шепнула тихо, чтобы никто больше не слышал:
   - Все не так, как ты думаешь, Джек.
   Он не ответил ей ни взглядом, ни жестом. Он смотрел  на  Роваса.  Тот
стоял свободно, даже вальяжно - одной рукой опирался на очаг,  в  другой
держал нож. Но Джек заметил вопреки этой  кажущейся  беззаботности,  как
побелели костяшки руки, сжимающей рукоятку.
   Джек дал женщинам время отойти немного от дома и сказал:
   - Ну, Ровас, дорого ли ты ценишь свою жизнь?
   Тот улыбнулся знакомой обворожительной улыбкой.
   - Тебе, парень, я ее все равно не отдам.
   - Да ну? - Джек сам удивился, как холодно звучит его голос. Он ступил
вперед, прижав руки к бокам.
   - И что ж ты  намерен  делать?  -  насмешливо  осведомился  Ровас.  -
Заставишь меня вспыхнуть ярким пламенем?
   Джек одним прыжком перелетел через комнату и, не вынимая  ножа  из-за
пояса, вцепился Ровасу в горло. Тот оторвал  руку  от  очага  и  кулаком
двинул Джека прямо по ране.
   В груди вспыхнула боль, и на  глаза  навернулись  слезы.  Он  отлетел
назад, ища, за что бы зацепиться, чтобы не упасть. Угол  стола  врезался
ему прямо в почки. Новая боль обострила его  чувства,  но  он  удержался
рукой за стол.
   И тут в нем пробудилась колдовская сила. Череп словно сжался,  плотно
стиснув мозг. Нет, приказал себе Джек. С Ровасом он управится  сам,  без
колдовства. Он схватил со стола первое, что попалось под руку -  тяжелую
миску с не остывшим еще куриным бульоном, - и метнул ее в лицо Ровасу.
   Запахло курицей  и  луком.  Бульон  выплеснулся  Ровасу  на  грудь  и
подбородок, но миску он отбил рукой, и она упала  в  очаг,  разлетевшись
там на куски.
   Джек ощутил во  рту  соленый  металлический  вкус  крови.  Колдовство
душило его, и Джек, стремясь загнать его вглубь, сильно  прикусил  язык.
Он плотно сжал губы, чтобы не выпустить наружу даже дуновения магии.
   Ровас утерся рукавом и, держа нож перед собой,  шагнул  в  сторону  и
вбок, захватив большой кусок пространства перед очагом. Джек понял,  что
тот стремится  завоевать  себе  побольше  места,  -  при  такой  тактике
противник чувствует себя загнанным в угол.  Ровас  покачался  на  ногах,
слегка согнув их в коленях.
   - Ну, давай, Джек! Посмотрим, сумеешь ли ты побить своего учителя.
   Разговоры отвлекают. Джек не слушал и сам ничего не говорил - он даже
не дышал.
   Он прыгнул вперед и вниз, примериваясь к ляжкам Роваса ножом, который
вынул, сам того не заметив. Контрабандисту пришлось  нагнуться,  неловко
сгорбив спину, и его нож оцарапал Джеку плечо. Джек был рад этому. Пусть
все что угодно, пусть даже  боль  -  лишь  бы  побороть  колдовство.  Он
вскочил  и,  вскинув  локоть  высоко  над  головой,  угодил   Ровасу   в
подбородок. Тот в ответ двинул его коленом в пах - но Джек был настороже
и вовремя отскочил, успев полоснуть ножом Роваса по ноге.
   Во рту было полно крови, легкие лопались от  спертого  воздуха,  а  в
животе вздувалось колдовство. Джек по-прежнему не дышал. Он мог подавить
колдовство, только удерживая его внутри.
   Давление в голове сводило его  с  ума.  Отчаяние  снова  бросило  его
вперед. На сей раз Ровас приготовился. Он отвел  руку  назад,  и  в  ней
что-то блеснуло.
   В эту долю мгновения Джек сосредоточил свои мысли - не на  Ровасе,  а
на том, что тот держал в руке.  Он  приоткрыл  рот  и  выпустил  немного
колдовства наружу.
