тысячу  солдат.  Часовому  же  надлежало  ухватиться  за  язык
большого колокола, привешенного к потолочной балке, и бить  в  набат,  чтобы
разбудить горожан. Но стоило ему повернуться к ящику с порошком,  как  из-за
другого окошка высунулась чья-то рука и  ловким,  точным  движением  метнула
вперед тонкую веревку с грузом  на  конце.  Веревка  обвилась  вокруг  горла
часового. Рука резко за нее рванула, и воин с хриплым  стоном  повалился  на
пол. Шея его была сломана.
   Нападавший,  который  несколько  минут  удерживался  на  вершине   башни,
упираясь ногами в небольшой каменный выступ под  окном,  и  выжидал  удобной
минуты, чтобы умертвить дозорного, оттолкнулся  от  своей  опоры,  перекинул
тело через подоконник, спрыгнул  на  пол  и  отцепил  от  башмаков  загнутые
железные крючья,  с  помощью  которых  он,  точно  насекомое,  взобрался  на
отвесную стену маяка. Не взглянув на обмякшее тело убитого им  часового,  он
бросился вниз по винтовой лестнице и мимоходом  заколол  еще  двоих  воинов,
которые  встретились  ему  на  пути.  На  Лонгпойнте  ночами  дежурили  трое
дозорных,  а  трое  других  несли  вахту  у  подножия  маяка,  в   небольшой
бревенчатой хижине. Убийца открыл дверцу этой сторожки,  удостоверился,  что
крайдийские часовые мертвы, и  оглянулся  в  сторону  каменной  насыпи,  что
тянулась от башни к берегу. В тусклом свете маяка  он  различил  две  темные
фигуры своих сообщников. Он быстро их нагнал, и все они зашагали  к  городу.
Через мгновение их поглотила ночная мгла. Ничто не нарушало тишины, царившей
на Лонгпойнте и вокруг него. За шестью длинными лодками,  которые  дозорному
на башне удалось разглядеть в последнюю минуту своей  жизни,  следовала  еще
дюжина точно таких же судов. Гребцы плавно  и  беззвучно  опускали  весла  в
воду, и с каждым их взмахом лодки подходили ближе  и  ближе  к  берегу.  Все
происходило именно так, как и было намечено.
   Трое убийц между тем вышли к портовым постройкам. У  берега  покачивались
на волнах несколько небольших суденышек. Их экипажи мирно дремали в  трюмах,
вахтенные матросы позевывали на  шканцах,  не  чуя  беды.  Дверь  одного  из
ближайших  к  берегу  трактиров  отворилась,  и  хозяин  вытолкнул  из   нее
засидевшегося посетителя-пьянчугу. Не успел поздний  гость  сделать  и  пары
шагов по тротуару своими заплетавшимися ногами, как в бок ему  вонзился  нож
одного из налетчиков. Другой тем  временем  разделался  с  хозяином.  Третий
заглянул в распахнутую дверь  трактира  и  метнул  нож  в  хозяйку,  которая
ожидала мужа, прислонившись  к  стойке.  Толстуха  упала  наземь,  обливаясь
кровью, и испустила дух, так и не успев понять, что произошло.
   Им хотелось теперь же поджечь  причал  и  корабли,  стоявшие  на  якорях,
перебить здесь всех, кто попадется под руку, но с этим следовало  подождать.
Огонь и шум подняли бы на  ноги  замковый  гарнизон,  а  это  преградило  бы
нападавшим доступ в крепость.
   Проходя вдоль причала, наемные убийцы заметили какое-то движение на корме
одного из ближайших судов. Один из них тотчас же приготовился  метнуть  свой
нож в столь некстати  пробудившегося  вахтенного  матроса,  но  из-за  борта
выглянул не часовой, а один из их товарищей,  одетый,  как  и  они,  во  все
черное. Он махнул им рукой, давая понять, что команда этого  судна  перебита
до последнего человека, и взобрался на поручни борта. Еще  мгновение,  и  он
гигантским прыжком преодолел расстояние между судном и причалом и подбежал к
сообщникам. Все вместе они стремительно зашагали вдоль берега туда, где  как
раз причаливали плоскодонные лодки. За высадкой экипажей на берег  наблюдали
еще  двое  профессиональных  убийц  в  черных  одеждах.  Они  ни  словом  не
обменялись с вооруженными бандитами, приплывшими к берегу в плоскодонках,  и
подчеркнуто их избегали. То были бродяги  без  роду  и  племени,  отщепенцы,
способные лишь на грабежи, насилие и кровавые расправы над  заведомо  слабым
противником. Все это они проделывали с  такой  кровожадной  радостью  и  так
по-любительски примитивно и грубо, что шестеро мастеров в черном,  обученные
всем тонкостям своего ремесла и гордившиеся этим, не могли их не презирать.
