л?
   Паг нахмурился.
   - Похоже, что чары образуют вокруг нас определенное поле, в котором время
движется назад. Пока мы находимся в этом поле, мы подвергаемся его влиянию и
ничего не можем с ним  поделать.  Течение  времени  уносит  нас  в  обратную
сторону вместе с Садом. - В его тоне слышалось досада. - Макрос, нам хватает
здесь орехов и фруктов, но Райат голоден. Пока он пробавляется мелкой  дичью
и даже пытается есть орехи, но долго так продолжаться  не  может.  Скоро  он
истребит всех животных и начнет голодать.
   Макрос посмотрел на золотого дракона, расположившегося  подремать,  чтобы
не тратить зря силы.
   - Тогда нам нужно выбираться отсюда, и как можно скорее.
   - Но как? - спросил Паг.
   - Это будет сложно, но, думаю, вы двое справитесь. - Он улыбнулся и своей
уверенностью в первый раз  с  момента  встречи  напомнил  им  того  Макроса,
которого они знали раньше. - В каждой ловушке есть свои слабые стороны. Даже
камень, скатываемый со скалы кому-нибудь на  голову,  имеет  недостаток:  он
может промахнуться. Думаю, мне удалось обнаружить недостаток этой ловушки.
   - Что ж, это обнадеживает, - заметил Паг. -  Я  придумал  десятки  разных
способов, но все они годились бы, только если бы я находился вне  поля  этой
западни. Райат пытался вынести меня за ее пределы, но ничего не  получилось.
Но как остановить полет обратно во времени изнутри? Мне ничего не приходит в
голову.
   - Весь смысл в том, дорогой Паг, что нужно не противиться этому процессу,
а ускорить его. Мы должны  лететь  все  быстрее  и  быстрее,  со  скоростью,
которую трудно себе даже представить.
   - Но зачем? - удивился Томас. - Ведь мы окажемся еще  дальше  от  нужного
нам времени. Что в этом хорошего?
   - Подумай, Миламбер из  Ассамблеи,  -  сказал  Макрос,  назвав  Пага  его
цуранским именем. - Если мы окажемся достаточно далеко во времени...
   Паг некоторое время молчал, а потом  начал  понимать,  что  имел  в  виду
Макрос.
   - Мы будем в самом начале времени.
   - И раньше... когда времени еще не существовало.
   - Неужели это возможно? - спросил Паг.
   Макрос пожал плечами.
   - Не знаю, но поскольку ничего  лучшего  мне  в  голову  не  приходит,  я
считаю, что стоит попробовать. Мне нужна твоя помощь. У меня есть знания, но
нет силы.
   - Скажите мне, что нужно сделать, - ответил аг.
   Макрос знаком доказал, чтобы он сел, и  сам  сел  напротив.  Томас  встал
позади, с интересом наблюдая за происходящим. Макрос вытянул руки и коснулся
ими головы Пага.
   - Пусть мои знания войдут в тебя.
   Паг почувствовал, что его сознание наполняется незнакомыми образами...
   ...и знакомая ему вселенная содрогается. Лишь однажды он испытал подобное
чувство открывшегося панорамного вида на вселенную. Тогда он стоял на  Башне
Испытаний перед тем, как получил звание Всемогущего. На этот раз картина эта
предстала  более  зрелому,  знающему  наблюдателю,  который  гораздо  больше
понимает, что именно он видит:  симметрия,  порядок,  изумительная  красота,
раскрывающаяся перед ним, - все это увязано  одним  планом,  понять  который
человеку не дано. И он в благоговении замер.
   Паг огляделся и опять изумился открывающимся перед ним  чудесам  космоса.
Вот он опять плывет среди звезд, воспринимая мистические линии силы, которая
связывает все во вселенной. Он обнаруживает, что одна  из  линий  дрожит,  и
видит, как нечто пытается прорваться в эту вселенную из  другой.  Эта  злая,
болезненная сила угрожает всему миропорядку. Это тьма, разрушение. Это Враг.
Но сила эта слаба и осторожна. Он размышляет о том, какова  ее  природа,  но
сознание не в состоянии вместить  это  понимание.  Он  движется  обратно  во
времени.
