ь и подскочил высоко в воздух.
   Когда  он  приземлился,  жестяной  зонт  над  печью  слегка   дрогнул   и
протестующе зазвенел.
   Томас тщетно пытался скрыть досаду и разочарование. Он взглянул на Пага с
вымученной улыбкой и понурил голову.
   Кулган направился к двери. Паг заступил ему дорогу и охрипшим от волнения
голосом просипел:
   - Учитель!
   - Что, Паг? - с улыбкой отозвался чародей.
   - А как же Томас?!
   Юный воин еще ниже опустил голову. Ему не на что было рассчитывать,  ведь
он не был ни придворным, ни учеником чародея. И все же он исподлобья  бросил
на Кулгана взгляд, исполненный такой отчаянной мольбы, что  чародей  прыснул
со смеху и затряс головой.
   - Ну что с вами поделаешь? Наверное, будет все же лучше не разлучать вас,
негодники вы этакие! Побьюсь об заклад,  что  врозь  вы  способны  натворить
больше бед, чем вместе. Выше голову, Томас! Я попрошу Фэннона отпустить тебя
с нами.
   Томас издал протяжный боевой клич и хлопнул Пага по плечу.
   - Когда мы отправляемся? - спросил Паг.
   - Через пять дней, - ответил Кулган и подмигнул обоим друзьям. - А может,
и того раньше, если герцог получит ответ от гномов. К Северному перевалу уже
посланы гонцы. Если они сообщат, что перебраться через него  невозможно,  мы
направимся к Южному.
   После ухода чародея мальчики на радостях принялись прыгать,  кружиться  и
кувыркаться по каморке, оглашая башню пронзительными воплями.

Глава 7

ОБЪЯСНЕНИЕ

   Паг торопливо шел по замковому двору.  Принцесса  Каролина  прислала  ему
записку с повелением явиться в сад и ждать там ее прихода. Паг был удивлен и
взволнован, ведь после того памятного разговора она  впервые  удостоила  его
вниманием. Ему хотелось восстановить дружеские отношения с принцессой,  хотя
его чувства к ней не претерпели каких-либо изменений и оставались мучительно
противоречивыми. После разговора с Калином он отважился обратиться со своими
сомнениями к отцу Тулли.
   Священник с готовностью согласился уделить  Пагу  немалую  толику  своего
времени, хотя на нем в те дни лежало бремя многочисленных забот, связанных с
предстоявшим отъездом. Беседа со старым служителем  Асталона  оказалась  как
нельзя более полезна для Пага. После этого разговора  он  почувствовал  себя
намного увереннее и сильнее,  чем  прежде.  Окончательный  вердикт,  который
вынес отец Тулли, гласил: юноше Пагу надлежит перестать беспокоиться о  том,
что  думает  и  чувствует  принцесса,  и  да  будет  отныне  предметом   его
беспокойства и попечения лишь то, что думает и чувствует сам юноша Паг.
   Паг решил неукоснительно следовать совету мудрого старца.
   Он теперь совершенно точно знал, что скажет Каролине, если она  заговорит
о <доверии> и <понимании> между ними.
   Впервые за последние месяцы он понял, в каком  направлении  ему  надлежит
двигаться, и уверился в правильности избранного пути,  куда  бы  в  конечном
итоге тот ни привел его.
   Подойдя к ступеням, которые вели в сад, он легко взбежал по ним и толкнул
калитку. Каково же было его  удивление,  когда  вместо  Каролины  со  скамьи
поднялся и двинулся к  нему  навстречу  не  кто  иной,  как  сквайр  Роланд!
Понимающе кивнув, тот с ледяной улыбкой процедил:
   - Добрый день, Паг.
   - Здравствуй, Роланд, - невозмутимо  ответил  Паг  и  стал  озираться  по
сторонам.
   - Ждешь кого-нибудь? - с плохо скрытой угрозой осведомился сквайр. Он как
бы невзначай сжал ладонью эфес своего короткого меча.  Одежда  Роланда,  как
всегда, отличалась щеголеватой пышностью. Кроме зеленого камзола,  расшитого
золотыми узорами, и белоснежной  рубахи  с  плоеным  воротом,  на  нем  были
коричневые облегающие рейтузы и высокие мягкие сапоги для верховой езды.
   -  По  правде  говоря,  я  рассчитывал  встретить  здесь  ее   высочество
принцессу, - с деланным спокойствием ответил Паг.
   Роланд прикинулся изумленным:
   - Принцессу?! Скажите на милость! Правда, леди Глайнис обронила несколько
слов о какой-то записке, но я не поверил ей.
