рбина. Поэтому принц и
мальчик снова направились к загонам для рабов. Если в доме губернатора их не
стали бы искать, то возле рабов и подавно. В  той  части  города,  где  жили
богачи, Боуррик чувствовал себя не очень спокойно: само  по  себе  появление
здесь, среди домов богатеев,  двух  людей  в  потрепанной  одежде  могло  бы
привлечь к ним нежелательное внимание.
   До лагеря рабов оставалось не больше квартала, когда Боуррик остановился.
На стене лабаза висела новая доска. Красными буквами на ней  было  начертано
объявление о награде.
   - Хозяин, что там написано? - спросил Сули.
   - Грязное убийство! - прочел Боуррик вслух. - Дальше тут говорится, что я
убил жену губернатора, - Боуррик побледнел, - Боги и  демоны!  -  Он  быстро
прочел объявление до конца и сказал:
   - Тут написано, что раб родом из Королевства изнасиловал и  убил  госпожу
губернаторшу, а потом спрятался в городе. Они объявили  за  меня  награду  в
тысячу золотых экю! - Боуррик не мог поверить своим глазам.
   - Тысячу? - широко раскрыв глаза, переспросил мальчик.  -  Это  же  целое
состояние!
   Боуррик  попытался  посчитать,  сколько  это.  В  соверенах   Королевства
выходило  около  пяти  тысяч  -  годовой  доход  от  небольшого  поместья  -
немыслимая сумма за  поимку  убийцы,  живого  или  мертвого,  беглого  раба,
который убил одну из самых знатных женщин города. Боуррик покачал головой.
   - Этот подонок убил собственную жену, чтобы  дать  солдатам  повод  убить
меня на месте поимки, - прошептал он.
   Сули пожал плечами.
   - Ничего удивительного, особенно если вспомнить, что его жена в последнее
время все увеличивала требования. А так он  достигнет  сразу  двух  целей  -
потрафит господину Огню и порадует свою любовницу, на которой женится  после
приличествующего случаю  траура,  конечно.  И  его  любовница,  хоть  она  и
удивительная красавица, подумает не раз, прежде чем выйти замуж за человека,
который убил свою первую жену, чтобы сделать ее второй. Когда она состарится
и станет не такой красивой...
   Боуррик огляделся.
   - Нам лучше идти. Через час город проснется. Сули, казалось, не мог унять
собственную болтовню. Боуррик и не пытался заставить его  замолчать,  решив,
что болтливый мальчишка вызовет меньше подозрений, чем тот,  который  угрюмо
оглядывается по сторонам.
   - Теперь хозяин, можно понять, как губернатор убедил  Совет  Трех  помочь
ему поймать тебя. Совет Трех и губернатор не очень-то любят друг  друга,  но
еще меньше они любят рабов, которые убивают господ.
   Боуррик не мог не согласиться. Но способ, каким губернатор решил добиться
своей цели, показался ему ужасающим. Даже если он не любил эту  женщину,  он
все же прожил с ней немало лет. Неужели в его душе нет ни капли сострадания?
   Завернув за угол, они увидели край  загона  для  рабов.  Из-за  того  что
аукцион отменили, загоны были переполнены.  Боуррик,  повернувшись  к  Сули,
шагал ровно, но не слишком поспешая, чтобы не привлекать  к  себе  внимания.
Любой   стражник,   посмотревший   в   их   сторону,   увидел   бы   моряка,
разговаривающего с мальчиком.
   Пара солдат вышла из-за угла и направилась к ним. Сули тут же сказал:
   - Нет. Ты же говорил, что в  этот  раз  я  получу  полную  плату.  Я  уже
взрослый. Я работаю, как мужчина! Я не виноват, что сеть  тогда  оборвалась.
Это из-за Раты. Он напился...
   Боуррик недолго колебался и ответил грубым голосом:
   - Я же сказал тебе, что подумаю. Помолчи, братишка, а то я тебя  с  собой
не возьму! Будешь работать у мамочки на кухне еще месяц, пока я в отъезде. -
Стражники бросили на парочку мимолетный взгляд и прошли мимо.
   Боуррик едва удержался от искушения посмотреть, не следят ли стражники за
ними. Он быстро смог бы догадаться, если бы они что-нибудь заподозрили.  Тут
Боуррик повернул за угол и столкнулся с каким-то человеком.  Тот  глянул  на
него с угрозой в глазах,  дыхнул  в  лицо  Боуррику  алкоголем,  и  внезапно
раздражение в глазах пьяного сменилось убийственной ненавистью.
