переоборудовали
гимнастический зал  средней  школы  Бовуа,  рос  большой  вяз;  его  среди
немногих взрослых деревьев доставили на Раму прямо с Земли. Оказавшись под
деревом вместе с королевой Николь, Эпонина покопалась в сумочке,  извлекла
из нее сигарету и торопливо зажгла. Она старалась выпускать дым в  сторону
от Николь.
   - Извини, - шепнула Эпонина своей приятельнице.
   - Понимаю, - Николь едва договорила это слово, когда Робин Гуд  и  брат
Тук подошли к ним.
   - Что ж, хорошо! - объявил Робин Гуд. - Итак,  наша  русалка  курит.  А
знаете ли вы, что курение на многие годы сократит вашу жизнь?
   Обратившись к привычной теме, Эпонина уже хотела сказать  мужчине,  что
RV-41 убьет ее задолго до того, как  скажется  пагубное  влияние  курения,
однако решила не говорить ничего такого, что могло бы  поощрить  мужчин  к
продолжению разговора. Только улыбнулась,  глубоко  затянувшись  дымом,  и
выпустила его вверх - в ветви дерева.
   - А мы  с  братом  Туком  рассчитываем,  что  дамы  выпьют  с  нами,  -
проговорил Робин Гуд, словно бы не замечая, что Эпонина и Николь никак  не
отреагировали на его предыдущее замечание.
   - Кстати, - добавил брат Тук, - нам хотелось бы выяснить, кто  вы...  -
он поглядел на Николь. - Не сомневаюсь, мы с  вами  уже  встречались:  ваш
голос кажется настолько знакомым.
   Николь изобразила кашель и  огляделась.  В  радиусе  пятидесяти  метров
маячили сразу трое полицейских. "Не здесь, - подумала она. - И не  сейчас.
Пока я так близко".
   - Королеве стало нехорошо, - сказала  Эпонина.  -  Наверное,  мы  уйдем
пораньше. А если нет - отыщем вас, когда вернемся.
   - Я врач, - отозвался Робин Гуд, пододвигаясь поближе к Николь. - Может
быть, сумею помочь.
   Николь  ощущала,  как  напряглось  ее  сердце.   Часто   задышав,   она
отвернулась от обоих мужчин, закашлялась снова.
   - Ужасный кашель, ваше величество, - услышала  она  знакомый  голос,  -
пора и домой.
   Николь поглядела вверх и увидела облаченного в  зеленую  сеть  Макса...
расплывшегося в улыбке морского царя Нептуна. Невдалеке - не более  чем  в
десяти метрах - оказался и  багги.  Николь  обрадовалась  и  почувствовала
облегчение. Обняв Макса, она почти забыла обо всех опасностях.
   - Макс, - проговорила она, прежде чем он успел  приложить  палец  к  ее
губам.
   - Итак, дамы, радуйтесь: морской царь завершил все сегодняшние дела.  И
теперь  увезет  вас  в  свой  замок,  подальше  от  разбойников  и  прочих
сомнительных персонажей, - Макс посмотрел на обоих мужчин,  развлекавшихся
его внешностью, несмотря на то что  он  испортил  им  планы  на  вечер.  -
Благодарю вас,  Робин,  благодарю  вас,  брат  Тук,  -  Макс  помог  дамам
подняться в багги, - за ваше внимание к моим подругам.
   Брат Тук приблизился к багги, явно намереваясь задать очередной вопрос,
но Макс нажал на педали.
   - Сегодня ночь костюмов и тайн, - произнес он, отмахиваясь от  мужчины.
- Мы не можем ждать - море зовет.


   - Ты был просто сказочно хорош, - сказала Эпонина, отпуская  Максу  еще
один поцелуй.
   Николь кивнула головой.
   - Наверное, ты не нашел своего призвания, - проговорила  она.  -  Может
быть, из тебя бы вышел актер, много лучший, чем фермер.
   - В нашем колледже в Арканзасе я играл Марка Антония, -  объявил  Макс,
передавая Николь подводную маску. - А  что  -  свиньям  нравилось  слушать
меня... "Римляне, сограждане, внемлите... не восхвалять я Цезаря пришел, а
хоронить..." [У.Шекспир, "Юлий Цезарь"]
   Все трое расхохотались. Они стояли на небольшой поляне в пяти метрах от
озера  Шекспир.  Высокие  деревья  и  разросшиеся  кусты  скрывали  их  от
ближайшей дороги и велосипедной тропы. Макс приподнял воздушный  баллон  и
помог Николь приспособить его на спине.
