как  капитаном,  не
исключая и Амоса, который, произнося это слово,  неизменно  сопровождал  его
иронической ухмылкой, а то и шутовским полупоклоном.
   У повозок,  составленных  полукругом  на.  случай  внезапного  нападения,
разведчиков поджидали Маркус и Гарри. Оба юноши как раз заканчивали  скудный
ужин, запивая сухари и солонину речной водой. Николас уселся на землю  рядом
с кузеном и негромко ему сообщил:
   - Большинство разбойников сейчас преспокойно бражничают в трактире.
   - Когда мы на них нападем? - спросил Маркус.
   - Перед самым рассветом.
   - Ты сказал, что пьянствует большинство, - заметила Бриза,  выходя  из-за
ближайшего фургона. - А что же остальные?
   Николас подвинулся, освобождая девушке место рядом с Маркусом, и протяжно
вздохнул.
   - Остальные, счетом около дюжины, о  чем-то  совещаются  в  дальнем  углу
двора. Вот как раз их-то нам и следует опасаться.
   - Профессионалы? - догадался Маркус.
   - Вот именно, - кивнул Гуда. - Опытные наемные солдаты, Это сразу  видно.
- Он окинул взглядом крайдийских воинов и матросов с "Орла", расположившихся
у повозок, и покачал головой. - И хоть нашим ребятам тоже опыта не занимать,
но они, бедняги, что греха таить, теперь не  в  лучшей  своей  форме,  да  и
вооружены как попало.
   - Ну, не так уж все и скверно, - возразил  Николас.  Разбойники  ведь  не
ждут нападения, и мы застанем их врасплох.
   - Да помогут нам в этом боги! - с чувством воскликнул Гуда.
   - Как мы будем действовать? - спросил Гарри. Николас вытащил из-за  пояса
кинжал и стал чертить на рыхлой земле план  расположения  постоялого  двора.
Остальные, чтобы разглядеть в сгущавшемся мраке  тонкие  линии,  которые  он
рисовал, склонили головы над чертежом.
   - Здание трактира находится у самой пристани, и одна  его  стена  тянется
параллельно реке. В разговор неожиданно вмешался Тука:
   - Энкоси, как раз в этой стене, под кладовкой, имеется дверца, что  ведет
прямо к реке. Через нее в трактир вносят эль и провизию. Их ведь привозят  в
лодках.
   - Так ты там уже бывал?
   - Конечно бывал. Очень даже много раз.
   Гуда  задумчиво  взглянул  на  чертеж  и  полувопросительно  обратился  к
вознице:
   - Видать, трактирщик в жизни своей ни от кого не видал  ничего  худого  и
вовсе не ждет нападений.
   - Истинная правда, саб,  -  кивнул  Тука.  -  Джешанди  много  лет  назад
подарили землю, на которой теперь стоит трактир Шингази, его отцу. У Шингази
останавливаются все окрестные торговцы, все путники,  которые  появляются  в
этих краях. Его все любят. Врагов у него нет, а друзей - не сосчитать. И все
потому, что Шингази честно ведет свои дела. Тем, кто ему причинит хоть бы  и
малый вред, придется плохо. Они себе разом наживут множество недругов.
   - Значит, если мы будем биться с разбойниками в этом трактире, нам за это
станут мстить друзья Шингази? - с тревогой спросил Николас.
   - Боюсь, что так  оно  и  есть,  энкоси,  -  пробормотал  Тука,  кланяясь
Николасу. - Мне очень жаль.
   - Но если даже мы решим оставить разбойников в покое, нам не избежать боя
с ними, - вздохнул принц. - Ведь  рано  или  поздно  кто-то  из  них  должен
вернуться назад и выяснить, что сталось с фургонами и  пленницами,  сработал
ли их план, в чем бы он ни состоял. Мне  думается,  они  могут  начать  свои
поиски уже завтра на исходе дня.
   - И тогда они на нас наткнутся, и нам уж  всяко  не  удастся  застать  их
врасплох, - добавил Калис.
   Все умолкли. Несколько мгновений в наступившей тишине  слышны  были  лишь
пение цикад и всхрапывание лошадей, которые  паслись  в  густой  траве  близ
лагеря. Николас, понуро опустив голову, разглядывал свой чертеж. Внезапно он
выпрямился, обвел глазами одного за  другим  всех  своих  собеседников  и  с
решимостью произнес:
   - Надо их окружить. Маркус и Калис, вы возьмете по пять человек каждый  и
зайдете с севера и юга. Не забудьте проверить тетивы  у  своих  луков!  А  я
поведу остальных вдоль дороги. Мы переберемся через  стену  против  главного
входа во двор трактира. - Улыбнувшись старому воину, он добавил:
   - Если посчастливится, мы  пройдем  внутрь  без  всякого  шума  и  свяжем
бандитов. Пьяный сон крепок.