   - Ты! - выкрикнул  Салайя,  потянувшись  к  висевшему  у  него  на  поясе
кинжалу.
   Боуррик,  мгновенно  отреагировав,  ткнул  Салайю  сложенными  в   щепоть
пальцами в живот - как раз  под  нижние  ребра.  Салайя,  пытаясь  вдохнуть,
побагровел, глаза его выкатились из орбит. Боуррик  двинул  работорговца  по
горлу, дернул его на себя и изо всех сил ударил сзади  по  шее.  Прежде  чем
работорговец упал, Боуррик схватил  его  за  руку;  если  бы  кто-нибудь  из
стражников взглянул в их сторону, он бы увидел, как моряк и мальчик помогают
добраться до дому своему приятелю, который выпил чересчур много.
   Отойдя подальше, они свернули в переулок и потащили работорговца, который
был без сознания, как мешок с гнилыми овощами.  Боуррик  оставил  Салайю  на
какой-то мусорной куче и вытащил у него кошелек. Тяжелый кожаный  мешок  был
полон монетами Кеша и Королевства. Кошель  отправился  Боуррику  за  пазуху.
Потом принц забрал пояс с кинжалом, пожалев, что работорговец не носил меча.
Пока он раздумывал, что делать дальше. Сули избавил Салайю  от  колец,  сняв
четыре с пальцев и два из ушей. Потом мальчик снял и спрятал сапоги Салайи.
   - Если мы оставим что-нибудь ценное,  это  может  вызвать  подозрения,  -
пояснил он и, отступив на шаг, предложил:
   - Теперь, хозяин, ты можешь его убить.
   Боуррик замер.
   - Убить? - и все вспомнил. Он так мечтал отомстить этому  подонку,  но  в
мечтах он расправлялся с Салайей в честном поединке или тащил его в  суд.  -
Он же без сознания.
   - Так это и к лучшему, хозяин. Не надо бороться. - Видя, что  Боуррик  не
может решиться, Сули прибавил:
   - Быстрее, хозяин, пока на нас кто-нибудь  не  наткнулся.  Скоро  в  этом
переулке появятся люди. Его  непременно  найдут.  Если  он  будет  жив...  -
мальчик не стал договаривать.
   Боуррик, взяв себя в руки, вытащил кинжал, который он отнял у  Салайи.  И
тут оказалось, что перед ним стоит проблема - а  как  это  сделать?  Ударить
ножом в живот, перерезать ему горло или еще как-нибудь?
   - Если ты не хочешь убивать этого пса, - сказал  Сули,  -  давай  хозяин,
твой слуга сделает это за тебя, но убить его надо непременно!
   Мысль оставить убийство мальчику совсем не понравилась  Боуррику,  и  он,
замахнувшись, воткнул кинжал  в  горло  работорговца.  Салайя  не  двинулся.
Боуррик с изумлением посмотрел на него и с горьким смехом произнес:
   - Он уже мертв! Наверное, вторым ударом я сломал ему шею. Удар в грудь  и
в горло - один из грязных трюков, которым научил меня Джеймс.  Обычно  детей
из благородных семей таким не учат, но я рад, что знаю его. Не  ожидал,  что
удар в шею может оказаться смертельным.
   - Тогда идем, хозяин, - произнес Сули, не желая выслушивать объяснений. -
Ну пожалуйста! - он подергал Боуррика за рубаху, и принц  позволил  мальчику
увести себя из переулка.
   Покинув мертвого работорговца, Боуррик перестал думать о  мести  и  снова
задумался о бегстве.
   - Как нам пройти в порт? - спросил он, положив руку на плечо Сули.
   - Туда, - не мешкая, ответил Сули и указал вдоль длинной улицы.
   - Тогда веди меня, - ответил Боуррик. И мальчик-попрошайка  повел  принца
через город, готовый в любую минуту убить их обоих.

***

   - Вот эта, -  сказал  Боуррик,  указывая  на  небольшую  парусную  лодку,
привязанную в относительно  тихом  месте.  Это  был  баркас  -  такие  лодки
использовались как вспомогательные суда  для  сообщения  между  пристанью  и
большими кораблями - они перевозили и грузы и пассажиров. В умелых руках  на
нем можно было выйти и в открытое море, особенно если  погода  была  хороша.
Весь пиратский флот Дурбина вчера вышел из  гавани  на  поиски  раба-убийцы,
поэтому  сегодня  в  порту  было  весьма  тихо.  Но  такое  не  могло  долго
продолжаться, решил Боуррик, оставались еще  простые  горожане,  которым  не
было дела до охоты на убийцу жены  губернатора.  Скоро  на  причале  закипит
обычная жизнь, и кража лодки будет замечена.