   - Итак, все готово? - спросил он. Николь  кивнула.  -  Роботы  встретят
тебя снаружи. Они просили напомнить тебе, чтобы ты не погружалась  слишком
быстро... ты ведь столько не плавала.
   Николь помолчала несколько секунд.
   - Просто не знаю, как благодарить вас обоих, - сказала она смущенно.  -
Не могу найти подходящих слов.
   Эпонина подошла к Николь и обняла ее.
   - Ну, чтобы все было хорошо, моя дорогая. Мы очень любим тебя.
   - Я тоже, - проговорил Макс чуть сдавленным голосом немного спустя. Они
помахали Николь, спиной уходившей в озеро. Слезы из ее глаз стекали на дно
маски. Николь махнула друзьям последний раз, когда вода достигла ее груди.


   Вода оказалась холодней, чем ожидала Николь. Она  знала,  что  перепады
температуры в Новом  Эдеме  стали  больше,  когда  колонисты  начали  сами
управлять погодой, но не предполагала, что изменения погоды повлияли  даже
на температуру озера. Чтобы замедлить погружение, Николь подпустила воздух
в надувной жилет. "Не надо торопиться, - посоветовала она себе. -  Держись
спокойно. Теперь тебе предстоит долгий заплыв".
   Роботы Жанна и Алиенора подолгу и неоднократно наставляли  Николь,  где
искать вход в длинный тоннель, уходивший под стену поселения. Она включила
фонарик, посветила влево - на подводную ферму. "Три сотни метров к  центру
озера, прямо от задней стены откормочного участка для лососей, - вспомнила
она. - Держаться следует на глубине двадцать метров - до самой платформы".
   Николь плыла  непринужденно,  но  тем  не  менее  ощущала,  что  быстро
выдыхается. Она припомнила тот  давний  разговор  с  Ричардом,  когда  они
обдумывали - не переплыть ли через Цилиндрическое  море  и  таким  образом
вырваться из Нью-Йорка. "Но я не такая хорошая пловчиха, как ты, - сказала
тогда Николь. - Могу и не доплыть до другого берега".
   Но Ричард заверил ее,  что  такой  великолепный  атлет,  как  она,  без
всякого труда одолеет Цилиндрическое море. "И вот теперь я  плыву,  спасая
свою жизнь, тем же путем, которым воспользовался Ричард два года назад,  -
подумала Николь. - Только сейчас мне почти шестьдесят лет, и я совсем не в
форме".
   Николь заметила бетонную плиту, погрузилась еще на  пятнадцать  метров,
поглядывая на циферблат глубиномера, и тут же наткнулась на одну из восьми
больших насосных  станций,  разбросанных  по  дну  озера  для  поддержания
циркуляции воды. "Вход в тоннель спрятан под одним  из  больших  моторов".
Николь не сразу нашла его. Она  все  время  проплывала  мимо,  потому  что
вокруг наросли водоросли.
   Тоннель представлял собой четырехметровую  круглую  трубу,  заполненную
водой. В первоначальную конструкцию поселения он был включен по  настоянию
Ричарда, полагавшего, что про запасной выход никогда не следует  забывать.
От озера Шекспир до выхода из тоннеля на  Центральной  равнине  за  стеной
поселения  нужно  было  проплыть  больше  километра.  Николь   разыскивала
подводный вход на десять  минут  дольше,  чем  планировалось,  и  начинала
финальный заплыв уже очень усталой.
   Два года, проведенные в тюрьме, Николь приходилось ограничиваться  лишь
ходьбой, приседаниями и отжиманиями - и то не каждый день.  Уже  стареющие
мышцы едва справлялись с крайней усталостью, так что  три  раза  во  время
этого заплыва  Николь  ощущала  судорогу.  И  каждый  раз  ей  приходилось
опускаться вниз и ждать, пока судорога отпустит ноги. Николь  продвигалась
вперед достаточно медленно и под конец  начала  опасаться,  что  воздух  в
баллоне кончится прежде, чем она сумеет достичь выхода из тоннеля.
   На последней сотне метров болело уже все тело. Ее руки и ноги не  могли
более отталкивать воду: не хватало сил. Вновь заболела грудь: тупая ноющая
боль не отпустила ее даже тогда, когда датчик глубины показал, что тоннель
чуть повернул вверх.
