ухмыльнулась ему в  ответ,  и  Николас,  покачав  головой,  не
удержался от ответной улыбки. Разве можно было сердиться на  девушку  за  ее
откровенность?
   Бриза  была  нынче  удивительно  хороша.  Она  выглядела,  пожалуй,   еще
очаровательнее,  чем  в  тот  памятный  день  в  трактире,   когда   солдаты
первоправителя явились туда с обыском и Накор принудил ее изобразить из себя
девицу  вольного  поведения.  Из  всех  дам,  сидевших  за  главным  столом,
сравниться с ней по красоте могли бы разве что  черноокая  Яса  и  принцесса
Анита.
   Вскоре по знаку Лиама королевская семья  удалилась  во  внутренние  покои
дворца, предоставив остальным гостям  продолжать  пиршество  в  свое  полное
удовольствие,  не  стесняясь  присутствием  монарших  особ.  Кроме   близких
родственников новобрачных, на семейное собрание были допущены только Гарри и
Бриза, Яса, Эбигейл со своим отцом бароном Беллами,  Энтони,  Калис  и  граф
Ладлэнд.
   Король приказал сенешалю подать вина и, сняв с головы корону, со  вздохом
облегчения водрузил ее на каминную полку.
   - Вся прелесть жизни для  меня  заключается  в  таких  вот  неофициальных
торжествах, когда можно говорить о себе "я" вместо "мы".
   Все расселись на стулья и банкетки, стоявшие  вдоль  стен.  Лиам  остался
стоять у незажженного камина. Ветер колыхал легкие занавески на растворенных
окнах, наполняя зал ароматом роз и фиалок из цветущего сада.  Боковая  дверь
распахнулась  настежь,  пропуская  вереницу  слуг  с  кувшинами,  блюдами  и
кубками. Следом за ними на пороге появились Накор в синем атласном  балахоне
с затейливой вышивкой у ворота  и  Паг  под  руку  с  молодой  золотоволосой
красавицей.
   Николас и Гарри поспешно вскочили со своих  мест  и  бросились  навстречу
вновь пришедшим.
   - Накор! Паг! Леди  Райана,  мы  счастливы,  что  вы  почтили  нас  своим
визитом.
   Николас представил исалани и воспитанницу Пага всем, кто прежде не был  с
ними знаком, и  король,  откашлявшись,  поднял  свой  кубок  и  торжественно
произнес:
   - Возможно, было бы  уместно  провозгласить  этот  тост  при  всех  наших
многочисленных гостях, в зале приемов, но я  все  же  решил,  что  день  сей
должен всецело принадлежать дорогим новобрачным Алисии  и  Амосу,  и  потому
оставил его для более интимного  круга.  Итак,  я  поднимаю  чашу  за  моего
дорогого племянника Николаса, за его великий  подвиг,  за  его  геройство  и
самоотвержение. Он спас всех нас, всю нашу страну, всю планету  от  хаоса  и
гибели и тем навек покрыл славой имя Кон Дуанов. За Николаса!
   - За Николаса! - подхватили все, осушая свои кубки.
   - Благодарю вас, - охрипшим  от  смущения  голосом  пробормотал  Николас,
выходя вперед. - Но один я ничего не смог бы сделать. Некоторые из тех,  кто
делил со мной все тяготы похода и рисковал жизнью, находятся  сейчас  здесь,
среди нас. А  иные  спят  вечным  сном  в  чужой  земле.  Да  не  изгладится
благодарная память о них из наших сердец! За тебя,  Гуда!  За  тех,  кто  не
вернулся домой!
   - За тех, кто не вернулся!  -  повторили  остальные  и  вновь  опорожнили
кубки.
   Вскоре собравшиеся разделились на маленькие группы,  чтобы  посудачить  о
том о сем, и, когда Николас перестал быть объектом всеобщего  внимания,  Паг
тихонько отвел его в сторону.
   - Ты совершил великое деяние, Николас. И я горжусь тобой!
   - Спасибо, дядя Паг.
   - Полагаю, у тебя есть ко мне немало вопросов.
   - О да! Прежде всего меня интересует, что сталось с Дагаконом.
   - Он теперь и вправду мертв. Я значительно ослабил его  колдовские  силы,
заставив противостоять мне все  то  время,  пока  вы  добирались  до  Города
Змеиной реки и отыскивали пленников. И потому он пал  от  деревянной  стрелы
Калиса.
   - Это Накор догадался обломить  металлический  наконечник,  -  с  улыбкой
заметил Николас. - Спасибо, что вы  сдержали  слово  и  прибыли  на  свадьбу
бабушки и Амоса. И за Райану большое спасибо. Мы все так ей рады!