   Ведь принцесса в последние дни и слышать о тебе не желала!
   Несмотря  на  сочувствие,  испытываемое  Пагом  к  Роланду,  без   памяти
влюбленному  в  принцессу,  он  не  смог  сдержать  раздражения,  вызванного
бесцеремонным тоном и дерзкими, вызывающими словами соперника.  Роланд  явно
напрашивался на ссору.
   - Позволь мне сказать тебе кое-что как сквайр сквайру, Роланд: что бы  ни
происходило между мной и Каролиной, это не твоего ума дело. Ясно?
   Лицо Роланда передернулось от злости. Он подошел  вплотную  к  Пагу  и  с
ненавистью взглянул на него сверху вниз.
   - Ничего подобного! - прошипел он. - Все, что касается Каролины - как раз
таки моего ума дело! Попробуй только причинить ей хоть малейшее зло, и тогда
я...
   - Да что ты несешь! - возмутился Паг и поторопился рассеять  заблуждение,
в котором пребывал его собеседник:
   - Ведь в данном случае зло исходит от нее самой! Она намеренно сталкивает
нас друг с другом, чтобы  мы  с  тобой  передрались  и  перегрызлись,  точно
дворовые псы, ей на потеху! Я не удивлюсь, если Каролина теперь...
   Внезапно Паг почувствовал, что земля  позади  него  вздыбилась  и,  резко
двинувшись вверх, пребольно ударила его по незащищенному затылку. Перед  его
изумленным взором поплыли, все увеличиваясь, огненные круги, в ушах раздался
оглушительный звон. Лишь несколько мгновений спустя он понял, что это Роланд
сильным ударом сбил его с ног. Паг тряхнул  головой,  и  зрение  его  обрело
былую ясность. Он увидел Роланда,  возвышавшегося  над  ним  в  воинственной
позе, с крепко сжатыми кулаками. Тот с ненавистью взглянул  на  поверженного
противника и сквозь зубы процедил:
   - Если ты скажешь о принцессе еще хоть одно худое слово, берегись!  Я  из
тебя дух вышибу!
   Паг почувствовал прилив небывалой ярости, которая клокотала  в  нем,  ища
выхода. Он  медленно,  не  спуская  глаз  с  Роланда,  поднялся  на  ноги  и
выпрямился во весь свой небольшой рост. У него теперь и мысли не было о том,
чтобы поговорить с Роландом по  душам.  Задиристый  сквайр  лишил  их  обоих
возможности прибегнуть к этому достойному выходу из создавшейся ситуации.
   Теперь им оставалось лишь одно - драться. Паг зло усмехнулся и  бросил  в
лицо Роланду:
   - Ты целых два года волочился за ней без всякого успеха.
   Разве этого мало, чтобы понять: ты ей не нужен?!
   Роланд с шумом втянул ноздрями воздух и набросился на Пага.
   Оба придворных покатились по земле и принялись что было сил  тузить  друг
друга.  Впрочем,  эти  удары  не  причиняли   ни   одному   из   противников
сколько-нибудь значительной боли. Кулак Роланда обрушивался, в основном,  на
грудь, плечи и руки Пага. Тот изловчился и ухватил старшего сквайра за  шею,
на короткий миг парализовав его движения. Но замешательство Роланда  длилось
недолго. С хриплым проклятием он уперся коленом в живот Пага и отшвырнул его
от себя. Тот вскочил на ноги, а следом за ним поднялся  с  земли  и  Роланд.
Юноши, слегка согнув спины и выставив вперед руки, не мигая уставились  друг
на друга. Ярость на лице Роланда сменилась холодной, расчетливой злобой.  Он
легким,  пружинистым  шажком  сократил  расстояние  между  собой  и   Пагом,
одновременно выставив вперед правую руку, сжатую в кулак и согнутую в локте,
и прикрывая кулаком левой свою грудь и живот. У Пага не  было  ни  малейшего
опыта в поединках, именуемых  кулачными  боями,  хотя  он  не  раз  наблюдал
подобные сражения, разыгрываемые во дворе  замка  бродячими  циркачами.  Ему
было хорошо известно, что сквайр Роланд знаком с этим искусством  отнюдь  не
понаслышке.
   Паг решил опередить опасного противника и ударил  правой  рукой,  метя  в
голову Роланда, но тот отпрыгнул назад, и Паг,  чтобы  удержать  равновесие,
завертелся  на  одном  месте.  Стоило  ему  остановиться,  и  Роланд  хорошо
рассчитанным  ударом  левой  едва  не  раздробил  ему  скулу.  Голова   Пага
откинулась  назад,  он  пошатнулся,  и  это  спасло  его  щеку   от   нового
болезненного соприкосновения с кулаком взбешенного сквайра.
