ей
казались пылью перед лицом смерти.
     Кот подошел и лизнул мою руку своим шершавым  языком.  Я  видел,  так
собаки скорбят и умоляют.
     На вход снова упала тень. Я посмотрел; там стоял Темный человек, руки
его были в грязи по локоть - раб, проводник, гребец, копатель могил.
     Он не заговорил, пока я не спросил, чего он хочет. Тогда он кивнул на
Хвенит  и  сказал,  с  первым  подобием  любопытства,  которое,  по   моим
наблюдениям, когда-либо проявлял представитель его расы:
     - Не расположена, женщина?
     В этом не было никакого смысла. Я  попросил  его  говорить  на  своем
языке, чтобы я мог понять его. Тогда он  сказал  на  искаженном  трескучем
языке:
     - Господин не может заставить женщину слушаться? Принести  что-нибудь
господину?
     Он думал, что, несмотря на то, что она была при смерти, я восстановлю
Хвенит. Я об этом даже не подумал. Я исцелил лошадь,  ребенка,  наполовину
случайно, но я не был уверен относительно лошади, а в  ребенке  оставалось
какое-то желание борьбы,  на  которое  могло  опереться  исцеление.  Пульс
Хвенит был слаб, как биение крылышек мотылька. Но когда я протянул руку  и
положил на ее шею, она была еще теплая; казалось, что она  уже  целый  век
холодная. Неритмично, но постоянно ее сердце билось. Как она  прожила  так
долго? Возможно, она  цеплялась  за  ниточку  своей  жизни,  ожидая,  пока
волшебник исцелит ее?
     Она помогла мне, научила меня кое-чему относительно моей Силы.
     Я у нее в долгу. Может быть, есть только один путь отплатить ей.
     Это испугало меня. Прежде, во время тех  случайных  исцелений,  я  не
думал. Сейчас мои нервы сдавали.  Что  я  должен  делать?  И  более  того,
ужасаю, какие будут последствия?
     - Присматривай за своим хозяином, - сказал я рабу.
     Раб растянул рот. Я никогда раньше не видел, чтобы кто-нибудь из  них
улыбался.
     - Вы все мои хозяева. Господин Орек, похороненный господин Зренн, ты.
- Он закрыл левый глаз и постучал по нему. - Меня зовут  Длинный  Глаз,  -
сказал он. Он немного отодвинулся и исчез.
     Красные лучи заходящего солнца начали проникать в палатку.
     Я упорно старался пробиться к Хвенит. Я старался  соединить  кровь  с
плотью сильными массажирующими поглаживаниями.
     Наконец,  обливаясь  потом,  сидя  в  черном  тумане  ночи,  я  вдруг
вспомнил,  что  и  прежних  случаях  это  произошло  тихо,   без   мощного
физического воздействия; отравленный конь в Эшкореке, задыхающийся ребенок
в деревне, тогда я даже не чувствовал, как Сила исходит из меня.
     Поэтому ученик Хвенит вытер доску и начал снова.
     Солнце встало. Я вышел из палатки и увидел, что  раб  во  второй  раз
приступил к своим обязанностям могильщика. Эта вторая могила, не связанная
с первой, казалась лишней и запоздалой.
     - Для кого это? - спросил я его на его корявом языке.
     - Мой господин Орек, - ответил он.
     Ты запрягаешь смерть;  ты  запрягаешь  жизнь.  Ты  можешь  убить  или
исцелить. Могила  становится  символом,  одной  хилой  веткой,  упавшей  с
дерева.
     Солнце над лесом золотыми и красными кругами  плавало  у  меня  перед
глазами.
     Я не ожидал чего-то другого от Орека. Хоть он  был  молод.  Мне  было
жаль его. Раб утрамбовал глину, чтобы  покрыть  светловолосую  голову,  на
которую он положил кусок ткани.
     - Как? - спросил я.
     - Его нож, - сказал раб, отвечая мне со странной живостью, которой  я
прежде не замечал в этих людях. - Он укрепил его между  корнями  и  бросил
свое тело на лезвие. Он сделал это неудачно. Смерть наступила не сразу.
     Я вспомнил мужчин  в  золотых  масках,  лежавших  на  своих  мечах  в
малиновом павильоне.
     Солнце делилось: по его центру  шла  черная  полоса.  Оно  расколется
пополам и подожжет море. Потом я увидел, что это  был  черный  человек  на
фоне солнце, стоявший над тем местом, где я сидел. Квеф.
     - Скажи мне, если Хвенит убита, - сказал он мне.
     - С чего ты это взял?
     -  Я  почувствовал  это,  -  сказал  он.  -  Вчера  в   сумерках.   Я
почувствовал, что она при смерти.
     - Значит, все-таки между вами была магическая связь.
     - Кровь говорила с кровью. Да. Я чувствовал это. Я  не  мог  заснуть.
Ночью я пошел посмотреть то место, где зимой хранятся лодки.  Одной  лодки
не хватало. Я понял  тогда,  что  они  отправились  искать  тебя.  Я  взял
собственную лодку. Я греб в темноте. Она мертва?
     Я встал.
     - Загляни в палатку и посмотри.
     Он повернулся и побежал.
     Вскоре я тоже пошел взглянуть. Она лежала, сонно лаская кота.  Сейчас
Квеф стоял перед ней на коленях, зарывшись лицом в ее шею, и  она  гладила
его волосы, тихо бормоча. Я слышал тембр триумфа в ее  голосе,  бесконечно
нежном.
     На ее груди был белый шрам, как серп луны.
     Трепетавшее под ним сердце  запнулось,  потом  застучало.  Она  легко
вернулась из своего сна -  темный  океан,  которого  она  чудом  избежала,
отступил, как скатились с ее тела волны в ту ночь, когда я лежал с ней.
     Белая сука исцелила Пейюана после удара дракона.
     Я, такой же хитрый, как она, исцелил дочь Пейюана. Круг  замкнулся  и
снова начался.



