по дуге повернули обратно и параллельно своему прежнему следу  направились
к морю. Креня геликоптер, Яманака набирал высоту, уходя в  сторону  лагеря
"Бета", лежавшего в десяти километрах за Цилиндрическим морем.


   "Они правы, - думала Николь, - одно дело видеть все  это  на  мониторе,
другое - в реальности". Кресельный лифт опускал  ее  внутрь  Рамы.  Николь
миновала   уже   половину   пути,   и   во   все    стороны    открывались
головокружительные перспективы. Она вспомнила, что  уже  испытывала  нечто
похожее на плато Тонто в Национальном парке Большой Каньон.  "Но  там  все
было создано самой природой, к тому же за  миллиард  лет,  -  сказала  она
себе. - А Раму построили. Кто-то, а может быть, нечто".
   Кресло на миг остановилось. Внизу в километре под ней  Сигеру  Такагиси
оставлял  подъемник.  Николь  не  видела  его,  но  было  слышно,  как  он
переговаривается с Ричардом Уэйкфилдом.
   - Поторопитесь там, - прозвучал голос Реджи Уилсона. -  Мне  совершенно
не нравится сидеть посреди этой бездны.
   Николь же было только  приятно  -  удивительная  сцена  вокруг  нее  на
мгновение замерла,  и  можно  было  в  свое  удовольствие  разглядеть  все
подробности.
   Еще одна остановка -  высадился  Уилсон.  Наконец  и  кресло  с  Николь
приблизилось к подножию лестницы "Альфа".  Завороженная,  она  удивлялась,
как быстро обретает ясность ее зрение на последних трехстах метрах спуска.
Нагромождение деталей превратилось в  вездеход,  троих  человек,  какое-то
оборудование, небольшой палаточный лагерь. Еще через несколько секунд  она
уже видела лица тех троих,  что  стояли  внизу.  Вдруг  вспомнился  другой
кресельный лифт - в Швейцарии, два месяца назад. Перед  умственным  взором
возникло лицо Генри. Его сменила улыбающаяся физиономия Ричарда Уэйкфилда.
Стоя внизу, он наставлял ее, как лучше выбираться из кресла.
   - Лифт не останавливается,  -  говорил  он,  -  только  кресло  здорово
замедляет свой ход. Расстегните пояс и сходите, как с эскалатора.
   Подхватив Николь за талию, Уэйкфилд спустил ее  на  землю.  Такагиси  и
Уилсон уже находились на заднем сиденьи вездехода.
   - Добро пожаловать на Раму, - приветствовал  Уэйкфилд  и  проговорил  в
микрофон коммуникатора. - Табори, все в порядке. Все собрались  и  готовы.
Переключаемся на ждущий режим.
   - Поторопитесь, - подогнал его Янош. - Иначе съедим ваш  ленч.  Кстати,
Ричард, прихвати с собой коробку "С" с  инструментами.  Мы  тут  обсуждаем
сети и клетки, возможно мне потребуются самые разнообразные инструменты.
   - Принял, - ответил Уэйкфилд. Он рысцой добежал до лагеря  и  нырнул  в
единственную большую палатку. Когда  Ричард  вновь  показался  снаружи,  в
руках он держал довольно тяжелый на вид ящик.
   - Ну и дерьмо, Табори, -  ругнулся  он  в  микрофон,  -  чего  ты  туда
напихал?
   В ответ раздался смешок.
   - Все, что может понадобиться для ловли биота. И еще сверх того.
   Отключив передатчик, Уэйкфилд поднялся в вездеход и сразу же повел  его
от лестницы в направлении Цилиндрического моря.
   - Глупее этой ловли биотов я еще ничего  не  слыхал,  -  брюзжал  Реджи
Уилсон. - Кому-то из нас не поздоровится.
   В вездеходе на минуту воцарилась тишина. Вдалеке, в пределах видимости,
маячил здешний Лондон.
   - Ну и как вам нравится быть дублером? - произнес Уилсон, ни к кому  не
обращаясь персонально.
   После неловкого молчания ему ответил Такагиси.
   - Простите, мистер Уилсон, - вежливо проговорил он, -  не  меня  ли  вы
имеете в виду?
   - Безусловно, - свои слова Уилсон подтвердил  кивком.  -  Или  вам  еще
никто не объяснил, что в нашей экспедиции вы ученый номер _два_?  -  После
короткой паузы он продолжил. - Впрочем, вам нечему удивляться - на Земле я
тоже не думал, что окажусь журналистом номер два.
   - Реджи, мне кажется... - начала Николь.
