рного  цвета.
Заслышав топот и крики Николаса и его спутников, здоровяк  с  недоумением  и
неудовольствием повернул голову в их сторону. Эль из шлема  выплеснулся  ему
на грудь. Пьяница не без труда сообразил, что перед ним вовсе не товарищи по
оружию, вздумавшие над ним подшутить, а вооруженные противники, а  когда  он
это уразумел, было уже поздно: едва лишь  рука  его  потянулась  к  рукоятке
меча, как один из матросов пронзил своим кинжалом его широкую грудь.  Бандит
со стоном свалился на землю.
   Николас бросился вперед и  на  бегу  заколол  мечом  разбойника,  который
прислонился к кузову ближайшей из повозок и оторопело озирался по  сторонам.
Но в следующее мгновение путь принцу заступил один из  товарищей  убитого  -
невысокий, кряжистый ветеран с сединой на висках и хищным  блеском  в  узких
черных глазах. Бандит взмахнул мечом, и Николас  едва  успел  вытащить  свой
клинок из тела убитого, чтобы  отразить  эту  стремительную  атаку.  Ветеран
бился  свирепо  и  отважно,  однако  приемы  его   не   отличались   большим
разнообразием.  Принц  воспользовался  одной  из  его  оплошностей  и  через
несколько минут после начала поединка сразил его быстрым и точным  ударом  в
живот.

***

   Внезапно над полем  сражения  воцарилась  тишина.  Николас  огляделся  по
сторонам. Бой закончился полной  победой  его  отряда.  Воины  и  матросы  в
считанные секунды умертвили полтора  десятка  бандитов,  многие  из  которых
испустили дух, не успев понять, что на них напали.
   Николас поманил к себе одного из матросов и, когда тот подошел,  приказал
ему:
   - Скажи остальным, чтобы собрали все оружие, какое отыщут  на  поляне,  и
чтоб ни в коем случае не бросали трупы в реку.
   Убедившись, что люди его тотчас  же  стали  выполнять  это  распоряжение,
принц направился к повозке, где содержались пленницы, и с любопытством  туда
заглянул. Пятеро девушек примерно одних с ним лет забились  в  дальний  угол
повозки и сидели  там  ни  живы  ни  мертвы.  Они  обратили  к  принцу  свои
испуганные лица, не осмеливаясь с ним заговорить. Одежды двух  из  них  были
разорваны,  лица  и  шеи  покрывали  царапины  и  синяки.  Николас  смущенно
откашлялся и спросил, обращаясь ко всем девушкам разом:
   - Как вы себя чувствуете?
   - Нормально, - ответила та из них, что была одета богаче остальных. Голос
ее заметно дрожал, в огромных карих глазах застыл ужас.  Пленницы,  судя  по
всему, были  уверены,  что  снова  попали  в  руки  к  разбойникам.  Николас
внимательно вгляделся в лицо говорившей, и лицо это  внезапно  поразило  его
своей экзотической, изысканно-томной красотой.
   - Миледи, отныне вы можете не опасаться за свою жизнь. Мы не причиним вам
никакого вреда, - пробормотал он, стараясь больше не смотреть на незнакомку.
Однако глаза его невольно снова обратились к  ней.  Тогда  он  поклонился  и
поспешно затворил дверь фургона.
   У края поляны Николас заметил Гуду. Старый воин осматривал поле сражения,
покачивая лысой головой и что-то бормоча себе под нос.
   - Нашел что-нибудь любопытное? - спросил Николас, подходя к нему.
   - По всему видать, это были не солдаты, а какой-то случайный сброд.
   Николас огляделся по сторонам и согласно кивнул:
   - Они словно нарочно остановились в таком месте, где нам сподручнее всего
было на них напасть И даже не выставили часовых!
   Старый воин обратил к нему блеклые  голубые  глаза  и  задумчиво  поскреб
подбородок.
   - Видать, не гадали и не чаяли, что на них кто-то нападет. Или...
   - ...Ждали подкрепления, - докончил за  него  Накор,  внезапно  появляясь
возле Николаса.
   - Значит, нам надо не мешкая продолжать путь, - нахмурился Николас.
   - Поздно! - воскликнул один из солдат и кивком указал на  вершину  холма,
откуда Гуда наблюдал за бандитами.
   Теперь там разместились около дюжины всадников  в  высоких  остроконечных
шапках. Безмолвные и неподвижные, словно изваяния, они смотрели сверху  вниз
на Николаса и его спутников.