   Выбравшись из воды и встав на ноги, Николь едва не потеряла сознание, а
потом несколько минут безуспешно пыталась восстановить дыхание и успокоить
сердцебиение. У нее даже не осталось сил, чтобы  приподнять  металлическую
крышку над головой. Чтобы частично восстановить свои силы,  Николь  решила
остаться в тоннеле и вздремнуть. Она пробудилась через два  часа,  услыхав
странный шепоток над головой. Застыв под крышкой люка, Николь  внимательно
слушала голоса, но не различала слов. "Кто там?  -  спросила  она  себя  с
внезапно заторопившемся  сердцем.  -  Если  меня  обнаружили  полицейские,
почему они не открывают крышку?"
   Николь осторожно приблизилась во тьме  к  аквалангу,  который  оставила
возле  стены  на  противоположной  стороне  тоннеля.  Посветив   крохотным
фонарем, она посмотрела на датчик, чтобы определить,  сколько  же  воздуха
осталось в баллоне. "Его хватило бы только на несколько  минут.  Мало",  -
подумала она.
   Неожиданно в крышку постучали.
   - Ты здесь, Николь? - послышался голос робота Жанны. - Если  ты  внизу,
немедленно отзовись. Мы принесли тебе теплую одежду, но у нас  не  хватает
сил сдвинуть крышку.
   - Да, я здесь, - воскликнула Николь. - Вылезаю сию же секунду.
   Мокрый гидрокостюм не мог защитить Николь от  холодного  воздуха  Рамы,
температура которого лишь  на  несколько  градусов  была  выше  нуля.  Она
отчаянно стучала зубами, одолевая восемьдесят метров, отделявшие ее от еды
и сухой одежды.
   Когда все трое добрались до припасов, Жанна и  Алиенора  велели  Николь
надеть армейскую форму, которую принесли Элли и Эпонина. На вопрос  Николь
о предназначении этого одеяния роботы ответили, что в Нью-Йорк она попадет
из второго поселения.
   - И если нас остановят, - проговорила Алиенора, залезая в карман куртки
Николь, - будет проще отговориться, когда на тебе мундир.
   Николь одела длинное белье и форму, а как только согрелась, поняла, что
весьма голодна. Утолив голод, Николь переложила все предметы из  куртки  в
рюкзак, который носила с собой под гидрокостюмом.


   Пройти во второе поселение удалось не  сразу.  На  Центральной  равнине
Николь и оба робота, ехавшие в ее кармане, не встретили никого, но вход  в
поселение, некогда  бывшее  обиталищем  птиц  и  сетей,  охранял  часовой.
Алиенора отправилась вперед - на разведку -  и  вернулась  с  известием  о
возникшем препятствии. Все трое остановились в трех-четырех сотнях  метров
от дороги, соединявшей оба поселения.
   - Должно быть,  новая  мера  предосторожности,  принятая  после  твоего
бегства, - сказала Жанна. - У нас не было никаких сложностей  с  входом  и
выходом.
   - А каким-нибудь другим путем внутрь можно попасть? - спросила Николь.
   - Нет, - ответила Алиенора.  -  Первоначально  стену  пробурили  здесь.
Конечно, скважину очень расширили, устроили мост через ров,  чтобы  войска
могли двигаться быстро. Но других входов нет.
   -  Неужели  до  Ричарда  и  Нью-Йорка  придется  добираться  через  это
поселение?
   - Да, - отозвалась Жанна. - Огромная серая  стена  на  юге,  замыкающая
второе поселение, ограничивает  Северный  полуцилиндр  Рамы.  Конечно,  ее
можно перелететь, будь у нас самолет, способный подняться в этих  условиях
на два километра, и очень искусный  пилот,  но  у  нас  нет  ни  того,  ни
другого... Кстати, по замыслу Ричарда  наш  путь  пролегает  через  второе
поселение.
   Они все ждали и ждали - в холодной тьме. Время от времени один из  двух
роботов отправлялся ко входу, но  часовой  всегда  был  на  месте.  Николь
устала и вознегодовала.
   - Ну, знаете, - сказала она наконец, - нельзя же вечно  торчать  здесь.
Следует придумать какой-то другой план.
   - В нас не заложено альтернатив действиям в данной ситуации, - ответила
Алиенора, еще раз напомнив Николь, что они с Жанной всего лишь роботы.
   Недолго вздремнув, утомленная Николь увидела во сне, что спит  раздетой
на верхушке очень большого  и  плоского  ледяного  куба.  С  неба  на  нее
пикировали птицы; сотни маленьких  роботов,  подобных  Жанне  и  Алиеноре,
дружно распевая, окружали ее на ледяной поверхности.
