ек, в одной руке
несший отрезы ткани, в другой - булавки и ножницы. Портной, видно.  Кроп
хотел  извиниться.  Но  тот  уже  ушел.  Кроп  посмотрел,  как   портной
проталкивается  сквозь  толпу,  и  утешился  тем,  что  не  ему   одному
досталось. Портной не щадил ни женщин, ни стариков, ни торговцев - но  в
конце  концов  и  он  нарвался.  Он  пихнул  локтем  какого-то  высокого
чернявого мужчину, а тот повернулся и двинул ему кулаком в лицо. Ткани и
булавки полетели в разные стороны. Высокий пнул разок  упавшего,  плюнул
на него и пошел дальше, не обращая внимания на враждебный ропот толпы.
   Сердце Кропа забилось.  Он  узнал  этого  человека:  это  был  Трафф,
наемник хозяина. Трафф исчез в толпе, и Кроп последовал за ним.
   - Хозяин будет доволен, - взволнованно шепнул он,  погладив  Большого
Тома.
   - Я очень доволен тобой, Кроп,  -  сказал  Баралис.  -  Ты  правильно
поступил.
   Кроп просиял.
   - Я хорошо приметил, хозяин, куда он вошел.
   - И куда же?
   - В очень приятный дом - там из всех окон смотрели дамы.
   - В бордель, стало быть. Это на улице Веселых Домов, что ли?  -  Видя
тупой взгляд Кропа, Баралис попробовал снова:
   - Из других домов поблизости тоже смотрели дамы?
   - Да, хозяин. Полна улица красоток.
   - А Трафф не заметил, что ты идешь за ним?
   - Нет, хозяин, но он мог услышать, как одна дама гнала меня прочь.
   - Какая еще дама?
   - У нее передних зубов нету. Она увидела меня у дома и  сказала...  -
Кроп помолчал, припоминая, - сказала, чтобы я убирался обратно в пещеру,
из который вылез.
   - Ну довольно, ступай, -  замахал  руками  Баралис.  Слуга  вышел  из
комнаты, и хозяин глубоко вздохнул. Кроп нашел очень полезного человека.
Как раз того, кого нужно.
   Болеутоляющее,  которое  Баралис  собирался  принять  перед  приходом
Кропа, стояло на столе. Он швырнул флакон в  огонь.  Снадобье  вспыхнуло
ярким белым пламенем. Теперь оно ему не понадобится.
   В дверь тихо постучали. Он сразу понял, кто это, и, распахнув  дверь,
сказал:
   - Катерина, я же запретил вам приходить сюда. - Он  посмотрел  в  обе
стороны вдоль коридора и только тогда впустил ее.
   - Не считайте меня дурочкой, лорд Баралис, - сказала она, заметив его
предосторожность. - Я не пришла бы сюда,  не  убедившись,  что  за  мной
никто не следит. - Ее лицо пылало - она только что выпила вина.
   Закрыв дверь, Баралис прошел к столу и  налил  ей  еще  -  не  мешало
подпоить ее немного. Подавая ей бокал, он провел пальцами по ее запястью
и сделал голос таким же густым и пьянящим, как это вино.
   - Простите мне мою  резкость,  дражайшая  Катерина.  Просто  я  очень
беспокоюсь за вас.
   Ее розовые губы дрогнули и смягчились.
   - Ах, если бы мой отец относился ко мне с такой же  заботой!  Баралис
нежно улыбался ей. Она еще ребенок - ребенок, играющий во взрослые игры.
Он подвел ее к кровати, усадил и бережно тронул ее золотые локоны  -  им
руководил расчет, ничего более.
   - Выпейте, дражайшая моя Катерина,  и  расскажите,  что  привело  вас
сюда.
   Глотнув вина, она сказала:
   - Отец хочет жениться на этой женщине тайно. Через два дня.
   - Он сам сказал вам об этом? - Баралис не позволил себе  проявить  ни
малейшего удивления.
