спытывал недостатка в замыслах. Он плел  интриги
столь же естественно, как другие дышат. У него  всегда  имелся  наготове
заговор, маневр, ловкий  обман.  А  теперь  -  ничего.  Он  не  в  силах
придумать ничего такого, что  помешало  бы  Кайлоку  запустить  когти  в
Камле.
   У него, у избранника, ничего не осталось в запасе.
   Солнце  зашло  за  тучу,  и  серая  тень  окутала  комнату.  Тавалиск
вздрогнул. Неужели это - начало конца?

***

   Что-то острое кололо ему горло.
   - Поднимайся.
   Еще укол, потом пинок - и что-то теплое на щеке. Таул открыл глаза  и
увидел Скейса, вытирающего рот после плевка.
   - Вставай, ублюдок.
   Память и чувства сразу вернулись к Таулу. Он лежал на поросшем травой
берегу - мокрый, холодный и дрожащий. Озеро Ормон омывало его ступни,  а
в горло уперся окровавленный нож. Он,  должно  быть,  потерял  сознание,
когда выполз из воды. Но долго ли он  был  без  памяти?  Таул  посмотрел
вокруг. Небо стало чуть темнее, чем раньше. Прошло минут десять, от силы
двадцать. Джек и остальные еще только на середине пути.
   Попробовав  пошевелиться,  он  убедился,  что  совсем  окоченел.  Ему
понадобится время, чтобы восстановить силы  и  обрести  телесное  тепло.
Слабый и сбитый с толку Таул попытался припомнить способы  подготовки  к
бою, которым его в свое время  обучали,  -  и  телесные,  и  умственные.
Ритмически напрягая мускулы ниже пояса,  чтобы  усилить  кровоток,  Таул
сосредоточился на сердце и заставил его биться быстрее обычного,  бодрее
качать кровь. Дышал он  быстро  и  глубоко,  наполняя  легкие  воздухом.
Подвинув немного бедро, он ощутил тяжесть ножа.
   - Давай доставай его. - Скейс пнул по поясу  с  ножом.  -  Вставай  и
вынимай свой нож.
   Таул понял, что надо быть начеку, - Скейс замечает все.
   - Мы с тобой будем на равных, - сказал Скейс, отходя немного назад. -
У меня нога хромая и плечо повреждено, а у тебя твоя легкая простуда.
   Пока он говорил, Таул усиленно накачивал кровь в свои посиневшие ноги
и руки. Хотя сердце у него и билось быстрее,  чем  всегда,  он  все  еще
чувствовал себя обессиленным - нужно было потянуть время.  Приподнявшись
и сев, он сказал:
   - Я сожалею о том, что случилось с Блейзом. Мне следовало бы  вовремя
остановиться.
   - Следовало бы. - Скейс ступил к нему и ударил его по лицу.  -  А  ну
вставай!
   Таул выразил это сожаление лишь ради того, чтобы выиграть  время,  но
вдруг понял, что говорил искренне. Он совершил в жизни немало страшного,
и это тяготило его. Иногда он поступал  так  по  собственному  неверному
выбору, иногда  выбора  вовсе  не  оставалось.  Но  сегодня,  в  зеленых
глубинах озера Ормон, он наконец-то сделал правильный выбор.  Он  выбрал
искупление. Теперь перед ним лежит  ясный  путь,  который  разветвляется
надвое: по одну сторону Мелли и его клятва  защищать  ее,  по  другую  -
Вальдис и его долг перед своими собратьями.
   Он должен спасти Мелли ради себя самого.
   Он должен спасти орден ради своих родных.
   Девять лет назад он бросил своих сестер ради славы, что сияла ему  за
воротами Вальдиса. Но он не снискал себе славы, и  выходит,  что  сестры
погибли зря. Он бросил свою семью ради ложных посулов -  вот  она,  суть
его демона, вот что привиделось ему там, внизу, в ледяной воде. Вот оно,
чудище, которое гложет тебя и в могиле.