   Проснувшись, Николь почувствовала себя отдохнувшей.  Она  поговорила  с
роботами, и вместе они придумали новый план. Следовало дождаться  перерыва
в движении машин,  потом  роботы  должны  были  отвлечь  часового.  Николь
оставалось только проскользнуть внутрь.  Жанна  и  Алиенора  сказали,  что
Николь должна осторожно перейти  через  мост  и  повернуть  направо  вдоль
берега рва.
   - Там и жди нас, - проговорила Алиенора, - отыщешь небольшую пещерку  в
трех сотнях метров от моста.
   И через двадцать минут Жанна и Алиенора подняли ужасный шум  у  дальней
стены метрах в пятидесяти от входа. Когда часовой оставил свой пост, чтобы
выяснить причины шума, Николь без всяких  помех  вошла  внутрь  поселения.
Длинный подвесной мост спускался на несколько сотен метров к широкому рву,
окружавшему все поселение. Кое-где на лестнице попадались  редкие  фонари,
освещавшие  мост;  впрочем,  освещение   было   неярким.   Заметив   двоих
строителей, направлявшихся навстречу, Николь напряглась. Но они разошлись,
ограничившись коротким приветствием. Николь поблагодарила  судьбу  за  то,
что одета в форму.
   Остановившись у рва, Николь разглядывала поселение инопланетян, пытаясь
заметить удивительные сооружения,  о  которых  ей  рассказывали  маленькие
роботы: вздымающийся на полторы тысячи метров огромный бурый цилиндр,  где
некогда обитали птицы и сети; над ним прикрепленный  к  потолку  поселения
громадный занавешенный шар, прежде создававший тепло; кольцо  таинственных
белых сооружений, охватившее неширокий канал вокруг цилиндра. Занавешенный
шар не светился уже несколько месяцев, с той поры, как  люди  вторглись  в
обиталище птиц и сетей. Редкие огни, которые Николь замечала впереди, явно
были размещены в поселении оккупантами. Она едва смогла различить  неясный
силуэт огромного  цилиндра  -  тень  с  расплывчатыми  краями.  "Какое  же
великолепие увидел Ричард,  впервые  попав  сюда!@  -  Николь  с  трепетом
подумала, что находится сейчас  в  обиталище,  недавно  населенном  другим
видом разумных существ. "Снова мы, люди, - продолжила она  свою  мысль,  -
добиваемся гегемонии, растаптываем слабейших".
   Алиенора и Жанна присоединились к Николь много позже, чем она  ожидала.
Потом все трое медленно направились вдоль  берега  рва.  Один  из  роботов
всегда находился впереди - на разведке, - чтобы избежать встречи с другими
людьми. Обстановка вокруг напоминала земные джунгли. Николь пришлось целых
два раза притаиться, пропуская по дороге отряд солдат или  рабочих.  Время
ожидания она потратила, изучая неведомые растения вокруг себя. Николь даже
увидела существо, похожее на помесь мокрицы и земляного червя,  пытавшееся
жевать ее правый ботинок. Она подобрала его и положила в карман.
   Почти через семьдесят два часа после того,  как  Николь  спиной  вперед
опустилась в воды озера Шекспир, вместе с  обоими  роботами  она  наконец,
вышла на место встречи. Теперь они находились на противоположной от  входа
стороне второго поселения, где присутствие людей почти не ощущалось.
   Подводная лодка вынырнула на поверхность буквально через  минуту  после
их появления. Люк субмарины открылся, в нем показался Ричард  Уэйкфилд.  С
широкой улыбкой - во всю  бородатую  физиономию  -  он  метнулся  к  своей
ненаглядной.  Все  тело  Николь  содрогнулось  от   счастья,   когда   она
почувствовала себя в его объятиях.



        5

   Все  вокруг  казалось  невероятно  знакомым,  если  не  считать  хлама,
накопленного Ричардом за проведенные в одиночестве месяцы, и того, что ему
пришлось переоборудовать  детскую  под  спальню  для  двух  проклюнувшихся
птенцов. Словом, их убежище под Нью-Йорком  осталось  точно  таким,  каким
было многие годы назад, когда все они - Ричард, Николь, Майкл О'Тул и дети
- покинули его.
   Субмарина причалила к берегу в естественной гавани на южной оконечности
острова; это место Ричард называл Портом.
   - А где ты  взял  лодку?  -  спросила  его  Николь,  когда  они  вместе
направились к убежищу.
   - Мне ее подарили, - ответил Ричард. - По крайней  мере  я  так  думаю.
Самая главная птица - не знаю, он или она - показала  мне,  как  управлять
судном, а потом исчезла, оставив мне субмарину.