   Чародей наблюдает за Садом.  Он  видит  самого  себя,  сидящего  рядом  с
волшебником, и своего друга детства, который стоит позади  него.  Он  знает,
что надо  делать.  Время  вокруг  Сада  движется  неторопливо,  его  поступь
совпадает с обычным движением времени в космосе, только течет оно в обратном
направлении. За каждую пролетающую секунду  в  Саду  одна  секунда  уплывает
обратно.
   Его ум находит ключ к потоку времени, такому же  реальному  и  осязаемому
для его духа, как камень  для  руки.  Паг  гладит  его  и  чувствует  биение
вселенной, тайну иллюзорных измерений. Он  видит  и  знает.  Он  понимает  и
управляет этим потоком, и  уже  за  каждую  секунду,  проходящую  в  обычном
пространстве, в Саду проходит две. Он ощущает  спокойную  радость,  так  как
совершил  то,  что  еще  недавно  расценил  бы  как  выходящее  за   пределы
возможностей смертного. Паг оставляет гордость и сосредотачивается на  своей
задаче: управлять потоком времени. И за каждую реальную секунду для  Томаса,
Макроса и него самого проходит четыре.  Снова  и  снова  он  удваивает  свое
достижение, и вот уже за каждый час во вселенной они улетают  в  прошлое  на
целый день. Новое удвоение, и это уже не один,  а  два  дня,  потом  четыре,
больше недели. Три новых усилия, и за каждый час они проходят больше месяца.
Еще раз, и еще, и еще, и вскоре  целый  год  проходит  в  Саду  за  час.  Он
останавливается и снова мысленно осматривается.
   Его сознание парит в космосе словно  орел,  поймавший  крыльями  ветерок,
проносясь между звездами, как могучая хищная птица над пиками  Серых  Башен.
Он видит горячую, зеленоватую звезду,  которая  так  знакома  ему,  и  через
мгновение  понимает  почему.  Он  на  Келеване  учится   у   альдаров.   Они
продвинулись назад во времени больше, чем  на  год.  С  быстротой  мысли  он
возвращается к тому, что нужно сделать здесь и сейчас.
   И опять он изменяет временной поток, и теперь проходит два года  за  час,
потом четыре, восемь, шестнадцать. И снова он останавливается и  осматривает
все вокруг.
   Звезды плывут своим путем, с шумом пролетая через космос, такой огромный,
что их ослепительная скорость на взгляд немногим отличается от  передвижения
улитки.  Но  они  движутся  странным  образом,  направление  их  перемещения
перевернуто. Паг на минуту  задумывается  и  снова  принимается  за  работу.
Теперь  он  освоил  эту  процедуру,  овладел  навыками,  которые  могли   бы
произвести впечатление даже на самых  надменных  членов  Ассамблеи.  Он  уже
уверен в своих действиях, причем намного больше, чем  предполагал,  и  легко
управляется с потоком времени. Появляется крамольная мысль: вот  что  значит
быть богом!  Но  затем  годы  обучения  пресекают  ее,  напоминая:  берегись
гордыни! Помни, что ты лишь смертный, твой первый долг  -  служить  Империи.
Его учителя в  Ассамблее  хорошо  выполнили  свою  работу.  Он  не  обращает
внимания на упоение властью, находит свой уал, идеальный центр своего бытия,
и снова изменяет время. За  каждую  секунду  реального  времени  в  обратную
сторону проходит год. И опять использует Паг свое умение для воздействия  на
ловушку врага, ускоряя ее так, как не могли  себе  представить  те,  кто  ее
сооружал. Вот уже десятилетие проходит с каждой секундой, и он понимает, что
живет  до  своего  рождения.  За  время,  которое  ему  потребовалось  чтобы
вздохнуть, он переходит во времена,  когда  дед  герцога  Боуррика  завоевал
Крайди. Он  работает  еще  некоторое  время,  и  Королевство  занимает  лишь
половину своей будущей территории, а владения барона Даркмура  отмечают  его
западную границу. Еще дважды ускоряется временной фактор, и современные  ему
страны - не более, чем деревни, населенные людьми, гораздо  более  простыми,
чем их потомки. Снова и снова творит он заклинание.
   И тогда вселенная вздрагивает. Прорвалась сама ткань  реальности.  Мощные
разряды разрываются вокруг него,  такие  яростные,  что  это  превышает  его
способность понимать, и он...
   Паг открыл глаза. Он ощутил странное  чувство,  будто  их  местоположение
изменилось, и на мгновение  в  его  глазах  все  помутилось.  Томас  подошел
поближе и спросил:
   - Ты в порядке?
