плащей,
состояла из нарядных ярких туник и контрастировавших с ними по цвету штанов.
При взгляде на спутников Агларанны у Пага в первую минуту зарябило в  глазах
от обилия пестрых красок.
   Королева обратила взгляд  на  лошадей  и  произнесла  мелодичным  голосом
несколько  слов  на  языке  эльфов.  Лошади  снова  взвились  на   дыбы   и,
повернувшись, упругой рысью затрусили к воротам во  внутренний  двор,  туда,
где располагались конюшни. Герцог и эльфы прошли в замок. Толпа зевак вскоре
рассеялась, и Паг с Томасом остались во дворе одни.
   - Проживи я хоть сотню лет, - взволнованно произнес Томас, -  мне  навряд
ли удастся еще хоть раз увидеть такую красавицу!
   Паг с удивлением посмотрел на друга и пожал плечами.
   Веселый, насмешливый Томас против своего обыкновения был явно настроен на
серьезный лад, и Паг, собравшийся  было  посмеяться  над  его  восторженными
словами, вынужден был прикусить язык.
   Юный воин, судя по всему, находился под глубоким впечатлением от  встречи
с королевой эльфов.
   Паг спрыгнул с воза и поманил Томаса рукой:
   - Пошли отсюда! Нечего больше мокнуть!
   Когда Томас приземлился на мокрые булыжники двора, Паг критически оглядел
его с ног до головы и сурово нахмурился.
   - Тебе придется переодеться  во  все  сухое!  И  постарайся,  пожалуйста,
раздобыть чистый и выглаженный воинский плащ у кого-нибудь из молодых солдат
гарнизона!
   - Это еще зачем?
   Паг фыркнул и, еле сдерживая смех, ответил:
   - Как, разве я еще не говорил тебе, что герцог нынче приказал  нам  обоим
явиться к обеду в главный зал? Его величество  желает,  чтобы  ты  рассказал
королеве Агларанне о том корабле, где мы с тобой побывали.
   На лице Томаса отразился неподдельный ужас. Казалось, еще мгновение  -  и
юный воин бросится наутек.
   - Мне? Обедать в главном зале? - Он побледнел и  с  мольбой  взглянул  на
Пага. - Как же это я стану говорить с королевой?!
   Паг, дружище, признайся, что это всего лишь глупая шутка!
   Пага немало позабавило замешательство отважного Томаса.
   - Еще чего! - с важным видом произнес он. -  Я  и  не  думал  шутить!  Не
робей, держись посвободней, и разговор с королевой не покажется  тебе  таким
уж страшным делом. Чего проще: ты только разевай пошире рот, шевели губами и
языком, и слова станут выговариваться сами собой!
   Томас размахнулся  и  выбросил  правую  руку  вперед,  намереваясь  сбить
самонадеянного сквайра с  ног.  Но  тот  вовремя  пригнулся,  боднул  Томаса
головой в живот, и оба покатились  по  земле.  Невысокий  Паг  был  силен  и
увертлив, и Томасу никак не удавалось уложить его на обе лопатки. Их  стычка
продолжалась лишь несколько секунд и закончилась ничьей. Мальчики  поднялись
на ноги, хохоча во все горло и не испытывая ни малейшей вражды друг к другу.
   - Ну и задал же ты мне, Паг!
   - Да уж не больше, чем ты мне!
   - Ладно, давай я помогу тебе отряхнуться.
   - С чего это ты завелся, Томас?
   - Ты нарочно до последней минуты не говорил мне о распоряжении герцога  и
насмехался надо мной. Вот с чего! - недовольно проворчал Томас.
   - Ладно, я признаю, что виноват перед тобой! Но почему  ты  не  рад,  что
будешь обедать с герцогом и королевой? Скажи мне, что тебя так смущает?
   Томас покраснел до корней волос и, опустив голову, пробормотал:
   - Я не знаю, сумею ли держаться за столом, как подобает.
   Ведь до сих пор мне не случалось есть в присутствии знати.
   Вдруг я допущу какой-нибудь ужасный промах и  все  станут  смеяться  надо
мной?
   - Об этом не тревожься, - проговорил Паг, снисходительно  потрепав  друга
по плечу. - Смеяться над тобой они уж в  любом  случае  не  станут.  Это  не
принято,  как  бы  странно  и  неловко  ни  вел  себя   любой   из   гостей.
Воспитанность, - назидательно добавил он,  явно  повторяя  чьи-то  слова,  -
состоит не в том, чтобы не допускать промахов, а в том,  чтобы  не  замечать
промахи других!
