тся?
   Томас вытер губы тыльной стороной ладони и пожал плечами:
   - Отчего же? Наша принцесса Каролина на диво хороша собой.
   Но я знаю свое место и потому присмотрел для себя кое-кого попроще.
   - Кто же это? - резко выпрямившись, с любопытством спросил Паг.
   - Не скажу! - Томас помотал головой. На губах  его  появилась  плутоватая
улыбка.
   - А я и без тебя знаю! - самодовольно ухмыльнулся Паг. - Это ведь  Неала,
правда?
   От удивления глаза Томаса едва не вылезли из орбит:
   - Как ты узнал об этом?!
   Паг напустил на себя таинственно-непроницаемый вид.
   - Мало что может укрыться от нас, чародеев!
   - Тоже мне чародей! - фыркнул Томас.  -  В  таком  случае,  я  -  капитан
королевской гвардии! Скажи-ка  лучше  правду,  как  ты  догадался,  что  мне
нравится Неала?
   Паг расхохотался.
   - Это было нетрудно, уверяю тебя! Ведь всякий  раз,  как  она  появляется
поблизости, ты запахиваешься в свой воинский плащ и пыжишься, как бантамский
петух!
   Томас не на шутку встревожился. Щеки его залил румянец смущения.
   - Паг, а как по-твоему, сама она догадывается?
   - Конечно нет, - с притворным сочувствием ответил Паг  и  хитро  прищурил
глаза. - Но только в том случае, если она ослепла и оглохла  и  если  другие
девчонки не подсказали ей раз по сто каждая, что ты в нее влюблен!
   - Что же она подумает обо мне? - спросил вконец растерявшийся Томас.
   - Кто может знать, о чем думают эти девчонки, что им по  душе,  а  что  -
нет? Но я почти уверен, что Неалу радует твое внимание.
   Томас посмотрел себе под ноги и неожиданно спросил:
   - Ты когда-нибудь задумывался о женитьбе?
   Паг беспомощно заморгал,  словно  сова,  внезапно  очутившаяся  на  ярком
свету.
   - Я... мне подобное и в голову не приходило. К тому же, я не уверен,  что
чародеи вообще обзаводятся семьями. Думаю, им это возбраняется.
   - Воинам тоже, - кивнул Томас. - Мастер Фэннон говорит, что солдат, стоит
ему жениться, становится менее усердным в своем ремесле.
   - Но похоже, это не относится к сержанту Гардану и многим  другим  воинам
Крайди, - возразил Паг.
   Томас пожал плечами, всем  своим  видом  давая  понять,  что  исключения,
упомянутые Пагом, лишь подтверждают незыблемость правила, втолкованного  ему
мастером Фэнноном.
   - Иногда я стараюсь представить себе, каково это - иметь семью.
   - Так ведь она у тебя есть! Это я лишен родителей и кого-либо из близких!
   - Но я имею в виду жену, осел ты этакий! И детей, если уж на то пошло,  а
вовсе не своих родителей!
   Паг развел руками. Предмет разговора явно занимал его гораздо меньше, чем
рослого,  широкоплечего  Томаса,  казавшегося  гораздо  старше  своих   лет.
Помолчав немного, он нехотя процедил:
   - Наверное, мы оба когда-нибудь женимся и обзаведемся детьми, если только
нам с тобой суждена подобная участь.
   Томас задумчиво взглянул на младшего товарища. Слова  Пага  не  разрешили
его тревог и сомнений.
   - Я порой представляю себе маленькую комнатку в замке и...
   - Он тряхнул головой. - Но не могу представить,  кто  будет  моей  женой.
Боюсь, во всем этом есть какая-то странность.
   - Странность?
   - Что-то, чего я не в силах понять. Не знаю, как тебе это объяснить...
   - Ну, если уж ты не знаешь, -  усмехнулся  Наг,  -  то  мне  и  вовсе  не
догадаться, что в твоих мыслях и мечтах кажется тебе странным.
   - Ведь мы с тобой друзья, Паг?  -  спросил  Томас,  внезапно  меняя  тему
разговора.
   - Ну разумеется, - не скрывая своего удивления, кивнул Паг.
   - Ты - мой названый брат. Твои родители всегда относились ко  мне  как  к
сыну. Но почему, во имя самого Неба, ты спрашиваешь об этом?!
   Томас вздохнул и обхватил руками плечи:
   - Сам не знаю. Пожалуй, дело в том, что порой мне  кажется,  будто  скоро
всему этому настанет конец. Ты станешь чародеем,  будешь  путешествовать  по
миру, встречаясь с магами и колдунами из дальних стран. А  я,  как  и  любой
другой воин, буду выполнять приказы своего господина.  Наверное,  я  за  всю
свою  жизнь  увижу  лишь  часть  нашего  Королевства,  да  и  то  если   мне
посчастливится попасть в число гвардейцев герцога.