   Гуда с сомнением покачал головой:
   - Скажешь тоже! Неужто ты надеешься, что эти двенадцать  тоже  упьются  и
заснут мертвецким сном вместе с другими?
   - Нет, но я рассчитываю, что они  оставят  снаружи  только  двоих,  самое
большее - троих часовых.
   - Не забывай, Николас, - наставительно заметил Гуда,  -  что  за  стеной,
которой обнесен двор, не очень. то спрячешься.
   - Я знаю один фокус, который нам поможет, - подал голос Накор.
   Все  взгляды  обратились  к  нему.  Исалани,  сидевший  чуть  поодаль  от
остальных, плечом к  плечу  с  крайдийским  чародеем,  весело  осклабился  и
похлопал Энтони по плечу:
   - А вот он мне поможет.
   - Я?! - опешил Энтони.
   Накор вместо ответа сунул руку в свой заплечный мешок, с которым  никогда
не расставался, и, пошарив там, скорчил удивленную мину.
   - Ба! Торговец навел-таки порядок на своем складе.  Желаете  полакомиться
яблоками?
   - Еще бы! - рассмеялся Николас и первым получил из рук коротышки  спелый,
румяный плод. Откусив от своего яблока изрядный кусок и прожевав его,  принц
спросил:
   - Так что же это за фокус?
   Накор с готовностью ему объяснил:
   - Я проберусь в трактир со стороны  реки  и  подожгу  там  пучок  влажной
соломы. Дыму будет как от горящей копны. А вы все ворветесь во двор, когда я
крикну: "Пожар!"
   - А я-то думал,  что  ты  призовешь  на  помощь  магию,  -  разочарованно
пробормотал принц.
   Накор скорчил презрительную гримасу. Николас  почти  не  сомневался,  что
чародей, как всегда, примется уверять его и остальных, что никакой магии  не
существует, однако на сей раз  он  ошибся.  Коротышка  взглянул  на  него  с
хитрецой и спросил:
   - А как, по-твоему, я пройду туда незамеченным, да вдобавок, поди, сквозь
запертую дверь?
   Николас повернулся к Гуде:
   - Что ты об этом думаешь?
   - Ежели мы сперва  снимем  часовых...  -  неуверенно  пробормотал  старый
солдат. - Там ведь всего одна дверь,  что  ведет  во  двор,  и  два  больших
окна... Может, нам и удастся их быстро одолеть.
   Бриза, все это время с неодобрением  вслушивавшаяся  в  разговор  мужчин,
подошла к Николасу вплотную, глянула на него в упор  сощуренными  глазами  и
засыпала его вопросами:
   - Послушай, может, это и не мое дело, но зачем  вам  вообще  нападать  на
этих бандитов? Что они вам такого сделали? Почему бы нам не  оставить  их  в
покое и не идти себе дальше подобру-поздорову?
   - Да как ты не понимаешь, - стал урезонивать ее  Гарри,  -  что  в  таком
случае они нас рано или поздно выследят и на нас нападут! И нам тогда  будет
труднее от них обороняться, чем теперь  -  самим  их  атаковать.  -  Девушка
нехотя  кивнула.  -  А  главное,  иначе  нам  никак  не  заполучить   лодки,
понимаешь?
   - Лодки?
   - Вот именно, - подхватил Николас. - Ведь отсюда до Города  Змеиной  реки
надо добираться вплавь. - Он перевел взгляд на возницу и спросил его:
   - А кстати, Тука, сколько времени занял бы у нас пеший переход туда?
   Тука всплеснул руками и с горячностью заговорил:
   - Да что ты, энкоси? Какой там пеший переход?! И думать об  этом  забудь!
Дальше, к югу от "Пристани Шингази", и дороги-то никакой нет, только  тропы,
по которым под силу пробраться разве что охотникам. Да если б дорога и  вела
к самым городским стенам, тебе пришлось бы идти по ней  долгие  месяцы.  Мой
господин рассчитывает, -  произнеся  это,  Тука  пригорюнился,  -  что  я  и
остальные слуги погрузим подарки для первоправителя и принцессу  Ранджану  в
лодки и вернемся в Килбар с пустыми фургонами. По  реке  до  Города  Змеиной
реки отсюда несколько недель хода.