   Отступив назад, Паг заслонил лицо  сжатыми  в  кулаки  руками  и  тряхнул
головой, чтобы разогнать разноцветные круги и  огненные  точки,  затмевавшие
его  взор.  Он  едва  успел  увернуться  от  следующего  удара  Роланда   и,
воспользовавшись преимуществом своей позиции, ударил того  плечом  в  живот.
Роланд опрокинулся навзничь,  и  Паг  обрушился  на  него  сверху,  стараясь
прижать к земле руки противника. Но,  более  сильный,  Роланд  сумел  быстро
высвободить одну руку, согнул ее  и  резко  выбросил  вверх.  Острый  локоть
сквайра ткнулся Пагу в висок. Ученик чародея тяжело рухнул на землю.
   Едва лишь силы вернулись к нему, он поднялся на ноги, но  очередной  удар
по лицу ослепил и оглушил его. Весь мир вдруг взорвался  мучительной  болью,
на  фоне  которой  все  новые  и  новые  атаки  Роланда,  его  умелые  удары
воспринимались   Пагом   как   нечто   отдаленное,   не   имевшее   к   нему
непосредственного отношения. Но внезапно в  какой-то  части  его  угасавшего
сознания  стали  помимо  его  воли  свершаться  процессы,  которыми  он  мог
управлять лишь отчасти, поскольку сам неведомо как подпал под их власть. Как
и во время столкновения с троллями,  перед  его  мысленным  взором  внезапно
возникли  яркие,  багрово-красные  буквы,  сложившиеся  в   знакомые   слова
волшебного заклинания, и он стал мысленно повторять эти слова, направляя  их
действие на опасного противника, готового умертвить его.
   Он перестал быть сквайром Пагом, учеником чародея Кулгана,  превратившись
в какое-то низшее, примитивное существо, не способное рассуждать, взвешивать
свои  поступки  и  предвидеть  их  последствия.  Им  владел  лишь   инстинкт
самосохранения, который повелевал убить лютого врага, чтобы самому  остаться
в живых.
   Но внезапно к отчаянному желанию выжить любой ценой  примешалось  чувство
тревоги. Оно нарастало с неудержимой силой  и  вскоре  заслонило  собой  его
слепую ненависть к беспощадному противнику. Месяцы учения не  прошли  даром.
Паг на мгновение  увидел  перед  собой  лицо  своего  мастера,  услышал  его
хрипловатый голос, предостерегавший:
   - Ни в коем случае не злоупотребляй дарованной тебе силой!
   Паг глубоко вздохнул и медленно, с усилием открыл глаза.
   Сквозь багровую завесу, расцвеченную  золотистыми  искрами,  Паг  не  без
труда  разглядел  Роланда,  который  все  это  время   находился   всего   в
каком-нибудь ярде от него. Глаза сквайра  вылезли  из  орбит,  он  склонился
почти до земли, силясь расцепить невидимые пальцы, сжимавшие его горло.  При
виде этой странной картины сознание Пага прояснилось.  Он  мгновенно  понял,
что произошло с Роландом и какой опасности  тот  подвергался  по  его  вине.
Подбежав к нему, Паг схватил его за запястья.
   - Перестань, Роланд! Все это тебе только мерещится! На самом  деле  ничьи
руки не душат тебя, кроме твоих собственных!
   Однако Роланд явно не видел и не слышал Пага. Он  погибал  от  удушья,  и
минуты его жизни были сочтены.  Отчаяние  придало  Пагу  сил.  Он  с  трудом
расцепил судорожно сведенные пальцы сквайра, отвел  его  руки  в  стороны  и
ударил по багровому, со вздувшимися жилами лицу. Роланд  закашлялся,  мотнул
головой и стал хрипло, с жадностью хватать ртом воздух.
   Сочувственно взглянув на него, Паг пробормотал:
   - Вот видишь, все это тебе только казалось. Ты едва не задохнулся.
   Роланд все еще не пришел в себя после  испытанного  потрясения.  Приложив
ладонь к горлу, он с ужасом взглянул на Пага  и  отпрянул  в  сторону.  Едва
очутившись на безопасном расстоянии, он попытался дрожащей рукой вытянуть из
ножен свой меч. Паг приблизился к нему и помотал головой:
   - Не делай этого.
   Роланд взглянул ему в глаза и понял, что у него и в самом деле больше  не
было причин страшиться ученика чародея.  Он  молча  кивнул  и  опустился  на
землю. Теперь это был уже не прежний задира и озорник Роланд. Что-то  внутри
него надломилось.