   - А-ай! - завопил Ровас. Тяжелый медный горшок выпал из  его  руки  и
плюхнулся шипя в лужу куриного бульона. Джек мельком заметил, что ладонь
Роваса превратилась в кусок горелого мяса.
   Джек трясся, и  струйка  крови  текла  у  него  по  подбородку.  Сила
утратила свой напор, и он снова мог  дышать.  Какая-то  часть  его  души
торжествовала: ведь он поборол колдовство, взяв от него  ровно  столько,
сколько было надо.
   Левая рука Роваса бессильно повисла, но нож он держал в правой.
   - Ты не человек, - прошипел он, чертя лезвием круги в воздухе.  -  Ты
ошибка природы.
   Заново  наполнив  легкие  воздухом,  Джек  вложил  весь  свой  вес  в
свободную руку и ударил Роваса в лицо. Тот задел его ножом, но Джек даже
не почувствовал этого. Он был сейчас силен и всемогущ  -  а  для  Роваса
пришла пора расплачиваться.
   Бой теперь вел  Джек,  наперед  предвидя  все  движения  Роваса  -  и
защитные, и наступательные. Подметив слабость, он тут же использовал ее,
а при малейшем намеке на перевес душил его в зародыше.  Он  был  моложе,
быстрее, ловчее и успешно изматывал врага.
   Как-то вдруг Ровас оказался на полу, а руки Джека сжимали ему  горло.
Ножей оба давно лишились. Джек давил красную мясистую  шею,  нажимая  на
дыхательное горло. Ровас выкатил слезящиеся глаза, из ноздрей  и  висков
проступила кровь. Между губ показался  язык,  в  горле  клокотало.  Джек
поднажал. Он уже чувствовал выгиб гортани,  и  самым  главным  на  свете
делом  было  перекрыть  ее.  Контрабандист  начал   синеть.   Клокотание
затихало, сменяясь слабым шипением. Большие пальцы Джека вошли  в  горло
до самых  костяшек.  Перед  глазами  вставали  картины  горящего  форта,
забитого землей туннеля и Тариссы, щупающей Ровасу  лоб.  В  ушах  стоял
смех, жестокий и дразнящий. Пальцы погружались все глубже.
   - Стой! Стой!
   Кто-то тянул Джека за руку. Он наугад отмахнулся. Загремели горшки  и
сковородки, потом что-то глухо  брякнулось  об  стену,  и  Джек,  подняв
глаза, увидел Тариссу, лежащую на полу. В  тот  же  миг  что-то  твердое
двинуло его в  челюсть,  и  он  пошатнулся.  В  следующее  мгновение  он
свалился набок, выпустив шею  Роваса.  Встав  и  обернувшись  назад,  он
увидел Магру с тем же горшком, который уже послужил оружием в этом  бою.
Женщина отвела его назад для второго удара.
   - Отойди от него, - крикнула она, - или я убью тебя, Борк свидетель.
   Джек отошел от Роваса.  В  глазах  все  плыло,  а  по  челюсти  точно
кувалдой шарахнули. Позади закопошилась Тарисса.
   Магра поставила горшок  на  стол  и  опустилась  на  колени  рядом  с
Ровасом. Приложив ухо к  его  рту,  она  прислушивалась,  дышит  ли  он.
Тревога исказила ее красивые черты. Она выглядела на десять лет  старше,
чем помнилось Джеку. Миг спустя она выпрямилась и сказала:
   - Он жив. - Голос ее  звучал  на  удивление  бесстрастно.  С  тяжелым
вздохом она поднялась. - Принеси мне воды, Тарисса, и кислого вина.
   - Нет уж, мать, - выступила вперед Тарисса. -  Ты  как  хочешь,  а  я
займусь Джеком.
   Обе женщины посмотрели друг на друга, и Магра пожала плечами.
   - Делай как знаешь, - сказала она и пошла в кладовую.