                                    3

     Я пошел на пляж на другой стороне острова. Украденная  Зренном  лодка
лежала на песке, и чайки ныряли и охотились на волнах. В остальном  я  был
один.
     Был прекрасный светлый день, без бури или жары.
     Я лишился сна и сидел, как  корабль,  потерпевший  крушение,  пытаясь
прийти к соглашению с самим собой.
     Это было очень тяжело.
     Конечно, я был не тем, кем я знал себя. Несмотря на все уроки Хвенит,
мне любопытно было, какие еще нетронутые колодцы существуют  во  мне.  Как
насчет тех самых странных из всех странных вещей, о которых она упоминала,
даров жрецов: вызывание огня, управление  силами  природы,  способность  к
полету?
     Возможно, каждый из них, кто был во мне, проявится при необходимости.
Однако, как и жрецы,  я  конечно,  должен  приготовиться,  научиться  быть
проводником таких способностей.
     Мои мысли путались, не принося решения. В них вмешивался образ  белой
женщины и темного человека, моего отца. Я принес ему клятву.  Найти  ее  и
убить, чародейку, которая причинила зло и ему, и мне. Когда я  возвращался
в мыслях  к  своим  снам,  рассказу  Котты,  к  Эшкореку,  для  меня  было
естественным  ненавидеть  ее.  Таким  образом  мои  сомнения  разрешились.
Вереница таинств упростилась до одной цели: его месть, моя клятва.
     Тогда я поднялся, отбросив все остальное.
     Если бы у меня была Сила, я использовал бы ее  для  достижения  своей
цели. Тогда надо использовать ее.
     Я оглянулся вокруг. Как? Это было смехотворно. Вот  ребенок,  который
может сокрушить горы и не знает, где они находятся.
     В этот момент я увидел Темного человека, Длинный Глаз.  Он  стоял  на
краю леса и смотрел на меня. Я  познал  его,  и  он  сразу  прибежал,  как
собака.
     - Повелитель? Чем я могу служить тебе?
     Я понял, что  он  добровольно  сделался  моим  рабом,  потеряв  двоих
прежних хозяев и решив, что мне нужен раб. В  ярде  от  меня  он  стал  на
колени и склонился в почитании. Я вспомнил, что он назвал меня  божеством,
и он, очевидно, так и считал. В нем не было страха. Казалось, что с самого
начала его раса знала богов и никого другого. Боги надевали на них  оковы,
плохо обращались с ними, убивали их и  играли  ими.  Боги  были  таким  же
фактом, как солнце и землетрясение. Просто еще одна страшная реальность.
     Я  не  был  уверен,  позвал  ли  я  его  на  помощь  или  просто  для
человеческого разговора, но я сказал:
     - Чтобы найти ведьму, что делают твои жрецы?
     - У нас нет жрецов. Вождь - жрец. Мы не молимся.
     Я начал вспоминать крарл, но я ничего не знал  о  сложных  внутренних
ритуалах, совершаемых Силом  и  ему  подобными  в  их  вонючих  логовищах.
Признаком моего состояния служило и то, что в следующий момент я бесцельно
сказал ему:
     - Одна сука была моей матерью.  Я  ее  рода,  но  я  должен  найти  и
уничтожить ее; недостатком плана является то, что я не знаю, где она может
быть.
     - Повелитель Вазкор в самом себе найдет ответ.
     - Я не знаю, - сказал я, - хотя предполагаю, что ее больше нет в этой
земле. Думаю, я знал бы, если бы она была близко. Думаю, меня бы подвели к
этому знанию.
     - Там есть большая земля, - сказал Длинный Глаз, - на восток, а потом
- на юг, может быть, там.
     Пока он говорил, как будто прозвучал призыв. Я посмотрел поверх  него
на  изогнутую  поверхность  моря.  Почему  бы  и  не  в  том  направлении?
Несомненно,  я  не  мог  повернуть  назад.  Позади  меня   была   беда   и
враждебность. У меня не было очага, родни, никакой службы, которая связала
бы меня, и моя дорога была вымощена мертвыми женщинами.  Я  ведь  бежал  к
морскому берегу, как будто это был мой маяк.
     - Кто сказал тебе об этой южной земле?
     - Старые карты господ показывают это, - сказал он.  -  Когда-то  была
торговля.
     Я  прищурился  на  солнце,  и  внезапно  увидел  корабль  с  надутыми
парусами, черными на фоне серебряного света.  Предвидение  или  самообман?
Узнать можно было, только рискнув сделать этот бросок. Хвенит  будет  жить
благодаря мне, я был сильный волшебник, а Длинный Глаз считает меня богом.
     В теперешней ситуации я был готов на риск и готов принять любой  знак
судьбы.
     Уйти с острова в пустой простор моря было достаточно  символично  для
моего состояния и того, что я в себе чувствовал.
     Прежде чем влюбленные проснулись в палатке  и  лодки  черного  крарла
пришли с материка, Длинный Глаз и я вышли в океан.