   -  Ей  надо  научиться  вести  себя  подобно  человеческому  существу,  -
улыбнулся Паг, - и не смущаться даже таким изысканным обществом,  как  ваше.
Вижу, пока что  это  ей  вполне  удается.  -  Он  с  нежностью  взглянул  на
златокудрую красавицу, которая спокойно и непринужденно говорила о чем-то  с
Еленой и ее мужем.
   - Я еще вот о чем хотел вас спросить, - робко проговорил Николас.
   - Говори. Я отвечу на любой твой вопрос.
   - Когда мы высадились на вашем острове, вам ведь уже  было  известно  обо
всем, что ждало нас впереди?
   - Частично. И поверь, своим вмешательством я  тогда  только  навредил  бы
нашему общему делу. Я мог бы помешать набегу  на  Крайди,  но  тогда  мы  не
узнали бы о страшной чуме, семена которой пантатианцы рассчитывали посеять в
Королевстве с помощью  оборотней.  Нет,  Николас,  Аальский  оракул  не  зря
предупредил меня, что одолеть этих злодеев сумеешь только ты.
   - Но я не понимаю, - пожал плечами Николас, - зачем им было  пускаться  в
такие сложности с этой их чумой? Не проще ли  было  бы  просто  подослать  в
любой из наших городов несколько этих двуногих ящериц, придав им облик людей
- торговцев, наемных солдат - и заразив их этой хворью?
   - Это вызвало бы эпидемию среди горожан, - ответил Паг, - и тогда чародеи
из Звездной  Пристани  и  священники  всех  орденов  объединенными  усилиями
постарались  бы  спасти  от  болезни  прежде  всего  королевскую  семью.   А
пантатианцы  с  помощью  двойников  Маргарет  и  ее   подруги   рассчитывали
уничтожить Аруту и его приближенных - министров, советников, военачальников.
Представляешь, как  легко  было  бы  тогда  этим  злодеям,  воспользовавшись
хаосом, овладеть Западными землями Королевства?
   - Так вот почему, - кивнул  Николас,  -  вы  до  самого  конца  почти  не
вмешивались в ход событий.
   - Конечно поэтому. Я ограничился лишь тем, что отвлек от вас  внимание  и
злую волю одного из самых могущественных колдунов.  Иначе  вам  было  бы  не
справиться. И заручился помощью Накора. Ведь без него вы все пропали бы!
   - А что же Корисса? - нахмурился Николас.
   - Боюсь, о ней мы рано или поздно еще услышим.
   - И о пантатианцах.
   - Николас, прошу тебя, забудь о них до поры до времени! - В  голосе  Пага
слышалась мольба. - Когда-нибудь и с ними будет покончено, но пока еще никто
не брался утверждать, что одолеть их суждено именно тебе. Удовольствуйся  же
тем, что ты уже совершил! Этого, согласись, с лихвой достало бы не на  одну,
а на несколько жизней.
   Разговор их был неожиданно прерван голосом короля:
   - Я имею кое-что объявить собравшимся. - Все взгляды обратились к нему, и
он торжественно произнес:
   - Милорд Генри Ладлэнд уведомляет  всех  вас  о  скорой  помолвке  своего
второго  сына  Генри  Ладлэнда-младшего  с  девицей  Бризой,   уроженкой   и
гражданкой города Фрипорта, что на Островах Заката, в  наших  новообретенных
землях.
   Конец  его  речи  потонул  в  бурных  рукоплесканиях   и   приветственных
возгласах. Женщины окружили Бризу и стали наперебой поздравлять ее с удачной
партией. Николас, извинившись перед Пагом, метнулся к Гарри и хлопнул его по
плечу.
   - Ведь ни словом мне не обмолвился, а?! Еще друг называется!
   - Боялся сглазить,  -  смущенно  хихикнул  Гарри.  -  Вдруг  бы  отец  не
согласился? Но Бриза ему очень понравилась, и он, представь, не возразил  ни
одним словом. Ведь она и вправду красавица каких поискать!
   - Счастливчик! - улыбнулся Николас.
   - А к тому же, скажу тебе по секрету, мы месяцев этак через шесть ожидаем
прибавленья...
   - Вот так новость! Поздравляю. Хочешь, я попрошу дядю, чтоб он и об  этом
всем торжественно сообщил? - прыснул Николас.
   - Ты что?! - От ужаса глаза рыжекудрого Гарри едва не вылезли из орбит. -
Не шути так, умоляю! Ведь  моего  родителя  от  такого  известия,  еще  чего
доброго, хватит удар!
