тавал удивлять Боуррика.  Толпа  на  улицах  казалась  ему  и
знакомой и незнакомой. Боуррик не терялся в большом городе,  но  этот  город
был перегружен веками чуждой принцу истории.
   - Вот это да! - воскликнул Боуррик, когда они вошли на базар.
   Гуда фыркнул:
   - Это маленький местный рыночек, Бешеный.  Большой  -  возле  амфитеатра,
туда ходят почти все приезжие.
   - Когда нам выходить? - спросил Боуррик у Сули.
   - У нас еще есть время, хозяин. - В это  время  в  городе  раздался  звон
десятков колоколов и гонгов: солнце село за горизонт. - На втором звоне, так
что у нас еще целый час.
   - Тогда купим что-нибудь поесть.
   Все согласились и отправились на поиски разносчика, который  продавал  бы
свои яства не слишком дорого.
   Прозвучал второй ночной звон, и принц со спутниками вошел в переулок.
   - Сюда, хозяин, - тихо сказал Сули. В переулке, несмотря на еще непоздний
час, было пустынно. В узком проходе, забитом  мусором  и  отбросами,  стояла
нестерпимая вонь. Боуррик, стараясь  удержать  в  желудке  мясо  и  лепешку,
которыми только что поужинал, сказал:
   - Один мой друг говорил  мне,  что  воры  часто  кладут  отбросы  и...  -
Наступив на что-то, что оказалось дохлой собакой, Боуррик продолжал:
   - ...и все такое вдоль  своих  потайных  ходов,  чтобы  никто  к  ним  не
совался.
   Переулок оказался тупиком, в котором была единственная деревянная дверь с
металлическим замком. Боуррик подергал дверь и выяснил, что она заперта.
   - Добрый вечер, - раздался в это время голос позади них.
   Боуррик и Гуда обернулись и тут же толкнули Накора и Сули так,  чтобы  те
оказались у них за спинами.
   По переулку к ним приближались шестеро вооруженных людей.
   - У меня дурные предчувствия. Бешеный! - прошептал Гуда.
   - Добрый вечер, - сказал Боуррик. - Это вы мне назначили встречу?
   - Как знать, -  ответил  их  главарь,  тощий  человек,  ухмылка  которого
казалась великоватой для его лица. Его щеки были так усыпаны  оспинами,  что
невозможно было толком разглядеть, что скрывается под ними. Остальные пятеро
за его спиной оставались бесформенными тенями. - Что ты предлагаешь?
   - Мне надо войти во дворец.
   Несколько мужчин рассмеялись.
   - Это легко. Дай себя арестовать, и  тебя  приведут  к  Высокой  Трибуне,
обвинив в нарушении закона Империи. Убей солдата - и точно окажешься там.
   - Мне надо пройти туда незаметно.
   - Это невозможно. Кроме того, почему мы должны помогать тебе? Кто  знает,
может, ты - имперский агент. Несмотря на твой наряд, ты говоришь не так, как
бендрифи. Солдаты и агенты  расползлись  по  всему  городу  как  тараканы  и
кого-то ищут. Кого - мы не знаем, но вдруг ты - это как раз он? Так  что,  -
сказал главарь, вынимая из ножен длинный меч, - у вас есть десять секунд  на
то, чтобы объяснить, почему мы не можем убить вас  прямо  сейчас  и  забрать
ваше золото.
   Гуда и Боуррик положили руки на эфесы.
   - Во-первых, я обещаю вам тысячу золотых экю, если вы  скажете  нам,  где
вход, и две тысячи - если поможете пройти.
   Главарь махнул мечом, и его помощники, тоже  вытащив  мечи,  разошлись  в
стороны, перегородив переулок забором из сверкающих клинков.
   - А во-вторых?
   - Я передаю тебе привет от Хозяина из Крондора.
   Главарь помолчал немного.
   - Впечатляет, - наконец сказал он.  Боуррик  с  облегчением  вздохнул,  а
главарь продолжал:
   - Очень впечатляет.  Хозяин  Крондора  умер  семь  лет  назад,  и  теперь
пересмешниками управляет Справедливый. Ты, шпион, засыпался.  Убейте  их,  -
сказал он своим людям.
   Переулок был недостаточно широк для того,  чтобы  Гуда  мог  размахнуться
своим страшным мечом,  поэтому  он  вытащил  оба  кинжала,  Боуррик  схватил
рапиру, а Сули - короткий меч. Они встали в ряд.
   Боуррик, улучив секунду, спросил Накора:
   - Ты можешь открыть этот замок?
