пришло
в голову, что сходство с земными цветами - не более  чем  совпадение:  может
статься, перед ним дальний  родственник  колонии  полипов.  Так  или  иначе,
строение  цветка  вроде  бы  подразумевало  существование  мелких   летающих
насекомых, хотя оставалось неясным, зачем они нужны растению  -  то  ли  для
опыления, то ли в качестве пищи.
   Но какое это, в сущности, имело значение! Каким бы  ни  оказалось  строго
научное определение, для Джимми это был просто  цветок.  Неизъяснимое  чудо,
распустившееся вопреки всем ухищрениям раман, цветок напомнил юному пилоту о
том, чего он, вероятно,  никогда  уже  не  увидит,  и  Джимми  твердо  решил
завладеть им.
   Легко решить - труднее  выполнить.  До  цветка  оставалось  более  десяти
метров, и на этих метрах  располагалась  решетчатая  конструкция  из  тонких
прутьев. Получалась как бы череда полых кубиков  со  стороной  около  сорока
сантиметров, а то и меньше. Не будь Джимми худым и гибким, он не летал бы на
аэропедах, и  проползти  сквозь  перекрестья  решетки  ему  удастся.  А  вот
выбраться назад - другое дело: развернуться в ее тенетах немыслимо, так  что
возвращаться придется задним ходом.
   Группа наблюдения пришла в восхищение, когда он описал  цветок  и  заснял
его во всех возможных ракурсах.  Никто  не  возразил  и  когда  он  сообщил:
"Полезу, сорву". Он  и  не  ожидал  возражений:  жизнь  его  теперь  всецело
принадлежала   ему   самому,   он   был   вправе   распорядиться   ею,   как
заблагорассудится.  Он  снял  с  себя  всю  одежду,  ухватился  за   гладкие
металлические прутья и принялся ужом ввинчиваться между ними. Со всех сторон
его сжали тугие тиски, он чувствовал себя словно арестант,  протискивающийся
сквозь решетку в оконце камеры. Забравшись в частокол с  ногами,  он  сделал
попытку сдвинуться назад, просто ради того, чтобы проверить, реально ли это.
Да, движение назад было намного сложнее - приходилось  не  подтягиваться  на
вытянутых  руках,  а  отталкиваться  ими,  -  сложнее,  однако   отнюдь   не
невозможно.
   Джимми был человеком порыва, человеком  действия,  никак  не  склонным  к
самоанализу. Извиваясь в тесном строе  прутьев,  он  не  тратил  времени  на
раздумья о том, что толкнуло его на столь донкихотский поступок. До сих  пор
он не интересовался цветами,  а  сейчас  тратил  остатки  сил  в  погоне  за
одним-единственным цветком.
   Разумеется, этот цветок был  уникальным,  представлял  собой  неизмеримую
научную ценность. Но если разобраться, Джимми рвался к нему  только  потому,
что цветок напоминал о живой природе, о родной планете. Тем не менее,  когда
осталось лишь протянуть руку, чтобы коснуться его, Джимми  внезапно  испытал
приступ неуверенности.  Ведь  цветок  был  наверняка  единственным  во  всем
исполинском пространстве Рамы - вправе ли он, Джимми, сорвать его?
   Если бы лейтенант стал искать оправданий, он утешил бы себя  мыслью,  что
сами рамане в своих планах не предусматривали этого цветка.  Чистейшая  игра
случая,  которая  совершилась  к  тому  же  на  тысячелетия  позже  или   на
тысячелетия раньше, чем нужно. Но Джимми не искал оправданий, колебания  его
оказались мимолетными. Он протянул руку, сжал стебель и рванул на себя.
   Цветок подался довольно легко; Джимми сорвал еще парочку листьев, а затем
медленно пополз сквозь решетку назад. Одна рука у него теперь  была  занята,
это еще более осложняло задачу, двигаться  стало  не  только  трудно,  но  и
больно, и он вскоре приостановился, чтобы передохнуть,  Именно  тогда  он  и
заметил, что  листья-перья  начали  съеживаться,  а  обезглавленный  стебель
медленно раскручивался со шпалер. Не  то  зачарованный,  не  то  испуганный,
Джимми понял,  что  растение  постепенно  уходит  в  почву,  как  смертельно
раненная змея, заползающая обратно в нору.
   "Я убил красоту", - упрекнул себя Джимми. Но в конце концов Рама посягнул
на его собственную жизнь! И сейчас он лишь взял то, что принадлежало ему  по
праву.