   Но даже эти шестеро с почтительным страхом отступили в сторону, когда  из
последней лодки на берег сошел высокий человек  в  длинном  темном  плаще  с
капюшоном, закрывавшим голову и лицо. Он молча указал рукой в сторону замка,
и они заспешили к дороге, что  вела  через  город  к  воротам  крепости.  Им
предстояло устранить часовых и отворить ворота для нападавших.
   Человек  в  плаще  коротким  кивком  подозвал  к  себе  небольшую  группу
наемников. Он еще прежде отобрал их для  того,  чтобы  первыми  отправить  в
крепость. Они казались ему наиболее надежными  и  дисциплинированными  среди
этого разнузданного сброда. Такие станут слушаться приказов  и  не  позволят
низменным инстинктам взять верх над разумом. По крайней мере в первые, самые
ответственные минуты сражения. Но он все же счел не лишним  снова  повторить
им задание.
   - Не забывайтесь, не вздумайте  действовать  по  собственному  разумению.
Помните,  что  вам  надлежит  делать.  Если  кто-то  из  вас   нарушит   мои
распоряжения, я вырежу у него печень и съем ее прежде, чем он испустит  дух.
- В подтверждение своих слов он  улыбнулся  зловещей,  кровожадной  улыбкой,
обнажившей  длинные  желтоватые  зубы  с  заостренными   концами   -   явное
свидетельство того,  что  человек  этот  принадлежал  к  числу  скашаканских
каннибалов, и даже самые бесстрашные из бандитов  невольно  попятились,  ибо
поняли, что с его стороны это отнюдь не пустая угроза. Людоед снял с  головы
капюшон и взглянул в сторону залива, откуда к берегу приближалось  множество
лодок с более чем тремя  сотнями  головорезов.  Череп  его,  туго  обтянутый
кожей,  был  начисто   лишен   растительности.   Его   покрывал   затейливый
синевато-пурпурный узор татуировок, тянувшийся до самой шеи. Надбровные дуги
и нижняя челюсть уродливо выдавались вперед, а  золотые  амулеты  оттягивали
проколотые мочки ушей едва ли не до плеч. Золотое  кольцо  было  вдето  и  в
длинный хрящеватый нос. Он снова перевел немигающий  взгляд  своих  холодных
голубых глаз на тех бандитов,  что  стояли  перед  ним.  Следовало  еще  раз
убедиться, что они в точности выполнят задание. Тем  же,  кто  высадится  на
берег последними, можно будет вести себя вольнее и не соблюдать тишины.
   Один из предводителей наемных разбойников почтительно приблизился к  нему
и доложил:
   - Капитан, все люди на своих местах. Прикажете им начинать?
   Людоед кивнул и обратился к передовому отряду:
   - Ступайте. Ворота будут отворены. Держитесь до подхода остальных.
   Он повернулся к подошедшему и негромко спросил:
   - Все ли уяснили себе смысл моих приказаний?
   - Ну конечно же! Ведь приказ предельно прост: убивать старых и  недужных,
а также малых детей, которые не вынесут тягот пути. Молодых  же  и  здоровых
вязать и тащить на наши суда.
   - А насчет девчонок ты их предупредил?
   - Им это не по нраву, капитан! - покачал головой его  собеседник.  -  Они
говорят, что привыкли по завершении дела забавляться с захваченными  в  плен
девицами. Многие считают это едва ли не лучшей наградой за свои труды. -  Он
сдержанно усмехнулся.
   Каннибал схватил его за ворот камзола и притянул к себе вплотную. Обдавая
его своим зловонным дыханием, он яростно прошипел:
   - Вазариус, только посмей у меня ослушаться приказа!  Ты  хорошо  знаешь,
что за этим последует!
   Предводитель бандитов изменился в лице и молча  кивнул.,  Капитан  разжал
руку, и Вазариус проворно отбежал в сторону, туда, где поодаль от  остальных
стояли шестеро мускулистых воинов  в  легких  кожаных  доспехах.  Ноги  всех
шестерых были обуты в сандалии,  плетенные  из  кожаных  ремешков,  лица  их
скрывали черные маски. Казалось, что их телам, покрытым  бронзовым  загаром,
нипочем сырой и холодный ветер, тянувший  со  стороны  моря.  Ужас,  который
наводили  на  всех  эти  наемники  дурбинских  работорговцев,  едва  ли   не
превосходил даже ту кровавую славу, что снискали  себе  головорезы  капитана
Рендера.