   Идти по Нью-Йорку было так странно, хотя в  темноте  небоскребы  весьма
напоминали Николь годы, прожитые ею на этом таинственном  острове  посреди
Цилиндрического моря.
   "Сколько же лет прошло с тех пор, как мы  оставили  остров?"  -  думала
Николь, пока они с Ричардом, взявшись за руки, стояли перед  амбаром,  где
Франческа Сабатини оставила Николь погибать на дне ямы. Но  Николь  знала,
что точного ответа на ее вопрос не будет. Прихотливо менявшееся  время  ее
жизни нельзя было измерить, ведь  они  совершили  два  долгих  межзвездных
перелета при  релятивистских  скоростях,  причем  все  время  второго  она
провела во сне, покоясь в специальном ложе, созданном внеземлянами,  чтобы
замедлить процессы старения путем  тщательного  регулирования  метаболизма
человеческого организма.
   - При посещении  Рамами  Узла,  -  проговорил  Ричард,  когда  они  уже
приближались  к  своему  прежнему  дому,  -  изменения  в  их  конструкции
ограничиваются лишь необходимыми для следующего полета. Так  что  в  нашем
доме ничего не переменилось. В Белой комнате остались черный экран  и  моя
старая клавиатура. Необходимое у Рамы, или наших хозяев, - называй их  как
хочешь, - запрашивается по прежним методикам.
   -  А  как  насчет  остальных  подземелий?  -  поинтересовалась  Николь,
спускаясь по пандусу на их жилой уровень. - Ты не посещал их?
   - В птичьем подземелье нет никаких признаков жизни, - ответил Ричард. -
Я  прошел  его  несколько  раз  сверху  донизу.  Однажды   -   с   великой
осторожностью - я побывал и в логове октопауков,  но  там  дошел  лишь  до
центрального зала с четырьмя разбегающимися тоннелями.
   Николь перебила его с хохотом:
   - Это там, где ты вспомнил считалку "ини, мини, мени, мо"?
   - Да, - продолжил Ричард. - Только мне не было спокойно в этом  логове.
Мне казалось - не знаю почему, - что оно по-прежнему обитаемо. И октопауки
или  новые  обитатели  следили  за  каждым  моим  шагом.  -  На  этот  раз
расхохотался он. - Поверь, но в основном меня волновало, что будет с Тамми
и Тимми, если я не вернусь по какой-то причине.
   Первая встреча с Тамми и Тимми, парой нынешних  воспитанников  Ричарда,
оказалась бесподобной. Ричард встроил  в  детскую  невысокую  дверь  -  на
полпроема - и старательно  закрыл  ее,  отправляясь  во  второе  поселение
встречать Николь. Юные птицеподобные создания еще не  умели  летать  и  не
могли выбраться из комнаты в отсутствие Ричарда. Только услыхав его голос,
они начали вскрикивать и щебетать. Писк продолжался, пока Ричард не открыл
дверь и не взял обоих на руки.
   - Они укоряют меня, - Ричард старался перекричать поднятый  гам,  -  за
то, что я оставил их одних на такой долгий срок.
   Николь хохотала, да так, что  слезы  текли  из  глаз.  Птенцы  тянулись
длинными шеями  к  лицу  Ричарда.  Умолкали  только  на  мгновение,  чтобы
потереть нижней частью клюва бородатую щеку Ричарда. Они были еще невелики
- не более семидесяти сантиметров высотой, когда стояли на обеих ногах,  -
но длинные шеи делали их выше.
   Николь с восхищением наблюдала за тем, как ее муж  ухаживал  за  своими
инопланетными подопечными. Он убирал за  птенцами,  следил,  чтобы  у  них
всегда были свежая пища и вода, и  даже  проверял,  мягки  ли  тюфяки,  на
которых те спали в уголке детской. "Сколько  же  тебе  пришлось  пережить,
Ричард Уэйкфилд?" -  подумала  Николь,  вспоминая  прежнее  его  нежелание
исполнять мирские обязанности, связанные с  воспитанием  детей.  Она  была
глубоко тронута его привязанностью к болтливым птичьим отпрыскам.  "Должно
быть,  -  решила  Николь,  -  в   каждом   из   нас   гнездится   подобная
самоотверженная любовь. Просто нужно найти к ней  ход  через  все  завалы,
нагроможденные наследственностью и внешними условиями".
   Четыре манно-дыни и кусочек ватной сети Ричард хранил  в  уголке  Белой
комнаты. Он пояснил что, после того как оказался в Нью-Йорке, не обнаружил
в них никаких перемен. "Быть может, подобно семенам,  дыни  м