   - Джек, - сказала мягко Тарисса, - ты весь  в  крови.  -  Она  нервно
вскинула руку, желая и не смея коснуться его.
   - Все хорошо. - Джек отошел от нее, смущенный и усталый - все силы  и
чувства разом покинули его.
   - Мы  так  о  тебе  беспокоились!  -  быстро  проговорила  Тарисса  с
блестящими от слез глазами. - Ровас все время ходил вокруг форта.  А  я,
когда ты в ту ночь не появился, не знала, что и  думать.  Ни  спать,  ни
есть не могла.
   - Тебе бы на театре играть, Тарисса.
   - Почему ты так говоришь?
   Джек сказал спокойно - он слишком обессилел, чтобы впадать в гнев:
   - Ты прекрасно знаешь почему. Ход был завален.  По  вашей  с  Ровасом
милости я наткнулся на глухую стену.
   Тарисса изумленно открыла рот.
   - Джек...
   - Нет, - вскинул руку он, - я не хочу больше слушать твою ложь.
   - Я не лгу. - Тарисса покраснела пятнами -  ее  буйный  нрав  начинал
брать свое. - Мы разыскивали тебя каждый день, с тех пор как ты  пропал.
А когда я узнала, что тебя взяли в плен, я стала умолять  Роваса,  чтобы
он вызволил тебя.
   - Однако не умолила? - резко бросил Джек.
   - Нет. Это было слишком опасно. Мы решили дождаться дня,  когда  тебя
поведут на допрос.
   - Можешь говорить что угодно, все равно я не поверю. Ровас хотел моей
смерти. Он послал меня в форт, зная, что туннель завален. - Джек отводил
глаза, чтобы не видеть Тариссу и не впадать в еще большее  смятение.  Он
не знал, чему верить.
   - Я не знала, что ход завален, - с металлом в голосе заявила Тарисса.
- Я ждала тебя всю ночь и ушла только утром.
   Магра между тем хлопотала над Ровасом. Контрабандист приходил в  себя
- он уже начал кашлять и отплевываться, и Джек понял, что  пора  уносить
ноги. Он ничего не добился, придя сюда. Это была ошибка. Не  нужно  было
возвращаться.
   Он оглядел комнату, ища свой нож. Тот валялся под столом.  Нагнувшись
за ним, Джек тихо сказал:
   - Ты и про Мелли солгала. Мне нужно знать, что  случилось  с  ней  на
самом деле. - Тарисса резко втянула в себя воздух, и Джек приготовился к
новой лжи.
   - Прости меня, Джек, - сказала она, и ее розовые  губы  задрожали.  -
Все было задумано еще до того, как мы узнали  тебя.  А  потом  было  уже
поздно.
   - Задумано? - повторил Джек,  вспыхнув  от  гнева.  -  Значит,  вы  с
Ровасом заранее договорились, как сделать из меня наемного убийцу?
   - Нет, все не так. - Крупные слезы катились у Тариссы по щекам.
   Джек, сжав в руке нож, встал.
   - Мне теперь все равно. Скажи только, что случилось с Мелли.
   Тарисса вытерла глаза.
   - Ее продали работорговцу по имени Фискель. Он увез ее на  восток,  в
сторону Брена.
   - Там он и намеревался ее продать?
   - Не знаю. Он мог повернуть на юг, перевалив через горы.
   - Больше тебе ничего не известно?
   - Нет.
   Джек посмотрел в ее ореховые глаза. Он был уверен,  что  она  сказала
правду.
   - Собери мне мешок на дорогу: еду, питье, одежду - ну, ты знаешь.
   - Куда ты? - ужаснулась Тарисса. - Ты насквозь промок и весь в крови.
Нельзя тебе идти.
   - Можно, - рявкнул Джек, боясь уступить ей, и вышел за порог. Тарисса
последовала за ним.
   - Возьми меня с собой.
   - Нет.
   Она схватила его за руку.
   - Ну пожалуйста, Джек! Пожалуйста! Я сожалею, что лгала  тебе.  Я  не
хотела причинять тебе боль. И хотела сказать тебе всю правду о  Мелли  в
тот день у пруда.