   - Да. Он хочет, чтобы на церемонии я стояла  рядом  с  его  невестой.
Надеется подружить нас. - Голос Катерины сделался пронзительным. - И как
ему не совестно? Отнимает у  меня  право  престолонаследия  и  при  этом
полагает, что я подружусь с женщиной, которая за это ответственна!
   Баралис почти не слушал ее. Он лихорадочно размышлял.  Удар  придется
нанести скорее, чем  ему  представлялось.  Очень  скоро.  Герцога  нужно
убить, и Брен должен достаться Кайлоку.
   Десятилетиями Баралис вынашивал свои планы и никому не позволит стать
у себя на пути. Север будет принадлежать ему.  Он  стал  у  огня,  чтобы
согреться, и спросил:
   - Как можно тайно проникнуть к вашему отцу?
   Катерина колебалась не больше мгновения.
   - Есть потайной ход - он ведет из людской часовни в  его  покои.  Его
охраняет только один часовой. Этим путем к  отцу  водят  женщин  низкого
звания. Вход спрятан за средней створкой алтаря.
   Баралис заметил ее колебание и понял  его  причину:  Катерина  только
делает вид, что готова на все. Какой-то частью души она все еще  предана
отцу. Надо действовать по-иному. Нельзя допустить,  чтобы  она  выкинула
что-нибудь неподобающее, например, побежала к отцу. Она  опасна:  ночью,
когда стражники собрались вывести ее из-за стола, она чуть не прибегла к
чарам. В  большом  зале,  на  глазах  всего  бренского  двора,  Катерина
вознамерилась разделаться с Меллиандрой. Он  остановил  ее,  разумеется.
Эта глупая девчонка совсем не умеет держать себя в  руках.  Если  бы  ее
поймали на ворожбе, отец вынужден был бы тут  же  отречься  от  нее.  На
Севере колдунам  не  дают  поблажки.  Поэтому  говорить  с  ней  следует
осторожно - полагаться на нее нельзя.
   - Мне  нужен  не  ваш  отец,  а  его  жена.  Когда  они  обвенчаются,
Меллиандра будет неотлучно при нем - я ищу подходы не к нему, а к ней.
   - Я хочу, чтобы эта женщина умерла, - уже без всякой заминки выпалила
Катерина. - Она и ее защитничек, герцогский боец.
   Баралис сел рядом с ней и взял ее за руку.
   - Будьте спокойны, дражайшая Катерина. Я позабочусь о них.
   - А мой отец?
   - С ним я не ссорился,  -  солгал  Баралис.  -  Пусть  себе  живет  и
здравствует.
   Катерине не удалось скрыть своего облегчения.
   - Как только этой женщины не станет, отец сразу придет в себя.
   Катерина глубоко заблуждается. Если  убить  одну  Меллиандру,  герцог
женится на другой женщине, сделает ей ребенка, и наследие Катерины снова
окажется  под  угрозой.  Нет,  Баралис  не  допустит  этого.   То,   что
принадлежит Катерине, скоро будет принадлежать  и  Кайлоку.  А  то,  что
принадлежит Кайлоку, будет принадлежать ему.
   - Ступайте теперь, дражайшая Катерина. Я обо всем  позабочусь.  -  Он
помог ей встать. - Вам не нужно думать обо всех этих мелочах.
   - Вы сами сделаете, это? - спросила она, идя вместе с ним к двери.
   - Нет, у меня на примете есть человек, который сделает это за меня. -
Баралис положил руку на дверную щеколду. - Некий наемник по имени Трафф.
   - Но вы воспользуетесь потайным ходом?
   Баралис  приложил  палец  к  губам.  Катерина  задает  слишком  много
вопросов. Открыв дверь, он проверил, нет ли кого в коридоре. Прежде  чем
отпустить Катерину, он поцеловал ее в губы. Она жадно приникла  к  нему.