   И единственный способ освободиться  от  него  состоит  в  том,  чтобы
вернуть рыцарству былую славу. Ради Анны, ради Сары, ради малыша.
   Таул встал. Не для того он выбрал путь  искупления,  чтобы  выйти  из
игры так рано. Его время далеко еще не истекло, и он не позволит чьей-то
мстительной злобе помешать его судьбе.
   Он достал нож. Ноги под ним подкашивались,  мускулы  ныли,  и  он  не
совсем твердо держал равновесие. Но пока он составлял в уме список своих
недомоганий, его тело уже приняло  боевую  стойку:  ноги  врозь,  колени
слегка согнуты, правая рука у пояса, нож лезвием вверх.
   - Скейс, - сказал он, чуть-чуть покачиваясь с пятки на носок,  -  мне
не хотелось бы сегодня никого убивать. Предлагаю  тебе  сложить  оружие,
принять мое искреннее раскаяние и уйти с миром. Иначе ты умрешь от  моей
руки, и душа твоя отправится прямиком в ад, а кровь вольется в озеро.
   Скейс вскинул нож.
   - Как я могу принять подобное предложение от человека, который не дал
выбора моему брату? - И он бросился вперед, сделав косой взмах ножом.
   Таулу пришлось отскочить назад, и его  ноги  едва  выдержали.  Описав
ножом широкую дугу, он удержал Скейса на расстоянии и  восстановил  свою
стойку. Скейс наседал, загоняя его в озеро. Таул стоял  по  щиколотку  в
воде. Кляня свои ноющие мускулы, он всячески уворачивался от  вражеского
ножа, но Скейс был упорен и не уступал ни пяди.
   Заметив, что Скейс больше опирается  на  левую  ногу,  Таул  метнулся
вправо, стремясь лишить противника равновесия, - но тот,  видимо,  давно
уже приспособился к подобным атакам и сразу переместился вбок,  поставив
левую ногу назад в качестве опоры. Таул отступил еще дальше в  озеро.  В
его теперешнем состоянии ему нипочем не побить Скейса в честном бою. Тот
быстрее его и сильнее. Надо что-то придумать.
   Вода - вот его единственный козырь. Озеро Ормон своих  не  выдает,  и
Таул полагал, что и он  теперь  стал  своим.  Он  добрался  до  медленно
бьющегося  сердца  Ормона,  побывал  в  его  тайных  зеленых  гротах   и
причастился его водам.
   Отступая вбок и одновременно назад, Таул завлек Скейса в озеро. Зайдя
по колени, Скейс  вынужден  был  соблюдать  осторожность  -  стоило  ему
неверно ступить правой ногой, и озеро поглотило бы его. Таул пятился все
дальше, грозя противнику ножом и ощупывая дно пальцами ног.
   Берег резко сходил в глубину. Протянутая назад нога  Таула  не  нашла
опоры. Он стоял совсем близко от обрыва. Он  двинулся  вправо,  маня  за
собой Скейса, и нарочно открылся ему. Скейс, поддавшись на  эту  уловку,
ринулся вперед и задел ножом  грудь  Таула.  Рыцарь  снова  переместился
вправо, вынудив Скейса стать  спиной  к  обрыву.  Противники  поменялись
местами.
   Таул скрипнул зубами, прыгнул на Скейса и ударил его  в  грудь.  Сила
удара вынудила Скейса отступить на шаг. Стараясь опереться  на  здоровую
левую ногу, он выдвинул правую назад. Правая была чуть короче,  и  Скейс
привык мерить все левой.
   Правая нога не нашла опоры, но Скейс, полагая, что она  лишь  немного
не достает до дна, сделал роковой шаг, и озеро всосало его в себя. Скейс
пытался восстановить равновесие, но он слишком резко  ступил  и  слишком
поздно спохватился.