   Томас заметно приободрился и с несмелой улыбкой произнес:
   - И все же мне немного боязно усесться за стол  вместе  с  придворными  и
самим герцогом.
   - Ничего страшного в этом нет! - заверил его Паг. -  Когда  займешь  свое
место, внимательно смотри на меня и старайся повторять мои  движения.  Держи
вилку в левой руке, а нож - в правой. Не пей из чаш с розовой  водой  -  она
подается для того, чтобы омывать ладони. Ею следует пользоваться  как  можно
чаще, ведь твои пальцы покроются  жиром  от  реберных  костей  откормленного
барана, которого нынче подадут на обед.  Когда  будешь  бросать  обглоданные
кости через плечо, не размахивайся слишком сильно, иначе они  того  и  гляди
попадут не в середину зала, где  бродят  собаки,  а  к  подножию  стола  его
сиятельства! И  не  вздумай  вытирать  рот  рукавом!  Для  этого  существуют
салфетки или на худой конец края скатерти!
   Паг решил проводить друга к казармам, по пути давая ему все новые и новые
наставления касательно придворных манер. Томас был ошеломлен  обширностью  и
глубиной его познаний в этой неведомой ему самому области.
   Томас сидел за столом в большом зале замка Крайди ни жив ни  мертв.  Душу
его раздирали страх, смущение и отчаяние.  Стоило  кому-либо  из  придворных
скользнуть по его лицу учтиво-равнодушным  взглядом,  как  мальчик  смущенно
втягивал голову в  плечи  и,  страшась,  что  допустил  какое-то  чудовищное
нарушение этикета, ожидал сурового окрика, словно  воришка,  застигнутый  на
месте преступления. Когда же его растерянный взор  обращался  к  герцогскому
столу, находившемуся на возвышении, и скрещивался со взором королевы эльфов,
он поспешно опускал глаза, чувствуя, как внутри  у  него  все  сжимается  от
тоски и отчаяния.
   Паг договорился с дворецким Сэмюэлом, чтобы нынче  им  с  Томасом  отвели
места в самом дальнем углу просторного зала, хотя обычно во время трапез  он
сидел за главным столом, рядом с  принцессой  Каролиной.  Он  был  рад  этой
неожиданной возможности  оказаться  вдали  от  нее,  ибо  Каролина  все  еще
держалась с ним натянуто. Прежде она охотно вступала с  ним  в  разговоры  о
придворных  новостях  и  пересказывала  последние  сплетни,  но  после  того
памятного объяснения в саду стала подчеркнуто игнорировать  его,  переключив
все свое внимание на оторопевшего от столь внезапной перемены и  чрезвычайно
осчастливленного ею сквайра Роланда. Паг был рад хоть на один вечер избежать
общения с надменно-молчаливой Каролиной, но  не  мог  побороть  раздражения,
охватывавшего его при каждом взгляде на самодовольно ухмылявшегося Роланда.
   В последнее время ему немало досаждала неприязнь Роланда, едва скрываемая
под подчеркнуто учтивыми манерами. Паг, в отличие от Томаса, никогда не  был
особенно дружен с проказливым сквайром, но и  не  враждовал  с  ним.  Роланд
всегда охотно принимал участие в играх маленьких  подмастерьев,  не  чинясь,
получал свои порции ударов и затрещин в кулачных боях и наносил  противникам
увесистые  оплеухи.  Он  следовал  правилам  чести,  исповедуемым  дворовыми
мальчишками, и никогда не щеголял перед ними ни своим  высоким  званием,  ни
нарядным платьем, ни богатством и знатностью отца. Простое, ровное обращение
сквайра со всеми, его заразительная веселость и  добродушный  нрав  снискали
ему любовь и уважение всех мальчишек, не исключая и Пага.  Теперь  же  между
ними день ото дня росла глухая вражда, грозившая рано или поздно привести  к
открытому столкновению.
   Паг не без некоторой опаски ждал этой неизбежной  стычки,  исход  которой
был заранее предрешен, ибо из всех учеников, живших  в  замке  Крайди,  один
лишь Томас без  труда  одерживал  верх  над  умелым,  сильным  и  опытным  в
поединках Роландом. И все же Паг ни за что не согласился  бы  уклониться  от
кулачного боя с Роландом, предоставься ему такая возможность.  Он  устал  от
вынужденного притворства, от необходимости  соблюдать  придворный  этикет  и
невольно подражать надменной любезности сквайра, встречаясь с ним на  людях.