   Боуррик  огляделся  и  указал  на  бухту  старого  потрепанного   каната,
лежавшего неподалеку. Сули поднял его  и  перебросил  сырой,  вонючий  канат
через плечо.
   Никто не обратил внимания на двух моряков, которые направлялись  к  лодке
на дальнем конце причала. Боуррик прыгнул в лодку и быстро развязал  булинь.
Обернувшись, он обнаружил, что Сули стоит на корме с растерянным видом.
   - Хозяин, что мне делать?
   - Ты никогда не плавал под парусом? - застонал Боуррик.
   - Я никогда еще не был в лодке, хозяин.
   - Нагнись и притворись, будто что-то делаешь, - сказал Боуррик. - Мне  бы
не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил на  борту  смущенного  моряка.  Будешь
делать то, что я тебе скажу.
   Боуррик умело отвел лодку от причала, и вскоре, с поднятым  парусом,  они
уже бойко шли к устью гавани.  Принц  коротко  рассказал  Сули  об  основных
приемах и познакомил его с морскими словечками.
   - А теперь возьми румпель,  -  сказал  он  мальчику,  когда  лекция  была
закончена.
   Мальчик перебрался на место принца и взял румпель и перлинь.
   - Держи вон туда, - велел принц, указывая на устье гавани.  -  А  я  пока
посмотрю, что у нас здесь есть.
   Боуррик прошел на бак  и  вытащил  из-под  палубы  небольшой  корабельный
сундучок. Сундучок не был заперт, но внутри ничего ценного  не  оказалось  -
парус, ржавый рыбацкий нож, оставшийся с тех  пор,  как  лодка  принадлежала
честному рыбаку, да недлинный кусок обтрепанной лесы. Боуррик  подумал,  что
рыба, пойманная на такую лесу, сойдет  разве  что  для  наживки.  Нашлось  и
небольшое  деревянное  ведерко,  окованное  железными  обручами,  -  в  нем,
наверное, держали наживку, а может быть, зачерпнув воды из-за борта, бросали
туда улов, чтобы  сохранить  его  свежим  до  возвращения  домой.  Последней
находкой оказался ржавый фонарь без масла. Повернувшись к мальчику, который,
разглядывая парус,  с  чрезвычайно  сосредоточенным  лицом  держал  румпель,
Боуррик спросил:
   - У тебя, наверное, не осталось ни хлеба, ни сыра?
   - Нет, хозяин, - искренне ответил мальчик извиняющимся тоном.
   Одну закономерность подметил Боуррик в своей новой жизни - голод стал для
него привычным...

***

   Задувал резкий  северо-восточный  ветер,  и  Боуррик  повернул  лодку  на
север-северо-запад, как только вышел из порта. Мальчик казался напуганным  и
восторженным одновременно. Он болтал не закрывая рта  от  самой  пристани  -
наверное, таким образом пытался справиться со страхом, но,  после  того  как
они благополучно вышли из гавани, удостоившись  только  мимолетного  взгляда
кого-то из матросов с  каравеллы,  сторожившей  выход,  страх  Сули  прошел.
Боуррик намеренно прошел  близко  от  корабля  -  словно  его  нисколько  не
волновало его появление на рейде, а необходимость огибать препятствие только
раздражала.
   - На мачту сможешь залезть? - спросил Боуррик.
   Мальчик кивнул.
   - Зайди с носа, да не забудь  про  парус;  залезь  вон  до  того  кольца,
прицепись и скажи мне, что видишь.
   Мальчик полез по мачте так, словно всю жизнь по ней лазал, и ухватился за
кольцо  на  верху  мачты.  Мачта  под  воздействием  дополнительного   веса,
приложенного к ее верхушке, закачалась, но мальчика, казалось, это нисколько
не обеспокоило.
   - Хозяин! - крикнул он. - Вон там какие-то маленькие белые  штуки,  -  он
махнул рукой в направлении с востока на север.
   - Паруса?
   - Наверное, хозяин. Они повсюду на горизонте.
   Боуррик выругался.
   - А на западе?
   Мальчик прищурился.
   - Да, и там тоже.
   Боуррик начал взвешивать свои шансы. Он-то думал о том,  чтобы  добраться
до Рэнома, небольшого торгового порта на западе, или, если будет необходимо,
до Ли Мета - городишки на южном полуострове возле Пролива Тьмы. Но, если его
преследователи  выставили  пикета,  ему  не  остается  ничего  другого,  как
поворачивать дальше к северу, может быть к Вольным городам, хотя  он  прежде
погибнет с голоду, чем доплывет туда; еще  оставалось  попробовать  выйти  в
пролив. В это время в проливе было не очень опасно, не то что  зимой,  когда
по нему просто нельзя было плавать и никто, кроме  отчаянно  смелых  или  же
отчаянно глупых моряков, не ходил там.