   Рендер взглянул на Вазариуса с презрительной усмешкой и процедил:
   - Я ведь догадываюсь, кто внушил им такие  мысли.  Ты  слишком  жаден  до
женской плоти, чтобы стать преуспевающим работорговцем, квегианец.  Ум  твой
затуманивает жажда любовных утех. Но запомни следующее: если  хоть  одна  из
девчонок будет обесчещена, я убью не только насильника, но и тебя  вместе  с
ним. Надеюсь, мысль об этом простудит твой пыл. -  Он  улыбнулся  еще  шире,
снова обнажив свои длинные острые зубы. - Имей  немного  терпения.  На  свою
долю прибыли ты купишь в Кеше дюжину молодых и красивых невольниц и  всласть
с ними натешишься.
   Вазариус счел за благо промолчать. Капитан махнул в  его  сторону  рукой,
давая понять, что их разговор окончен,  и  повернулся  к  бандитам,  которые
ждали его приказаний. Они негромко переговаривались между собой,  но  стоило
ему сделать нетерпеливый жест, как  все  тотчас  же  смолкли  и,  как  и  их
предводитель, принялись  напряженно  прислушиваться  в  ожидании  сигнала  о
начале штурма. Тишину, объявшую город, крепость и порт,  внезапно  разорвали
резкие крики со стороны замка. По знаку Рендера головорезы сорвались с места
и с оглушительными воплями помчались к городу. Через несколько мгновений над
зданиями, примыкавшими к порту, поднялись столбы дыма.
   Пират скрестил руки на груди и издал довольный смешок. Он  знал,  что  не
пройдет и часа, как в мирном,  благополучном  Крайди  будет  уничтожено  все
живое, а строения превратятся  в  груду  пепла  и  обгоревших  головней.  Он
пребывал в своей стихии и походил сейчас на придворного мастера церемоний, с
гордой радостью оглядывающего бальный зал, где  проходит  пышный  и  веселый
праздник, организованный его стараниями. Но Рендер  недолго  довольствовался
ролью стороннего наблюдателя. Через минуту он выхватил  меч  из  ножен  и  с
пронзительным криком бросился вслед за  головорезами,  чтобы  принять  самое
активное участие в грабежах, поджогах и убийствах.

***

   Бриана  открыла  глаза  и  с  тревогой  прислушалась  к  странному  шуму,
доносившемуся откуда-то снаружи.  Уроженка  Арменгара,  города,  который  на
протяжении всей своей истории воевал с соседями, она  с  юных  лет  привыкла
днем и ночью держать оружие наготове и в случае надобности вставать  в  ряды
защитников отечества. Шум мог означать что угодно - к  примеру,  неожиданное
возвращение с охоты  Мартина  с  сопровождающими,  но  инстинкт  воительницы
безошибочно подсказал герцогине, что в крепости творится неладное.  Движения
ее были отточены и грациозны, а мускулы, несмотря  на  то,  что  в  минувшее
солнцестояние ей исполнилось пятьдесят, не утратили прежней силы. Она  легко
соскочила с постели и вынула тяжелый меч из ножен,  висевших  над  туалетным
столиком.
   Из коридора послышался чей-то сдавленный крик, и Бриана,  не  успев  даже
одеться, в одной ночной сорочке, с разметавшимися по плечам русыми с сединой
волосами, бросилась к выходу из своих покоев. Стоило ей приблизиться к двери
в коридор, как та с треском  распахнулась.  Бриана  отступила  в  сторону  и
воздела меч над головой. Перед ней стоял незнакомец с кривой саблей в  руке.
Откуда-то издали донесся грубый мужской  голое,  выкрикивавший  команды.  Со
двора слышался шум битвы. Бриана не могла разглядеть лица и одежды стоявшего
в дверном  проеме  мужчины:  другой,  находившийся  позади  него,  держал  в
поднятой руке фонарь, и в свете его лучей ей был виден  лишь  темный  силуэт
вооруженного разбойника, но она не сомневалась, что сумеет его одолеть, если
тот обратит против нее свою саблю. Герцогиня не  решилась  напасть  на  него
первой, ибо не знала наверняка, что последует за этим вторжением.
   Темная фигура двинулась вперед  и  обрела  вполне  отчетливые  очертания.