   - А теперь, - с важностью произнес Лиам, - к вам  желает  обратиться  мой
брат Арута.
   Принц Крондорский одарил присутствующих одной из своих редких улыбок.
   - Мой сын и сэр  Гарри...  -  Амос  многозначительно  кашлянул,  и  Арута
поспешно прибавил:
   -  ...и,  разумеется,  адмирал  Траск  впервые  со  времен  моего   деда,
завоевавшего Дальний  берег,  присоединили  к  владениям  Королевства  новые
земли. Причем без малейшего кровопролития! - Он высоко воздел свой  кубок  и
ласково кивнул зардевшемуся от похвалы Гарри. - А  поскольку  нам  предстоит
учредить во Фрипорте губернаторство, то я с  милостивого  соизволения  моего
брата короля назначаю правителем Островов Заката бывшего сквайра моего сына,
Генри Ладлэнда.
   - А я, - светло  улыбнувшись,  прибавил  Лиам,  -  жалую  его  придворным
титулом баронета.
   Все принялись поздравлять Гарри, а принц Крондорский подозвал сына к себе
и нежно обнял его за плечи.
   - А какой награды желаешь ты, мой Ники? И на каком поприще  ты  желал  бы
служить короне? - Усмехнувшись, он тряхнул головой. -  Ведь  не  могу  же  я
снова послать тебя сквайром к дяде Мартину!
   - Я уже думал об этом, отец, - серьезно отвечал Николас. -  Хочу  служить
на море. Дай мне корабль.
   - Вот-вот, - пробасил Амос, пробираясь к Аруте и Николасу  сквозь  тесные
ряды собравшихся, - я ж ведь говорил тебе, Арута, что теперь, когда я  сошел
на берег, Ники пожелает занять мое место.
   - Ну, к тому, чтоб сделаться адмиралом,  я  еще,  пожалуй,  не  готов,  -
скромно возразил Николас.
   - А что, отправлю-ка я тебя в Карс, сынок,  -  улыбнулся  Арута.  -  Ведь
теперь, когда  у  нас  развернется  бурное  сообщение  с  Фрипортом,  немало
отыщется негодяев, которые захотят обогатиться на грабежах торговых судов. И
в Карсе, чтоб дать им острастку, будет учрежден сторожевой флот. Как  ты  на
это посмотришь?
   В глазах Николаса блеснула радость.
   - Я готов отплыть в Карс хоть сию минуту, отец!
   - Смотри, - Арута шутливо погрозил ему  пальцем,  -  ведь  теперь,  когда
Мартин окончательно решил удалиться на покой, его место заступает Маркус,  и
тебе придется быть у него под началом.
   - Мы с Маркусом  всегда  хорошо  ладили,  -  не  моргнув  глазом,  солгал
Николас. Арута и Траск переглянулись, но промолчали.
   - А пока суд да дело,  отправишься  во  Фрипорт  и  примешь  командование
сторожевой флотилией  некоего  Уильяма  Кобчика,  старого  пирата.  -  Арута
подмигнул Траску и понизил голос:
   - Вы с ним хорошо друг  друга  поймете.  Ведь  тебе,  как  говорят,  тоже
случалось брать на абордаж, захватывать и поджигать чужие корабли.
   - Что правда - то правда. Отпираться не стану, - усмехнулся Николас.
   - Хочешь, я попрошу Лиама, чтоб он и тебе присвоил  какой-нибудь  звучный
титул? - Глаза Аруты сверкнули озорным блеском. - Ну, скажем, такой:
   Пират королевского флота. Годится? Или проще: Королевский пират.
   - А почему бы и нет? - рассмеялся Николас. - Очень даже годится. В  самую
точку!



    Раймонд ФЕЙСТ
    ВРАТА ВОЙНЫ IV: НОЧНЫЕ ЯСТРЕБЫ


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


ПРОЛОГ
ВЕТЕР ТЬМЫ

   Ветер появился ниоткуда.
   Звоном рокового молота ворвался он в мир, опаляя жаром горнило, в котором
выковывались война и смерть. Он зародился в сердце забытой земли,  возникнув
в призрачном месте между тем, что есть, и тем, что жаждет  быть.  Он  дул  с
юга, где змеи еще имели ноги и разговаривали на древнем наречии. Сердитый  и
колкий, он  нес  с  собой  древнее  зло,  вызывая  в  памяти  давно  забытые
пророчества. Вырвавшись из пустоты, ветер бешено закружился в поисках  пути;
затем устремился на север.