Конец всему этому положила бы лишь хорошая потасовка, каков  бы  ни  был  ее
результат.
   Мельком взглянув на Томаса,  напряженно  замершего  на  стуле  с  высокой
спинкой, Паг ободряюще улыбнулся ему и снова перевел взгляд на Каролину.  Он
с сожалением вспомнил то время, когда мог лишь мечтать о принцессе, денно  и
нощно лелея в душе ее образ. Он замирал от восхищения,  если  ему  случалось
увидеть Каролину в саду или  на  балконе  замка.  Он  любовался  сиянием  ее
голубых глаз, блеском темных локонов в  ярком  свете  полуденного  солнца  и
потом, бывало, по  целым  неделям  думал  об  этих  упоительных  мгновениях,
расцвечивая воспоминания о мимолетных  встречах  яркими,  порой  нескромными
фантазиями.  Теперь  же,  когда  он  мог  ежедневно  говорить  с  Каролиной,
находиться подле нее, о чем он прежде  не  смел  и  помышлять,  мальчишеские
мечты сами собой потускнели, а реальность вместо радости обернулась для него
тяжким испытанием. Ловя на себе ее насмешливый, лукавый взгляд, он  робел  и
стушевывался,  но  Каролина,  если  в  эти  минуты  ей  случалось  впасть  в
капризное, гневливое или проказливое настроение, не спешила  прийти  ему  на
помощь, а напротив,  лишь  увеличивала  владевшее  им  смущение  упреками  и
колкими замечаниями. Робость Пага зачастую принималась  ею  за  неуклюжесть,
если же он против обыкновения начинал вести себя свободно  и  непринужденно,
она готова была обвинить его в  дерзости,  развязности  и  непочтительности.
Даже в те редкие минуты,  когда  во  взоре  принцессы,  обращенном  к  нему,
читалась благосклонность,  Паг  опасался  каким-нибудь  неловким  движением,
неуместным словом или жестом  вызвать  ее  гнев  и  оттого  держался  с  ней
скованно и напряженно.
   Он  вздохнул  и  искоса  взглянул  на  Роланда.  Каким   бы   сложным   и
противоречивым ни было его отношение к Каролине, теперь на смену помыслам  о
ней в душу его закралась ревность. Однако юный  сквайр  больше  не  выглядел
победителем.  С  лица  его  исчезла  былая  веселость.  Он  покусывал  губы,
прислушиваясь к оживленному разговору между Каролиной и  эльфийским  принцем
Калином, сыном Агларанны. Паг мрачно усмехнулся. На вид  принцу  можно  было
дать лет двадцать, но и сама королева выглядела совсем юной девушкой.  Также
и все эльфы, состоявшие в свите, казались юнцами, едва вышедшими из детского
возраста. Исключение составлял один лишь Тэйтар, главный советник Агларанны,
которого можно было принять за ровесника герцога Боуррика.
   Обед закончился. Герцог встал, подав руку Агларанне.
   Придворные удалились в свои покои, тем же, кому надлежало принять участие
в заседании совета, было велено следовать за Боурриком и королевой эльфов.
   В который уже раз Паг и Томас встали  у  дверей  просторного  герцогского
кабинета. Нынче Паг чувствовал себя здесь свободно  и  непринужденно,  Томас
же, напротив, вконец смешался и стоял  ни  жив  ни  мертв.  Пагу  не  стоило
большого труда  догадаться,  что  причиной  этого  обстоятельства  послужило
присутствие в кабинете красавицы королевы. В обеденном зале юный воин  то  и
дело взглядывал на Агларанну, теперь же взор его  устремлялся  куда  угодно,
только не на нее. Пагу показалось, что королева заметила странное  поведение
Томаса. Губы ее тронула едва заметная улыбка, которая тотчас же погасла.
   Двое эльфов, сопровождавших королеву, Калин и Тэйтар, подошли к стоявшему
у окна круглому столу, на котором были  разложены  все  предметы,  найденные
мальчиками  на  затонувшем  корабле,  и  доспехи  цуранийского  воина.   Они
внимательно рассмотрели находки  и  обменялись  сдержанными  замечаниями  на
своем родном языке.
   Герцог объявил о начале совещания, и  эльфы  встали  по  обе  стороны  от
кресла, которое заняла королева Агларанна. Советники уселись  на  стулья  за
большим столом. Паг и Томас остались у дверей.