   - Поздно, Тарисса. - Он отнял у нее руку. - Иди в дом. И собирать мне
ничего не надо.
   Она упала на колени и вцепилась ему в штаны.
   - Джек,  не  покидай  меня.  Умоляю,  -  тонким  срывающимся  голосом
вскричала она. - Возьми меня с собой. Не  могу  я  здесь  оставаться.  Я
ненавижу Роваса.
   - Хватит лгать, Тарисса. - Он отцепил ее руки. Искушение схватить  ее
в объятия было так велико, что ему пришлось повернуться к ней спиной.
   - Пожалуйста, Джек, - она стояла коленями на мокрой земле,  -  прости
меня, прости.
   - Я больше никогда не смогу доверять тебе,  Тарисса.  Никогда.  -  Он
проклял свой голос за то, что тот дрожит. Он не мог оглянуться - если бы
он сделал это, Тарисса увидела бы слезы на его глазах. Не  оборачиваясь,
он зашагал прочь.
   - Куда ты идешь? - испуганно спросила она.
   - На восток, - ответил он тихо.
   Ветер донес до него Тариссины рыдания. Он  шагал  не  останавливаясь,
уходя все дальше от женщины, которую любил.

XXX

   В Брене стояло прекрасное утро. Дождь, донимавший город  семь  полных
дней, наконец перестал, отмыв дочиста небо, улицы, дома  и  даже  людей.
Солнце сияло золотом, стало по-настоящему тепло, и ветер приносил аромат
горных цветов. Женщины оделись  смелее  после  долгой  зимы  и  на  ходу
призывно покачивали бедрами. Мужчины глазели на них из  окон,  выпячивая
грудь и насвистывая наподобие певчих птиц. В город у озера пришла  весна
- поздняя, как всегда, но оттого не менее желанная.
   Госпожа Тугосумка велела служанке открыть ставни. Обычно она избегала
свежего воздуха - от него крысиное масло испарялось  быстрее,  -  однако
весну надлежало встретить, как  подобает  женщине  деловой  и  светской.
Весной желания мужчин становятся неистовыми, и ничто так не  притягивает
их, как дом, полный девок.
   На этой неделе она как раз взяла трех новых девушек - все  пухленькие
как на подбор, с животами, как круглые сыры, и  бедрами,  широкими,  как
маслобойка. Не красотки, конечно, ну да ничего: кривые  зубы,  несколько
рябинок и желтый цвет лица можно спрятать, да никто на это и не смотрит.
Плоская задница куда хуже: мужчинам надо за что-то подержаться.
   - Дорогая сестрица, - сказал кто-то  сзади,  -  могу  я  внести  одно
скромное предложение?
   Это была сестра госпожи Тугосумки - тетушка Грил. Две  недели  назад,
как  раз  когда  пропала  Корселла,  тетушка  Грил  приехала   сюда   из
Королевств. Вид у нее был плачевный. Двух передних зубов недоставало,  и
левое запястье срослось криво. Казалось,  будто  она  носит  причудливый
браслет из сломанных костей. Госпоже Тугосумке хотелось расспросить Грил
о  причине  этих  увечий  и  внезапного  отъезда  из  Дувитта,  но   она
побаивалась старшей сестры и тактично держала язык за зубами.
   - Ну разумеется, сестрица, - ваши советы для меня ценнее  тироанского
золота.
   - Пусть твои ленивые девки поднимут свои седалища и  станут  у  окон.
Сейчас они могут подцепить разве что простуду.
   Госпожа Тугосумка  кивнула  -  предложение  сестры,  как  это  ее  ни
раздражало, представлялось разумным. Она хлопнула в ладоши.
   - Девушки, девушки! Ступайте к окнам и зазывайте всех мужчин, которые
пойдут мимо.
   - Да спустите платья пониже, чтобы видно было ваши сокровища, - резко
добавила Грил.