   - Сейчас, - ответил исалани, и в это время воры кинулись на них.
   Гуда был вынужден отбиваться кинжалами  от  более  длинного  меча  своего
противника, а Боуррик сразу проткнул  рапирой  горло  своему.  Сули  никогда
раньше не приходилось держать в руках меч, но он размахивал им так  яростно,
что мужчина напротив него не решился соваться под мелькающее лезвие.
   После гибели одного из своих нападавшие отступили. Узкий переулок  никому
не давал  преимуществ.  Нападавшие  могли  тянуть  время,  дожидаясь,  когда
Боуррик и его друзья устанут - им некуда было бежать,  поэтому  воры  только
делали притворные выпады и отступали - снова и снова.
   Накор пошарил в своем мешке и нашел то, что искал.  Боуррик,  оглянувшись
через плечо, увидел, что исалани  свинчивает  колпачок  с  какой-то  плоской
бутылочки.
   - Что... - начал  он,  но  тут  же  был  вынужден  расплатиться  за  свою
невнимательность - широкий меч чуть не отсек ему левую  руку.  Принц  сделал
молниеносный выпад, и второй нападающий тоже покинул поле боя с рваной раной
вдоль всей правой руки.
   Накор насыпал себе на  ладонь  немного  белого  порошка  из  бутылочки  и
завинтил крышку. Встав перед запертой дверью на  колени,  маленький  человек
поднес ладонь к замку и осторожно подул на  порошок.  Порошок,  вместо  того
чтобы разлететься во все стороны, втянулся тонкой струйкой прямо в отверстие
замка. Когда весь порошок влетел в  замок,  раздалось  пощелкивание,  словно
проворачивался ключ. Накор с довольной улыбкой разогнулся, убрал бутылочку и
открыл дверь.
   - Можно войти, - тихо сказал он.
   Тут же Гуда, особо не церемонясь, втолкнул его в дверь и  сам  последовал
за ним, пока Боуррик отражал удары, давая возможность Сули юркнуть следом за
воином. Потом Боуррик тоже прыгнул за дверь, и Гуда тотчас же захлопнул  ее.
Накор схватил большой резной стул, и Боуррик  сунул  его  ножкой  в  дверную
ручку, чтобы хоть ненадолго задержать преследователей,  и  обернулся.  Почти
совсем неодетая девушка смотрела на него глазами, которые  казались  намного
старше ее юного лица, а в воздухе  висел  сладкий  дымок,  который,  однажды
узнав, ни с чем не спутаешь. Это был запах опиума,  перемешанный  с  другими
ароматами - гашиша, душистых курений и масел. Они вломились в  заднюю  дверь
какого-то притона.
   Как и предполагал Боуррик, в следующий  миг  появились  трое  здоровенных
парней - местные вышибалы, вооруженные дубинками, кинжалами и мечами.
   - Это что здесь такое?  -  закричал  первый,  глядя  на  Боуррика  широко
раскрытыми глазами - он  почуял  возможность  безнаказанно  устроить  резню.
Боуррик сразу понял, что кровопролитие произойдет независимо от того, что он
сейчас скажет.
   Принц подскочил к Гуде и пригнул его руку, в которой тот  держал  кинжал,
так чтобы оружие смотрело острием вниз, показывая,  что  не  хочет  начинать
драку.
   - Городская стража! - крикнул Боуррик. - Они  пытаются  вломиться  в  эту
дверь.
   Он проскользнул мимо  первого  вышибалы  как  раз  в  тот  момент,  когда
благодаря ворам, без устали колотившим в дверь снаружи, ножка стула чуть  не
выскочила из дверной ручки.
   - Вороватые ублюдки! - воскликнул  вышибала.  -  В  этом  месяце  мы  уже
платили.
   Боуррик дружески подтолкнул его к двери.
   - Это жадное отребье хочет  потрясти  вас  еще  раз.  -  Второй  вышибала
пытался схватить Боуррика, но принц взял его за локоть и повернул  вслед  за
первым. - Там их десять человек, и все вооружены! Они говорят, что вы еще не
заплатили дополнительный налог на юбилей.
   К этому времени привлеченные шумом  клиенты  заведения  начали  открывать
двери и выглядывать в  зал,  чтобы  посмотреть,  что  происходит.  При  виде
вооруженных  людей  двери  захлопнулись,  завизжала  какая-то   девушка,   и
поднялась паника.
   Третий  вышибала,  пытаясь  остановить  непрошеных  гостей,   размахнулся
дубинкой. Боуррик едва успел поднять правую  руку,  чтобы  принять  удар  на
наручь, но от удара рука занемела. Ничего лучше не придумав, Боуррик  заорал
во все горло:
   - Спасайся кто может!
