.  Изо  рта
поминутно выскакивал кроваво-красный язычок.  Змея,  открыв  рот,  угрожающе
зашипела, обнажив два ужасных, клыка. Накор положил ее на пол перед Ниромом,
и придворный, отскочив, упал на первую ступеньку помоста.
   - Это - Змея Правды из Ша-Шу. Солгать перед ней - значит обрести  смерть,
- сказал Накор. Он весело подмигнул Нирому и прибавил:
   - Это очень больно.
   Змея подползла к Нирому и подняла голову. Ее глаза  оказались  вровень  с
глазами  тучного  вельможи.  Широкий  капюшон  раздулся,   и   его   золотая
поверхность засияла.
   - Змея не укусит тебя, пока ты говоришь правду, - сказал  Накор.  -  Одно
лживое слово - и ты умрешь. Я тебя не пугаю. Это неизбежно.
   Ниром едва мог пошевелиться  -  он  был  загипнотизирован  покачивающейся
перед ним змеей. Когда она оказалась в футе от него, он выкрикнул:
   - Хватит! Я все скажу! Это я все  придумал!  Члены  Галереи  начали  тихо
переговариваться.
   - Как участвовал Авари? - спросила императрица.
   - Авари! - Ниром повернулся к императрице.  -  Этот  надутый  павлин!  Он
думал, я для него стараюсь! Я хотел обвинить Авари в смерти Сойаны или  хотя
бы навести на него подозрения, чтобы никто не  поддержал  его  претензии  на
трон.
   - Значит, ты бы посадил на мое место Шарану,  -  сказала  императрица.  -
Зачем?
   -  Потому  что  Рави  и  его  союзники  никогда  бы  не  приняли   другую
императрицу.  А  лорд  Джака  и  другие   чистокровные   не   потерпели   бы
нечистокровного соправителя.
   - Да, - кивнула императрица. - Выдать Шарану замуж за одного из возможных
наследников.  После  моей,  смерти  сделать  ее  мужа  императором,  -   она
вздохнула. - А кто это может быть, как не  великий  миротворец  лорд  Ниром?
Единственный член  Галереи,  не  имеющий  врагов.  Единственный,  кто  может
говорить и от лица чистокровных, и от лица всех остальных.
   Императрица закрыла лицо руками,  и  на  миг  всем  показалось,  что  она
плачет. Когда она отвела ладони, глаза ее покраснели, но следа слез не  было
видно.
   - Как мы дошли до того, что заговоры устраиваются не ради блага  Империи,
а в личных интересах? Господин мой Рави, получилось бы задуманное?
   Мастер Братства Наездников поклонился.
   - Госпожа, боюсь, предатель прав. До сего вечера мы подозревали, что  ваш
сын принц виновен в смерти Сойаны. Мы  бы  никогда  не  приняли  Шарану  как
императрицу, но и не позволили  бы  править  нами  тому,  кто  пролил  кровь
императоров. Мы бы выбрали Нирома.
   Императрицу, казалось, оставили силы.
   - Все катится в пропасть! Все балансирует на грани  хаоса,  хорошо  хоть,
что судьба послала мне этих мальчиков!
   - Ваше величество, - сказал Эрланд. - Могу я просить вас о милости?
   - Чего ты хочешь, принц? - спросила его императрица.
   - Спросить Нирома. - Принц обратился  к  дрожащему  вельможе.  -  Локлира
обвинили в убийстве Сойаны. Это ты убил ее и обвинил моего друга?
   Ниром зачарованно глядел на нависшую над ним змею.
   - Да, - прошептал он едва слышно.
   - Где Локлир? - спросил Джеймс.
   - Он умер, - ответил Ниром, не в силах  пошевелиться.  -  Его  тело  -  в
зернохранилище на нижнем уровне.
   У Гамины на глазах выступили слезы. Джеймс и близнецы были  потрясены  до
глубины души. Они подозревали, что Локлир скорее всего убит, но, несмотря ни
на что, продолжали надеяться.
   - Ваше высочество, -  наконец  заговорил  Боуррик.  -  Я  знаю,  что  Кеш
невиновен в смерти одного из наших послов. Королевство Островов не потребует
репараций, - он говорил очень тихо, но все, слушавшие его, заметили,  что  в
уголках его глаз собираются слезы.
   Императрица поднялась и взглянула на собравшихся в зале.