   Пага не на шутку встревожили не столько слова Томаса, сколько тон,  каким
они были произнесены. Он не знал,  чем  вызвана  эта  перемена,  отчего  его
веселый,  беззаботный,  улыбчивый  друг  внезапно  сделался  столь   мрачным
философом.
   - Брось, Томас! - стараясь обратить все в шутку, воскликнул он. -  Смотри
веселей, а то ведь можно подумать, что не я, а ты нынче получил  взбучку  от
Рульфа! И знай, что мы навсегда, до конца наших дней останемся друзьями, что
бы нас ни разделяло!
   - Надеюсь, что твои слова сбудутся! - улыбнулся Томас.
   Мальчики умолкли. Они сидели вплотную друг к ДРУГУ на  ступенях  крыльца,
наслаждаясь вечерней прохладой, и разглядывали яркие звезды, усеявшие  небо.
Сквозь решетку замковых ворот им были видны редкие огни засыпавшего города.
   На следующее утро, увидев свое отражение в умывальном тазу, Паг  отпрянул
от табурета и в ужасе замахал  руками.  Вместо  левого  глаза  на  лице  его
красовался  огромный  фиолетовый  синяк,  да  и  правый  был   открыт   лишь
наполовину, лоб и  щеки  испещряли  ссадины  и  кровоподтеки.  При  малейшей
попытке пошевелить челюстью острая боль пронзала его голову и  шею.  Фантус,
удобно устроившийся на постели  мальчика,  равнодушно  взглянул  на  него  и
зевнул во всю ширь своей огромной красно-черной  пасти.  Его  красные  глаза
мерцали в лучах занимавшегося рассвета.
   Дверь распахнулась, и в комнату вошел Кулган, облаченный  в  ярко-зеленый
балахон из блестящей парчи. Оглядев своего  ученика  с  головы  до  ног,  он
уселся на  постель  и  почесал  выпуклые  надбровные  дуги  Фантуса.  Дракон
умиротворенно заурчал.
   - Вижу, вчера ты не терял времени даром, Паг,  -  усмехнулся  чародей.  -
Нашел-таки занятие себе по душе, а?
   - Мне пришлось подраться с одним мальчишкой, сэр.
   - Что ж, драки - это, к сожалению, удел не одних лишь мальчишек. Взрослые
мужи тоже участвуют в них, но на гораздо более  серьезном  уровне.  Надеюсь,
однако, что твой противник выглядит нынче по крайней мере  так  же  скверно,
как ты сам. Ведь ты не отказал себе в удовольствии дать ему сдачи?
   - Вы смеетесь надо мной, сэр.
   - Не без этого, Паг. Но я вовсе не осуждаю тебя. В молодости и я  получил
свою долю синяков и ссадин,  уж  ты  поверь  мне.  Однако  учти,  что  время
мальчишеских потасовок для тебя миновало, дружок!  Тебе  надлежит  посвятить
свои силы более достойным занятиям.
   - Я  согласен  с  вами,  мастер,  но  все  последние  месяцы  я  был  так
разочарован в себе, так недоволен  собой,  а  тут  еще  этот  грубиян  Рульф
попрекнул меня моим сиротством, вот я и не сдержался.
   - То, что ты признаешь свою не правоту, - весьма обнадеживающий  знак,  -
улыбнулся Кулган. - Другие на твоем месте стали бы  сваливать  всю  вину  на
противника и выгораживать себя.
   Паг переставил умывальный таз  на  низкий  столик,  придвинул  табурет  к
кровати и уселся  на  него.  Он  догадался,  что  Кулган  пришел  продолжить
вчерашний разговор. Чародей извлек из недр балахона свою трубку  и  принялся
неторопливо набивать ее табаком.
   - Паг, боюсь, что до настоящего момента  я  следовал  неверным  путем  во
всем, что касается твоего обучения. - Он поискал глазами щепку, чтобы сунуть
ее в жерло маленькой печки и раскурить трубку, но не найдя  на  столе  и  на
полу ни одной, даже самой тонюсенькой лучинки,  досадливо  крякнул,  сдвинул
брови  к  переносице  и  на  мгновение  умолк.  Вскоре  над   кончиком   его
указательного пальца появился маленький язычок пламени. Кулган поднес  палец
к трубке, сладко затянулся и тряхнул рукой, гася огонь. Комната  наполнилась
клубами дыма. - Весьма полезное уменье, если куришь трубку, - удовлетворенно
пробормотал он.