   Все двери, выходившие в зал, распахнулись. Третий вышибала пытался огреть
Боуррика дубинкой еще раз, но Гуда  оглушил  его  ударом  ручки  кинжала  по
затылку.
   Боуррик  толкнул  вышибалу  прямо  на  толстого  купца,  который  пытался
сбежать, ухватив свою одежду в охапку.
   - Это отец твоей девчонки! - крикнул он купцу. - Он поклялся убить тебя!
   Купец глянул на него круглыми от ужаса глазами и кинулся  на  улицу,  все
еще голый, сжимая одежду в руках. Заспанная женщина,  которой  на  вид  было
далеко за сорок, выглянула из комнаты.
   - Мой отец? - спросила она.
   - Городская стража! - закричал тут Сули во весь голос.
   Задняя дверь распахнулась, и воры ворвались в  заведение,  сталкиваясь  с
голыми девицами, юнцами, с опьяненными наркотиками клиентами и  двумя  очень
злыми вышибалами. Суматоха в зале улеглась, когда на галерее  появились  еще
двое мужчин. Они требовали, чтобы им объяснили, что здесь происходит.
   - Религиозные фанатики! - закричал Боуррик. - Они хотят освободить  ваших
рабов. Там напали на ваших людей. Помогите им!
   Гуда, Сули и Накор кое-как выбрались из  свалки  в  зале  и  подбежали  к
двери. Голый купец, удиравший вдоль по улице, вызвал  любопытство  городской
стражи, и, когда Боуррик распахнул дверь, за ней стояли два солдата.
   - Господа! - тут же закричал принц. -  Это  просто  ужас!  Кухонные  рабы
взбунтовались и  убивают  клиентов.  Они  накачались  наркотиками  и  теперь
сильнее самых сильных воинов. Вы должны послать за помощью!
   Один стражник, выхватив меч, бросился внутрь заведения, тогда как  другой
достал свисток и дунул в него. Через несколько секунд после сигнала в притон
вбежали еще десять стражников.

***

   В двух кварталах от веселого дома Боуррик и его товарищи сидели в  темной
таверне. Гуда стянул шлем и так приложил его об стол, что шлем подпрыгнул.
   - Я еще не снес твою голову только  потому,  -  сказал  он,  указывая  на
Боуррика, - что меня бы тут же арестовали.
   - Почему ты так хочешь меня побить? - спросил Боуррик.
   - Потому что ты все время делаешь глупости.  Бешеный,  из-за  которых  мы
можем погибнуть!
   - Это было очень весело, - заметил Накор.
   Гуда и Боуррик в изумлении уставились на него.
   - Весело? - переспросил Гуда.
   - Я много лет так не веселился, - ответил маленький человек ухмыляясь.
   Сули выглядел так, словно сейчас упадет от изнеможения.
   - Хозяин, что мы теперь будем делать?
   Боуррик немного подумал и покачал головой:
   - Не знаю.

Глава 15
ЗАПАДНЯ

   Эрланд подошел к двери. Здесь стояли стражники - человек  двенадцать,  но
никто не стал его спрашивать, зачем он пожаловал в  личные  покой  принцессы
Шараны. У входа в приемную Эрланд  нашел  лорда  Нирома,  вельможу,  который
исполнял обязанности мастера церемоний, представляя Эрланду принца Авари  на
въезде в верхний город Кеш.
   - Добрый вечер, ваше высочество, - дружелюбно улыбнулся дородный вельможа
и поклонился. - Всем ли вы довольны?
   Эрланд улыбнулся и ответил поклоном, который вовсе не обязан был  делать,
учитывая разницу их положений.
   - Ваша щедрость временами просто ошеломляет меня, господин мой, - ответил
он.
   Оглянувшись, вельможа взял Эрланда под руку.
   - Не могли бы вы мне уделить одну минутку, досточтимый принц?
   - Только одну, - отвечал Эрланд, увлекаемый в альков,  подальше  от  глаз
слуг и стражи. - Мне бы не хотелось заставлять принцессу ждать.