   - Там что-то... изменилось.
   Томас посмотрел на небо.
   - Да. Там что-то происходит.
   Макрос тоже поднял голову. На небесном своде с качающимися звездами дикие
вихри энергий выписывали причудливый узор.
   -  Если  мы  продолжим  наблюдение,  то  увидим,  как  со  временем   все
успокоится. Вспомните, мы ведь видим все с конца.
   - А что мы видим? - спросил Паг.
   - Войны Хаоса, - - ответил Томас. В  его  глазах  появилось  затравленное
выражение, как будто произошло что-то, что сильно  взволновало  его,  причем
намного сильнее, чем он  ожидал.  Но  лицо  его  осталось  невозмутимым.  Он
продолжал смотреть в безумное небо.
   Макрос кивнул. Он встал и показал вверх.
   - Видите, сейчас мы уходим в эпоху,  предшествующую  Войнам  Хаоса,  Дням
Ярости Безумных Богов, Времени Звездной Смерти, - периоду, который в мифах и
легендах приобрел такие красочные имена.
   Паг  закрыл  глаза  и  почувствовал,  что  ум  его  оцепенел,  в   голове
пульсировала тупая боль.
   - По-видимому, мы двигаемся со скоростью в три или четыре  сотни  лет  за
секунду в обратном направлении, - сказал Макрос. Паг кивнул.
   - Значит,  за  каждые  три  секунды  проходит  тысяча  лет,  -  подсчитал
волшебник. - Это хорошо для начала.
   - Для начала? - изумился Паг. - Как же быстро мы должны двигаться?
   - По моим подсчетам, миллиарды, лет в секунду. Со скоростью в тысячи  лет
мы доберемся до самого начала только к концу жизни. Нужно ускорить движение.
   Паг кивнул. Он очень устал, но послушно  закрыл  глаза.  Томас  посмотрел
наверх. Было видно, как движутся звезды, хотя, учитывая огромные расстояния,
они двигались очень медленно. Но даже такое движение беспокоило  его.  Затем
их движение ускорилось и вскоре стало заметно быстрее. И Паг снова  оказался
с ними.
   - Я наложил еще одни чары  внутри  ловушки.  С  каждой  минутой  скорость
движения будет удваиваться без моего вмешательства. Сейчас  мы  движемся  со
скоростью, превышающей две тысячи лет в секунду. Через минуту  она  составит
четыре. Потом восемь, шестнадцать и так далее.
   Макрос с одобрением посмотрел на ученика:
   - Хорошо. Тогда у нас есть несколько часов.
   - Думаю, настало время получить ответы на  кое-какие  вопросы,  -  сказал
Томас.
   Макрос улыбнулся, глядя на них темными внимательными глазами, и спросил:
   - Что ты имеешь в виду,  когда  говоришь,  что  по-твоему  настало  время
получить ответы на кое-какие вопросы?
   - Да, именно это я и имею в виду, - ответил Томас. - Несколько лет  назад
вы уговорили меня нарушить мирный договор с цурани, и в ту  ночь  рассказали
мне, что являетесь автором моего нынешнего существования.  Вы  сказали,  что
дали мне все. Куда бы я ни посмотрел, я всюду нахожу следы вашей  работы.  Я
хочу знать больше. Макрос.
   Макрос опять сел.
   - Ну что ж, раз у нас есть время, почему бы и  нет?  Мы  достигли  такого
момента в разворачивающейся перед нами драме, когда знание не сможет  больше
навредить тебе. Что ты хочешь узнать? - Он перевел взгляд с Томаса на Пага.
   Паг взглянул на своего друга, а потом внимательно посмотрел на чародея.
   - Кто вы?
   - Я? - Макроса, казалось, позабавил такой вопрос. -  Я...  Кто  же  я?  -
Вопрос казался почти риторическим. - У меня было столько имен, что я не смог
бы припомнить все. - Он вздохнул. - Но имя, данное мне при  рождении,  можно
перевести на язык Королевства просто как Ястреб. - Он добавил с улыбкой:
   - Народ моей матери был несколько примитивен. - Макрос  задумался.  -  Не
знаю, с чего и начать. Наверное, с места и времени моего рождения.
   На одной далекой планете  правила  огромная  империя,  которая  во  время
своего расцвета не уступала Великому Кешу и даже Цурануани. Эта империя была
во многом непримечательной: там не было  ни  художников,  ни  философов  или
гениальных лидеров, если не считать одного или двух,  которые  появлялись  в
разные периоды истории. Но она держалась. А самое главное - это то, что  она
смогла установить мир в своих владениях.