   - Я отдал бы все на свете, чтобы суметь повторить это, - вздохнул Паг.
   - Как я уже сказал, я, похоже, ступил на неверный путь и увлек  за  собой
тебя, дружок. Возможно, нам  следует  отнестись  к  твоему  обучению  иначе,
взглянуть на эту проблему с другой точки зрения.
   - Что вы имеете в виду, учитель?
   - Паг, первые маги и чародеи в начале времен не имели учителей. Они  сами
создавали  принципы  магического  искусства,  которые  мы  ныне   постигаем.
Некоторые из наиболее распространенных умений - скажем, предсказание перемен
погоды или поиск подземных  вод  с  помощью  посоха  -  возникли  в  далекой
древности. И вот я подумал, что мне, пожалуй, стоит предоставить тебя самому
себе. Изучай все, что тебе заблагорассудится с помощью моих книг и  свитков.
Продолжай постигать искусство писца под руководством нашего  доброго  Тулли.
Но я не стану давать тебе уроков - по крайней мере,  в  ближайшие  несколько
месяцев. Возможно, это принесет тебе пользу. Разумеется, я по-прежнему готов
отвечать на все  твои  вопросы.  Но  заниматься  ты  будешь  самостоятельно.
Согласен?
   - Неужто я совсем безнадежен, учитель? - упавшим голосом осведомился Паг.
   - Ничего подобного! - возразил Кулган и с улыбкой  потрепал  мальчика  по
плечу. - Многие из искусных магов испытывали серьезные  трудности  в  начале
обучения ремеслу, что не помешало им  впоследствии  стать  мастерами  своего
дела. Не падай духом, дружок! Пусть тебя  не  обескураживают  неутешительные
результаты первых месяцев ученичества, ведь оно продлится еще долгих  девять
лет! Кстати, ты хотел бы научиться ездить верхом?
   Этот неожиданный вопрос застал Пага врасплох. Он с сомнением взглянул  на
Кулгана, заподозрив мастера  в  намерении  подшутить  над  ним.  Но  чародей
смотрел на него серьезно, без улыбки и явно ожидал ответа.
   - О, еще бы! Я столько раз мечтал об этом!
   - Герцог решил, что  принцессе  нужен  грум,  который  время  от  времени
сопровождал бы ее высочество во время верховых прогулок. Оба принца  слишком
заняты и не могут взять на себя еще и эту обязанность. - Кулган вздохнул.  -
Твое происхождение слишком низко, чтобы ваше с принцессой уединение могло ее
скомпрометировать. - Он смягчил свои слова ласковой  улыбкой.  -И  в  то  же
время ты куда более воспитан и  благообразен,  чем  ученики  нашего  мастера
конюшего, поэтому выбор его сиятельства пал на тебя.
   Голова Пага пошла кругом. Мог ли он мечтать о такой удаче?
   Он не только научится ездить верхом, как высокородный юноша, но и получит
возможность видеться с принцессой наедине и даже говорить с ней!
   - Когда мне будет дозволено начать занятия?
   - Сегодня. Сейчас же. Ведь время утренней молитвы уже прошло.
   В первый день  недели  благочестивые  прихожане,  как  правило,  посещали
утренние службы в замковой часовне или в городском храме.  Оставшаяся  часть
дня посвящалась  отдыху.  Челядь  замка  по  очереди  выполняла  лишь  самые
необходимые работы по обслуживанию герцогского  семейства  и  придворных.  У
взрослых, в отличие от детей и подростков, отдыхавших еще и  в  шестой  день
недели, был лишь один выходной, и они весьма дорожили им.
   - Ступай на конюшню,  дружок.  Заниматься  с  тобой  будет  мастер  Элгон
собственной персоной. Герцог уже переговорил с ним об этом.
   Не говоря ни слова, Паг выбежал из каморки, спустился вниз по лестнице и,
миновав кухню, стремглав бросился к конюшне.

Глава 4

НАПАДЕНИЕ

   Паг ехал  молча.  Его  лошадь  мелкой,  ленивой  трусцой  семенила  вдоль
обрывистого берега моря.
   Воздух  был  напоен  благоуханием  луговых  цветов,  росших  по  обочинам
тропинки. Далеко на востоке виднелась  кромка  густого  леса.  День  выдался
жаркий, и над морем колыхалось легкое, прозрачное марево. Белогрудые  чайки,
пронзительно крича, носились над волнами, то и дело камнем бросаясь  к  воде
за добычей. По небу плыли пышные белые облака.