   -  Понимаю,  ваше  высочество,  понимаю.  -  Он  улыбнулся,   и   чувство
осторожности  подсказало  Эрланду,  чтобы  он  не  очень  доверял   открытой
общительности этого сановника: ни один человек, занявший столь высокий  пост
при дворе, не мог не быть коварным. - Я хотел сказать, ваше высочество,  что
с вашей стороны будет любезно и даже милосердно сообщить  ее  императорскому
величеству ваше  желание  видеть  молодого  Разаджани,  сына  лорда  Килавы,
прощенным за его выходку против вас. - Эрланд не ответил, и Ниром, видя, что
принц не хочет говорить, продолжал:
   - Мальчишка глуп - здесь я с вами согласен. Однако виновен не он, а некие
лица, приближенные к принцу Авари и подстрекавшие юнца. -  Ниром  оглянулся,
словно опасаясь, что его могут подслушать. - Авари родился позже Сойаны, так
что по закону наследовать императрице должна принцесса. Но хорошо  известно,
что многие  опасаются  слишком  долгого  правления,  женщин:  в  большинстве
народностей, входящих  в  состав  Империи,  существует  суровый  патриархат.
Посему некие заблудшие души хотели бы обострить отношения между Авари и  его
сестрой. Юный Разаджани подумал, а еще скорее, недолго думая, решил показать
императрице, что Авари не из тех, кто боится Королевства  Островов,  хотя  и
настаивает на мирных отношениях между странами.  Его  поступок  был  глупым,
необдуманным, непростительным, но я уверен, что  это  другие  спровоцировали
его, вообразив, что Авари такое понравится... Эрланд еще немного помолчал.
   - Я подумаю, - наконец ответил он. - Я поговорю с моими  советниками,  и,
если мы решим, что престижу нашей страны не будет нанесен урон,  обращусь  к
вашей императрице.
   Ниром схватил руку принца и поцеловал его перстень - знак  принадлежности
к королевской семье.
   - Ваше высочество очень великодушны. Может быть, когда-нибудь мне выпадет
честь посетить Рилланон. Когда я приеду, то с радостью расскажу всем, какого
милосердного и мудрого правителя готовит им
   Судьба.
   Эрланд не мог больше терпеть эту лесть, поэтому молча кивнул  и,  оставив
сановника, пошел к двери в покои принцессы Шараны. Принц  велел  доложить  о
себе ожидавшему у двери слуге и был проведен в приемную, равную по  величине
аудиенц-залу принца Аруты.
   Эрланду поклонилась молодая женщина. Ее  темные  волосы  имели  рыжеватый
оттенок, нехарактерный для чистокровных.
   - Ее высочество просит вас присоединиться к ней в саду, господин мой.
   Эрланд пропустил ее вперед и залюбовался грациозным  покачиванием  бедер,
едва прикрытых  короткой  юбочкой.  Почувствовав  возбуждение  при  мысли  о
предстоящем свидании, Эрланд задумался над теми словами, которые сказал  ему
Джеймс на прощание:
   - Как и ты, она когда-нибудь станет править  своей  страной,  поэтому  не
забудь - она ничего не станет делать просто так.  Она  может  выглядеть  как
двадцатидвухлетняя девушка, да и вести себя так же, но еще при  твоей  жизни
она может стать императрицей Кеша, и мне  кажется,  что  ее  образование  не
уступает твоему, а может, и превосходит  его.  -  Джеймс  необычайно  сильно
тревожился.  Даже  для  его  вечно  подозрительного   характера   это   было
непривычно. - Будь осторожен. Не теряй голову в нежных объятиях, друг мой. В
душах этих людей живет такая же привычка к убийству, как  и  в  душе  любого
уличного грабителя в Крондоре.
   Подойдя к беседке Шараны, Эрланд подумал, что ему нелегко будет помнить о
словах Джеймса. Под шелковым балдахином на груде подушек  лежала  принцесса;
вокруг неб стояли четыре  служанки,  готовые  исполнить  любое  ее  желание.
Вместо короткой юбки и жилета, которые были  на  ней  во  время  официальной
церемонии, Шарана была  одета  в  простое  платье,  застегнутое  над  грудью
брошью, изображавшей золотого сокола. Платье было  почти  прозрачным;  когда
принцесса встала, чтобы приветствовать Эрланда,  оно  распахнулось  впереди,
открыв  взорам  соблазнительный  вид  юного  женского  тела.   Произведенное
впечатление по  силе  значительно  превосходило  впечатление  от  созерцания
просто обнаженного тела, которое можно было видеть при дворе повсюду. Эрланд
легко поклонился - как гость хозяйке, а не как подданный правителю. Он  взял
протянутую принцессой руку.
   - Пройдемся? - сказала она.