   Таул отошел к берегу  и  с  ножом  наготове  стал  следить,  как  его
противник пытается выбраться из воды.  Скейс  в  панике  глотал  воду  и
молотил руками как бешеный. Когда он  все-таки  станет  ногами  на  дно,
настанет черед Таула и его ножа.
   Озеро сегодня все же получит чью-то жизнь.
   Таул на миг прикрыл глаза. Он был очень слаб. Завернуться бы в теплые
одеяла, лечь у пылающего огня, проспать до рассвета  и  увидеть  во  сне
сестер. Таул не хотел убивать Скейса. Не здесь, не сейчас, не так. Нынче
он получил подарок, и только справедливо было бы поделиться им.
   Таул уронил нож. Тот плеснул, отразив свет угасающего дня, и пропал в
глубине. Таул повернулся и побрел к берегу. У  Скейса  есть  возможность
дожить до следующего боя.
   У самой кромки воды Таул услышал плеск. Он обернулся. Скейс бежал  за
ним с ножом в руке, шевеля губами в безмолвной ярости.
   У Таула осталась  лишь  доля  мгновения,  чтобы  раскаяться  в  своем
порыве, но тут Скейс остановился, качнулся назад  и  рухнул  в  воду  со
стрелой в груди.
   У Таула тоже заболела грудь и голова закружилась. Он  принуждал  себя
сделать несколько последних шагов до берега, но  сознание  уже  изменяло
ему: вокруг стало темно, и  озеро  взмыло  навстречу.  Подоспевший  Джек
вынес его на берег, где ожидали рыцари. Хват бросился  к  Таулу.  Берлин
убрал свой лук. Все столпились вокруг, улыбаясь и спеша оказать  помощь.
Таул хотел сказать что-то, объяснить, что произошло, заверить, что с ним
все в порядке, но его сердце отяжелело от любви и боли.

XXIX

   Тирен подался вперед. Его кожаные латы так  износились,  что  уже  не
скрипели.
   - С моей помощью вы сможете взять Камле в течение месяца.
   Баралис ждал дальнейших объяснений, но Тирен плотно  стиснул  губы  и
погладил  свою  холеную  бороду,  не  сводя  с  Баралиса   глаз.   Тирен
принадлежал  к  тем  немногим  знакомым  Баралиса,  которые  не  боялись
молчания. Он мог держать до бесконечности самые напряженные или неловкие
паузы, лишь бы заставить собеседника заговорить.
   - Каким образом? - спросил наконец Баралис.
   Тирен с улыбкой пригладил блестящий локон на виске.
   - Спросите лучше, что может побудить меня помочь вам.
   Итак, переговоры начались. Тирен отнюдь не спешил приступать  к  ним.
Он в городе уже несколько недель и даже разбил свой лагерь за  воротами,
но до нынешнего дня и рта не раскрывал. Он выжидал -  и  теперь  Баралис
понял, чего он ждет. Сегодня стало известно, что имперские силы  подошли
к Камле.
   Баралис налил два кубка вина. Их встреча происходила в доме  торговца
шелком на южной стороне города. Сам купец ушел - возможно, затем,  чтобы
потратить пятьдесят золотых, полученные в уплату за дом и молчание. Хотя
сейчас уже не нужно было так таиться, как при их первой встрече, Баралис
предпочитал соблюдать осторожность. Незачем  посвящать  Кайлока  в  свои
личные секреты. Усевшись поудобнее, Баралис спросил:
   - Так чего же вы хотите, Тирен?
   Тирен положил руку с ухоженными ногтями на мускулистое бедро.
   - Мне нужна первая доля высокоградской добычи.
   - И еще? - Меньшего Баралис и не ждал.