   Пристально  разглядывая  стройную,  прямую  спину  принцессы,  ехавшей  в
нескольких шагах впереди него на белоснежной кобыле, Паг  вспоминал  события
минувшего утра. Ему пришлось битых два часа ожидать на конюшне появления  ее
высочества. Она вышла из  замка  в  сопровождении  отца,  и  герцог  Боуррик
принялся подробно перечислять Пагу его обязанности  грума  и  несколько  раз
напомнил об ответственности,  сопряженной  с  этим  званием.  Паг  терпеливо
выслушал его, хотя герцог почти дословно повторил все  то,  что  втолковывал
ему мастер Элгон накануне вечером. Старший конюший целую  неделю  учил  Пага
верховой езде и наконец решил, что отныне он  вполне  способен  сопровождать
принцессу в ее прогулках.
   Паг проследовал за Каролиной к замковым  воротам.  Решетка  поднялась,  и
всадники выехали на дорогу, которая вела к  берегу  моря.  Паг  все  не  мог
нарадоваться свалившемуся на него счастью.
   Он пребывал в прекрасном расположении духа, хотя всю минувшую ночь провел
без сна, а проснувшись, не смог притронуться к завтраку.

***

   Теперь же восторг,  которому  он  предавался  в  течение  всей  прошедшей
недели, уступил место досаде и глухому раздражению.
   Принцесса решительно отвергла все его попытки завязать вежливый разговор.
Она лишь отдавала ему краткие приказания, после чего  замыкалась  в  упорном
молчании. Тон ее был сух и резок, она вела себя с  ним  бесцеремонно,  почти
грубо и к немалой досаде Пата упорно избегала называть его по имени, заменяя
его словом <мальчишка>. Она нисколько не походила сейчас на благовоспитанную
высокородную  леди,  каковой  ее  привыкли  считать  все  обитатели   замка.
Оставшись наедине с  Пагом,  Каролина  уподобилась  капризной,  избалованной
девчонке, явно задавшейся целью вывести своего спутника из терпения.
   Для прогулки Пагу оседлали старую рабочую лошадь.  Похлопав  ее  по  шее,
мастер Элгон со смехом провозгласил:
   - По всаднику и конь!
   Паг чувствовал себя довольно неловко, взгромоздившись на  эту  неказистую
клячу. Лошадь оказалась смирной и добродушной.
   Она двигалась  вперед  с  упорной  медлительностью  существа,  привыкшего
больше всего на свете ценить покой и досуг,  и  нетерпеливому  всаднику  при
всем его старании не удавалось заставить ее перейти с шага  даже  на  легкую
рысь.
   Паг надел нынче свой самый красивый ярко-красный камзол и серые штаны. Он
приберегал этот наряд, подаренный  ему  Кулганом,  для  особо  торжественных
случаев, но рядом с принцессой он тем  не  менее  выглядел  одетым  бедно  и
жалко: скромное желтое платье для верховой езды,  рукава  и  подол  которого
были оторочены черными кружевами, и желтая с черным шляпка, составлявшие  ее
одеяние, поражали изысканностью сочетания  цветов  и  благородной  простотой
покроя. Каролина, хотя она сидела в седле боком, по-дамски, была,  казалось,
создана для верховой езды. От завистливого взгляда Пага не ускользнуло,  как
прямо и уверенно держится она верхом на своей стройной, резвой  кобыле.  Сам
же он чувствовал себя по сравнению с  ней  неуклюжим  деревенским  увальнем,
шутки ради взгромоздившимся на рабочую клячу, вместо того чтобы брести вслед
за ней по полю, навалившись на плуг. В добавление к неказистой  внешности  и
возмутительной   медлительности   кобыла   эта   имела   скверную   привычку
останавливаться каждые несколько шагов, чтобы пощипать травы  или  обглодать
верхушки ближайших кустов. В подобных случаях, чтобы заставить ее сдвинуться
с места, Пагу приходилось  колотить  клячу  пятками  по  бокам.  Лошадь,  на
которой  ехала  Каролина,  была  великолепно  вышколена   и   беспрекословно
повиновалась своей  всаднице.  Принцесса  стремительно  и  уверенно  мчалась
вперед,  не  обращая  ни  малейшего  внимания  на  пыхтение   и   досадливые
восклицания Пата, старавшегося сдвинуть с  места  упрямую  питомицу  мастера
Элгона.
   Вскоре  Паг  почувствовал  волчий  голод.  Все  его  романтические  мечты
улетучились  как  дым,  вытесненные   насущнейшей   потребностью   молодого,
растущего организма. Он стал все чаще  и  чаще  поглядывать  на  корзинку  с
завтраком, притороченную к его седлу, и глотать  слюну  в  ожидании  скорого
привала.