Плотный, низкорослый разбойник с резкими чертами лица и коротко остриженными
светлыми  волосами,  с  голубыми  глазами,  в  которых  горели   безумие   и
жестокость, широко осклабился при виде пожилой матроны  с  мечом  в  руке  и
полушутя пожаловался своему приятелю:
   - Всего лишь старая бабка. За такую нигде и гроша ломаного  не  получишь.
Придется ее прикончить. - С этими словами он взмахнул саблей,  но  Бриана  к
полной его неожиданности стремительно подалась в сторону, отбила его удар  и
молниеносно нанесла ответный, ставший для бандита смертельным.  Он  медленно
осел на пол, обагряя его кровью, которая обильно лилась из глубокой  раны  в
животе.
   - Эй, сюда! Она убила Коротышку Харольда! -  истошно  завопил  разбойник,
державший фонарь. В покои тотчас же ворвались еще трое. Бриана  отступила  к
стене, вглядываясь в того из них, что держался в центре, но в то же время не
упуская из вида и других. Она знала, что основной атаки ей  следует  ожидать
как раз с флангов и что тот из  нападавших,  что  стоял  посередине,  станет
главным образом защищаться и совершать обманные  выпады.  Она  готовилась  к
бою, всей душой  уповая  на  то,  что  ее  противникам,  по  виду  настоящим
бродягам, навряд ли прежде доводилось вести втроем подобные сражения  и  что
они станут скорее мешать друг другу, чем действовать слаженно.  Ожидания  ее
вскоре полностью оправдались.
   Тот из бандитов, что держался в центре, выбросил вперед руку  с  мечом  и
тотчас же прыгнул в сторону. Тем временем слева, где ей было  трудней  всего
держать оборону, на нее надвигался другой - высокий и плечистый разбойник  с
мечом, занесенным над головой для сокрушительного удара.  Бриана  поднырнула
под его руку  и  пронзила  могучую  грудь  нападавшего  острием  меча.  Ноги
разбойника подкосились, но герцогиня, не дав ему упасть, ухватилась  за  его
поясной ремень и метнула грузное обмякшее тело вправо, туда, откуда  ожидала
очередной атаки.
   В следующее мгновение она умертвила бандита, стоявшего напротив  нее.  Он
никак не ожидал ее удара, будучи уверен, что двое других расправятся  с  ней
без его помощи. Клинок меча Брианы рассек его горло, и он бездыханным рухнул
на пол, не успев даже вскрикнуть. Из широкой раны на его  шее  с  бульканьем
полилась кровь. Третьего из нападавших удар меча герцогини обезглавил в  тот
момент, когда он попытался высвободить ногу из-под  трупа  своего  товарища.
Пол в комнате стал скользким от крови.
   Бриана наклонилась над последним из убитых головорезов и  вынула  длинный
кинжал из ножен на его поясе. У нее не было времени на то, чтобы снять  свой
собственный боевой нож со стены в спальне. Разбойник с фонарем ожидал  своих
товарищей в коридоре. Он стоял, прислонившись к стене и  недоумевая,  почему
это  они  втроем  так  долго  возятся  с  какой-то  старухой.  Посреди  этих
размышлений он был убит ударом кинжала в сердце и медленно  осел  на  пол  с
выражением крайнего изумления на грубом лице.
   Фонарь выпал из руки разбойника, ударился о каменный пол и  погас,  но  к
удивлению  Брианы  коридор  по-прежнему  был   освещен   каким-то   тусклым,
колеблющимся светом, который лился из дальнего его конца. Лишь когда  оттуда
потянуло дымом, герцогиня догадалась, что в замке пожар. Но в этот момент до
нее донесся пронзительный женский крик, и она бросилась  в  другую  сторону,
туда, где находилась спальня Маргарет.
   Шлепая босыми ногами  по  каменным  плитам  пола,  герцогиня  Крайдийская
бежала на помощь к дочери. Дверь в покои  принцессы  оказалась  отворена.  У
входа в комнату Бриана увидела Эбигейл в разорванной до пояса и спадавшей  с
плеч ночной рубахе. Девушка смотрела прямо  перед  собой  расширившимися  от
ужаса глазами. У ног ее  лежал  один  из  бандитов  с  перерезанным  горлом.
Другой, раненный в плечо, теснил Маргарет, оборонявшуюся от него кинжалом  с
длинным и узким лезвием. Принцесса вскинула глаза  на  мать  в  тот  момент,
когда та ударила нападавшего сзади в шею своим  мечом.  Он  покачнулся  и  в
следующее мгновение распластался на полу. Маргарет выхватила кинжал из  руки
убитого и протянула его Эбигейл.