   - Свободное правление в Камле, когда он будет взят, - плавно произнес
Тирен. Он всегда очень следил за своим голосом. - Дело в Хелче  поначалу
шло туго, но теперь там уже много обращенных. Я  хотел  бы  продвинуться
вперед, пока успех Вальдиса еще свеж. В Камле,  разумеется,  я  потребую
тех же полномочий, которые вы столь любезно предоставили мне в Хелче.
   Он хочет подвергать гонениям жителей города, не оглядываясь при  этом
на Кайлока. Баралис поднес кубок к губам,  чтобы  скрыть  улыбку.  Тирен
хочет отнять духовную власть у Силбура и утвердить ее за Вальдисом и  за
собой. А духовная власть - это налоги, церковные земли и золото.
   Тиреном руководит жадность.
   Баралис решил, что пора заставить его раскрыть свои карты.
   - Вы просите много, друг мой. Что вы намерены дать взамен?
   Последовала  тщательно  выверенная  пауза.  Тирен   любил   создавать
напряжение, говорить только тогда, когда  считал  нужным,  и  заставлять
других вслушиваться в каждое его слово - молчание служило ему и для этой
цели.
   Наконец он склонил голову, и его смуглая кожа, темные волосы и темные
глаза отразили свет.
   - В Вальдисе у меня три тысячи рыцарей. По моему приказу они двинутся
на север, к Камле. Они не просто увеличат  число  осадных  войск  -  они
найдут доступ в подземные ходы.
   - В подземные ходы?
   - Камле - старый город, построенный старым королем. Под  стену  ведут
ходы, неизвестные даже генералам, но знакомые одному моему  рыцарю.  Его
отец был каменщиком в Камле, и он знает все секреты гильдии.
   Баралис выпил немного вина. Он решил дать Тирену то, что тот  просит.
Имперское войско могло бы взять Камле и без рыцарей, но осада в холодную
пору года - дело долгое и малоприятное. Брен теперь уязвим: Аннис  может
решиться перейти через горы, несмотря на снег. И  если  это  произойдет,
Брен, где осталось мало солдат, окажется под угрозой. Чем  скорее  падет
Камле, тем лучше.
   Баралис отвернулся, пряча улыбку. Чем скорее падет Камле, тем  скорее
падет Рорн вместе со своим архиепископом. Двадцать  лет  назад  Тавалиск
убил одного человека и присвоил себе его труд - давно пора его покарать.
   - Думаю, мы договорились, друг мой, - сказал Баралис, подняв кубок.
   Высокоградские сундуки не волнуют его,  жители  Камле  -  тем  более.
Пусть Тирен творит что хочет и на севере, и на юге, лишь бы  не  зарился
ни на что, кроме церковных дел и золота.
   Тирен,  будучи  умным  человеком,  не  позволил  себе  и  намека   на
торжество. Он встал и поклонился.
   - Я доволен, Баралис, и сегодня же отправлю гонца в Вальдис.
   Баралис открыл перед ним дверь.
   - Всегда рад вас видеть, Тирен.

***

   Ветер дул прямо с гор, и небо предвещало снег. Джек не мог согреться,
как ни старался. Холод пробирался под плащ, хотя Джек  плотно  подоткнул
его под себя, и ноги стыли даже в подбитых шерстью сапогах. Не  очень-то
приятно было ехать целый день сквозь облака ледяного тумана.
   Не очень приятно, но необходимо. Каждый день они поднимались до  зари
и даже в сумерках  не  сходили  с  коней.  Если  умолкал  Таул,  начинал
подгонять Джек. Они спешили в Брен. Четыре дня назад в горной деревне  к
западу от Камле им сказали,  что  имперские  войска  готовятся  обложить
город. У Джека мурашки пошли по  коже,  когда  он  это  услышал.  Кайлок
времени даром не теряет. Он не ждет конца зимы - он намерен одержать еще
одну победу.
   Рыцарей расстроило известие об осаде города. Камле - ближайший  сосед
Вальдиса, и все в отряде имели там знакомых, а кое-кто и родных.  Им  не
терпелось узнать, послал ли Тирен рыцарей осаждать Кайле.