Глава 31
СКОРОСТЬ РАВНЯЕТСЯ...

   Капитан Нортон никогда не терял людей и не имел намерения открывать  счет
потерям. Еще до того, как  Джимми  вылетел  к  Южному  полюсу,  капитан  уже
изыскивал пути его спасения в случае аварии, однако задача  оказалась  столь
трудной, что к ней так и не нашлось ответа. Все, чего  удалось  добиться,  -
это безжалостно забраковать предлагаемые решения.
   Как вскарабкаться по полукилометровому отвесному утесу,  пусть  даже  при
пониженной  гравитации?  С  соответствующим  снаряжением  и  сноровкой  это,
видимо, довольно  легко.  Но  на  борту  "Индевора"  не  было  альпинистских
скальных пистолетов, и никто не додумался, каким другим способом  вогнать  в
твердую, зеркально-гладкую поверхность сотни стальных клиньев  -  а  меньшим
числом было не обойтись.
   Привлечь на помощь технику?  Напрашивалась  мысль  использовать  ранцевые
реактивные двигатели, но  они  предназначались  для  условий  невесомости  и
давали  слишком  слабую  тягу.  Справиться  с  притяжением,  даже  с   таким
умеренным, как на Раме, да еще и поднять человека они не могли.
   Ну, а воздушный шар? Здесь проглядывалась какая-то зыбкая  возможность  -
если бы они придумали, из чего соорудить оболочку и как создать  не  слишком
громоздкий источник тепла.
   Пока  Джимми  путешествовал  вдоль  берега  моря,  добрая  половина  всех
безумцев Солнечной системы лихорадочно изобретала, как его спасти.
   Капитан Нортон решил было, что это  шутка  весьма  дурного  толка.  Затем
прочитал имя отправителя, увидел приложенные расчеты и поспешно их проверил,
после чего вручил послание Карлу Мерсеру.
   - Что ты об этом думаешь? - спросил он самым обыденным тоном.

***

   Джимми бросил взгляд на свой  бесценный  сувенир  -  единственный  цветок
Рамы. Аккуратно завернул  его  в  грязный  носовой  платок,  завязал  платок
узелком и швырнул с края утеса.
   Узелок  планировал  вниз  с  успокоительной   медлительностью,   но   это
продолжалось так долго - пятнышко становилось меньше, и  меньше,  и  меньше,
пока не исчезло совсем. Потом "Резолюшн" рванулся вперед,  и  Джимми  понял,
что узелок подобрали.
   - Великолепно! - воскликнул Нортон с преувеличенным восторгом. -  Уверен,
что этот цветок назовут в твою честь. Ну, давай, мы ждем...
   Джимми снял с себя рубашку и задумчиво ее  расправил.  Несколько  раз  за
время своих странствий он едва не бросил ее; теперь она, неровен час, спасет
ему жизнь.
   В последний раз он оглянулся на  пустынный  мир,  который  ему  привелось
исследовать в одиночку, на дальние грозные острия Большого рога и его  малых
собратьев. Крепко сжав рубашку правой рукой, он разбежался и прыгнул с утеса
- так далеко, как только сумел.
   Теперь спешить было некуда: в его распоряжении оставалось  добрых  секунд
двадцать, чтобы проанализировать свои ощущения. Но он не тратил времени  зря
- вокруг крепчал ветер, "Резолюшн" постепенно вырастал в размерах.  Захватив
рубашку обеими руками, он вытянул их над головой, чтобы  мчащийся  навстречу
воздух наполнил ткань и превратил ее в удлиненный купол.
   Впечатление было по-прежнему такое, что сам он вовсе  не  движется,  зато
вода стремительно несется ему навстречу. Как только он отважился на  прыжок,
чувство страха исчезло без следа; он даже испытывал известное раздражение  -
какого черта шкипер так долго держал  его  в  неведении?  Неужели  Нортон  и
вправду опасался, что он, Джимми,  побоится  прыгнуть,  если  будет  слишком
долго раздумывать?
   В самую последнюю секунду он выпустил рубашку,  сделал  глубокий  вдох  и
зажал нос и рот руками. Как ему и  советовали,  он  напрягся  всем  телом  и
плотно сомкнул ноги. В воду он должен войти чисто, как падающее копье...
   Что-то сильно  ударило  его  по  ногам.  В  ушах  заревело,  их  стиснуло
давлением - и даже сквозь плотно сомкнутые веки он ощутил, на него  по  мере
погружения в глубины моря наваливается темнота.