                                Танит ЛИ

                           ВОССТАВШАЯ ИЗ ПЕПЛА






                               КНИГА ПЕРВАЯ


                        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОД ВУЛКАНОМ


                                    1

     Проснуться и не знать - где ты, кто ты, что ты - существо ли с ногами
и руками, зверь или хребет  огромной  рыбы  -  согласитесь,  это  странное
пробуждение.
     Но через некоторое время, распрямившись в темноте, я начала открывать
самое себя и осознала: я - женщина.
     Со всех сторон меня окружали тьма и беззвучие.
     В ноздри лез застоявшийся  горький  запах,  ладони  осязали  шершавую
коросту скалы. Я выползла из ниши и нашла место, где можно было встать  во
весь рост. Странное дело: вопрос о том, не слепа ли я, не занимал меня.
     Я двигалась ощупью по проходу; было холодно, но не  чувствовалось  ни
малейшего движения воздуха. Моя стопа с силой ударилась о  препятствие,  я
опустилась на колени и осторожно дотронулась до него. Ступенька, а за  ней
другие ступеньки,  грубо  высеченные  в  скале  и  почти  не  истоптанные.
Внезапно пришли на память другие лестницы из гладкого белого  материала  с
прожилками, скользкие как стекло, с глубокими выемками посередине ступенек
от бесконечного хождения бесчисленных ног - вверх-вниз, вверх-вниз...
     Осторожно и все так же на ощупь я поднялась по ступенькам. Считать их
мне не пришло в голову, но их было много - сотня по меньшей мере. А  затем
- ровное плоское пространство без ступенек.  Обрадовавшись,  что  лестница
кончилась, я по глупости ускорила шаг, но тут же  была  наказана  за  это.
Внезапно площадка оборвалась - и я закачалась на краю невидимой  пропасти,
словно танцовщица, а затем отпрянула назад и спаслась.  Сорвавшиеся  камни
упали в бездну. Я долго слышала их грохот по отвесной скалы.
     Мною овладел ужас. Как я могу идти дальше, ничего не видя?  Следующая
ошибка будет роковой, а я знала - еще не ведая, кто  я  -  что  моя  жизнь
важна для меня. И  еще  я  чувствовала  злое  противостояние  некой  силы,
которая затеяла  неравную  битву  со  мной  в  кромешной  тьме.  Эта  сила
возбуждала во мне страх и ненависть.
     Встав на четвереньки, я медленно двинулась вперед, по  левую  сторону
пропасти. Мгновение  спустя  моя  вытянутая  рука  повисла  в  пустоте.  Я
повернула назад, двигаясь направо - там ждал меня третий угол бездны.
     Ярость охватила меня. Я пронзительно выкрикнула во тьму проклятье - и
эхо раскатами вторило мне, повторяясь до тех пор, пока я  не  решила,  что
скала дробится на части.
     Куда теперь?
     Наверное, некуда.
     Я легла на скальный карниз и заплакала а  потом  снова  свернулась  в
клубок, как животное или зародыш - и уснула.
     Таков был конец моего первого пробуждения.