Он отстранился, не давая поцелую зайти слишком далеко.
   - Доверьтесь мне, - шепнул он и закрыл дверь.

XXXIV

   Джеку снова снилась Мелли. Каким-то  образом  она  пробралась  в  его
старый сон о городе с высокими стенами. Она была заточена в этих  стенах
и не могла уйти. В отдалении слышались  крики  разгневанной  толпы.  Шум
становился все громче, и Джек понял, что это уже не во  сне.  Он  открыл
глаза. Лежал он в кладовке без окон, наскоро приспособленной для спанья.
В легкой панике Джек встал и задел обо что-то  головой  -  сухие  травы,
судя по запаху. Нагнувшись, он пробрался к двери.
   Тихоня смотрел в окно. Услышав, что Джек вышел, он тут  же  захлопнул
ставни.
   - Ну и напугал ты меня, парень, - сказал он, приложив руку к сердцу.
   - Извини. Я вышел узнать, что это за шум.
   - Хелч только что сдался Кайлоку. Он не  оставил  им  выбора  -  сжег
город дотла. Только замок  остался.  Весь  Аннис  взялся  за  оружие,  и
возмущенный народ вышел на улицы...
   Тихоня говорил еще что-то, но Джек не слушал его.  Все  вокруг  стало
черным, и на этот раз он не противился.

***

   Баралис крался по улицам Брена, почти не касаясь ногами  земли.  Было
раннее утро, и от него падала длинная тень. На улице  Веселых  Домов  он
увидел старика, который рылся в сточной канаве, и направился к нему.
   - Эй ты! Который из этих домов содержит женщина без передних зубов? -
Чтобы вернее получить ответ, Баралис вложил в свои  слова  малую  толику
чар - время не терпит.
   Старик открыл обсаженный болячками рот:
   - У Тугосумкиной сестры нету передних зубов. Вон там, налево - в доме
с красными ставнями. - У старика  был  растерянный  вид,  словно  он  не
понимал, что говорит и зачем.  Баралис  хотел  бросить  ему  монету,  но
передумал. Зачем платить  деньги  за  то,  что  уже  получил  даром?  Он
повернулся и пошел к дому, указанному стариком.
   Подойдя, он громко постучал в дверь.  Открыло  ему  смешное  существо
женского пола - и тут же принялось взбивать волосы и оправлять платье.
   - Да, прекрасный господин, чем могу служить? Все зубы были при ней  -
правда, кривые и желтые.
   - С кем я говорю? -  осведомился  Баралис.  Женщина  присела,  словно
благовоспитанная девица.
   - Госпожа Тугосумка, владелица этого превосходного заведения.
   - Живет у вас человек по имени Трафф? - Баралис уловил шедший от  нее
неповторимый запах дохлых крыс.
   Женщина, приложив руку к груди, собралась  ответить,  но  тут  другая
отпихнула ее в сторону.
   - Мы никому не открываем имен своих гостей, -  заявила  она.  У  этой
передние зубы отсутствовали.
   Баралис, поняв, что пора прибегнуть к подкупу,  достал  из-под  плаща
золотой.
   - Трафф нужен мне по важному делу,  -  сказал  он,  опуская  холодную
монету в подставленную ладонь беззубой.
   - Входите, благородный господин. Сейчас я приведу вам Траффа.
   Она ввела его в большую  неприбранную  комнату,  где  на  полу  спали
несколько девиц.
   - А нельзя ли нам поговорить в более укромном месте?
   - Ну разумеется, - сказала та, от которой пахло дохлыми крысами.
   - Но за особую плату, - добавила беззубая.
   Еще один золотой перешел из рук в руки, и Баралиса провели  в  темную
каморку на задах.  Здесь  было  только  одно  окошко,  плотно  прикрытое
ставней. Вошел Трафф с табаком за  щекой  -  он  пожевал  еще  некоторое
время, прежде чем сплюнуть и заговорить.