   Склонившись над шитьем, старая нянюшка напевала простую мелодию  из  тех,
что поколениями передавались от матери к дочери. На минуту она оторвалась от
работы, чтобы посмотреть на своих подопечных. Оба малыша безмятежно спали, и
на нежных лицах отражались детские сны. Лишь  изредка  то  один,  то  другой
сжимали  ручки  или  причмокивали  губами,  а  затем  опять  возвращались  в
состояние покоя. Оба мальчика были хорошенькими, и их няня была уверена, что
они вырастут красивыми мужчинами. Повзрослев, они едва ли сохранят память  о
женщине, что сидела возле них каждую ночь, но сейчас они принадлежали ей  не
меньше, чем своей матери, которая в этот момент  сидела  рядом  с  мужем  во
главе стола на званом обеде.  Вдруг  в  окно  ворвался  странный  ветер,  и,
несмотря на духоту, старая женщина вся похолодела. Что-то чуждое нес с собой
этот ветер, какой-то разлад звучал в его шуме, едва различимое зло слышалось
в его мелодии. Няня поежилась и взглянула на  мальчиков.  Они  зашевелились,
готовые с плачем проснуться. Старуха поспешила прикрыть  ставни,  преграждая
этому странному и тревожному  ночному  ветру  доступ  в  дом.  На  мгновение
показалось, что само время остановилось, а затем, как бы с  легким  вздохом,
ветер стих и ночь опять успокоилась. Няня потуже завернулась  в  наброшенный
на плечи платок, а малыши, еще немного  недовольно  посопев,  погрузились  в
глубокий и безоблачный сон.
   В другой комнате неподалеку молодой человек  составлял  список  сквайров,
которые будут прислуживать на небольшом приеме на следующий  день,  стараясь
отложить в сторону свои личные пристрастия. Он терпеть не мог такие задания,
но справлялся с ними хорошо. Внезапно ветер  швырнул  занавеси  на  окнах  в
комнату. Как отпущенная пружина, юноша вскочил со стула и застыл,  сжимая  в
руке кинжал, выхваченный из-за отворота сапога. Врожденное чувство опасности
сигнализировало об  угрозе.  Готовый  встретить  ее,  он  стоял  с  бьющимся
сердцем, как никогда уверенный в близости смертельного поединка. Поняв,  что
никого рядом  нет,  молодой  человек  медленно  расслабился.  Момент  угрозы
миновал. В недоумении подойдя к окну, он ощутил странную слабость.  Затем  в
течение долгих минут он смотрел на север, в ночь, туда, где,  как  он  знал,
вздымались горы, а за ними - ждал своего часа враг. Юноша прищурился,  глядя
во мрак, как бы стараясь обнаружить таящуюся там  опасность.  Когда  остатки
волнения и страха рассеялись, он вернулся к работе. Но еще не раз в  течение
ночи он оглядывался, чтобы посмотреть в окно.
   Где-то в городе компания гуляк пробиралась по улицам в поисках еще одного
трактира и веселых собутыльников. Ветер  пронесся  мимо  них,  и  вдруг  все
остановились и переглянулись. Один из них, закаленный  в  боях  воин,  вновь
двинулся вперед, но задумался и замедлил шаг.  Внезапно  потеряв  интерес  к
празднику, он попрощался со спутниками и вернулся во дворец, где гостил  уже
почти год.
   Ветер долетел и  до  моря,  до  корабля,  который  после  долгого  дозора
возвращался в родной порт. Почувствовав  крепнущий  бриз,  капитан,  высокий
пожилой человек с бельмом на глазу и шрамами на лице, остановился. Он  хотел
крикнуть, чтобы приспустили паруса, но  странный  холодок  пробежал  по  его
телу. Он повернулся к своему первому помощнику,  человеку  с  изрытым  Оспой
лицом, - они вместе плавали уже многие годы. Ветер пронесся мимо, а капитан,
помолчав, отдал приказ созвать команду наверх, а затем, подумав еще немного,
распорядился, чтобы зажгли дополнительные фонари: хотелось рассеять  ставшую
внезапно тягостной темноту.
   Еще дальше на севере ветер пронесся по улицам города, поднимая  маленькие
злые вихри пыли, в бешеном танце скачущие по  булыжным  мостовым,  кривляясь
как сошедший с ума скоморох. В этом городе люди, пришедшие из другого  мира,
жили рядом с рожденными здесь. В общей комнате  солдатского  гарнизона  один
человек из другого мира боролся с приятелем, родившимся всего в миле от того
места, где проходил их поединок. Зрители делали ставки. Каждый из борцов уже
потерпел поражение в одном раунде, третий  должен  был  выявить  победителя.