   Компаньонка коснулась рукоятки оружия своими дрожащими пальцами и  тотчас
же в страхе отдернула руку и попыталась стянуть на груди разорванную рубаху.
   - Проклятье! - крикнула ей Маргарет. - Ты, видно,  совсем  свихнулась  от
страха! Нашла время скромничать! Позаботься лучше о своей  жизни,  если  она
тебе дорога!
   Эбигейл покорно взяла у  нее  кинжал.  Рубаха  снова  соскользнула  с  ее
покатых плеч, обнажив всю верхнюю часть  туловища.  Девушка  прикрыла  груди
левой  рукой,  всхлипнула  и   опустила   голову.   Принцесса   окинула   ее
презрительно-насмешливым взглядом и повернулась к матери.
   Бриана кивнула в сторону коридора:
   - Они не смогли бы проникнуть сюда,  не  перебив  всех  наших  воинов  на
нижних этажах. Нам надо бежать в башню и там обороняться до  подхода  солдат
из гарнизона. Это единственная возможность остаться в живых.
   Герцогиня и обе девушки выбежали в коридор и, свернув за угол,  бросились
к винтовой лестнице, что вела на башню. Но внезапно навстречу  им  выскочили
шестеро бандитов, поднявшиеся с нижнего этажа. Путь в  спасительное  укрытие
был отрезан. Бриана резко остановилась и обернулась к девушкам.
   - Бегите в свою спальню и забаррикадируйте дверь!
   Маргарет упрямо помотала головой. Но девушки не  смогли  бы  повиноваться
герцогине, если б даже захотели: позади них послышался топот множества ног.
   - Поздно! - в отчаянии вскрикнула Эбигейл. - О боги, сжальтесь над нами!
   - В таком случае постараемся уничтожить как можно больше  этих  негодяев,
прежде чем они нас убьют, - негромко, бесстрастно произнесла Бриана.
   Маргарет подтолкнула Эбигейл в левую сторону:
   - Они станут атаковать меня с незащищенной стороны, понимаешь? -  Эбигейл
взглянула на нее с недоумением, и принцесса пояснила:
   - Эти чудовища постараются подойти ко мне слева. Не беспокойся о том, что
делается справа, этим займусь я, но рази кинжалом все, что станет  двигаться
по левую руку от тебя.
   Девушка испуганно кивнула  и  выставила  вперед  руку  с  зажатым  в  ней
кинжалом. Она держала его так крепко, что костяшки ее  пальцев  побелели  от
напряжения. Другой рукой  Эбигейл  продолжала  стягивать  ворот  разорванной
рубахи.
   С  обеих  сторон  к  ним  медленно,  вразвалку  приближались  разбойники.
Остановившись на расстоянии нескольких шагов  от  женщин,  те  из  них,  что
подошли из дальнего конца коридора, расступились в  стороны.  Трое  высоких,
плечистых головорезов в черных масках и легких  кожаный  доспехах  выступили
вперед. Рядом с ними  остановился  сухощавый  разбойник  в  черных  одеждах.
Внимательно оглядев женщин, он резким, скрипучим голосом скомандовал:
   - Старуху убить, девчонок невредимыми доставить в гавань.
   Один из верзил в масках мгновенно  вынул  из-за  пояса  свернутый  черный
кожаный бич и взмахнул рукой. Со свистом рассекая воздух, бич обвился вокруг
правой руки Маргарет. Она инстинктивно сделала круговое движение запястьем и
выбросила руку вперед. Но подобная тактика защиты несомненно помогла  бы  ей
отвести от себя лишь удар привычного  для  нее  оружия  -  меча,  шпаги  или
рапиры, и оказалась совершенно бесполезной в  противостоянии  бичу  наемника
работорговцев. Кожаная лента сдавила ее руку, и Маргарет вскрикнула от  боли
и отчаяния. Разбойник в маске потянул за рукоять бича,  и  принцесса  сперва
упала на колени, а затем распласталась на полу.
   Бриана резко обернулась на крик дочери и увидела, как огромный  бандит  в
маске с кровожадной ухмылкой тащил ее по каменному полу коридора  на  тонком
кожаном ремне. Эбигейл, обезумев от  страха,  прижалась  спиной  к  стене  и
глядела вслед принцессе. Бриана бросилась к дочери, чтобы перерезать  бич  и
освободить ее.
   Маргарет перевернулась на спину и крикнула Эбигейл:
   - Чего же ты ждешь?! Быстро разрежь эту проклятую ве