   - Чего вам тут надо, Баралис? - Он достал из-за пояса нож и  принялся
вычищать грязь из-под ногтей. Баралис смерил его холодным взглядом.  Вид
у наемника был неважный. Волосы сальные, одежда грязная, к тому же оброс
бородой. В щетине застряли крошки табака.  То,  что  он  вычищал  из-под
ногтей, имело цвет засохшей крови.
   - Ты что, в бою побывал?
   - Если и побывал, то вышел победителем.
   Наемник вел себя нагло, как всегда. Баралис  решил  перейти  прямо  к
делу.
   - Ты слышал, что герцог женится на дочери Мейбора?
   Трафф метнул нож - тот пролетел мимо Баралиса и вонзился в стену.
   - Я никому не позволю жениться на Мелли.
   Баралис уже приготовился отвести удар, но, услышав эти слова,  втянул
чары обратно в легкие. Он не  понимал,  что  вызвало  в  наемнике  такую
ярость, но ее можно было использовать.
   - Мы с тобой мыслим одинаково,  мой  друг.  Я  тоже  не  хочу,  чтобы
Меллиандра выходила замуж.
   - Это почему? - насторожился Трафф.
   - Потому что хочу, чтобы Брен по-прежнему принадлежал Катерине.  Если
Меллиандра выйдет за герцога и родит ему сына, Катерина не будет  больше
наследовать своему отцу. - Баралис пока что не  считал  нужным  скрывать
правду.
   - И что вы собираетесь предпринять?
   - Убить герцога. - Баралис начал  догадываться  о  мотивах,  движущих
Траффом. - Что до Меллиандры, можешь делать с ней все, что хочешь.
   Трафф облизнул губы.
   - Как вы думаете это осуществить?
   Баралис позволил  себе  легкую  улыбку.  Он  мог  себя  поздравить  -
кажется, он угадал верно: Трафф влюблен в дочь Мейбора. Ведь  она  долго
была у него в плену. Баралис стал  чувствовать  себя  увереннее.  Судьба
снова приняла его сторону. Переведя дыхание, он взглянул Траффу прямо  в
глаза.
   - Я хочу, чтобы ты мне помог. Венчание состоится завтра -  оно  будет
тайным. Когда новобрачные вернутся в  свои  покои,  ты  со  своим  ножом
нанесешь им визит. Мне известен потайной ход, ведущий из людской часовни
в покои герцога. Им-то ты и воспользуешься. - Баралис помолчал  немного,
приспосабливая свои планы к  желаниям  Траффа.  Наемник  хочет  получить
Меллиандру - поэтому новобрачным  ни  в  коем  случае  нельзя  позволить
осуществить свой брак. Не то Меллиандра может  выплыть  через  несколько
месяцев и заявить, что носит герцогское дитя. - Ты должен быть там в тот
миг, когда они вернутся из часовни.
   Трафф устремил на Баралиса пристальный тяжелый взгляд.
   - Откуда мне знать, можно вам доверять или нет?
   - Знать этого ты не можешь. Можешь быть уверен только в одном: я буду
ждать у выхода, чтобы удостовериться, что  ты  сделал  свое  дело.  Тебе
вместе с Меллиандрой легко будет  бежать  >  через  кухню.  Я  обо  всем
позабочусь заранее. - Баралис положил руку Траффу на плечо. - Видишь,  я
не спрашиваю, зачем она тебе, - меня это не касается.
   Трафф стряхнул руку прочь.
   - Есть ли часовые в покоях герцога?
   - Только один. Ему подсыплют кое-чего в эль, чтобы он не был  слишком
прытким. - Часовых  отравить  не  составляло  труда:  их  еду  никто  не
пробовал.
   - К концу дня мне должны доставить пятьсот золотых.
   - Идет. - Баралис направился к двери. - Кроп принесет их тебе. Завтра
на закате будь на восточной стороне дворца, у входа для слуг. Я приду за
тобой. - Баралис хотел выйти, но услышал удививший его вопрос:
   - А Мелли что, любит герцога?