   - А вас, доктор, - перебил ее Уилсон, склоняясь вперед, - можно считать
даже _третьим_ номером. Я слышал, что говорили о вас  наши  славные  вожди
Браун и Хейльман. Им бы хотелось вообще оставить вас на "Ньютоне". Но  раз
уж нам может понадобиться ваше искусство...
   - Хватит, - вмешался Ричард Уэйкфилд, в голосе его слышалась угроза.  -
Можно вести себя повежливей? - Через несколько  секунд  он  добавил  тоном
ниже. - Кстати, Уилсон, - проговорил Уэйкфилд. - Если я  не  ошибаюсь,  вы
поклонник автогонок. Не хотите поводить этот багги?
   Предложение оказалось как нельзя  более  уместным.  И  несколько  минут
спустя Реджи Уилсон, сидя в водительском  кресле  рядом  с  Уэйкфилдом,  с
хохотом гнал вездеход по дуге. Космонавты  де  Жарден  и  Такагиси  только
подпрыгивали на заднем сиденьи.
   Николь внимательно следила за Уилсоном. "Опять с ним что-то не  так,  -
размышляла она. - Третий  раз  за  последние  два  дня".  Николь  пыталась
вспомнить, когда же она в последний  раз  обследовала  Уилсона.  "Ни  разу
после смерти Борзова. Кадетов я осмотрела дважды... черт,  -  сказала  она
себе. - Размышления о Борзове заставили  меня  потерять  осторожность".  И
решила сразу же обследовать всех в лагере "Бета".
   - Кстати, мой добрый профессор,  -  проговорил  Ричард  Уэйкфилд  после
того, как, оставив пируэты, Уилсон по прямой погнал к  лагерю.  -  У  меня
есть вопрос к вам, - он обернулся к японскому ученому. - Ну и как вы нашли
наш "странный звук" в архивах первой встречи? Или доктор Браун убедил вас,
что с нами произошла коллективная галлюцинация?
   Такагиси покачал головой.
   - Я ведь сразу сказал, что это новый  звук,  -  он  поглядел  вдаль  за
загадочные механические поля Центральной равнины. - Это другой Рама. Я это
знаю. Квадратики на юге выложены  совершенно  иначе,  они  не  доходят  до
берега Цилиндрического моря. И свет включился до того, как растаяло  море.
Выключался от тоже иначе - сразу, не тускнея, как о том  свидетельствовали
исследователи  первого  Рамы.  Крабовидные  биоты  бродят  стаями,  а   не
поодиночке. - Он умолк, все еще глядя через поля. - Доктор Браун  уверяет,
что все эти различия тривиальны, но, по-моему, в них есть смысл. Возможно,
- негромко проговорил Такагиси, - доктор Браун ошибается.
   - А мне кажется, что он законченный сукин сын, -  с  горечью  отозвался
Уилсон, задавая предельную скорость. - Ну вот и лагерь "Бета".



        28. ЭКСТРАПОЛЯЦИЯ

   Николь  уже   разделалась   со   своей   порцией   прессованной   утки,
восстановленной брокколи и картофельного пюре.  Остальные  космонавты  все
еще ели, и  за  длинным  столом  на  время  установилось  спокойствие.  На
мониторе в  уголке  у  входа  отслеживалось  положение  крабов  с  помощью
пятнышка,  которое  минут  десять  двигалось   в   одну   сторону,   потом
поворачивало обратно.
   - И что будет, когда  они  закончат  этот  участок?  -  поинтересовался
Ричард Уэйкфилд. Он разглядывал компьютерную карту, приколотую к временной
доске объявлений.
   - Прошлый раз по одной из тропок между клетками они добрались до ямы, -
отозвалась Франческа с другого края стола, - и высыпали в нее весь  мусор.
На этой новой территории они ничего не нашли, так что можно только гадать,
чем все закончится на этот раз.
   - Ну каково будет общее мнение? Наши биоты, конечно, местные мусорщики?
   - Весьма похоже на то, - проговорил  Дэвид  Браун.  -  Одиночный  краб,
встреченный  Джимми  Пэком  внутри  первого  Рамы,  также  показался   ему
мусорщиком.
   - Мы  льстим  самим  себе,  -  вмешался  Сигеру  Такагиси.  Он  дожевал
последний кусок и проглотил. - Прежде сам доктор Браун утверждал, что нам,
людям, не понять смысл происходящего на Раме. Наш разговор напоминает  мне
старинную индийскую поговорку о  слепцах,  ощупывавших  слона.  Ощупав  по
небольшому участку шкуры, все описывали его по-разному и ни  один  не  был
прав.