   - Слушайте суд мой! - Она указала на Нирома. -  Этот  человек  приговорил
себя своими собственными словами. Ниром, теперь ты больше не  лорд.  Ты  сам
сознался во всем и должен умереть.
   -  Я  требую  права  умереть  от  собственной  руки!  -  заявил  дородный
царедворец.
   - Ты ничего не можешь требовать! -  отрезала  императрица.  -  Теперь  ты
никто. Не будет тебе сладкой смерти от яда, и не сможешь ты, перерезав  вены
в теплой ванне, отправиться в вечный сон.  В  древние  времена  существовала
особая казнь за предательство.  Ниром,  вот  что  ждет  тебя.  Эту  ночь  ты
проведешь в темнице, размышляя над своими черными делами и грядущей смертью.
Через каждые четверть часа страж твой будет повторять слова приговора, чтобы
не знал ты покоя. На рассвете тебя отведут в храм, где страж  зачитает  твой
приговор верховному жрецу Гуис-Вона, чтобы охотник  с  окровавленной  пастью
знал - ты недостоин места на Вечной охоте. Потом тебя  отведут  на  плато  и
сорвут с тебя одежду. Дюжина солдат чистой крови плетями  прогонит  тебя  по
городу. Если ты упадешь, к твоим ягодицам приложат горячие угли, пока ты  не
встанешь и не побежишь снова.  У  ворот  города  тебя  подвесят  в  железной
клетке, и стража вслух каждый час будет  читать  твой  приговор,  чтобы  все
прохожие узнали о твоих злодеяниях.  Даже  низшие  смогут  взять  бамбуковые
палки и бить тебя, и ты узнаешь гнев тех, кого ты предал, и никто не  дарует
тебе милосердной смерти. Когда ты будешь в изнеможении, тебя будут  освежать
водой с уксусом. Плетями и горячими углями тебя погонят на край  Оверна,  на
болота, где охотились первые короли чистокровных. Там ты будешь принужден до
конца выпить горькое вино измены и вкусить гнилого  хлеба  предательства.  И
твое мужское достоинство отсекут от твоего тела. Потом тебя свяжут и  бросят
в болото, где крокодилы станут рвать твое тело на части. Во  всех  имперских
бумагах твое имя будет вымарано, чтобы никто никогда не произнес его. На его
месте будет написано:  "Тот,  кто  предал  свою  страну",  и  именем  Нирома
запрещено будет называть  детей  чистокровных  отныне  и  навсегда.  И  боги
забудут, кем ты был. И во тьме забвения будет вечно томиться твоя душа.  Вот
мой приговор!
   - Та, Которая Есть Кеш, сказала! - провозгласил мастер  церемоний.  -  Да
будет так!
   Стражники бросились вперед, но опешили при виде кобры. Накор показал, что
змея их не тронет, и солдаты взяли оцепеневшего от ужаса Нирома.
   - Нет! - кричал он, когда его тащили  прочь  из  зала;  его  крики  гулко
разносились по коридорам.
   - Ты же, мой недавний друг, - сказала императрица, обращаясь к Торену Зи,
- назовешь мне  всех  участников  заговора,  и  тогда  я  обойдусь  с  тобой
милостиво - дарую тебе легкую смерть, а может быть, и пощажу тебя. Иначе  ты
последуешь за Ниромом.
   - Ваше величество милосердны, - поклонился Торен Зи. -  Я  все  расскажу.
Его увели.
   - Сделай с ней что-нибудь, - сказала императрица, указывая на кобру.
   - С ней, императрица? - спросил улыбающийся маг. Он нагнулся и взял кобру
за середину тела, а когда Накор выпрямился, в  его  руке  оказалась  длинная
веревка. - Тут просто веревочка. - Он смотал ее и положил в свой меток.
   Эрланд от удивления вытаращил глаза, а Боуррик пояснил:
   - Это такой фокус.

Глава 18
ТРИУМФ

   Боуррик, Эрланд и их спутники вошли в маленький садик. Слуга пригласил их
сесть на  мягкие  подушки  вокруг  столика,  уставленного  разными  вкусными
блюдами и дорогими винами. Гуда и Накор выбрали большой кувшин легкого  пива
и маленький кувшин зля;
   Гости начали трапезу, не дожидаясь хозяев.
   Когда в портшезе прибыла императрица, все начали подниматься. Она знаками
показала, что гости могут оставаться на своих местах.