     Во второй раз было лучше. Первоначальный сон не был обычным  сном,  а
этот им был, и я проснулась с иным осознанием обстановки.
     Я рассудила во тьме,  что  если  лестница  кончалась  ничем,  то  мне
придется спуститься по ней обратно в проход, и  вернуться  тем  же  путем,
каким пришла накануне, пока  не  найду  какой-ю  другой  путь.  Мне  тогда
впервые пришло в голову, что я ищу путь на поверхность  -  я  инстинктивно
знала, что нахожусь под землей.
     Когда я ползла обратно к лестнице,  мои  ладони,  а  затем  и  колени
наткнулись на квадратное углубление в камне. Я ощупала  его  и  обнаружила
щель. Должно быть, это дверь. Но пока я  пыталась  найти  какой-то  способ
открыть ее, она внезапно ушла в паз. Я оказалась повисшей  над  еще  одной
неведомой пропастью, по-прежнему в абсолютной  мгле,  цепляясь  и  скользя
кончиками пальцев по гладкому краю двери. Никакой  надежды  удержаться  не
было. Мои пальцы разжались, и я упала. Думала, что тут и  делу  конец,  но
падать пришлось не очень далеко. Я ударилась о каменный пол и  покатилась,
достаточно расслабившись, чтобы не причинить себе никакого вреда.
     Я медленно повернулась кругом, и теперь  вдали,  в  конце  того,  что
казалось еще одним длинным  проходом,  виднелся  слабый-преслабый  отблеск
света. Притягиваемая этим светом, я быстро,  почти  бегом,  направилась  к
нему.
     Теперь я разглядела смутные очертания каменных стен  и  блестевшие  в
них мелкие прожилки. Проход все извивался и извивался, а свечение делалось
все гуще и кровавей. Затем я внезапно завернула за угол и  вскинула  руки,
чтобы защитить глаза.
     Свет был таким же слепящим, как и тьма, но вскоре я  смогла  вытереть
слезы и оглядеться.
     Я стояла в огромной  пещере,  освещенной  только  в  центре  ее,  где
огромная грубо высеченная чаша, по меньшей  мере  шести  футов  диаметром,
извергала непрерывный вихрь красно-золотого пламени. А за этим огнем новая
лестница вела к узкой двери высоко в стене. В  остальном  пещера  казалась
ничем не примечательной и пустой.
     Та узкая дверь была почему-то важна для меня, и я знала,  что  должна
добраться до нее.
     Я начала пересекать пещеру и  внезапно  осознала,  каким  муравьем  я
выгляжу под ее сводами, устремившимися в бесконечность,  ввысь,  во  тьму.
Миновав чашу с пламенем, я ступила на первую  ступеньку  лестницы.  Позади
меня раздался стенающий гром. Пораженная, я резко обернулась и посмотрела.
Весь пол пещеры покрылся бесчисленными  трещинами,  и  из  них  вырывались
жгучие язычки  пламени.  На  следующей  ступеньке  заплясали  новые  огни.
Опрометью я  взбежала  по  лестнице,  словно  скорость  могла  перехитрить
сработавший внизу механизм.  Коснувшись  ладонью  узкой  двери,  я  быстро
оглянулась. Пол там, где я прошла, стал морем  бушующего  золота,  и  алый
дым, клубясь, превращался у высокого потолка в пурпурную тучу. Я  толкнула
дверь, и когда она открылась, пробежала в возникший проем, захлопнув ее за
собой.
     Помещение было заполнено светом, хотя у него, казалось, нет  никакого
источника. Передо мной висел длинный занавес, и когда я отодвинула его, то
увидела каменный алтарь и еще одну чашу, где нечто очнулось и зашевелилось
при моем появлении. Я не видела это существо, только  чувствовала  его,  и
когда оно заговорило, я слышала его слова только внутренним слухом.
     - Итак, ты не смогла спать вечно. Я знал, что ты должна  когда-нибудь
проснуться, несмотря на крепкий сон, в который я погрузил тебя. Проснуться
и явиться ко мне. Даже бездна не смогла поглотить тебя,  как  я  надеялся.
Ладно  же.  Я  растолкую  тебе,  что  и  как.  Я  -  Карраказ,  бездушный,
порожденный злом твоей расы, миром, существовавшим за много лет до  твоего