   -  Значит,  вы  считаете,  что  наши  крабы  работают  не  на   местную
санэпидемстанцию? - поинтересовался Янош Табори.
   - Я не говорил этого, - возразил Такагиси. - Просто я предположил,  что
мы проявим самонадеянность, если  так  быстро  решим,  что  уборка  мусора
является единственным делом этих шести существ.  У  нас  явно  не  хватает
данных.
   - Иногда необходимо прибегать к экстраполяции, - раздражительным  тоном
отозвался доктор  Браун,  -  даже  дерзать,  используя  минимальный  объем
данных. Вы сами знаете, что наша новорожденная наука о  Раме  основывается
скорее на сходстве, чем на уверенности.
   - Прежде чем все мы увлечемся  эзотерической  [тайный,  предназначенный
исключительно  для  посвященных  (греч.)]  дискуссией   о   науке   и   ее
методологии, -  ухмыльнувшись,  вмешался  Янош,  -  хочу  всем  предложить
поиграть.  -  Он  поднялся.  -  Правда,  первоначально  идея  принадлежала
Ричарду, однако, как сделать из нее игру, придумал я сам. Дело в свете.
   Янош быстро отпил воды из чашки.
   - С момента нашего прибытия в Рамландию, -  проговорил  он  официальным
тоном, - произошло три изменения освещенности.
   - Жми! Давай! - выкрикнул Уэйкфилд. Янош рассмеялся.
   - Значит так, ребята, - продолжал невысокий венгр в более привычной для
себя  непринужденной  манере.  -  Что-то  приключилось   со   светом.   То
включается, то гаснет, то  вспыхивает  вновь.  А  что  еще  с  ним  будет?
Предлагаю всем скинуться, скажем по двадцати марок. Пусть  каждый  сделает
свои предположения о том, как  далее  будет  меняться  свет  внутри  Рамы.
Выигрывает тот, кто окажется ближе всего к истине.
   - А кто это определит? - сонным  голосом  отозвался  Реджи  Уилсон.  За
последний  час  он  уже  зевал  несколько  раз.  -  Все  выдающиеся   умы,
собравшиеся за этим столом, не сумели еще понять целей Рамы.  Но  я  готов
утверждать, что освещение не будет следовать никаким схемам -  свет  будет
включаться и выключаться наугад, чтобы нам было над чем поломать голову.
   - Запишите и перешлем на корабль О'Тулу. Мы  с  Ричардом  считаем,  что
лучшего судьи нам не найти. Когда  все  закончится,  он  сравнит  факты  и
предсказания, и кто-то из нас выиграет обед на две персоны в ресторане.
   Доктор Дэвид Браун отодвинул свой стул от стола.
   - Табори, вы закончили со своей игрой? Если  так,  -  ответа  Браун  не
дожидался, - давайте уберем со стола и приступим к планам.
   - Шкипер, - сказал Янош, - я  просто  хочу,  чтобы  люди  расслабились.
Напряженность...
   Браун вышел из палатки, прежде чем Табори успел договорить.
   - Что его тревожит? - спросил Ричард у Франчески.
   - Я думаю, его беспокоит охота. У него сегодня  с  самого  утра  плохое
настроение. Наверное, понимает всю ответственность.
   - А я думаю, что он просто подонок, - ответил  Уилсон.  Он  тоже  встал
из-за стола. - Я лично собираюсь вздремнуть.
   Пока Уилсон шел к выходу из палатки, Николь вспомнила, что намеревалась
проверить  перед  охотой  биометрические  показания  всего  экипажа.  Дело
несложное. Необходимо  было  сорок  пять  секунд  простоять  с  включенным
сканером рядом с каждым космонавтом, а потом считать показания с монитора.
Если дело обходилось без предупреждающих сигналов, процедура  не  занимала
много времени. Все оказалось в порядке, даже у Такагиси.
   - Отлично, - Николь негромко похвалила коллегу.
   Она вышла, чтобы найти Дэвида Брауна и Реджи Уилсона.  Палатка  доктора
Брауна располагалась в дальнем конце лагеря. Как и  все  остальные  личные
помещения, она более всего напоминала тонкую шляпу, поставленную  на  пол.
Все эти белые палатки высотой около двух с половиной метров и поперечником
чуть  меньше  двух  метров  были  изготовлены  из  чрезвычайно  легких   и
эластичных  материалов,  обеспечивавших  быструю   сборку   и   обладавших
значительной прочностью. Николь подумала про себя, что палатки  похожи  на
типи американских индейцев.