   - Итак, - подытожил Николас, - нам надо напасть на разбойников первыми  и
завладеть лодками, а чтобы не нажить себе врагов в здешних  краях,  все  это
следует проделать без вреда для имущества  почтенного  Шингази.  Думаю,  нам
надо воспользоваться предложением Накора. Хмельные,  полусонные,  напуганные
криками о пожаре и запахом дыма, эти бандиты станут для нас легкой добычей.
   Около часа они обсуждали мельчайшие детали предстоящей атаки. После этого
Николас и Гуда наскоро  поужинали  и  приготовились  ложиться  спать.  Принц
приказал всем воинам  и  матросам  располагаться  на  отдых,  предварительно
проверив оружие. Он и сам собрался было улечься подле  фургона,  чтобы  хоть
немного вздремнуть перед боем, но тут к нему подбежал один из часовых.
   - Капитан!
   - В чем дело? - спросил Николас, поворачиваясь к воину.
   - В трактире у пристани пожар!
   - Что?!
   Солдат в подтверждение своих слов лишь молча  кивнул,  переводя  дыхание.
Николас растерянно взглянул на  холм,  который  скрывал  от  них  трактир  и
пристань. Над его плоской вершиной занималось багровое зарево.
   Николас и два десятка самых сильных и выносливых  крайдийских  солдат  во
весь опор помчались к холму, находившемуся в полутора милях  от  их  лагеря.
Когда они взбежали на вершину, огонь  уже  полыхал  вовсю.  Постоялый  двор,
построенный из прочного дерева, горел,  как  сноп  соломы.  В  ярком  свете,
разливавшемся окрест, принц и его спутники отчетливо разглядели тела убитых,
разбросанные по всему просторному двору.
   Гуда их сосчитал и недоуменно пробасил:
   - Похоже, кто-то здесь орудовал по тому же самому плану, что составили  и
мы, вот разве что пожар они устроили самый настоящий. Во дворе  валяется  не
меньше трех десятков убитых. Несчастные сукины дети выскакивали  из  окон  и
двери, чтоб спастись от огня, и попадали прямехонько в руки  головорезов.  -
Он задумчиво почесал щеку и прибавил:
   - В точности, как в Крайди.
   У Николаса все внутри похолодело от этих его слов, и он с трудом  выдавил
из себя:
   - Ты прав. Так оно и есть.
   Они спустились с холма и побрели к  трактиру.  Перебраться  через  низкую
каменную ограду не составило  труда,  во  дворе  же  им  пришлось  двигаться
медленно, с осторожностью, чтобы не наступить на тела убитых или на  горящие
головни, то и дело отскакивавшие от объятых пламенем стен. Тука взглянул  на
распростертое у его ног тело и крикнул Николасу:
   - Энкоси! Этот несчастный принадлежал к Львиному клану!
   Николас повернулся к нему. Возница указывал пальцем на  серебряный  диск,
свисавший на кожаном ремешке с шеи убитого. На диске была вычеканена  голова
льва.
   - А тот - к Медвежьему, - возбужденно выкрикивал Тука, переходя от одного
тела к другому, - а вон тот - к Волчьему. - Он вскинул  голову  и,  глядя  в
глаза Николасу, с важностью пояснил:
   - Эти кланы объединились против первоправителя!
   Гуда тем временем прошел в дальний конец двора,  приблизившись  к  зданию
трактира настолько, насколько позволял нестерпимый жар от все разгоравшегося
пламени.
   - Николас! Сюда! - позвал он.
   Николас,  Амос,  Калис  и  два  воина  заторопились  к  нему.  Когда  они
приблизились, Гуда указал на груду тел,  лежавших  почти  вплотную  к  стене
трактира. На лицах, руках и ногах у некоторых из трупов полопалась кожа, и в
воздухе начал распространяться удушливый смрад горелой плоти.
   - Это те самые наемники, о которых я тогда говорил, - сказал старый воин.
   - Тысяча проклятий! - буркнул Амос. - Ты, Гуда, не зря чуял во всем  этом
неладное. Видишь, по-твоему оно и вышло. Не засада, так пожар.
   Николас опустился на колени возле одного из убитых и снял  с  его  головы
причудливой формы шлем, при виде которого Траск вздрогнул и отпрянул назад.
   - Да хранят нас всех милостивые боги!
   - Чего это ты так всполошился? - с недоумением спросил его Маркус.
   - Разве ж ты не знаешь, что это за шлем?
   - Понятия не имею.
   - А я такие уже видал. Правда, те были не красные, а черные, как ночь.
   - Отец мне о них рассказывал, - нахмурившись, кивнул Николас. -  Стальные
шлемы с шишаками в  виде  головы  дракона  и  двумя  крыльями,  торчащими  в
стороны.