рождения, и в конце концов уничтожившим ту расу  и  всех  принадлежащих  к
ней, кроме тебя. А ты спаслась от уничтожения, потому что была  малолетней
и еще не усвоила должным образом пути зла. Но теперь ты выросла во  сне  в
женщину и усвоишь их. Зло явится к тебе, и  ты  примешь  его  с  радостью.
Помни, куда бы ты  ни  отправилась,  я  буду  рядом  с  тобой.  Теперь  от
Карраказа не спастись. Смотри.
     На алтаре что-то вспыхнуло,  сверкнуло  и  материализовалось.  Нож  с
острым светлым лезвием-клинком.
     - Видишь как легко будет избавиться от меня. Возьми нож.  Тебе  нужно
лишь сказать ему, куда ударить, и он подчинится тебе. И  тогда  ты  уснешь
навеки, без страха.
     Но  я  стояла  совершенно  неподвижно  и  не  взяла  его.  В   голове
проносились миллионы картин и  воспоминаний,  и  мои  руки  заледенели  от
ужаса.
     - Значит, ты желаешь выйти  наружу?  Нет  ничего  проще.  Путь  есть.
Лестница за алтарем выведет наверх и во внешний мир. Но если  ты  пойдешь,
то будешь проклята и унесешь проклятье с собой; и не будет  тебе  никакого
счастья. Породившая тебя цивилизация умерла бессчетные  годы  назад.  Ваши
дворцы в руинах. В высохших фонтанах и пыльных дворах  греются  на  солнце
ящерицы. А ты - я покажу тебе, кто ты. Вспомни, тебе  полагалось  бы  быть
могущественной  чародейкой,  повелевающей  стихиями,  звездами,  морями  и
огнями в недрах земли. По твоему повелению могло свершиться все.  Ты  была
наделена  способностью  летать,  владела  искусством  хамелеона,   умением
становиться невидимой - и красотой. Позволь мне показать тебе, какая ты.
     В воздухе засиял холодно  и  ясно  новый  предмет,  и  в  нем  начало
возникать мое отражение. Женская  фигура,  стройная,  маленькая;  длинные,
очень светлые волосы, а затем лицо  -  отражение  рук,  закрывших  лицо  и
слегка заслонивших от меня его безобразие. Но лишь слегка. Я  знала.  Лицо
дьявола, чудовища, бессмысленной твари, невыносимое на вид.
     Я припала к полу, обхватив одной рукой голову,  прижав  подбородок  к
груди, а в другой руке был нож с алтаря Карраказа.
     Но прежде чем я  смогла  вымолвить  клинку  слова  смерти,  мой  мозг
наполнил мягкий свет, холодный, зеленый и очень древний.
     - Да, - произнес некто у меня в голове, - всегда есть и это. Если  ты
сможешь его найти. Родственника своей души из зеленого нефрита.
     Я вскочила на ноги и швырнула нож сквозь образ в зеркале так, что оно
разбилось вдребезги. За дверью пещеру сотряс массивный взрыв, и пол у меня
под ногами содрогнулся. Я бросилась к лестнице.
     - Подожди, - сказало оно-он-она,  существо  без  души.  -  Помни,  ты
проклята и носишь проклятье с собой. Ты спала в недрах  мертвого  вулкана.
Покинь его, и он проснется, как проснулась ты. Докрасна  раскаленная  лава
хлынет сквозь все проходы и погонит тебя с  горы.  Она  зальет  деревни  и
села, уничтожит урожаи и сожжет до смерти все живое на своем пути.
     Но я почти не слышала. Мое стремление к свободе было слишком сильным.
Я ринулась вверх по лестнице,  все  выше  и  выше,  прочь  от  светящегося
помещения и угнездившегося там безумия, в холодную темноту, вскоре  слегка
рассеявшуюся. Когда я остановилась на миг передохнуть, прислонясь к  чреву
горы, то подняла голову и увидела звезды и лившийся мне в глаза свет луны.
Позади меня тьма краснела и содрогалась в бесконечных пароксизмах гнева  и
боли. Вонь серы наполнила мне живот, голову и  легкие  и  вызвала  у  меня
дурноту, но я упорно лезла дальше,  цепляясь  руками  за  камень.  Наконец
карниз, а за карнизом внешние  склоны  вулкана,  уходящие  вниз  в  темные
долины. А наверху - расширившееся теперь до горизонта блестящее небо.
     Я спрыгнула с ка