   Баралис увидел безумный блеск в глазах наемника и остался доволен.
   - Нет - это отец ее принуждает.
   Трафф, как и надеялся Баралис, удовлетворился этим, и  легкая  улыбка
тронула его губы.
   - Я так и думал. Завтра буду на месте.
   - Хорошо. Смотри не опаздывай. -  Баралис  вышел.  Женщина,  пахнущая
дохлыми крысами, метнулась к нему, но он отстранил ее и пошел к выходу.
   Обратный путь он проделал в хорошем  настроении.  Встреча  с  Траффом
прошла лучше, чем он мог себе вообразить. То, что наемник  втрескался  в
дочь Мейбора, очень облегчило дело. Трафф сам ухватился за случай  убить
герцога. События снова оборачивались в пользу Баралиса. Он так  и  летел
по улицам. Сегодня у него много дел: надо раздобыть золота,  приготовить
яд и напомнить стражникам у часовни, что за ними должок.

***

   Тетушка Грил сидела по самый подбородок в сточной  канаве.  Вони  она
почти не чувствовала - она извлекала из щеки  большую  занозу.  Подцепив
щепку здоровой рукой, она дернула изо всех сил и чуть не взвыла от боли:
заноза вошла глубоко, и следом выступила кровь. Ей еще  посчастливилось:
на палец выше - и щепка вонзилась бы в глаз.  Грил  не  старалась  унять
кровь. Что такое небольшое кровопускание по сравнению  с  тем,  что  она
узнала?
   Пострадала она оттого, что прижималась ухом к стене, - а из  дома  ее
выманило любопытство.
   Как только черный дворянин вошел в дверь, она сразу поняла, что он из
Четырех Королевств. А  когда  он  спросил  о  наемнике,  ее  любопытство
взыграло. Пока сестра ходила за Траффом,  Грил  выскользнула  на  улицу,
пробралась к задней стене, устроилась под окошком и подслушала  разговор
незнакомца с наемником. Узнав с удивлением, что таинственный  незнакомец
не  кто  иной,  как  Баралис,  королевский  советник,  она  еще   больше
изумилась, услышав, что он замышляет.
   Тетушке Грил на своем веку доводилось подслушивать  у  дверей,  окон,
стен, половиц и за ширмами.  Просто  удивительно,  сколько  всего  может
набраться горемычная одинокая женщина, если у нее хорошие уши  и  тонкий
нюх. Грил обладала и тем, и другим. В силу привычки она подслушивала  за
девушками, за клиентами, за  соперницами,  а  в  последнее  время  и  за
сестрой. При этом она слышала сплетни, перебранки и кое-какие неприятные
вещи на свой счет. Но вся ее добыча за те годы,  что  она  растопыривала
свои уши у всех мало-мальски подходящих щелей, даже в сравнение не шла с
тем, что она услышала только что.
   Заговор с целью убийства герцога Бренского!  Тетушка  Грил  стояла  в
теплой вонючей воде и думала, как же ей поступить дальше.  Предотвратить
убийство? Или дождаться, когда оно совершится, и только тогда дать знать
о себе? Грил провела пальцем по губам, ощутив слишком  знакомую  пустоту
на месте передних зубов. Зубов, выбитых лордом Мейбором. Отцом невесты.
   Маленькие глазки Грил совсем сузились. Она даст убийству совершиться.
Отольются Мейбору ее слезы: он лишится и дочери, и случая породниться  с
герцогом. Решено: она сохранит свой маленький секрет до поры до времени.
Всякому ясно, что вымогателем быть выгоднее, чем  осведомителем.  Весьма
довольная собой тетушка Грил побрела по грязи обратно в дом.

***

   -  Держи,  парень,  -  сказал  Тихоня,  подавая   Джеку   причудливую
деревянную чашу. - Выпей лакуса - он тебе поможет.