   - Дорогие гости, - сказал Боуррик, - из моего  послания  вам  известно  о
тревожном происшествии, приключившемся у наших берегов несколько  дней  тому
назад. Вы имели возможность ознакомиться и с вещественными  доказательствами
оного. Если вы сочтете это необходимым, присутствующие здесь мальчики  могут
рассказать о том, чему они стали свидетелями.
   Королева слегка кивнула головой,  и  Тэйтар,  повинуясь  этому  жесту,  с
расстановкой проговорил:
   - Мы хотели бы выслушать обоих мальчиков, ваше сиятельство.
   Боуррик велел  Пагу  и  Томасу  приблизиться  к  столу.  Оба  они  охотно
повиновались. Окинув их проницательным взглядом, Тэйтар спросил:
   - Кто из вас первым увидел этого чужеземца?
   Томас с мольбой взглянул на Пага, и тот поспешно выпалил:
   - Мы оба, сэр. - Не зная толком,  как  следовало  обращаться  к  знатному
эльфу, Паг с тревогой взглянул на советника королевы.
   Тот,  по-видимому,  вполне  удовольствовался  услышанным  и   невозмутимо
продолжал задавать ему вопросы. Паг пересказал ему все, что  помнил,  вплоть
до мельчайших подробностей, которые, успев стереться из его памяти,  теперь,
когда он как бы заново пережил случившееся, вновь обрели былую яркость.
   Тэйтар поблагодарил его за обстоятельный рассказ и повернулся  к  Томасу.
Паг отступил назад и весь обратился в слух. Бедняга Томас без конца сбивался
и бормотал нечто бессвязное. Лицо его покрылось мелкими каплями  пота  и  то
бледнело, то  становилось  багровым.  Королева,  видя  замешательство  юного
воина, ласково улыбнулась ему и ободряюще кивнула, но это привело  Томаса  в
еще большее смущение.
   Отчаявшись добиться от него связного рассказа, Тэйтар  кивком  велел  ему
вернуться на прежнее место.
   Среди деталей, о которых  мальчики  упомянули,  лишь  повинуясь  дотошным
расспросам Тэйтара, были и замеченные ими на уцелевшей части судна  ящики  с
песком для тушения огня и стойки для копий.
   Это послужило лишним доказательством правоты  принца  Аруты,  еще  прежде
предположившего, что корабль был не чем иным, как боевой галерой.
   Тэйтар обменялся взглядом  с  королевой  и  после  недолгого  размышления
мрачно проговорил:
   - Мы никогда не слыхали о корабле подобной конструкции. Мы убеждены,  что
он не мог быть построен и оснащен на Мидкемии. Мы согласны  с  выводами  его
сиятельства герцога и отца Тулли.
   Повинуясь безмолвному приказу матери, слово взял принц Калин:
   -  После  смерти  моего  отца  короля  я  стал   главным   военачальником
Эльвандара. В мои обязанности помимо прочих  входит  и  надзор  за  несением
разведывательной и  пограничной  служб.  Согласно  сообщениям  некоторых  из
разведчиков, в последнее время в обширном лесу к югу от реки Крайди творятся
странные вещи.  Несколько  раз  наши  поисковые  отряды  обнаруживали  следы
пребывания человека в глухих, труднодоступных частях этого леса.  Следы  эти
находили по всей территории от границ Эльвандара  до  Северного  перевала  у
Каменной Горы. Наши разведчики по несколько недель кряду пытались найти этих
незваных пришельцев, но все их усилия оказывались напрасными.
   Таинственные незнакомцы,  вторгшиеся  в  лесные  заросли,  в  отличие  от
случайных путников, порой забредающих в эти места, со всем тщанием старались
скрыть свидетельства своего пребывания там и направление своих  перемещений.
Не случись им  очутиться  на  столь  близком  расстоянии  от  наших  границ,
возможно, мы никогда и не узнали бы об  их  появлении.  Но  никто  не  может
обмануть бдительность эльфов, охраняющих Эльвандар от вторжений чужаков!
   И вот несколько дней тому назад один из  разведчиков  выследил  небольшой
отряд чужеземцев, перебиравшихся через ручей неподалеку  от  нашего  леса  и
направлявшихся к Северному перевалу. Он  преследовал  их  в  течение  многих
часов, пока они не исчезли.
   Мастер Фэннон воскликнул, удивленно вскинув густые брови:
   - Разведчик-эльф потерял след? Впервые слышу о подобном!
   Калин покачал головой:
   - О нет!  Все  обстояло  иначе.  Он  шел  за  ними  по  пятам,  оставаясь
незамеченным, но те исчезли, словно растаяв в воздухе,  посреди  болотистого
участка, заросшего высокой травой.