   Тогда он принялся изо всех сил грести вверх, по направлению  к  гаснущему
свету. Попытался открыть глаза, но мгновенно закрыл их снова: ядовитая  вода
жгла как  кислота.  Подъем  тянулся  долго,  и  он  испугался,  что  потерял
ориентацию и плывет не вверх, а вниз.  Джимми  еще  раз  приоткрыл  глаза  -
вокруг становилось светлее.
   Но когда он вырвался на поверхность, веки были плотно сжаты.  Он  вдохнул
всей грудью воздух и огляделся. "Резолюшн" шел к нему полным  ходом;  десять
секунд спустя энергичные руки подхватили его и втащили на борт.
   А когда он поднялся на борт "Резолюшн", к горлу вдруг подступила тошнота.
Сказался и удар о воду, и купанье в  ядовитой  жидкости.  Однако  все  сразу
прошло, когда небо позади них внезапно озарила яркая вспышка. Все  повернули
головы к Южному полюсу. Начиналось новое действие огненного спектакля.
   Километровые потоки пламени устремились, танцуя, с Большого рога к малым.
Затем они вновь пришли  в  размеренное  вращение,  словно  танцоры-невидимки
взмахивали своими лентами. Но на этот раз танцоры кружились  все  быстрее  и
быстрее, пока ленты не слились в искрящийся конус огня.
   Зрелище рождало  благоговейный  страх,  как  ни  одно  из  величественных
зрелищ, которых здесь было немало; к тому же оно  сопровождалось  отдаленным
рокочущим громом, еще усугублявшим впечатление неукротимой  силы.  Спектакль
продолжался около пяти минут - и оборвался так резко,  будто  кто-то  где-то
повернул выключатель.
   Тайны Рамы множились час от часу; чем больше люди открывали здесь нового,
тем меньше понимали.
   Внезапно с кормы донесся крик:
   - Шкипер, взгляните! Вон туда, на небо!.. Нортон поднял глаза и  поспешно
обвел взглядом окружность моря. Но ничего особенного  не  заметил,  пока  не
запрокинул голову и не увидел ту часть моря, что висела  над  ними  почти  в
зените.
   - Мой бог, - только и прошептал он, поняв, что "следующего  происшествия"
долго ждать не придется.
   По дуге Цилиндрического моря мчалась приливная волна.

Глава 32
ВОЛНА

   Первой мыслью Нортона было убедиться в безопасности своего корабля.
   - "Индевор"! - вызвал он. - Доложите обстановку!
   - Все в порядке, шкипер, - последовал спокойный ответ старшего помощника.
- Был легкий толчок, но он не мог  причинить  вреда.  Наблюдается  небольшое
изменение ориентации - по докладу штурмана, примерно ноль целых две  десятых
градуса. Он предполагает также, что несколько изменилась скорость вращения -
точные данные будут через две-три минуты.
   Результат первого толчка был  с  предельной  очевидностью  запечатлен  на
изогнутой водной глади, которая, казалось, неустанно падает с неба. До волны
оставалось еще около десяти километров, и она шла на них,  развернувшись  во
всю ширину моря от северного до южного берега. Вблизи суши волна поднималась
стеной белой пены, а в открытом море снижалась до еле видимой  синей  линии,
движущейся  куда  быстрее,  чем  буруны  на  флангах.  Тормозящее   действие
прибрежных отмелей изгибало волну дугой, и центральная ее часть убегала  все
дальше и дальше вперед.
   Руби дала суденышку ход, развернула "Резолюшн" и направила его  навстречу
приближающейся волне. По оценке Нортона, от центральной, самой стремительной
ее части их отделяло теперь меньше пяти минут, но и он уже  понял,  что  как
раз  эта  часть  не  представляет  опасности.   Просто-напросто   рябь,   не
достигающая и метровой высоты, - плот разве что покачнется. Подлинная угроза
заключалась вовсе не в ней, а в горах пены, что остались далеко позади.
   И  тут  -  тут  буруны  внезапно  появились  и  в  центре  моря.   Волна,
по-видимому,  уперлась  в  подводную  стену   протяженностью   в   несколько
километров, верхний край которой почти достигал  поверхности.  А  буруны  на
флангах как по команде опали - там теперь была, очевидно, глубокая вода.
   "Волноломы, - догадался Нортон. - В точности такие же,  как  в  топливных
баках "Индевора", только в тысячу раз крупнее. Наверное, их здесь  множество
по всему морю, чтобы как можно быстрее гасить любую возникшую в  нем  волну.