   Они избрали путь  вдоль  предгорий  Хребта.  Эта  дорога  была  более
длинной  и  трудной,  но  никому  не  хотелось  наткнуться  на  батальон
черношлемников.  Последние  четыре   дня   дались   им   тяжело.   Ночью
подмораживало, и день  почти  не  приносил  тепла.  Рыцари  высматривали
жилье, но так и не увидели ни единой хижины.
   Памятный прыжок Таула переменил все.  Он  победил  рыцарей.  Не  было
больше ни вопросов, ни сомнений - только уважение, сходное с  почтением.
Таул  вышел  из  озера  другим  человеком.  В  голубых  глазах  появился
целеустремленный блеск, голос стал сильным и звучным. Он излучал силу  и
свет, как будто водопад обновил его душу.
   Таул предложил рыцарям помочь ему  освободить  из  плена  благородную
даму, и они охотно согласились. Нет такого рыцаря, который отказал бы  в
помощи даме, попавшей в беду. Тирен - дело иное. Таул не хотел  нажимать
и толкать рыцарей туда, где они чувствовали  себя  неуютно.  Он  дал  им
время освоиться и принять собственное решение - и,  судя  по  тому,  что
происходило в отряде, мудрее поступить не мог.
   Джек был рад, что Таул завоевал  доверие  рыцарей,  но  чувствовал  и
некоторую грусть. Ему казалось, что они с Таулом разошлись  -  теперь  у
них разные цели и разные судьбы. Брен положит  конец  их  союзу.  Оттуда
каждый пойдет своим путем.
   - Дым впереди! - крикнул Андрис.
   Джек встрепенулся, охотно возвратясь от  будущего  к  настоящему.  На
утесе между двумя холмами к серому небу  поднимался  серебристый  столб.
Вскоре Джек разглядел, что  столб  не  один:  значит,  впереди  какое-то
селение.
   Рыцари, ободренные этим зрелищем, пришпорили коней. День  клонился  к
вечеру, и мысль о  горячей  пище  и  теплой  постели  как  нельзя  более
прельщала Джека.
   Дорога до деревни заняла у них больше времени, чем они  полагали.  Им
пришлось пересечь заснеженную долину, где глубокие  сугробы  и  покрытый
льдом пруд вынудили их спешиться. Где-то на середине их застал снегопад,
а ветер с гор обратил его во вьюгу, за которой не  было  видно  ни  зги.
Когда они добрались до двух холмов, уже стемнело.
   Крейн выслал Андриса и Мафри на разведку. Это место лежало далеко  на
запад от пути следования королевской армии, но предосторожность  все  же
не мешала. Остальные ожидали разведчиков у подножия  одного  из  холмов.
Снегопад усилился, и мороз стал крепчать к ночи. Все  сбились  в  тесную
кучку, дыша белым паром в темнеющем воздухе,  белея  занесенными  снегом
плащами.
   Таул, Крейн и Берлин переговаривались вполголоса, поглядывая на тропу
между холмами. Андрису и Мафри пора уже  было  вернуться.  Подождав  еще
немного, Крейн скомандовал:
   - Поехали за ними.
   Джек направил коня к Хвату и его мулу. Таул,  руководствуясь  тем  же
побуждением, придержал коня, пока Хват с ним не поравнялся.  Вместе  они
двинулись вдоль холма до тропы, ведущей в деревню.
   - Думаешь, на Андриса и Мафри напали? - крикнул Джек, перекрывая  вой
ветра.
   - Не знаю. Жители могли принять их за солдат Кайлока.  -  Рука  Таула
устремилась к ножнам.
   Джек кивнул, поняв, что надо быть наготове.
   Снег валил так, что успел уже засыпать следы коней Андриса  и  Мафри.