Глава 3
СЛЕД

   Повинуясь знаку Николаса, воины, которые были  теперь  достаточно  хорошо
вооружены, приготовились к обороне. Они заняли позиции за кузовами  повозок.
Остальные поспешно вынимали мечи, тесаки и кинжалы из ножен на поясах убитых
и снимали с их плеч луки и колчаны. К Николасу  подошел  Маркус  с  коротким
луком в руке.
   - Совсем не то, к чему я привык, - посетовал он и слегка оттянул  тетиву.
- Но придется уж довольствоваться этим.
   - Это джешанди! - воскликнул Тука, указывая на всадников.
   - А кто они такие и чего от них можно ожидать? - спросил его Николас.
   Тука боязливо покосился на всадников и понизил  голос,  словно  те  могли
ненароком его услышать.
   - На время Весенней ярмарки, в  которой  может  участвовать  всякий,  кто
пожелает, у нас объявляется  перемирие,  и  любая  вражда  прекращается.  Но
теперь ведь ярмарка закончилась, а мы на их стороне реки...
   - Как это понимать - на их стороне? - недоверчиво спросил  Николас  и  на
всякий случай сжал ладонью рукоятку своего меча.  Жест  его  не  укрылся  от
зоркого, настороженного взгляда Туки. Однако на сей раз возница нисколько не
испугался этой  безмолвной  угрозы.  Он  уже  успел  привыкнуть  к  странным
вопросам молодого капитана и уяснить себе, что того, несмотря на молодость и
явную неосведомленность о самых обыденных вещах,  не  так-то  легко  обвести
вокруг пальца. Вздохнув, Тука пустился в объяснения:
   - К северу от "Пристани Шингази" и к западу от того  места,  где  Змеиная
река сливается с Ведрой, до самого берега  океана  тянутся  земли  джешанди.
Ник-то не смеет здесь появляться без их ведома, чтобы их не прогневать.
   - Выходит, нам придется с ними сразиться и потом переплыть  эту  реку?  -
уныло осведомился Гарри.
   Возница пожал плечами.
   - Не знаю, энкоси. Бывает, что они принимают незваных гостей с почетом  и
радушием, а случается, что и нападают на пришельцев. Это ж ведь  дикари,  от
которых всего можно ждать. Вон  тот,  что  держится  впереди  остальных,  их
гетман. По-нашему - властитель. Видите, какая у его лошади красивая сбруя, с
серебряными пряжками, бубенцами и кистями?
   - Что ж, если они не торопятся выказывать свои намерения, то  мы  уж  тем
более можем подождать, - процедил Николас.
   Но тут  к  холму  с  противоположных  сторон  подскакали  еще  по  дюжине
конников. Николас помотал головой и протяжно вздохнул.
   - Нет, похоже, долго ждать нам не  придется.  Он  проворно  взобрался  на
кузов одного из фургонов, вынул из ножен свой меч и, повернувшись  к  холму,
сперва поднял его над головой на вытянутых руках,  а  затем  медленно,  так,
чтобы всадники хорошо видели это движение, положил к своим ногам.
   - Гуда, ты пойдешь со мной, - распорядился он, спрыгнув на землю. - Меч и
кинжал оставь здесь. А ты,  Маркус,  прикроешь  наше  отступление  вместе  с
Калисом, если нам придется спасаться бегством.
   Николас и Гуда зашагали к холму с вершины которого к ним тотчас же  стали
спускаться двое всадников. Оказавшись  на  расстоянии  нескольких  шагов  от
Николаса и Гуды, они натянули вожжи и замерли в ожидании. Принц и Гуда также
остановились. Николас с любопытством оглядел обоих джешанди.  На  головах  у
них  красовались  остроконечные  шапки  из  козьего  меха,  выкрашенного   в
темно-синий цвет, с плеч спускались длинные темные плащи.  Они  повязали  на
лица полотняные косынки,  чтобы  защитить  рот  и  нос  от  пыли.  Открытыми
оставались лишь глаза,  и  это  придавало  всадникам  настороженный  и  даже
несколько зловещий вид. Луки, перекинутые за спину, колчаны  со  стрелами  и
множество ножей и кинжалов, что виднелись у их за поясами из-под распахнутых
плащей, лишь усиливали это впечатление.
   Николас приложил ладонь сперва  ко  лбу,  затем  к  подбородку,  груди  и
животу, слегка склонил голову и нараспев произнес по-кешиански:
   - Мир вам, добрые люди.