   Наш разведчик обнаружил последние из оставленных ими следов неподалеку от
поляны, граничившей с болотом.
   - Мне думается, мы теперь знаем,  куда  делись  эти  пришельцы,  -  хмуро
проговорил принц Лиам. Утратив  свой  обычный  веселый  и  добродушный  вид,
старший из принцев внезапно  стал  гораздо  более,  чем  когда-либо  прежде,
походить лицом на герцога.
   Калин задумчиво кивнул и вернулся к рассказу:
   - За четыре дня до того, как нам доставили ваше  послание,  возглавляемый
мною пограничный отряд заметил еще одну группу чужеземцев неподалеку от  тех
мест, где была обнаружена предыдущая. Все десятеро  незваных  гостей,  среди
которых мы заметили блондинов и  брюнетов,  смуглолицых  и  белокожих,  были
приземистыми, мускулистыми и  безбородыми.  Они  пробирались  сквозь  лес  с
величайшей осторожностью. При малейшем шуме все как один  останавливались  и
начинали с тревогой озираться по сторонам. Но им все же не удалось  заметить
нас. Они даже не заподозрили, что их  преследуют.  Чужеземцы  были  одеты  в
яркое платье разных цветов - кто в синее, кто в  желтое,  зеленое,  красное.
Лишь один из них был облачен в аспидно-черный балахон.
   Оружие  их  составляли  мечи,  подобные  этому  -  он  кивнул  в  сторону
маленького стола у окна, - а также более длинные, с гладкими, без  зазубрин,
лезвиями, круглые щиты и  какие-то  странные  короткие  луки  с  несколькими
изгибами.
   Мастер Элгон наклонился вперед и не без гордости проговорил:
   - Оборотные луки! Это, скажу я вам, занятные штуковины! Ими ловко орудуют
кешианские воины.
   Калин развел руками.
   - Кешианцы давно оставили эти края. А прежде, насколько мне  известно,  и
они вооружались обычными луками из тиса и ясеня.
   Элгон взволнованно перебил его:
   - Они откуда-то вызнали секрет изготовления оборотных луков и  делают  их
из дерева и коровьих рогов. Оружие  это  надежно  и  долговечно,  ничего  не
скажешь, но дальность полета стрелы все же меньше, чем у длинного лука, хотя
его небольшой вес и легкость значительно...
   Боуррик  нарочито  громко   откашлялся,   явно   не   желая   выслушивать
разглагольствования  своего  главного  конюха  об  особенностях   вооружения
кешианцев.
   - Будьте любезны, продолжайте, ваше высочество! - негромко проговорил он.
   Элгон побагровел от смущения. Калин, дружески улыбнувшись ему,  продолжил
свой рассказ:
   - Мы преследовали их два дня. С приближением ночи они разбили лагерь,  но
огня не развели. Чужеземцы старались уничтожить все следы своего  пребывания
в лесу. Все объедки и даже нечистоты, извергнутые их телами, они  собрали  в
кожаный мешок, который нес один из воинов. Они  передвигались  с  величайшей
осторожностью, но нам все же не составляло труда следить за ними с  довольно
близкого расстояния, не будучи замеченными. У самого края  леса,  неподалеку
от Северного перевала, они остановились, чтобы сделать какие-то  пометки  на
листе пергамента. Пришельцы поступали подобным образом уже не впервые. Затем
тот из них, кто был одет во все черное, достал из-за пояса какой-то странный
предмет  -  по-видимому,  то  был  магический  амулет  невиданной  силы,   -
пробормотал несколько слов на своем наречии, и все десятеро вмиг исчезли.
   Герцог, оба принца, советники и Паг с Томасом глядели на Калина  в  немом
изумлении. Кулган удрученно покачивал головой.
   Эльфийский принц поспешил добавить:
   - Однако больше всего меня поразило даже не это, а  язык  чужеземцев.  По
тем  немногим  словам,  что  донеслись  до  нашего  слуха  -  ведь  все  они
переговаривались шепотом или вполголоса, - мы смогли  определить,  что  язык
этот даже отдаленно не напоминает ни одно из мидкемийских наречий.
   - Узнав обо всем этом от сына, я не на  шутку  встревожилась,  -  сказала
королева Агларанна.  -  Ведь  судя  по  всему,  чужеземцы  составляли  карту
Западных  земель,  свободно  перемещаясь  по  лесам  и  бол