   В своей  хижине  доктор  Браун  сидел  скрестив  ноги  перед  монитором
портативного компьютера. На экране шел текст главы  о  биотах  из  "Атласа
Рамы" доктора Такагиси.
   - Простите, доктор Браун, - проговорила  Николь,  просовывая  голову  в
дверь.
   - Да, - ответил он, - что еще? - Браун и не пытался скрыть раздражения.
   - Необходимо проверить показания биометрических датчиков. После  первой
вылазки я не делала этого.
   Браун окинул ее сердитым взглядом. Николь не отступила. Пожав  плечами,
американец буркнул что-то под нос и повернулся спиной  к  монитору.  Встав
рядом с ним на колени, Николь включила сканер.
   - В кладовой есть  складные  кресла,  -  заметила  Николь,  пока  Браун
опускался на землю, не обращая внимания на ее слова. "Почему он  так  груб
со мной? - невольно удивилась Николь. - Из-за  того  отчета  о  нем  и  об
Уилсоне? Нет, - ответила она сама себе. -  Скорее  всего  я  не  выказываю
должного почтения".
   На экране начали  появляться  данные.  Она  специально  включила  вводы
предупреждающих сигналов.
   -  За  последние  семьдесят  два  часа,  включая  сегодняшний  день,  -
невозмутимо проговорила  она,  -  ваше  давление  часто  превышало  норму.
Подобная картина обычно связывается с нервными стрессами.
   Прекратив читать о биотах, доктор Браун  повернулся  к  офицеру  службы
жизнеобеспечения. Он глядел на показания монитора, не видя их.
   - На этом графике отмечена длительность и амплитуда  всех  запредельных
отклонений за эти часы, - Николь указала на  экран.  -  Ни  одно  из  этих
отклонений само по себе не является серьезным. Но  общая  картина  вселяет
определенное беспокойство.
   - Да, я волнуюсь, - пробормотал он. Николь  выдала  на  дисплей  прочие
данные, подтверждающие ее заключение.  Многие  из  предупреждающих  файлов
оказались переполненными.
   На мониторе вспыхивали огоньки.
   - И что же может ждать меня в самом худшем случае? - осведомился Браун.
   Николь поглядела на пациента.
   - Удар с параличом или смерть, если состояние будет ухудшаться.
   Он присвистнул.
   - И что же мне делать?
   -  В  первую  очередь,  -  ответила  Николь,  -  необходимо  выспаться.
Метаболические характеристики свидетельствуют, что после  смерти  генерала
Борзова вам удалось проспать всего одиннадцать часов. Почему вы не сказали
мне, что у вас проблемы со сном?
   - Я решил, что  это  просто  от  перевозбуждения.  Принимал  снотворное
каждый вечер, но без всякого эффекта.
   Николь нахмурилась.
   - Что-то не помню, чтобы я давала вам снотворное.
   Доктор Браун улыбнулся.
   - О, черт! - проговорил он. - Забыл предупредить вас. Однажды вечером я
рассказал про свою бессонницу Франческе Сабатини и она дала мне  таблетку.
Я принял ее не раздумывая.
   - Когда же это было? -  спросила  Николь.  Она  запросила  из  буферной
памяти на монитор новую информацию.
   - Не помню, -  с  некоторой  неуверенностью  ответил  доктор  Браун.  -
Кажется, это было...
   - Вот и это место, - проговорила Николь, - вижу по химическому анализу.
Третье марта - вторая ночь после смерти Борзова. В тот день, когда  вас  с
Хейльманом выбрали исполнять обязанности командира. По этому пику в данных
спектрометрии я могу судить, что вы приняли дозу медвила.
   - Неужели биометрия показывает и _это_?
   - Нет, - Николь улыбнулась. - Толкование не является  однозначным.  Как
это  вы  сказали  за  ленчем?  Иногда  необходимо  экстраполировать...   И
догадываться.
   Их глаза на миг встретились.  "Не  страх  ли  он  прячет?"  -  подумала
Николь, заметив, как поторопился доктор Браун опустить взгляд.
   - Спасибо вам, доктор де Жарден, - отвечал тот  сдержанно,  -  за  ваше
сообщение о моем давлении. Попытаюсь расслабиться и поспать. Приношу  свои
извинения за то, что принял пилюлю без  разрешения.  -  И  движением  руки
распрощался с ней.
   Николь собиралась запротестовать,  но  передумала.  "Все  равно  он  не
последует моему совету, - решила она, направляясь к  жилью  Уилсона.  -  К
тому же давление было не столь уж высоким". Она подумала о последних  двух
минутах их разговора, когда точно назвала тип снотворного и  доктор  Браун
проявил признаки смятения. "Что-то тут не так. Чего я не знаю?"