Существенный вопрос: не находимся ли мы точно над таким же  волноломом?..  "
Руби Барнс опередила его ровно  на  одно  мгновение.  Она  опять  остановила
"Резолюшн" и выбросила якорь. Якорь нащупал дно в каких-то пяти метрах.
   - Вытягивайте! - крикнула она товарищам, - Надо убираться отсюда!..
   Нортон  охотно  согласился  с  ней;  однако  если  уходить,  то  в  каком
направлении? Вновь пена вздымалась лишь вдали у побережий, а посередине море
совершенно успокоилось, если не считать  бегущей  навстречу  плоту  невинной
синенькой полоски ряби.  Руби  Барнс  удерживала  "Резолюшн"  на  поперечном
курсе, готовая в любую секунду дать полный ход.
   Затем в каких-то двух километрах от них  море  начало  пениться  с  новой
силой. Оно горбатилось  яростными  белыми  гривами,  и  рев  его,  казалось,
заполнил весь мир.  Во  всю  ширину  Цилиндрического  моря,  словно  лавина,
грохочущая по горному склону, неслись  валы,  самый  малый  из  которых  был
достаточен, чтобы прикончить их утлое суденышко.
   Руби, похоже,  уловила  на  лицах  своих  спутников  невольный  страх  и,
перекрывая грохот, прокричала:
   - Ну, чего испугались? Я каталась на волнах повыше этих... - Ее заявление
не вполне соответствовало действительности; кроме того,  она  не  упомянула,
что в ее распоряжении была тогда добротная лодка для спортивного серфинга, а
отнюдь не импровизированный плот. - НО если придется прыгать за борт,  ждите
моей команды. Проверьте свои спасательные жилеты...
   Волна продолжала расти,  выгибая  и  закручивая  свой  гребень.  Вогнутая
поверхность моря, вероятно,  преувеличивала  ее  высоту,  но  выглядела  она
чудовищной, неодолимой силой, способной смести на своем пути все и вся.
   И спустя секунды волна опала,  будто  из-под  нее  выдернули  опору.  Она
прошла очередной барьер и вновь  покатилась  по  глубокой  воде.  Когда  она
минутой позже достигла их, "Резолюшн" лишь качнулся вверх и вниз, и Руби тут
же развернула плот и погнала его полным ходом на север.
   Одолев волну, они, казалось, должны были  бы  вздохнуть  посвободнее,  но
теперь никто не чувствовал себя в безопасности, пока не ступит на  сушу.  На
поверхности моря вода крутилась множеством крошечных воронок,  а  над  водой
стоял странный кислый запах  -  "будто  муравейник  раздавили",  как  удачно
определил Джимми.
   Еще минутой позже волна, удаляясь от плота и карабкаясь в небо, ударилась
о  следующий  подводный  барьер.  С  тыла  зрелище   оказалось   совсем   не
впечатляющим, и путешественники устыдились пережитых страхов.
   Тем сильнее было потрясение, когда в какой-то сотне метров  от  плота  из
воды высунулось нечто вроде лениво вращающегося колеса. Отливающие  металлом
спицы по пяти  метров  каждая  взмывали  в  воздух,  роняя  капли,  неспешно
поворачивались в слепящем сиянии раманского дня и с плеском падали  в  море.
Словно на поверхность поднялась  исполинская  морская  звезда  с  трубчатыми
лучами.
   Животное или машина? Ответить на этот вопрос по  первому  впечатлению  не
представлялось возможным. Но тут "звезда" завалилась набок и осталась лежать
в полу погружен ном  состоянии,  мягко  покачиваясь  на  зыби  -  наследнице
прошумевшей волны.
   Теперь  люди  разглядели,  что  у  "звезды"  девять   щупалец,   вероятно
суставчатых,  которые  радиально  расходятся  от  центрального  диска.   Два
щупальца  были  сломаны,  крайние  суставы  отсутствовали.   Семь   здоровых
заканчивались сложными  наборами  манипуляторов,  живо  напомнившими  Джимми
встреченного  ими  краба.  Оба  существа  принадлежали,  видимо,   к   одной
эволюционной ветви - или вышли из одного конструкторского бюро.
   В середине диска возвышался вырост с тремя большими глазами. Два  из  них
были закрыты, третий открыт, но казался мутным и  незрячим.  Несомненно,  им
выпал случай наблюдать смертные муки  диковинного  чудища,  вытолкнутого  на
поверхность подводным штормом, который только что миновал.