   В саду, где цвели экзотические цветы, принцесса сама казалась  прелестным
необычным цветком. В отличие от других  чистокровных  женщин,  она  была  не
гибкой и длинноногой, а скорее пышной. Ноги у нее были  не  такие  стройные,
как у Миа, но они ничуть не портили впечатления, как не портили его и груди,
хотя таких полных Эрланд еще не видел. Носик ее был  чуть  курносым,  что  в
сочетании с пухлыми губами придавало ее  лицу  слегка  обиженное  выражение.
Разрез больших миндалевидных глаз тоже был необычным  -  такие  глаза  принц
видел у людей из Шинг-Лая. Плечи и бедра принцессы были  достаточно  широки,
талия узка, а живот приятно  круглился.  Эрланд  обнаружил,  что  совершенно
очарован молодой женщиной.
   - Ваше высочество, - начал принц, чувствуя, что  молчание  затянулось,  -
есть ли при дворе некрасивые женщины?
   - Конечно, - рассмеялась Шарана. У нее был приятный грудной голос,  а  от
улыбки лицо оживилось, и сердце Эрланда забилось быстрее. - Но бабушка очень
боится старости, поэтому по ее приказу все, кто немолод и  некрасив,  должны
находиться только на нижних уровнях дворца. Так что все они  там,  -  Шарана
вздохнула. - Если я сяду на  трон,  то  отменю  этот  глупый  закон.  Многие
талантливые и умные люди работают в тиши и неизвестности, тогда как  высокие
посты занимают люди с меньшими  способностями,  но  имеющие  более  приятную
внешность.
   Эрланд не совсем понимал, о чем говорила девушка. Он думал о  том,  какое
восхитительное сочетание получается от смешения запаха ее  кожи  с  ароматом
удивительных садовых цветов.
   - Ну... - ответил он.  -  Я  заметил,  что  лорд  Ниром  все  же  добился
значительного поста.
   Шарана опять рассмеялась.
   - Он замечательный. Ему всегда удается быть всеобщим другом и  союзником.
Он такой душка... Из всех моих дядюшек...
   - Дядюшек?
   - Вообще-то он дальний родственник моей матери,  но  я  зову  его  дядей.
Только ему удавалось утешить меня, когда  в  детстве  я  оставалась  одна  и
плакала. Бабушка все время его бранила за то, что он слишком любит поесть  и
не похож на настоящего чистокровного охотника, но все же она с ним  мирится.
Мне часто кажется, что Империя держится только благодаря ему - он делает все
что может, чтобы гасить конфликты. Он старался оказать положительное влияние
на дядю Авари... - Она не стала говорить,  что  многие  считали,  будто  эта
затея окончилась провалом.
   - Почему не поладили ваш дядя и бабушка?
   - Я не много знаю об этом,  -  ответила  девушка,  пожимая  руку  принца.
Переплетя пальцы, они пошли дальше, разговаривая как ни в чем не  бывало.  -
Мне кажется, это все оттого, что Авари решил, будто он должен править вместо
моей матери. Глупо. Он очень молод - всего на три года старше меня. Кажется,
его отцом был не то пятый, не то шестой бабушкин муж.  Мама  старше,  она  в
любом  случае  будет  наследовать,  но  многие  опасаются,  что  в   Империи
утвердится матриархат.
   Эрланд почувствовал, что его сердце бьется все сильнее, но принудил  себя
придерживаться начатого разговора о политике, что  было  весьма  непросто  -
принцесса крепко прижималась к нему.
   - Получается, что некоторые ваши подданные  хотели  бы  видеть  на  троне
правителя-мужчину?
   - Глупо, правда? - Шарана остановилась и спросила:
   - Вам нравится мой сад?
   - Он великолепен, - искренне ответил Эрланд. - У нас на  Островах  ничего
подобного нет.
   - Многие из цветов специально выведены здесь для дворцовых садов.  Больше
нигде в Мидкемии нельзя найти таких. Не знаю, как это сделано,  но  мне  так
говорили.
   Они продолжали бродить по саду, и принцесса попросила:
   -  Эрланд,  расскажите  мне  о  вашей  родине,  легендарном   Королевстве
Островов.
   - Легендарном? - рассмеялся принц. - Для меня оно самое обычное место,  а
легендарным представляется Кеш.
   Шарана тоже засмеялась.
   - Но ведь у вас там столько чудес. Мне  говорили,  что  вы  беседовали  с
эльфами и сражались против Братства Темной Тропы. Это правда?
   Сам Эрланд никогда не встречался с эльфами и не сражался  против  братьев
Темной Тропы, как многие люди назвали  моррелов,  -  но  решил,  что  правду
говорить совсем необязательно. К тому же во  владениях  Высокого  замка  ему
приходилось битьс