   - Редко  выпадает  случай,  когда  я  могу  позволить  себе  неформальное
обращение. Сидите, сидите, -  слуги  установили  портшез  во  главе  низкого
стола.
   Мгновением позже  появилась  Шарана  и  заняла  место  между  бабушкой  и
Эрландом. Она улыбнулась Боуррику, который  разглядывал  ее  с  непритворным
восхищением. На Боуррике была уже его собственная одежда  -  из  тех  тюков,
которые не унесли бандиты во время налета в пустыне. Волосы  приобрели  свой
природный цвет -  Накор  раздобыл  какую-то  вонючую  жидкость,  при  помощи
которой и смыли краску. Гуда  и  маленький  чародей  были  одеты  в  дорогое
платье, предоставленное слугами императрицы.
   - Прежде  чем  мы  вернемся  к  этому  проклятому  юбилею,  я  бы  хотела
поговорить с вами неофициально. Не представляю, как мы переживем еще  четыре
с лишним недели праздников.
   - Я очень удивился, ваше величество, когда вы приказали их продолжать,  -
заметил Эрланд.
   Старая женщина улыбнулась.
   -  Заговор  Нирома  покажется  сущим  пустяком  по   сравнению   с   теми
беспорядками, которые начнутся, если я  отменю  празднества,  Эрланд.  Может
быть, лордам и мастерам нужны земли или власть, но  простому  человеку  надо
повеселиться. Если мы попробуем лишить  его  веселья,  на  улицах  прольется
кровь. Гуда Буле, ты похож на человека из народа - правду ли я говорю?
   - Это так, ваше величество,  -  ответил  Гуда,  который  чувствовал  себя
неловко в присутствии таких важных особ.  -  Люди  не  доставят  вам  особых
беспокойств, если у них будет еда, крыша  над  головой,  хорошая  женщина  и
какие-нибудь развлечения. Иначе - очень много хлопот.
   - Философ, - рассмеялась императрица. - Я и не заметила, как с ним легко,
- сказала она, обращаясь к остальным, и вздохнула. - А  я  думала,  что  уже
разучилась смеяться. Итак, Гуда, какую награду ты просишь за то,  что  помог
спасти Империю?
   Гуда ужасно смутился, и поэтому Боуррик решил вмешаться:
   - Ваше величество, я пообещал ему десять тысяч золотых экю.
   - Хорошо, - ответила она. - Но это не все. Не хочешь  ли  ты  остаться  и
помочь управлять моей Внутренней гвардией, Гуда? У меня много свободных мест
для офицеров, а после признаний Торена Зи их станет еще больше.
   Гуда, которому неловко было отказываться  от  такого  приглашения,  слабо
улыбнулся.
   - Прошу прощения, ваше величество, но я думал,  получив  деньги,  открыть
таверну  -  в  Джандовае,  наверное.  Там  всегда  хорошая  погода  и  место
спокойное. Я возьму себе в помощь  парочку  хорошеньких  девушек,  а  потом,
может, и женюсь на какой-нибудь из них,  и  будут  у  меня  сыновья.  Я  уже
староват для путешествий и приключений.
   - Я завидую твоим, скромным запросам, воин, - сказала императрица,  тепло
улыбнувшись.  -  Ты  неплохо  подзаработаешь,  когда   по   вечерам   будешь
рассказывать у камелька свои истории. Но я все равно буду считать, что  я  у
тебя в долгу, и, если когда-нибудь тебе понадобится, чтобы  при  дворе  тебя
выслушали, сообщи мне.
   - Да, ваше величество, - ответил Гуда, склоняя голову.
   - А ты? - спросила она Накора. - Как нам отблагодарить тебя?
   Исалани отер рукавом пену с губ и спросил:
   - Можно мне попросить лошадь? Большую и черную? И красивый синий плащ для
выездов на ней?
   - Хоть тысячу лошадей, если захочешь". - смеясь, ответила императрица.
   Накор усмехнулся.
   - Нет, спасибо, одной хватит. Трудно ехать сразу  на  нескольких  лошадях
одновременно. Но одна лошадь и один синий плащ снова  сделают  меня  Накором
Синим Наездником.
   - Чего ты хочешь еще? Золота? Должность при дворе?
   Из заплечного мешка Накор достал колоду игральных карт.
   - Пока у меня есть карты, золота мне не нужно, - сказал он, тасуя их. - А
если я займу должность при дворе, у меня  не  останется  времени  ездить  на
черно