   Оборванный, вывалявшийся в грязи, усталый и растерянный, он стал походить
на дворового мальчишку, получившего первую в своей жизни взбучку.  На  глаза
его навернулись слезы.
   - Боже, как тяжело! - выдохнул он.
   Паг примостился на земле рядом  с  ним  и  сочувственно  взглянул  в  его
красивое молодое лицо, искаженное страданием.
   - Бедняга! Ты подпал под власть чар куда более сильных, чем те,  которыми
управляет мой учитель, а порой и я!
   Роланд с опаской взглянул на Пага, затем лицо его вновь приняло  скорбное
выражение, и по щеке сквайра скатилась слеза.
   Плечи его поникли, и он кивнул, не в силах вымолвить ни слова.
   Несколько мгновений он боролся с подступавшими слезами, но наконец к нему
вернулось былое умение владеть собой. Он  глубоко  вздохнул,  вытер  ладонью
щеки и, глядя прямо в глаза Пагу, спросил:
   - А ты?
   Паг растянулся на  земле,  чувствуя,  как  к  нему  возвращаются  силы  и
уверенность в себе.
   - Я... я не знаю. Честное слово, не знаю, Роланд. Не могу понять ни себя,
ни тем более ее. Порой я ни о ком другом и думать не могу,  но  бывает,  что
мне хочется убежать от нее на край света.
   Роланд покачал головой:
   - А вот я - совсем другое дело. Я  безраздельно  нахожусь  в  ее  власти.
Когда она рядом, у меня словно мозги отшибает.
   Совсем перестаю соображать, что к чему!
   Паг хмыкнул. Роланд искоса взглянул на него и тоже усмехнулся.
   - Не сердись, - пробормотал Паг, - но твои слова почему-то показались мне
ужасно забавными. Я подумал, что сегодня ты решил  в  отместку  за  все  это
вышибить мозги мне! - Роланд кивнул, и  оба  сквайра  громко  расхохотались.
Через некоторое время Паг стал икать от смеха.  Они  с  Роландом  сидели  на
земле, держась за животы, и по щекам их струились слезы.
   Роланд первым пришел в себя. Он уперся ладонями в землю и шумно вздохнул,
покачивая головой.
   - Ну и отшибли же мы друг другу мозги!  -  сказал  Паг,  и  обоими  снова
овладел приступ веселья.
   - Вот это мило! - раздалось позади них. Паг и Роланд разом  обернулись  и
увидели стоявшую на дорожке Каролину и двух молоденьких фрейлин, державшихся
на некотором отдалении от нее.
   Мальчики умолкли  и  смущенно  переглянулись.  Каролина  с  презрительной
гримаской оглядела их и процедила:
   - Что ж, раз вы так довольны обществом друг друга, не буду вам мешать.
   Роланд скосил глаза на Пага. Вид у него при этом был хотя и  растерянный,
но вместе с тем настолько плутоватый, что Паг вновь зашелся смехом, а  через
мгновение к нему присоединился и Роланд.  Паг  откинулся  на  спину,  Роланд
вытянул вперед ноги и обхватил голову руками.  Лицо  Каролины  зарделось  от
гнева, и голосом, исполненным холодной ярости, она бросила им:
   - Прошу извинить меня!
   Принцесса и фрейлины поспешно удалились. Прежде чем за ними  захлопнулась
дверь замка, Каролина с негодованием воскликнула:
   - Мальчишки!
   Смех Пага и Роланда оборвался так же неожиданно, как  и  начался.  Роланд
первым встал с земли и протянул руку Пагу. Паг с усилием поднялся и взглянул
в глаза сквайра. Тот потупился и глухо проговорил:
   - Прости меня, Паг! Я виноват, что затеял эту ссору. - Внезапно голос его
зазвенел, глаза подернулись дымкой. - Но постарайся понять меня. Я ночей  не
сплю, думая о ней. Я с такой надеждой ожидаю каждой встречи с ней! Но с  тех
пор, как ты спас ее от троллей, она только о тебе и говорит! -  Дотронувшись
до шеи, он повел головой из стороны в сторону, и в глазах его снова мелькнул
страх. - Подумать, я до того рассвирепел, что готов был убить тебя, а вместо
этого сам чуть не погиб!
   Паг искоса взглянул на дверь, которая вела из сада в замок и  за  которой
только что исчезла принцесса, и согласно кивнул:
   - Я тоже виноват перед тобой, Роланд. Я не вполне владел собой  и  потому
прибег к приему, которым мне не следовало пользоваться. Счастье еще, что мне
удалось вовремя остановиться. Ведь я вспомнил и мысленно повторил текст того
заклинания, которое помогло мне разделаться с троллями.