   Джек постепенно  обретал  способность  видеть  окружающее.  Поле  его
зрения, сузившееся после известия о сдаче  Хелча  до  черной  булавочной
головки, расширилось настолько, чтобы разглядеть чашу и  руку,  держащую
ее.  Сильный,  но  приятный  аромат  напитка   действовал   благотворно,
рассеивая стоящий в голове смрад разлагающихся трупов.
   Он побывал там,  в  столице  Халькуса.  Он  видел  бойню,  устроенную
Кайлоком. В Хелче и в других местах - неизвестно только, в прошлом или в
будущем. Он видел суть войны.  Война  -  это  не  славные  сражения,  не
сверкающие клинки, не воины, следующие законам чести. Это кровь, грязь и
неразбериха. Это мухи, лихорадка, гной,  тухлая  вода  и  голод.  Победа
достается не храбрейшему, а тому, кто готов  на  все.  Джек  видел  тела
малых детей и матерей - изнасилованных, со  вспоротыми  животами;  видел
зверски оскопленных, истекших кровью  юношей;  видел  старух,  бесцельно
бродящих по залитым кровью улицам. Он видел  достаточно,  чтобы  понять:
Кайлок не остановится ни перед чем.
   Но ему-то, Джеку, что за дело до этого? Ведь он тут ни при чем.
   Слабый и растерянный, он поднес чашу к губам. У серебристой  жидкости
был острый пряный вкус, странный и в то же время знакомый. Она прошла по
горлу в желудок - и Джек почувствовал себя сытым, точно  после  обильной
еды.
   - Не борись с ним, Джек, - сказал Тихоня. - Он хочет тебя усыпить.
   - Зачем?
   - Лакус любит спокойное тело  и  дремлющий  разум.  -  Тихоня,  очень
серьезный, провел рукой по чисто выбритому подбородку. - Пей, парень, ты
еще очень слаб.
   Джек выпил чашу до дна. Напиток слегка пощипывал десны и оставлял  во
рту металлический привкус.
   - Это колдовское питье? -  спросил  Джек.  Тихоня  кивнул  со  слабой
улыбкой на бледных губах.
   - Но делал его не я. За лакус нам следует  благодарить  кочевников  с
Великих Равнин. - Тихоня занялся делом, развешивая травы для просушки  и
ставя горшки на огонь.
   Джек зевнул. Снаружи все еще раздавались крики.
   - Долго ли я пробыл...
   - В трансе? - Тихоня толок в ступке кору. - Около  часа.  Ты  целиком
ушел в себя. Глаза были открыты, но ты ничего не видел перед  собой.  Ты
похолодел и стал белым, как стена. Ты был не  здесь.  -  Седой  человек,
которому еще рано  было  называться  стариком,  испытующе  посмотрел  на
Джека.
   Джек не знал, что можно ему говорить, а что нет. Кто  он  такой?  Они
приехали сюда еще вчера, но хозяин почти не говорил с гостем.  Ему  было
не до разговоров: он врачевал раны, готовил  лекарства,  стряпал  еду  и
разбирал свои травы. Молчание устраивало  Джека,  и  он  был  благодарен
Тихоне за то, что тот не пристает с вопросами. В  прежние  времена  Джек
доверился бы этому человеку безоговорочно - ведь Тихоня проявил  к  нему
доброту. Но после пребывания у Роваса он усвоил,  что  видимость  бывает
обманчива и за улыбкой может таиться измена.
   - Ты сказал, что свояк свояка видит издалека, -  что  это  значит?  -
спросил Джек. Усталость одолевала его.
   Лакус угнездился в животе, замедляя ток крови  и  путая  мысли.  Джек
боролся с ним вопреки совету Тихони.
   - Я тоже колдун, как и ты.
   Джек уже понял, что травник может говорить  по-разному:  напевно,  на
сельский лад, и резким, твердым голосом, когда речь заходи