   - А он тебе говорил, на ком их видел? - спросил Амос.
   - Да. На черных палачах Мурмандрамуса.
   - А этот, - Тука кивнул в сторону убитого, с  чьей  головы  Николас  снял
ярко-красный шлем, - уж точно из числа красных палачей,
   - Что ты о них знаешь? - встревоженно спросил Николас.
   Тщедушный возница шмыгнул носом и провел пятерней по лицу, чтобы защитить
себя от действия злых сил, после чего пугливо оглянулся  и,  понизив  голос,
пробормотал скороговоркой:
   - Это очень скверные люди, энкоси! Это братство убийц, которые никого  не
щадят. Не зря же они называют себя палачами!  Они...  состоят  на  службе  у
первоправителя Города Змеиной реки.
   Николас обвел глазами своих спутников и торжественно произнес:
   - Выходит, мы по-прежнему на верном пути!
   Он адресовал эти слова всем, но смысл их до конца  поняли  только  Траск,
Маркус и Калис.

Глава 4
РЕКА

   Из-за ограды послышался слабый  стон.  Гуда  проворно  перепрыгнул  через
низкую стену. Следом за ним туда бросились и остальные. На пыльной  земле  у
самой ограды они увидели двоих раненых, чудом уцелевших в кровавой бойне.  У
одного из них из плеча торчала короткая арбалетная  стрела,  у  другого  над
самым лбом была рассечена кожа. Рана все еще продолжала слабо кровоточить.
   Раненный в плечо был в беспамятстве, другой при виде Николаса и остальных
слабо шевельнулся и снова издал протяжный стон.
   - Принеси воды! - сказал Гуда одному  из  воинов.  Тот  перемахнул  через
каменный забор и вскоре вернулся с объемистым мехом в руках.
   Гуда смыл кровь с лица раненого, и Амос, внимательно  вглядевшись  в  его
черты, весело хохотнул и хлопнул себя по ляжке.
   - Ну и рожа! Провалиться мне на этом месте, ежели я  во  всю  свою  жизнь
хоть раз видал такого урода!
   Раненый воин провел языком по губам, ловя капли воды, заливавшей все  его
лицо, прикоснулся пальцами к виску, поморщился и слабым голосом пробормотал:
_ Ох... и  досталось  же  мне!  -  Затем  он  перевел  взгляд  на  Траска  и
добродушно, силясь улыбнуться, посоветовал ему:
   - Ты бы на себя-то поглядел, приятель! Тоже мне красавец выискался.
   Амос нисколько не обиделся на эту отповедь. Тряхнув кудлатой головой,  он
оглушительно  расхохотался  и  отступил  немного  в  сторону,   чтобы   дать
возможность воинам оттащить раненых подальше  от  нагретой  пламенем  пожара
стены.
   Незнакомец, столь  охотно  обменявшийся  с  адмиралом  любезностями,  был
высок, тощ и жилист. Голову его  покрывали  жесткие  черные  волосы,  кромка
которых едва не соприкасалась со сросшимися в  одну  линию  бровями,  -  так
низок был лоб,  резко  выдававшийся  вперед  и  образовавший  некое  подобие
козырька над маленькими и бойкими, глубоко запавшими  черными  глазами.  Нос
его бывал столько раз сломан и расплющен, что потерял наконец  всякий  намек
на какую-либо форму, немало ударов пришлось, по-видимому, претерпеть в  свое
время  и  губам,  и  оттого  они  распухли  и  вывернулись  наружу,  как   у
чернокожего. Подбородок и щеки заросли щетиной, лишь отдаленно  напоминавшей
бороду и бакенбарды, а те небольшие участки кожи, что остались свободными от
растительности, испещряли шрамы, морщины и следы некогда перенесенной  оспы.
Словом, Амос оказался совершенно прав в своей оценке  внешности  незнакомца:
более безобразное лицо трудно было даже и вообразить себе, не то что увидеть
наяву.
   В  противоположность  своему  товарищу,  другой  раненый,  все   еще   не
очнувшийся от забытья, был молод и на редкость  хорош  собой.  Даже  беглого
взгляда на его тонкие, правильные черты, аккуратно подстриженные темные  усы
и бороду, было  достаточно,  чтобы  признать  в  нем  заправского  щеголя  и
дамского угодника.
   Гуда  помог  старшему  из  воинов  подняться  на  ноги  и   спросил   его
по-кешиански:
   - Что здесь случилось?
   Раненый приложил ладонь к виску и со вздохом ответил:
   - Здесь была страшная бойня. - Он покосился на Гуду, затем перевел взгляд
на Николаса и прибавил:
   - Но вас это нисколько не должно удивлять,  судя  по  тому,  как  вы  все
вооружены.