   Боуррик махнул Сули, чтобы тот слез с мачты, и,  когда  мальчик  оказался
внизу, сказал ему:
   - Думаю, надо держать к  северо-западу,  чтобы  обойти  пикеты.  Если  мы
отвернем сейчас от тех, кто ждет нас с запада, они как пить  дать  погонятся
за нами, но если мы пойдем прямо на них, как если бы мы просто плыли по свои
делам, то можем обмануть их. - Посмотрев на воду, он прибавил:
   - Видишь, как вода меняет цвет отсюда вон туда?
   Мальчик кивнул.
   - Это потому что под нами глубоко, а там - коралловый риф. У  этой  лодки
очень небольшая осадка, поэтому мы можем шнырять среди рифов, а тот  большой
корабль, который  мы  видели  в  порту,  может  пробить  себе  здесь  дно  и
погибнуть. Нам тоже надо быть поосторожнее - некоторые из рифов  расположены
очень близко от поверхности воды и могут оказаться  опасны  даже  для  такой
маленькой лодки, как наша, но, если мы будем начеку, то сможем избежать их.
   Мальчик со страхом посмотрел на Боуррика. Он явно был очень удивлен  тем,
что рассказывал ему Боуррик, и ничего не понимал.
   - Не бойся, - успокоил его принц, - я скажу тебе, что  делать,  если  нам
придется удирать. - Он бросил взгляд на далекий западный  горизонт,  где  на
зелено-голубой поверхности одиноко белело крохотное пятнышко. - Все, что они
держат у берега, должно иметь такую же мелкую осадку,  как  у  нас,  и  быть
быстрее, чем  наша  посудина.  Сули,  следи  за  белым  пятном  на  западном
горизонте и скажи мне, если оно начнет увеличиваться!
   Мальчик наблюдал за  парусами  с  маниакальным  упорством,  перевесившись
через борт с  подветренной  стороны.  Почти  целый  час  белое  пятнышко  не
уменьшалось и не росло, а потом вдруг направилось прямо к ним.
   - Хозяин! - завопил мальчик. - Они идут!
   Боуррик развернул лодку, пытаясь поставить  парус  таким  образом,  чтобы
поймать побольше ветра, но чужой парус медленно увеличивался в размерах. Тот
корабль был быстроходнее.
   - Они нас догонят, если мы попытаемся ускользнуть! - воскликнул Боуррик.
   - Хозяин, еще один! - крикнул Сули.
   На северном горизонте, словно в ответ на призыв  первого  корабля  помочь
ему поймать баркас, появился второй парус.
   - Мы отрезаны! - воскликнул  Боуррик.  Он  проклинал  себя  за  глупость.
Конечно, те, кто караулил устье гавани, проявили небрежность. Им было велено
задерживать тех, кто был похож на беглецов, а они ясно видели, что из  двоих
моряков на лодке ни один не был рыжим.  Но  корабли  пикетов  видели  только
парус на горизонте. Они обязательно  его  остановят,  а  Боуррик  совсем  не
хотел, чтобы его пристально разглядывали. В Дурбине он бы еще мог попытаться
выпутаться с помощью какой-нибудь сочиненной истории,  но  здесь,  когда  до
свободы оставалось рукой подать, он  не  собирался  подвергаться  риску  еще
одного пленения. Если его поймают - он погибнет, напомнил он себе.
   - Иди сюда! - позвал Боуррик Сули.
   Принц передал румпель прибежавшему мальчику.
   - Так и держи.
   Боуррик кинулся на бак и вытащил из сундука второй парус. Принц прикрепил
его спереди к мачте, но поднимать пока не стал.
   - Быстрее, хозяин, - крикнул Сули.
   - Нет, сейчас нельзя. Мы не под тем углом к ветру. Так мы можем пойти еще
медленнее. - Боуррик вынулся к рулю.
   Суда разворачивались, чтобы принять участие в погоне. Теперь Боуррик  уже
мог их разглядеть. С севера шел большой  двухмачтовый  галеон  -  он  быстро
бежал по ветру, но неуклюже  маневрировал  и  имел  очень  глубокую  осадку.