   Храп  Реджи  Уилсона  она  услышала  еще  издалека.   После   короткого
обдумывания Николь решила проверить его после сна.  А  потом  вернулась  в
свою палатку и быстро уснула.
   - Николь, Николь де Жарден, - в ее сон вторгся голос, разбудивший ее. -
Это я, Франческа. Мне необходимо кое-что сказать вам.
   Николь  медленно  уселась.  Франческа  уже  была  в  палатке.  На  лице
итальянки играла самая дружелюбная  улыбка,  которую,  по  мнению  Николь,
журналистка приберегала исключительно для камеры.
   - Несколько минут назад я поговорила с Дэвидом, - произнесла Франческа,
приближаясь к кровати, - он  сообщил  мне  о  вашем  разговоре.  -  Николь
зевнула и спустила ноги на пол. Франческа  тем  временем  не  умолкала.  -
Меня,  конечно,  очень  встревожило   его   повышенное   давление   -   не
беспокойтесь, мы с ним уже решили, что я обо всем умолчу, - но я  в  самом
деле смущена: он так ничего и не сказал вам про мою таблетку,  разумеется,
мы должны были это сделать сразу же. - Франческа говорила слишком  быстро.
Николь только что спала, ей снился их дом в Бовуа... и вдруг исповедальное
стаккато итальянской космонавтки.
   - Подождите-ка,  дайте  проснуться,  -  жестко  попросила  Николь.  Она
потянулась мимо Франчески к переносному столику и  налила  в  чашку  воды.
Медленно выпила.
   - Итак, как я понимаю, - проговорила Николь, - вы будите меня лишь  для
того, чтобы сообщить о той таблетке, которую дали доктору Брауну? Словно я
не знаю об этом...
   - Да, - Франческа улыбнулась. - Вы правы. Но это не все. Я  сообразила,
что забыла сказать вам про Реджи.
   Николь покачала головой.
   - Что-то я не понимаю, Франческа. Вы говорите уже про Уилсона?
   Помедлив секунду, Франческа согласилась.
   - Да, его вы еще не проверяли?
   Николь вновь качнула головой.
   - Нет, он уже уснул,  -  она  поглядела  на  часы.  -  Я  хотела  снять
показания его датчиков до совещания. Через часок, наверное.
   Франческа была взволнована.
   - Хорошо, - начала она,  -  когда  Дэвид  сказал  мне,  что  результаты
биометрии свидетельствовали об использовании медвила, я подумала... -  она
остановилась, не договорив, словно пытаясь  собраться  с  мыслями.  Николь
терпеливо ждала.
   - Неделю назад Реджи начал  жаловаться  на  головные  боли,  -  наконец
продолжила Франческа, - как раз после стыковки обоих  кораблей  экспедиции
перед встречей с Рамой. Мы с ним близкие друзья, и он знал,  что,  работая
над документальными сериями, я изучала всякие препараты и поэтому попросил
у меня что-нибудь от  головной  боли.  Сперва  я  отказалась,  но  он  все
приставал, и мне пришлось дать ему нубитрол.
   Николь нахмурилась.
   - Это слишком серьезное лекарство для простой головной боли.  Некоторые
доктора считают, что его можно  назначать  лишь  в  том  случае,  если  не
помогли все остальные средства...
   - Так я ему и сказала, - ответила Франческа, - но он  был  непреклонен.
Вы не знаете Реджи. Иногда с ним невозможно спорить.
   - И сколько же вы ему дали?
   - Восемь пилюль - всего двести миллиграмм.
   - Стоит ли удивляться тому, что он так странно  ведет  себя,  -  Николь
протянула руку к портативному компьютеру, стоявшему  на  краю  стола.  Она
запросила свой медицинский справочник и прочла краткую статью о нубитроле.
- Здесь не все, - проговорила она. - Придется  попросить  О'Тула  передать
мне всю статью из  медицинской  энциклопедии.  Если  я  не  ошибаюсь,  там
утверждается, что нубитрол выводится из организма несколько недель.
   - Не помню, - отвечала Франческа. Она глянула на монитор в руке  Николь
и быстро пробежала текст  глазами.  Николь  чувствовала  раздражение.  Она
хотела было хорошенько отчитать  Франческу,  но  передумала.  "Значит,  ты
накормила лекарствами и Дэвида,  и  Реджи",  -  подумала  она.  Из  памяти
выскользнула рука Франчески, подносящая бокал  вина  генералу  Борзову  за
несколько часов до его смерти. Странный холодок пробежал по спине  Николь.
Неужели ин