Рыцари ехали, подавшись вперед. Берлин и другие  лучники  повесили  свои
колчаны за спину, Крейн вынул копье из подпорки, и все натянули на  руки
тонкие перчатки.
   За холмами открылись многочисленные скалы. Деревня оказалась  больше,
чем они полагали. Бледные полосы света просачивались  сквозь  ставни,  и
ветер нес навстречу запах дыма.
   Они обогнули заснеженный утес и  оказались  лицом  к  лицу  с  другим
вооруженным отрядом. Андрис и Мафри ехали в  середине.  Берлин  выхватил
лук из чехла.
   - Не стреляйте! - крикнул Андрис.
   Крейн вскинул вверх ладонь,  остановив  лучников,  и  обвел  взглядом
полдюжины всадников.
   - Освободите моих людей, иначе мы вас всех  уложим.  -  Его  стальной
голос легко заглушал свист метели.
   - Мы не пленники, Крейн, - сказал Андрис, выехав вперед. - Они просто
сопровождают нас.
   - Это высокоградцы, - шепнул Таул Джеку. - Багрец и серебро.
   Высокоградцы? Что могут они делать в семидесяти лигах севернее Камле?
Джек опередил Таула, желая послушать, о чем говорит  Крейн  с  одним  из
чужих воинов.
   - Да, - произнес Крейн, - Таул с Низменных Земель и Джек  из  Четырех
Королевств.
   Высокоградец кивнул:
   - Едемте с нами.
   Джек взглянул на Таула. Тот пожал плечами, не больше  Джека  понимая,
что происходит. Крейн не выпустил своего копья, но последовал за  чужими
без возражений. Дорога стала шире, и вскоре они увидели все селение.
   Укрытое между  холмами,  оно  было  защищено  от  ветра.  По  склонам
лепились бревенчатые хижины, а в долине стояли трехэтажные дома - все  с
остроконечными, низко свисающими крышами. Единственная дорога шла  через
деревню с востока на запад, упираясь в огромный  овечий  загон.  Джек  в
жизни еще не видел столько овец разом. Их  были  тысячи,  с  красными  и
синими метками на спине.
   Воины свернули  к  самому  большому  дому.  Над  дверью  поскрипывала
вывеска, но Джек не сумел прочесть в темноте, что на ней написано.
   Как только они остановились, Крейн поманил Джека и Таула к себе.
   - Тут есть человек, который хочет поговорить с вами обоими.
   - Кто такой?
   - Не сказали. Пойдемте-ка все вместе.
   - Согласен, - сказал Таул. - Откуда они, эти люди?
   - Из Брена. Спаслись бегством с поля сражения.
   - Им повезло, что они не встретились  с  армией  Кайлока,  -  заметил
Джек.
   - Они, наверное, держались поближе к горам. - Крейн соскочил с коня и
дал знак спешиться всем остальным. Оглядев таверну, он опять обернулся к
Джеку с Таулом. - Похоже, опасаться нечего, но при первом же  подозрении
выходим на улицу, понятно?
   Джек  кивнул.  Он  тоже  не  чувствовал  никакой   опасности.   Почти
бессознательно он принюхался, проверяя, нет ли тут колдовства, но ничего
такого не обнаружил и направился к двери - высокоградцы впереди, Таул  и
Крейн сзади.
   После морозной ночи тепло и яркий свет таверны  ошеломили  его.  Свет
ослепил, запахи и звуки нахлынули со всех сторон.  В  комнате  с  низким
потолком витал аромат жареного мяса  и  лука.  Здесь  было  полным-полно
людей в багряных с серебром камзолах. Изможденные,  с  впалыми  глазами,
они умолкли при входе Джека.
   - Сюда, - сказал солдат, показывающий дорогу.
   Джек прошел за ним на  зады  таверны  и  стал  подниматься  по  узкой
лестнице. Таул шел за ним по пятам. Они подошли к  закругленной  дубовой
двери, которую охраняли двое часовых.
   - Погодите, - сказал один