   Такое приветствие, как  он  знал,  было  принято  среди  жителей  пустыни
Джал-Пур. Принц счел его вполне уместным и  в  этом  диком  краю.  И  он  не
ошибся. Один из джешанди, а именно тот, кого Тука назвал гетманом, сдернул с
лица косынку и приветливо, хотя  и  не  без  некоторой  насмешки,  улыбнулся
незваным гостям.
   - Твои манеры весьма учтивы, -  проговорил  он  на  наталезском  диалекте
кешианского языка и добавил, проворно соскочив на землю:
   - Но слова ты коверкаешь просто ужасно. Сразу видно, что  все  вы  не  из
наших краев. - Он небрежно махнул рукой и скороговоркой добавил:
   - Мир также и вам, кем бы вы ни были.  -  После  этого  гетман  подступил
вплотную  к  Николасу  и  испытующе  воззрился  на  него  своими   большими,
прозрачными светло-голубыми глазами. - А теперь скажи,  что  привело  вас  в
наши земли и что здесь случилось? - И он кивнул в сторону повозок.
   Николас охотно и без утайки рассказал ему о разграблении каравана Андреса
Русолави и о схватке его отряда с разбойниками.
   - Мы намерены в самом скором времени покинуть земли джешанди,  -  заверил
он гетмана. - И надеемся, что вы не станете нас  преследовать  за  нарушение
границ. Ведь мы - люди пришлые и незнакомы с  вашими  порядками.  А  караван
Русолави возвращался с Весенней ярмарки и  только  поэтому  здесь  очутился.
Говоря это, принц не сводил испытующего взгляда с лица  своего  собеседника.
Черты его - выступающие скулы, слегка заостренные  уши  и  эти  внимательные
светло-голубые, почти  прозрачные  глаза  казались  ему  странно  знакомыми.
Осененный внезапной догадкой, он повернулся к поляне и громко крикнул:
   - Калис, иди к нам!
   Эльф кивнул и быстрым шагом направился к принцу и Гуде.
   - В чем дело? - насторожился Гуда.
   - Ты только посмотри на его лицо!
   Голубоглазый джешанди  подбоченился  и  сердито  сдвинул  брови.  От  его
дружелюбия вмиг не осталось и следа.
   - Чем же это  тебе  не  понравилось  мое  лицо?  -  с  угрозой  в  голосе
осведомился он.
   Николас примирительно ему улыбнулся:
   - Я ничего подобного не говорил. Просто мы  никак  не  ожидали  встретить
здесь такого, как ты.
   - Что ты имеешь в виду, чужестранец?! -  вконец  разозлился  джешанди.  -
Какого это - такого?!
   - Он хотел сказать: одного из эделов. Мы и впрямь не знали, что они живут
в этой земле. Мы ведь пришли сюда издалека,  -  с  улыбкой  объяснил  Калис,
подходя к Николасу и кланяясь обоим джешанди.
   Гетман озадаченно взглянул сперва на принца, потом на  Калиса  и  покачал
головой. В манерах пришельцев  и  впрямь  не  было  ничего  угрожающего  или
оскорбительного, и он решил было, что они просто обознались, приняв  его  за
кого-то из своих знакомых. Гордо выпятив вперед грудь, он представился им:
   - Я - Минола, гетман джешандийских всадников Закоша.
   Калис продолжал смотреть на него с растерянной и недоуменной  улыбкой,  и
Николас, чтобы дать эльфу время оправиться от  изумления,  снова  поклонился
вспыльчивому гетману и приложил руку к груди.
   - А я - Николас, капитан воинского отряда и друг всякому, кто не ищет  со
мной вражды.
   - Хорошо сказано! - Минола одобрительно кивнул и широко осклабился. -  Но
слова твои, капитан Николас, не вяжутся с делами! - Улыбка  вмиг  сбежала  с
его лица, и он запальчиво продолжил:
   - Может, все вы, жители больших городов, стоите один другого и  не  прочь
попользоваться чужим добром?! Да только мне нет до этого дела!  Разбирайтесь
между собой как знаете. А ты, капитан, заплати мне за моих коз и отправляйся
куда пожелаешь вместе со своими воинами.
   - За твоих коз? - растерянно переспросил Николас. Он успел уже позабыть о
первом дне пребывания его отряда в пустыне и о тощих козах,  что  паслись  в
оазисе у вершины каменного колодца.
   - Вот именно, - мрачно кивнул Минола. - Только не пытайся  меня  убедить,
что не видел моего клейма на ушах взрослых животных.
   - Видел, - вздохнул Николас. - Но не знал, что оно - твое.