   Николас только теперь заметил, что крайдийские воины все  еще  продолжали
держать свои мечи и кинжалы наготове. Он жестом велел им  вложить  оружие  в
ножны.
   - Кто ты такой? - спросил незнакомца Маркус.
   - Я - Праджичетас, а это мой друг Ваджасиан. Зовите нас Праджи  и  Ваджа,
так вам будет проще.
   - Так вы с ним, выходит, из этой банды наемников? - предположил Гуда.
   - Да нет же! - Праджи мотнул головой и снова поморщился  от  боли.  -  Мы
пробирались к реке, чтоб подняться вверх по течению и там воевать.
   - Воевать? - удивился Николас. - С кем и на чьей стороне?
   - Кто это еще такой? - Праджи повернулся к Гуде и пренебрежительно кивнул
в сторону Николаса.
   - Капитан.
   - Это он-то? По виду так совсем молокосос...
   - Отвечай мне! - сердито прикрикнул на него Николас.
   - Он и в самом деле наш капитан, - примирительно проговорил Гарри.
   - Вот уж бы никогда не подумал. - Праджи по-прежнему обращался к Гуде.  -
Я мог бы его принять за твоего сына, или за твоего ... любимчика, или за...
   Николас приставил острие своего меча к горлу Праджи,  и  воин  тотчас  же
смолк.
   - Я капитан этого отряда. И если ты мне сей же час не ответишь...
   Праджи осторожно отвел лезвие меча от своей шеи, прокашлялся и кивнул:
   - Капитан так капитан. Мне-то ведь все равно. Так  вот,  мы  с  приятелем
собирались подняться вверх по реке. Там война.
   - Что за война? - полюбопытствовал Амос.
   Праджи вздохнул и без всякого выражения пробормотал:
   - Зря мы это затеяли. - Он в который уже раз поморщился от боли, качнулся
так, что упал бы, не поддержи его один из воинов, и спросил:
   - Может, у вас найдется чем промочить горло?
   Николас развел руками:
   - Только вода, приятель.
   - Так дайте хоть воды, - вздохнул раненый.  Он  припал  к  меху,  который
подал ему воин, и стал с жадностью глотать свежую воду, проливая ее себе  на
грудь.
   Тем временем Энтони осмотрел рану его приятеля и заключил:
   - Не так уж и плохо! Глядите, у него под камзолом тонкая кольчуга. Она-то
и спасла его от серьезного  увечья.  -  Чародей  быстрым  движением  вытащил
стрелу из тела молодого воина и прижал к открывшейся ране комок ветоши. - Он
будет жить.
   - Хвала небесам! И спасибо  тебе,  добрый  лекарь,  -  отозвался  на  это
Праджи, успевший уже утолить жажду. - Нам с ним много чего довелось пережить
вместе. Обидно было бы умирать врозь!
   - Ты говорил о какой-то войне, - напомнил ему Маркус.
   Праджи с усмешкой на него покосился и пожал плечами:
   - Да неужто?
   - Вы с приятелем собирались подняться вверх по реке, - вставил Амос.
   - Ну да, - нахмурившись, кивнул Праджи, -  чтоб  попасть  в  Надозу,  это
такая деревушка между Ланадой и  Хайпуром,  на  берегу  Ведры.  Мы  нанялись
охранять караван торговца шерстью,  что  живет  в  нескольких  милях  к  югу
отсюда, а когда проводили  его  до  самого  дома,  двинулись  сюда.  Думали,
дождемся еще какого-нибудь каравана и с ним доберемся до  Хайпура,  а  здесь
засели эти головорезы, да еще молокососы из нескольких  кланов,  ну,  они-то
нас и зазвали на свою пирушку. Мы, понятно, отказываться не стали. Кому ж не
по нраву дармовая выпивка?
   - Так вы с ними и знакомы-то не были? - спросил Николас.
   - К счастью для нас, - кивнул воин. - Иначе лежать бы нам сейчас вон там,
рядышком с ними, -  и  он  кивнул  в  сторону  полыхавшего  трактира,  возле
которого высилась груда мертвых тел.
   - Но что же все-таки здесь случилось?
   Праджи вздохнул и стал рассказывать о недавнем происшествии,  то  и  дело
хмурясь и прикладывая ладонь к виску:
   - Ну, мы, значит, сидели себе в  трактире  и  попивали  эль  с  компанией
мальчишек из кланов да несколькими наемниками-головорезами, а тут  со  двора
вернулся их капитан, - это он платил хозяину за  всю  еду  и  выпивку,  -  и