Вдруг налетел ветер, и боровшиеся остановились, осматриваясь.  Пыль  обожгла
глаза, и несколько закаленных ветеранов с трудом подавили дрожь.  Не  говоря
ни слова, борцы прекратили схватку, а зрители без  возражений  забрали  свои
деньги - горечь ветра отравила радостное настроение соревнования.
   Ветер мчался на север, пока не обрушился на  лес,  где  в  ветвях,  тесно
прижавшись друг к другу, сидели нежные, пугливые, маленькие обезьяноподобные
существа. Только так они могли спастись от холода. Ниже,  под  деревьями,  в
позе созерцания сидел человек. Его ноги были скрещены, руки  ладонями  вверх
покоились на коленях, а большой  и  указательный  пальцы  были  соединены  в
кольца, символы Колеса Жизни, к которому привязано  все  живое.  При  первом
порыве призрачного  ветра  глаза  человека  открылись,  и  он  посмотрел  на
существо,  сидящее  напротив  него.  Старый  эльф,  на  лице  которого  лишь
угадывались признаки присущего его расе долголетия, внимательно наблюдал  за
человеком и прочел в его глазах невысказанный вопрос. Затем он слегка кивнул
головой. Человек поднял лежавшее рядом оружие. Он повесил на пояс длинный  и
короткий мечи и с одним лишь жестом прощания двинулся в  путь  через  лес  к
морю. Там он должен будет найти еще одного человека, тоже  друга  эльфов,  и
подготовиться к последней схватке, которая начнется очень скоро. Воин шел  к
океану, и листва шумела над его головой.
   Далеко-далеко от  них,  за  бездонной  пропастью,  полной  звезд,  вокруг
зеленовато-желтого солнца вращалась жаркая  планета.  На  этой  планете  под
полярной ледяной шапкой был лес, точь-в-точь такой же, как тот, по  которому
шел молчаливый воин. Глубоко в том далеком лесу некие существа собравшись  в
круг, погруженные в тайны древнего учения,  творили  магические  заклинания.
Все они сидели на голой земле, но на их ярких одеждах не было и следа грязи.
Над сидящими образовалась сфера мягкого, теплого  света.  Глаза  собравшихся
были закрыты, но им было видно все, что нужно видеть. Один из них, настолько
старый, что никто из присутствовавших и не помнил его молодым, поднялся  над
остальными, поддерживаемый в воздухе силой их общего заклинания.  Его  седые
волосы свисали ниже плеч, удерживаемые простым медным обручем  с  камнем  из
зеленого нефрита на лбу; руки были  вытянуты  вперед  и  повернуты  ладонями
вверх, а глаза направлены на фигуру в черном одеянии. Поза человека в черном
была зеркальным отражением позы учителя, но глаза его во время обучения были
закрыты.  Он  мысленно  ощупывал  структуру   этого   древнего   эльфийского
волшебства и чувствовал, как переплетающиеся энергии  всех  живущих  в  этом
лесу, с небольшим усилием, но без принуждения, направляли его на  достижение
цели. Именно так  лесные  заклинатели  использовали  свою  силу:  мягко,  но
настойчиво сплетая волокна естественных энергий в магические  нити.  Человек
дотрагивался до них мыслью и понимал их. Он осознавал,  что  его  могущество
уже вышло за пределы человеческих  возможностей,  обретя  силы,  которые  по
сравнению с тем, что он когда-то  считал  своим  пределом,  казались  просто
божественными. За прошедший год он многое постиг, но вместе с тем понял, как
много ему еще предстоит узнать. Однако теперь  у  него  были  силы  находить
источники знаний. Он понял, что секреты, которыми  владели  лишь  величайшие
маги - способность с  помощью  силы  воли  путешествовать  из  мира  в  мир,
двигаться сквозь время и даже обмануть смерть - все это  было  доступно  для
него. Он понял также, что однажды откроет способ научиться всему этому, если
ему будет отпущено достаточно времени.  А  времени  не  оставалось.  Деревья
откликались на шелест дальнего темного ветра,  и  человек  в  черном  поднял
глаза на поднявшегося рядом с ним в воздух учителя. Они  оба  отвлеклись  от
процесса обучения. Человек в черном мысленно произнес:
   - Пора, Акайла?
   Его собеседник улыбнулся, и светло-голубые глаза его засияли. Год  назад,
когда человек в черном впервые увидел их свет, он  был  поражен  его  силой.
Теперь он  знал,  что  свет  этот  рожден  внутренним  могуществом,  равного
которому нет ни  у  кого  из  смертных,  за  исключением  одного.  Но  сила,
светившаяся в гла