   Недовольные девицы, ворча, устроились у окон, бросая недобрые взгляды
на тетушку Грил. Тугосумка уже заметила, что  девушки  недолюбливают  ее
сестру, но подчиняются ей беспрекословно.
   - Могу ли я предложить тебе еще кое-что, сестра?
   - Разумеется, дражайшая сестрица.
   Грил тронула ее за локоть здоровой рукой.
   - Нашему заведению нужна красавица.
   -  Неужели?  -  Тугосумка  не  уставала   восхищаться   сестрой,   но
чувствовала при этом  некоторое  недовольство:  та,  похоже,  собиралась
забрать  все  дело  в  свои  руки.  Всего  за  две  недели   она   стала
распоряжаться едой и напитками и верховодить  прислугой  -  а  теперь  и
девушек сама хочет подбирать?
   - Да, милая сестра. Все последние девушки, принятые тобой,  они,  как
бы это сказать... - Грил сморщила  свой  тонкий  нос,  словно  молочник,
вынюхивающий плесень. - Словом, уродки.
   - Уродки? - вскипела Тугосумка. Грил сжала ей руку, как клещами.
   - Тише, сестрица, я не  хотела  тебя  обидеть.  Да,  они  пухлы,  как
колбасы, и наверняка достались тебе задешево - но нам  нужна  красавица,
только одна, но такая, чтобы слухи о ней пошли по всему городу. Мужчины,
прослышав о ней, валом сюда повалят.
   - Но одна девушка может обслужить только четверых за ночь.
   - Вот то-то и оно! - Кривой палец  Грил  впился  в  мякоть  сестриной
руки. - Большинству гостей придется довольствоваться другими девушками.
   - А если они просто уйдут?
   - Никуда они  не  уйдут  после  пары  стаканчиков  моего  дувиттского
особого. - Грил улыбнулась, не разжимая губ, чтобы скрыть выбитые  зубы.
- Выпьют малость - и  все  женщины  для  них  станут  одинаковы.  Задуем
побольше свечей, заткнем трубу, чтобы дым шел в комнату, а напитки будем
подавать покрепче. Они и руки-то свои не разглядят, не  то  что  разницу
между молодой кобылкой и старой клячей, -  торжествовала  Грил.  -  Весь
секрет в том, сестрица, чтобы заманить их сюда.
   Тугосумке хотелось найти какие-то изъяны в предложении сестры, но  их
не находилось.
   - Что ж, дело как будто выгодное.
   - Так испокон веку заведено  в  Обитаемых  Землях,  сестра:  лишь  бы
завлечь покупателя, а там уж он твой. На свой  скромный  лад  вы  так  и
поступали, пока Корселла не пропала. Племянница была достаточно  хороша,
чтобы привлекать мужчин со всего города.
   Тугосумка разрывалась между возмущением, вызванным словами  "на  свой
скромный лад", и гордостью  за  то,  что  похвалили  ее  дочь.  Гордость
возобладала.
   - Она пошла в меня - все так говорят.
   - Красота у нас в роду, сестрица. - Грил  прижала  руку  к  костлявой
груди. - У меня прямо сердце разрывается, так я соскучилась  по  любимой
племяннице. Городская стража так до сих  пор  и  не  знает,  что  с  ней
сталось?
   - Нет, - тяжело вздохнула Тугосумка, -  они  говорят,  что  она  сама
вернется рано или поздно. Каждую ночь я молю Борка,  чтобы  он  сохранил
ее.
   - Ты бы прилегла, сестрица, - я вижу, как ты извелась. Я пришлю  тебе
глоточек браги.
   - Ты ведь любишь Корселлу, правда, сестрица? Столько подарков  всегда
ей посылала - и браслеты, и ожерелья...
   - Она мне как дочь, сестрица. Когда ты болела оспой, я за ней как  за
родной смотрела. - Грил  выпрямилась  во  весь  рост.  -  Если  какой-то
мужчина тронул хоть волосок на ее голове, клянусь - я отправлю его в ад.