   - Судьбу которых я чуть было не разделил! - подхватил Роланд, с невольным
почтением взглянув на низкорослого Пага.
   - Мне не следовало прибегать к этому опасному оружию! - горячо воскликнул
Паг. - Тем более, направлять его против тебя!
   Роланд с минуту глядел в его лицо, затем печально усмехнулся:
   - Только теперь я понял, как все обстояло на самом деле. Я поступил очень
скверно, а ты был прав: она и в самом деле  решила  натравить  нас  друг  на
друга. Я вел себя, как последний дурак. И принцесса  совершенно  права,  что
предпочла тебя.
   Паг покачал головой:
   - Поверь, Роланд, то, что так вышло, порой больше огорчает и бесит  меня,
чем радует.
   Роланд понимающе улыбнулся:
   - Мне ясно одно - Каролина упряма и своевольна. Ее мало волнует  то,  что
чувствуем мы с тобой.
   Паг пожал плечами:
   - И все же, что мне-то делать, хотел бы я знать!
   Роланд сперва удивленно вскинул брови, затем от души рассмеялся:
   - Нашел кого спросить! Я же ведь только и делаю, что пляшу под ее  дудку.
Мое суждение в  любом  случае  окажется  пристрастным.  И  все  же,  знаешь,
говорят, девичье сердце переменчиво. Я не стану больше злиться  на  тебя  за
то, что она к тебе неравнодушна, но... - Он испытующе взглянул на Пага:
   - Но ведь и ты не  станешь  возражать,  если  я  буду  с  надеждой  ждать
перемены?
   - Разумеется нет! - заверил его Паг. - Знаешь, честно говоря, мне было бы
гораздо легче - не лучше, а именно легче, если бы Каролина  не  обращала  на
меня никакого внимания. Я просто не знаю, что и думать обо  всем  этом.  Мне
еще предстоят долгие годы ученичества. Когда-нибудь я должен буду  управлять
имением, которое пожаловал мне герцог. А теперь еще нелегкая принесла к  нам
этих цурани. Тут поневоле голова пойдет кругом!
   Роланд сочувственно улыбнулся Пагу и положил руку ему на плечо.
   - А я и  позабыл,  что  ты  одновременно  ученик  и  придворный.  В  этом
отношении мое положение гораздо яснее. Тебе, конечно же, приходится нелегко.
Зато ты можешь сам принимать решения и отвечать за  них.  А  моя  судьба  во
многом была решена еще до  того,  как  я  появился  на  свет.  -  Он  лукаво
улыбнулся и предложил:
   - Послушай, а не выпить ли нам в знак окончания вражды по кружке  доброго
эля?
   - Я-то не против,  -  улыбнулся  Паг,  -  но  боюсь,  у  Мегара  найдутся
возражения на этот счет.
   Роланд заговорщически подмигнул ему и приложил палец к губам:
   - А Мегар тут вовсе ни при чем. Я знаю  одну  лазейку  в  винный  погреб.
Пойдем, я тебе ее покажу. Там мы и выпьем по паре кружек  за  здоровье  друг
друга!
   Роланд направился было к выходу из сада, но Паг остановил его, потянув за
рукав.
   - Постой, Роланд.  Я  хотел  тебе  сказать...  Мне  жаль,  что  мы  нынче
сцепились...
   Роланд усмехнулся и закивал головой:
   - Мне тоже, Паг! - Он протянул руку. - Мир?
   Паг обеими руками стиснул ладонь сквайра.
   - Мир!
   Роланд и Паг вышли из сада и направились в глубину хозяйственного  двора.
Но  стоило  им  свернуть  за  угол  замка,  как  глазам   их   представилось
душераздирающее зрелище: бедняга Томас, обливаясь потом, маршировал в полном
воинском снаряжении от дверей казармы до бокового выхода из замка и обратно.
   Он был облачен в подкольчужник и  слегка  поржавевшую  кольчугу,  которая
была ему велика, на голове его красовался  шлем,  на  ногах  поверх  кожаных
сапог - металлические Паголенники. В одной руке Томас держал большой круглый
щит, в другой - тяжелое копье двенадцати футов длиной,  увенчанное  железным
наконечником. Вид у бедняги был столь нелепый и комичный, что  сквайры,  при
всем сочувствии к нему, не удержались от улыбок. Томас, стараясь не выронить
копье, невольно кренился влево. При поворотах его слегка заносило, и,  чтобы
не свалиться наземь, он вынужден был притопывать ногой и отталкиваться ею от
земли.
   За этой экзекуцией наблюдал сержант замкового гарнизон