   Мой отец был обычным торговцем, разве что очень бережливым. У  него  были
долговые  расписки  многих  самых  могущественных  людей   его   общины.   Я
рассказываю вам это для того, чтобы вы поняли: мой отец был не из тех людей,
о которых  слагают  великие  саги.  Он  был  простым,  ничем  не  выдающимся
человеком.
   Затем в стране моего  отца  появился  еще  один  самый  обычный  человек,
который, однако, обладал ораторскими способностями и раздражающей  привычкой
принуждать людей думать. Он поднимал вопросы, которые заставляли  нервничать
людей у власти, так как хотя он и был  мирным  человеком,  но  собрал  много
последователей, и некоторые из них  склонялись  к  радикальным  мерам  и  не
исключали насилия. Так что власти выдвинули против него фальшивое обвинение.
Его судили на закрытом заседании, где никто не посмел поднять  голос  в  его
защиту. Вердикт был суровым, суд счел его  виновным  в  измене  -  что  было
очевидной ложью, - и его приговорили к смертной казни.
   Казнь по обычаю тех времен была публичной, поэтому на ней  присутствовали
очень многие, включая моего отца. Этот бедный, не очень умный  торговец  был
там вместе с некоторыми  высокопоставленными  земляками,  которые  были  ему
должны, и, чтобы угодить им, участвовал в общих насмешках и  издевательствах
над осужденным по пути к месту казни.
   Неизвестно по какой причине, по иронии судьбы или из-за странного чувства
юмора богов, по пути на казнь осужденный остановился и  посмотрел  на  моего
отца. Из всех тех, кто мучил и бранил его, он остановил свой взгляд на  этом
простом торговце. Возможно, этот человек  был  магом  или  это  просто  было
проклятие умирающего человека. Но из  всех  тех,  кто  был  в  тот  день  на
площади, он  проклял  моего  отца.  Это  было  странное  проклятие,  и  отец
пропустил его мимо ушей как бред обезумевшего от страха.
   Но после смерти этого человека проходили годы, и  отец  заметил,  что  не
становится старше. Его соседи и коллеги постепенно  обзаводились  признаками
старости, а мой отец выглядел так же, как всегда - торговцем лет сорока.
   Когда разница стала явной, отец покинул родину, чтобы не быть  обвиненным
в связи с темными силами. Многие годы он путешествовал. Сначала он употребил
свое время во благо и стал прекрасным ученым.  Но  затем  он  понял,  в  чем
заключалось проклятие. Однажды произошел несчастный случай, который приковал
его к постели почти на год. Он обнаружил, что не может умереть: даже если он
получит смертельные раны, все равно постепенно выздоровеет.
   Он начал искать  избавления,  смерти,  конца  своим  бесконечным  дням  и
вернулся на родину, чтобы побольше узнать о человеке, который его проклял.
   Дома он обнаружил, что правду затмила легенда и что этот  человек  теперь
стал главной проблемой религиозных споров.  Одни  видели  в  нем  шарлатана,
другие - посланца богов, некоторые считали, что он и есть  бог,  но  были  и
такие, что думали, будто он  демон,  предвещающий  вечные  муки.  Эти  споры
привели к раздорам внутри империи. Религиозные войны - это всегда неприятное
зрелище. Но  одна  история  постоянно  повторялась  всеми:  что  с  погибшим
человеком связаны три предмета, которые обладали силой  исцелять,  приносить
мир и, наконец, снимать проклятия. Насколько  я  понимаю,  этими  предметами
были жезл, плащ и чаша. Отец начал их искать.
   Проходили столетия, и мой отец наконец добрался до  небольшой  страны  на
границе империи, где предположительно находился последний из трех  предметов
- два были утеряны и найти их было невозможно. Империя к тому времени начала
разваливаться, как все подобные империи, и эта страна была  довольно  дикой.
Когда  отец  добрался  туда,  на  него  напали  бандиты  и   оставили   его,
тяжелораненого, сочтя мертвым, на дороге. Но отец, конечно же, просто  лежал
там в немой агонии, ожидая излечения.