   - Не верю! Твои люди перебили их всех до единой, а потом съели. И  ты  им
это позволил, потому что надеялся, что я не узнаю,  чьих  это  рук  дело.  И
вообще, что вам понадобилось в тех местах, на самом краю  земли?  -  Николас
собрался  было  ответить,  мгновенно  сочинив  в   уме   более   или   менее
правдоподобное объяснение своего пребывания у скалистого берега,  но  Минола
не дал ему и рта раскрыть, и Николас был ему за  это  благодарен.  Гетман  в
запальчивости своей избавил его от необходимости  лишний  раз  прибегать  ко
лжи. - Мы устроим здесь стоянку и обсудим этот вопрос, -  решил  Минола,  не
спрашивая согласия Николаса и его спутников. - А также и некоторые другие. И
ты сполна заплатишь мне за моих коз!
   С этими словами он вскочил в седло и,  сопровождаемый  другим  всадником,
помчался к подножию холма и стал выкрикивать оттуда приказания своим воинам.
   - С чего ты вдруг так всполошился  и  стал  звать  к  себе  Калиса?  -  с
любопытством спросил у принца Гуда.
   - Так ведь этот Минола - эльф. Неужто же ты сам этого не заметил?
   Гуда пожал плечами:
   - Заметил бы, ежели б знал, какие они из себя. Я ведь ни одного не  видал
на своем веку, кроме Калиса, да и у того только мать из эльфов, а отец,  как
сказывали, обыкновенный человек, крайдийский парнишка именем Томас.
   Калис с улыбкой кивнул старому воину:
   - Я и в самом деле сын человека. И когда-нибудь  мне  предстоит  покинуть
Эльвандар. А что до гетмана, то он, судя по  его  виду,  -  самый  настоящий
эльф. Я удивился нисколько не меньше Николаса, встретив его  здесь.  Но  еще
более странным кажется мне то, что ему неведомо значение слова "эдел".  -  И
Калис взглянул вслед всадникам. На лице его читались недоумение и тревога.

***

   Вечером  Николас  и  его  спутники  с  благодарностью  приняли   радушное
приглашение Минолы отужинать вместе с ним в его  просторном  шатре.  Как  ни
сокрушался гетман из-за потери своих коз, он не пренебрег законами  степного
гостеприимства и приказал своим  подданным  задать  настоящий  пир  в  честь
незваных гостей.
   Кроме Николаса, Маркуса, Гарри, Гулы, Накора, Амоса  и  Энтони,  в  шатер
Минолы был допущен лишь Тука. Возница называл это странное сооружение юртой.
Она представляла собой каркас из прочных жердей, укрытых широкими и длинными
полотнищами войлока  из  козьей  и  овечьей  шерсти.  Гетманская  юрта  была
довольно просторной. В ней без труда могли бы  разместиться  две-три  дюжины
человек. Стены ее украшали  яркие  боевые  знамена  и  изображения  божеств,
которым поклонялись джешанди, вытканные золотом на красных бархатных  стягах
с золотыми кистями и бахромой по краям, пол  был  устлан  мягкими  звериными
шкурами добротной выделки. Посреди юрты в маленькой медной жаровне  дымились
благовонные коренья, и их пряный  аромат  смешивался  в  спертом  воздухе  с
резким запахом конского и человеческого  пота  и  нечистых  одежд.  Невольно
поморщившись, Николас подумал про себя,  что  степным  кочевникам,  судя  по
всему, нечасто выпадает возможность как следует вымыться  и  выстирать  свое
платье.
   Бриза к немалой своей досаде не была допущена в  юрту  гетмана  вместе  с
остальными. Ей без обиняков заявили, что из всех женщин  близ  Минолы  имеют
право находиться лишь его жены, да и то не все, а только  те,  кого  он  сам
пожелает к себе  позвать.  Девушка  остереглась  в  открытую  выказать  свое
возмущение. Она лишь пробормотала себе под нос несколько  нелестных  слов  в
адрес гетмана и его приближенных. Николас и  Маркус,  от  слуха  которых  не
ускользнуло ее высказывание, состоявшее из весьма крепких выражений,  весело
переглянулись. Оба были довольны, что к девушке мало-помалу возвращаются  ее
строптивость и боевой задор. Ведь еще недавно,  измученная  жарой,  голодом,
жаждой и недосыпанием. Бриза была близка к смерти и почти не реагировала  на
происходящее.
   После обильного ужина, сдобренного крепкими винами, Николас с благодарной
улыбкой обратился к хозяину шатра:
   - Минола, щедрость твоя поистине не знает границ!