   Потом они заметили, что чудище не одиноко. Около него кружила, то и  дело
подплывая вплотную  к  еле  шевелящимся  щупальцам,  пара  тварей  помельче,
похожих на раков-переростков. Эти твари  весьма  целеустремленно  уничтожали
большое чудище, а оно и не думало сопротивляться,  хотя  по  всем  признакам
могло бы справиться с десятком таких разбойников.
   - Взгляните, шкипер, - прошептал лейтенант. - Видите,  они  и  не  думают
пожирать его. У них и ртов-то нет. Они просто режут его на части. В точности
то же произошло и со "Стрекозой".
   - Ты прав. Они демонтируют  его,  как..,  как  сломанную  машину.  Но,  -
добавил Нортон, поморщившись, - до  сих  пор  я  никогда  не  сталкивался  с
металлоломом, который испускал бы такой смрад... - Тут его внезапно  осенила
новая мысль. - Мой бог, а если они вздумают  также  разделаться  и  с  нашим
плотом) Руби, давайте как можно скорее к берегу!..
   "Резолюшн" устремился вперед, нимало  не  заботясь  более  о  сохранности
своих батарей. А за его кормой девять спиц исполинской  "морской  звезды"  -
лучшего  названия  никто  так  и  не  предложил  -   все   укорачивались   и
укорачивались, пока остатки "звезды" и оба рака не исчезли вновь  в  морской
пучине.
   За плотом никто не гнался, однако люди  вздохнули  спокойно  лишь  тогда,
когда "Резолюшн" подошел к причалу и они, возблагодарив  судьбу,  взобрались
наверх. Бросив прощальный взгляд на водное кольцо, исполненное тайн и -  как
теперь казалось - скрытого зла, капитан  Нортон  мрачно  решил,  что  больше
никто из экипажа не пересечет его. Слишком много неизвестных, слишком  много
опасностей...

Глава 33
ПАУК

   Отныне, согласно приказу Нортона,  в  лагере  Альфа  должно  было  всегда
находиться не менее трех человек. Еще один часовой-наблюдатель,  вооруженный
телескопом, дежурил у шлюза. Он мог обследовать любой  уголок  Рамы  -  даже
Южный полюс казался удаленным лишь на какие-нибудь триста-четыреста метров.
   Вечером Нортон, Родриго, Колверт и Лаура Эрнст смотрели выпуск  последних
известий. Ученые никак не  могли  договориться,  чем  считать  крабообразную
тварь: животным, машиной или разумным раманином.
   Вдруг Лаура шепнула:
   - Не двигайся, Билл, Теперь осторожно посмотри направо.
   Нортон  повернул  голову,  В  десяти  метрах  от  них  стоял   тонконогий
треножник, увенчанный сферическим тельцем  размером  с  футбольный  мяч.  По
окружности мяча располагались три больших, лишенных всякого выражения  глаза
- поле зрения существа составляло, очевидно, все 360 градусов, - а за  телом
волочились три  хлыстообразных  щупальца.  Треножник  был  ниже  человека  и
выглядел слишком хрупким, чтобы относиться к нему с опаской, но это  еще  не
оправдывало их беспечности: факт был  налицо,  ему  позволили  проникнуть  в
лагерь  незамеченным.  Нортону  он  напомнил  не   более   чем   безобидного
паучка-сенокосца, хотя и о трех ногах, и еще  капитан  заинтересовался  тем,
как оно передвигается, имея три точки опоры.
   Понаблюдав за людьми с полным бесстрастием две-три минуты, трехногий паук
внезапно тронулся с места -  и  теперь  они  поняли,  почему  прозевали  его
появление. Он двигался так быстро и, главное, таким необычным способом,  что
глаз и мозг человека воспринимали это движение с огромным трудом.
   Насколько Нортон мог судить, каждая из трех ног поочередно служила  осью,
вокруг которой поворачивалось все тело. И он не был вполне  уверен,  но  ему
почудилось, что через каждые несколько "шагов" направление вращения меняется
на противоположное;  три  хлыста  мелькали  буквально  с  быстротой  молнии.
Существо развивало скорость - точно подсчитать опять-таки не  представлялось
возможным - не менее тридцати километров в час.
   Паук вихрем обежал вокруг лагеря,  обследуя  каждый  предмет  снаряжения,
осторожно прикасаясь  к  наскоро  устроенным  постелям,  столам  и  стульям,
аппаратуре связи, контейнерам  с  пищей,  электрическим  т