   Его нашла одна женщина. Ее муж-рыбак погиб в море, оставив ее совсем  без
средств к существованию. Отец принадлежал к древней расе с высокой культурой
и богатой историей, а соплеменники моей матери, которые называли себя Людьми
Ящерицы, немногим отличались от дикарей. Вдовы сторонились, так  как  любой,
кто давал им что-либо, брал на себя ответственность за ее судьбу. И вот  эта
женщина, которой не на что было жить, выходила отца, а потом  легла  с  ним,
поскольку у нее  не  было  своего  мужчины,  а  отец  к  тому  времени  был,
несомненно, ученым человеком и, наверное, очень важным. Вот тогда  я  и  был
зачат.
   Отец рассказал о своих поисках моей матери, но она  ничего  не  знала  об
этих предметах, хотя и говорила, что легенда была хорошо известна даже в  их
далеких краях. Я подозреваю, что она просто хотела удержать  своего  второго
мужа поближе к дому.
   Таким образом какое-то время отец жил с моей матерью. По законам  народа,
где родился отец, сын наследовал все  грехи  отца,  и,  какова  бы  ни  была
причина, я родился с таким наследством. Отец  оставался  с  нами  достаточно
долго, чтобы научить меня своему языку, основам чтения и письма и рассказать
о своей жизни. Затем до нас  дошел  слух,  в  котором  содержался  намек  на
утерянный предмет, и отец ушел на запад за огромный океан, чтобы  продолжить
свои поиски. Может статься, он все еще ищет. Поэтому моя мать упаковала вещи
и вернулась в свою деревню.
   Она осталась с сыном и без объяснения, откуда  он  взялся,  так  что  она
придумала какую-то чепуху, будто переспала с дьяволом. Благодаря урокам отца
я был намного ученее, чем самые мудрые старейшины в  деревне,  так  что  мои
знания придали этой истории некоторое правдоподобие.
   Короче говоря, моя мать приобрела  значительное  влияние  в  общине.  Она
стала пророчицей, хотя ее способности скорее были  из  области  театра,  чем
ворожбы. Но я... Что ж, я сам начал видеть видения еще ребенком.
   Я оставил мать, когда мне было четырнадцать, и ушел в  древний  священный
орден в страну, которая тогда казалась очень далекой от дома - всего в  двух
шагах, если сравнить с путешествиями, которые я  с  тех  пор  совершил.  Они
обучали меня своему умирающему искусству. Когда я вступил в  братство,  меня
духовно переместили.
   Меня... привели куда-то, и какая-то сила, возможно, сами  боги,  говорили
со мной. Меня выбрали, одного из множества, чтобы наделить  особыми  силами.
Но за это я должен был заплатить.  Мне  предложили  выбор.  Я  мог  остаться
обычным чтецом молитв без всякого влияния на  судьбы  мира,  но  тогда  меня
ожидала бы спокойная и безопасная  жизнь.  Или  я  мог  научиться  настоящей
магии. Было очевидно, что  вторая  дорога  содержала  опасности  и  боль.  Я
колебался, ибо как бы я ни желал спокойной монашеской жизни, тяга к  знаниям
была слишком большой. Я выбрал могущество, и цена за это была двойной. Я был
обречен, как и мой отец, жить  без  надежды  когда-либо  умереть.  А  еще  я
получил дар - или проклятие - предвидения.  Когда  мне  нужно  было  знание,
чтобы выполнять свою роль, это знание само приходило ко мне. С  того  самого
дня я жил в согласии с этим предвидением. Я обречен служить  силам,  которые
стараются принести здравомыслие во вселенные, но им противостоят  равные  по
мощи силы разрушения. - Макрос помолчал. - Короче говоря, я человек, которые
унаследовал проклятие и получил некоторые дары.
   - Думаю, что я понимаю то, что вы хотели сказать, - произнес  Паг.  -  Мы
считали, что за некоторыми темными играми стоите вы, но на самом деле в этой
игре вы еще больше пешка, чем мы.
   Макрос кивнул.
   - У меня нет свободной воли, или, по крайней мере, мне никогда не хватало
мужества бросить вызов моему предвидению. С того самого дня, как  я  покинул
братство, я знал, что проживу много столетий и много раз буду вмешиваться  в
чужие жизни, но ради чего, я начинаю догадываться только сейчас.
   - Что вы имеете в виду? - спросил Томас.
   - Если все пойдет, как я подозреваю, то мы станем свидетелями  тому,  что
не видел ни один смертный во вселенной, даже сами б