   Гетман важно и не без самодовольства ему кивнул:
   - Благодарение богу, у  меня  всегда  найдется  чем  попотчевать  друзей.
Законы же гостеприимства для нас, джешанди, святы  и  непреложны.  А  теперь
скажи мне без утайки, капитан, из каких краев  вы  сюда  пришли?  Уж  больно
чудной у тебя и твоих людей говор. Я такого сроду не слыхал.
   Николас удовлетворил любопытство Миколы, рассказав ему о долгом  плавании
и о гибели "Стервятника". Гетмана, против всякого ожидания принца, нисколько
не удивило, что гости его сумели пересечь океан.
   - В прежние времена такие путешествия, говорят, были делом обычным. -  Он
испытующе взглянул на Николаса. -  А  теперь  ответь  мне,  какому  богу  вы
поклоняетесь?
   Тон его вдруг сделался каким-то чересчур уж резким, в голосе  послышались
вызов, едва сдерживаемая угроза и нотки  нетерпимости.  И  Николас,  немного
помешкав, осторожно произнес:
   - Ну, вообще-то в нашей стране почитают многих богов...
   - Но Ал-Марал превыше всех! - поспешно вставил Накор.
   Гетман задумчиво кивнул:
   - Вы - чужестранцы, и нам нет дела  до  вашей  веры.  Находясь  в  землях
джешанди, вы можете не опасаться за свою жизнь. И мы дозволим  вам  с  миром
покинуть наши края, но коли вернетесь сюда, знайте, что вам придется принять
нашу веру - веру в Единого Истинного Бога, чтоб сохранить свои жизни. А коли
откажетесь, мы всех вас убьем. Таков наш обычай.
   Николас, невольно  поежившись,  перевел  взгляд  на  Накора.  Но  исалани
молчал. Неожиданно в разговор вступил Калис,  который  в  продолжение  всего
ужина не проронил ни одного слова:
   - Дозволено ли мне будет полюбопытствовать, гетман, откуда вы ведете свой
род? И что об этом говорится в ваших древних сказаниях?
   - Наши давние предки жили за морем, там, откуда пришли  к  нам  вы,  -  с
готовностью отвечал Минола. - Так написано в Священной  книге,  и  мы  этому
верим. - Он поймал на себе вопросительный взгляд Калиса и с улыбкой добавил:
   - Но ты, вижу, еще о чем-то хотел меня спросить. Говори, чужестранец.
   - Похоже, мы с тобой принадлежим к одному народу.
   Гетман вытаращил на Калиса глаза и недоверчиво спросил:
   - Так ты, выходит, тоже из долгожителей? Вот уж никогда бы не подумал!
   Вместо ответа Калис приподнял прядь своих золотисто-рыжих волос,  обнажив
слегка заостренное вверху ухо.
   - Слава  Ал-Маралу!  -  радостно  воскликнул  гетман  и  в  свою  очередь
продемонстрировал гостям оба уха, кончики которых оказались заметно острее и
тоньше, чем у Калиса. Минола не преминул обратить на это внимание:
   - А почему это они у тебя почти такие же, как у простых смертных?
   Калис печально вздохнул:
   - Дело в том, что моя мать - королева нашей  земли.  Она  уже  много  лет
правит Эльвандаром.
   Калис напрасно ожидал реакции радушного хозяина на эти слова. Гетман  при
упоминании об Эльвандаре и его королеве и бровью не  повел.  Он  смотрел  на
собеседника с прежним веселым любопытством, явно рассчитывая на  продолжение
его объяснений, - и только. Когда молчание  Калиса  показалось  ему  слишком
затянувшимся, он поторопил его словами:
   - Ну же, говори дальше! Что ж это ты умолк на самом интересном? Кто  твой
отец, чужестранец?
   - Отцу моему подвластны могущественные силы высшей магии, и его волшебные
познания весьма обширны, но по рождению он - всего лишь человек, из тех, чей
век гораздо короче эльфийского.
   - А в наших преданиях говорится, - поучительно заметил Минола, - что  все
до единого союзы долгожителей с  простыми  смертными  остаются  бесплодными.
Видно, отец твой и впрямь великий чародей,  раз  царица  ваших  долгожителей
родила ему сына. - Он хлопнул в ладоши, и в юрту тотчас же  вбежал  слуга  с
деревянной лоханью, наполненной водой. Гетман неторопливо омыл пальцы, вытер
ладони льняным полотенцем и, махнув слуге, чтобы тот удалился, продолжил:
   - Вот поэтому-то у нас, у джешанди, такие супружества давно уж  запрещены
законом.
   - А в наших землях закон нисколько не