   Внезапно принцесса обернулась к нему и надменно спросила:
   - Мальчишка, какому ремеслу ты обучаешься?
   Паг, растерявшись от неожиданности, не сразу собрался с ответом.
   - Я... я - ученик мастера Кулгана, -  запнувшись,  пробормотал  он  после
нескольких секунд неловкого молчания.
   - Ах вот ты, оказывается, кто!  -  Принцесса  смерила  его  презрительным
взглядом и, казалось, полностью утратила интерес к его персоне. Паг с тоской
подумал, что с подобной же брезгливостью Каролина, скорее  всего,  стала  бы
разглядывать насекомое, дерзновенно заползшее на обеденное блюдо.
   Прогулка продолжалась в молчании. Прошло около получаса, когда  Каролина,
наконец, произнесла:
   - Мальчишка, здесь мы остановимся.
   Паг натянул поводья, спешился и подбежал к  принцессе,  чтобы  помочь  ей
сойти с лошади, как учили его мастер Элгон и герцог.
   Но Каролина уже  успела  соскочить  наземь.  Протянув  ему  поводья,  она
подошла к краю обрывистого берега.
   С минуту она молча вглядывалась в морскую даль, затем,  не  оборачиваясь,
спросила:
   - Ты считаешь меня красивой?
   Вопрос принцессы снова привел Пага в замешательство. Он молчал, не  зная,
что ответить ей. Каролина повернулась к нему лицом и топнула ногой.
   - Ну же! Отвечай!
   - Да, ваше высочество.
   - Очень красивой?
   - Да, ваше высочество. Очень красивой.
   Принцесса  слегка   нахмурилась   и   снова   обратила   взор   к   морю,
расстилавшемуся перед ней.
   - Этот вопрос очень важен для меня,  мальчишка,  -  задумчиво  произнесла
она. - Мне просто необходимо быть  красивой.  Леди  Марна  говорит,  что  со
временем я стану самой прекрасной девушкой Королевства. Но ведь она без  ума
от меня и потому, возможно, судит пристрастно. Я желала  бы  стать  супругой
высокородного и влиятельного вельможи, а ведь правом  выбора  обладают  лишь
самые красивые из невест. Дурнушкам  же  приходится  довольствоваться  теми,
кого посылают им боги. Леди Марна говорит, что искать моей руки будут  очень
многие. Ведь мой отец - особа королевской крови! - Она  снова  взглянула  на
него, явно наслаждаясь неловкостью, в которую ввергли  ничтожного  мальчишку
ее хвастливые высказывания. - У тебя много друзей?
   Паг пожал плечами.
   - Есть несколько, ваше высочество.
   Каролина  с  минуту  изучающе  смотрела  на  него,  а  затем  со  вздохом
произнесла:
   - Должно быть,  это  здорово.  -  Она  отвела  локон,  выбившийся  из-под
кокетливой шляпки и грустно улыбнулась каким-то своим мыслям. В  эту  минуту
принцесса показалась Пагу такой одинокой и беззащитной, что душа  его  снова
исполнилась прежней нежности к ней. Вероятно, чувства Пага отразились на его
лице, ибо Каролина немедленно решила укрепить  пошатнувшийся  было  незримый
барьер в отношениях между нею и мальчишкой-грумом, барьер, который  она  так
упорно возводила с самого утра. Сощурив  свои  синие  глаза,  она  строго  и
высокомерно изрекла:
   - Мы будем завтракать теперь же!
   Паг с готовностью бросился выполнять ее распоряжение. Он отвязал  корзину
со снедью от своего седла, поставил ее на траву и снял плетеную  крышку.  От
запаха свежевыпеченного хлеба, сыра и копченой грудинки рот  его  наполнился
слюной.
   Принцесса взглянула на него сверху вниз и скомандовала:
   - Отведи лошадей к ручью за холмом  и  напои  обеих.  Поесть  успеешь  на
обратном пути. Я позову тебя, когда окончу завтрак.
   Подавив возглас досады, готовый слететь с губ, Паг взял лошадей под уздцы
и побрел к ручью. Он поддевал ногой попадавшиеся на его пути небольшие камни
и насвистывал мотив грустной песенки,  которую  не  так  давно  исполняли  в
главном холле замка бродячие  менестрели.  Паг  хорошо  помнил,  как  строго
мастер Элгон и герцог предупреждали его, чтобы он не смел надолго  оставлять
принцессу  одну.  Но  ведь  мастер  также  запретил  ему  противоречить   ее
высочеству и велел  без  возражений  выполнять  все  ее  приказы.  Ситуация,