Боуррик догадался, что капитан галеона не  станет  гоняться,  за  ним  среди
рифов. Но та лодка, которую они увидели первой, оказалась  ладным  шлюпом  с
косым парусным вооружением. Такой тип судна стал  известен  в  Горьком  море
совсем  недавно  -  последние  лет  двадцать,  -  но   пользовался   большой
популярностью у пиратов, промышляющих на  мелководье.  На  легком  ветру  он
двигался быстрее, чем баркас, был более маневренным и имел  почти  такую  же
мелкую  осадку.  Боуррику  оставалось  надеяться  проскочить   мимо   шлюпа,
поставить дополнительный парус и забраться туда, где  помельче.  Только  под
очень сильным ветром его лодка могла попытаться обогнать шлюп.
   Последний пытался отрезать дорогу лодке;  галеон,  убрав  часть  парусов,
гасил скорость, и Боуррику  пришлось  отчаянно  маневрировать,  вертясь  под
носом галеона и укрываясь  за  его  бортом  от  шлюпа.  Разъяренный  капитан
корабля выкрикивал команды, но экипаж большого и более неповоротливого судна
оказался бессилен повернуть корабль так, чтобы с него можно  было  забросить
абордажные крючья на лодчонку. Шлюпу тоже приходилось несладко -  надо  было
подойти достаточно близко к баркасу и при этом не  задеть  рангоут  галеона.
Порывистый ветер и качка делали задачу трудновыполнимой.
   Справа по борту вода стала темнее - видимо, рифы здесь были совсем близко
от поверхности.
   - Право руля! - крикнул Боуррик Сули, который сидел на корме.
   Они подобрались довольно близко к берегу и качка стала гораздо заметнее -
полоса прибоя оказалась совсем недалеко.
   - Туда! - закричал Боуррик, указывая рукой. - Правь туда!
   И стал молиться богине удачи, чтобы проскочить риф на гребне волны.
   Та словно услышала их - Боуррик почувствовал, как над  намеченным  местом
лодку подняло волной. И все же, когда лодка пошла вниз,  раздался  леденящий
душу скрежет - днище зацепило камни, и весь корпус лодки содрогнулся.
   Сули побледнел как полотно и вцепился в  румпель,  словно  надеясь  таким
образом спастись.
   - Левее! - проорал Боуррик, и мальчик навалился  на  румпель.  Снова  уши
резанул звук дерева, скребущего по камню,  но  дальше  лодка  выровнялась  и
пошла свободно.
   Боуррик  оглянулся  и  увидел,  что  капитан  шлюпа   отдает   приказание
поворачивать - даже его мелкое судно нашло бы гибель на этой отмели.
   Тогда Боуррик велел Сули развернуть лодку так, чтобы  немного  отойти  от
береговой линии, и, отдавшись на  волю  прилива  и  попутного  ветра,  лодка
понеслась вперед, с каждой минутой  оставляя  все  дальше  за  кормой  шлюп,
который не мог перебраться через рифы.
   Последующие два часа прошли без особых событий, пока Сули,  оставив  свое
место на носу, не пошел к Боуррику. Принц заметил, что под  ногами  мальчика
плещется вода.
   - Вычерпывай воду! - крикнул принц.
   Мальчик достал из сундука ведро и начал  вычерпывать  воду  из  лодки.  В
течение часа казалось, что удается сохранить уровень воды, но  пошел  второй
час, Сули устал, и вода уже заплескалась вокруг его лодыжек. Боуррик  сменил
его. Еще через час вычерпывания стало понятно, что  это  занятие  совершенно
бесполезно. Рано или поздно лодка затонет.
   Посмотрев на юг,  Боуррик  понял,  что  береговая  линия  отодвинулась  к
юго-западу, а течение относит их на северо-запад, к Проливу  Тьмы.  Боуррику
пришлось быстро принимать  решение  -  идти  ли  к  южному  берегу,  или  же
надеяться на то, что им удастся добраться до земли где-нибудь возле Ли Мета.
Так как и в том и в другом случае расстояние было примерно одинаковым, принц
решил, что лучше всего будет, оставаясь как  можно  дольше  на  плаву,  идти
вперед со всей возможной скоростью.
   На  закате  в  северной  части  неба  появились  мелкие   облака,   ветер
переменился, подув им прямо в  лицо.  Боуррик  начал  опасаться,  что,  если
пойдет дождь, лодка затонет раньше, чем они  доберутся  до  берега.  В  этот
момент на его лицо упали первые капли, а менее чем  через  час  дождь  полил
всерьез.

***

   Поднялось солнце, и корабль оказался прямо возле них. Последние  четверть
часа  Боуррик  неотрывно  следил  за  его  приближением.  И  принц  и  Сули,
изможденные работой - всю ночь напролет они вычер