   От этих слов у Тугосумки потеплело на  сердце.  Пусть  сестра  у  нее
чересчур властная и въедливая - зато она всегда делает то, что обещает.
   Девицы у окон вдруг подняли крик, прервав разговор  сестер.  Одна  из
них, красотка с заячьей губой, обернулась.
   - Одного поймали, хозяйка. Идет прямо к нам.
   Тугосумка потерла руки.
   - Да еще с утра пораньше. -  Она  благодарно  кивнула  сестре.  -  Вы
мудры, как всегда, госпожа Грил.
   Та склонила голову, как королева.
   - Ты меня знаешь, Тугосумка: я всякий раз стараюсь оживить дело.
   Обе женщины устремились к  двери,  и  Грил  из-за  того,  что  сестра
прихрамывала, оказалась там первой. Она распахнула дверь  и  увидела  за
порогом тощего, усталого с дороги человека.
   - Доброе утро, господин. Желаете утешиться?
   - Кроме утех, мне понадобится еда  и  ночлег,  если  у  вас  все  это
имеется. - Мужчина выплюнул жвачку и втер ее в землю сапогом.
   - Входите, входите,  -  защебетала  Тугосумка,  отпихивая  сестру.  -
Горячая еда, теплая постель и самые красивые в Брене девушки ждут вас.
   - Но сначала небольшой  задаток,  -  ввернула  Грил.  Мужчина  достал
кошелек и сунул ей в руку золотой. - А теперь, женщина,  принеси-ка  мне
эля.
   Тетушке  Грил  ничего  не  оставалось,  как   отправиться   выполнять
приказание. Она удалилась, возмущенно шурша юбками.
   Тугосумка продела руку гостю под локоть и кокетливо  улыбнулась  -  у
нее-то передние зубы были на месте.
   - Позвольте узнать ваше имя, прекрасный путник?
   - Траффом меня зовут, - ответил тот, разглядывая девиц.
   - А заниматься чем изволите? - Хозяйка поманила к себе двух лучших  -
Долли и Мокси. Те подошли, хихикая и жеманясь, в точности как их  учили.
Гость тут же сгреб Мокси за грудь.
   - Я наемник.
   Тугосумка обрадовалась - у таких  всегда  есть  деньги  или  средства
добыть оные.
   - Что же привело вас в наш славный город? - Она отпустила  его  руку,
освободив место для Долли. Если повезет, он  заплатит  за  обеих.  Трафф
скривил рот в улыбке.
   - Я пришел, чтобы найти мою невесту.

***

   Таул  постучал  тихонько  и  вошел.  Мелли  стояла  посреди  комнаты,
расставив ноги,  вытянув  руки,  целя  своим  посеребренным  кинжалом  в
воображаемого врага. Увидев Таула, она вспыхнула и опустила руки.
   - Нужно стучать, когда входите.
   - Я стучал. Это у вас ушки не в порядке.
   Таул видел,  что  она  решает,  нахмуриться  ей  или  улыбнуться.  За
последние дни он узнал, что у Мелли всегда все на лице написано.  Страх,
радость, боль, гнев, а чаще всего негодование - все  это  лилось  из  ее
глаз, кривило ее губы и морщило лоб. Даже цвет лица сразу менялся -  она
ничего не умела скрыть.
   - В другой раз стучите погромче, - сказала она, лишь слегка  нахмурив
брови. Таул поклонился, принимая выговор, подошел и положил руки  ей  на
плечи.
   - Когда будете иметь дело с  настоящим  противником,  не  стойте  так
прямо - согните немного колени. - Он нажал на плечи, побуждая ее принять
правильную позицию, отклонил ее немного назад и приподнял ей руки. - Так
вам легче будет сохранить равновесие. - Охватив ее пальцы,  он  показал,
как нужно держать нож. - А вот запястье никогда сгибать не  надо.  Иначе
вся сила, идущая от плеча и бока, пропадет  впустую.  -  В  подкрепление
своих слов он провел пальцами вдоль мышц, о которых шла речь.  -  Сгибая
запястье, вы ломаете