аспечатанный компьютером, стоявшим возле стены  позади  биота.  -
Вот ваш рацион на неделю. У нас сегодня опять нет брокколи  [разновидность
цветной капусты с мясистыми  побегами  (итал.)]  и  помидоров,  однако  мы
заменили овощи рисом, а все прочее из бакалеи вы можете подобрать сами.
   Кроха Николь прошагала возле Элли  по  всему  супермаркету.  На  другой
стороне за проволочной сеткой,  там,  где  прежде  граждане  Нового  Эдема
самостоятельно совершали свои покупки, пять или шесть Тиассо и  Линкольнов
- все 300-й серии, полностью перепрограммированные правительством Накамуры
- расхаживали в проходах, выполняя заказы.  Большинство  полок  пустовало.
Хотя война уже давно закончилась, неустойчивая  погода  в  Новом  Эдеме  и
недовольство фермеров жадностью Накамуры сдерживали производство продуктов
питания. Поэтому  правительство  сочло  необходимым  ввести  распределение
продуктов. Лишь привилегированные люди, любимцы Накамуры, получали  больше
минимально необходимого рациона.
   Перед Элли и ее двухлетней дочерью в очереди  находилось  около  дюжины
людей. Элли совершала свои покупки по вторникам в компании одних и тех  же
людей. Так что все обернулись, когда Элли и Николь прошли между рядами.
   - Ну, вот и наша кроха, - проговорила приятная седоволосая дама. -  Как
ты сегодня у нас, Николь? - спросила она.
   Девочка не ответила, только отступила на  пару  шажков  и  прижалась  к
ногам матери.
   - Николь у меня по-прежнему такая застенчивая, - сказала  Элли.  -  Она
разговаривает только с теми, кого хорошо знает.
   Биот Линкольн принес два небольших пакета  с  продуктами  и  вручил  их
мужчине, вместе с сыном-подростком стоявшему первым в очереди.
   - Сегодня тележка нам не потребуется, - обратился отец к  Линкольну.  -
Пожалуйста, не забудь отметить это в вашем регистрационном журнале...  Две
недели назад в бакалее никто не заметил, что мы не взяли тележку, а  потом
посреди ночи нас  вдруг  разбудила  Гарсиа,  потребовавшая  вернуть  ее  в
магазин.
   "Не следует допускать простейших  ошибок,  -  напомнила  себе  Элли.  -
Никаких забытых  тележек...  никто  не  должен  чего-либо  заподозрить  до
завтрашнего  дня".  Дожидаясь  своей  очереди,  Элли   вновь   продумывала
подробности побега, которые вчера обсуждала с Патриком, Максом и Эпониной.
Вторник выбрали потому, что в этот день недели Роберт  посещал  в  Авалоне
больных RV-41. Макс и Эпонина заказали  пропуск,  чтобы  отобедать  у  Наи
Ватанабэ, и получили его. Они присмотрят за Кеплером и Галилеем, пока  Наи
сходит в приют за Бенджи. Все было в порядке -  кроме  одной  немаловажной
неопределенности.
   Элли сотню раз обдумывала, что скажет Роберту. "Безусловно,  сперва  он
отнесется ко всему негативно, - решила она. - Скажет, что все это  слишком
опасно, в первую очередь для Николь, а потом рассердится, почему я  ничего
не сказала ему раньше".
   В уме она уже ответила  на  все  возражения  и  постаралась  описать  в
положительном свете жизнь, которую они будут вести в Нью-Йорке. И  все  же
Элли очень нервничала: она не верила, что Роберт согласится  бежать.  Элли
даже не представляла себе, что будет делать, если  придется  сказать,  что
она готова взять кроху Николь, а его оставить в Новом Эдеме.
   Уложив  свои  покупки  в  небольшую  тележку,  которую,  освободив   от
продуктов дома, следовало возвратить в супермаркет,  Элли  взяла  дочь  за
руку. "Ну что же, время настало, - подумала она. - Надо набраться смелости
и верить".


   - И как, по-твоему, должен я реагировать  на  эту  чушь?  -  проговорил
Роберт Тернер. - Я возвращаюсь домой после крайне тяжелого  дня,  в  сотый
раз повторяю в  уме  все,  что  мне  следует  сделать  завтра.  И  тут  ты
заявляешь, что решила навсегда оставить Новый Эдем,  и  к  тому  же  прямо
сегодня... Элли, дорогая моя, разве ты не видишь, какой это  абсурд.  Даже
если нас ждет удача, мне необходимо время  на  размышления...  все-таки  у
меня есть кое-какие планы...
   - Я знаю, что все так внезапно, Роберт, - Элли начинала  понимать,  что
недооценила сложность своего предприятия. - Но я не могла рассказать  тебе
раньше. Это было опасно... Что, если  бы  ты  проговорился  -  сказал  Эду
Стаффорду или кому-нибудь из своих помощников, или же  тебя  подслушал  бы
один из биотов?
   - Но я просто не могу оставить госпиталь, никого  не  предупредив...  -
Роберт энергично затряс головой. - Неужели ты не  представляешь,  _сколько
лет_ труда будет потрачено впустую?
   - Разве ты не можешь записать  все,  что  следует  сделать  по  каждому
проекту? - предложила Элли. - Обобщить все, что уже достигнуто...
   - Во всяком случае, не за одну ночь, - упорствовал Роберт. - Нет, Элли,
не о чем говорить: мы не можем уйти.  Здоровье  всей  колонии  зависит  от
результатов моих исследований... К тому же, даже если твои родители  ведут
вполне комфортабельную жизнь в том странном  месте,  которое  ты  описала,
воспитывать там ребенка, на мой взгляд, сложно... Кстати, ты не подумала о
том, что может грозить всем нам?  Наше  бегство  сочтут  изменой.  И  если
поймают, то обоих казнят. Что тогда будет с Николь?
   Элли выслушивала возражения Роберта еще минуту,  а  затем  поняла,  что
настало время объявить о своих намерениях. Собравшись с духом, она  обошла
вокруг стола и взяла мужа за руки.
   - Я обдумывала свое решение  почти  три  недели,  Роберт...  ты  должен
понять, насколько сложно и трудно мне было решиться на это... Я люблю тебя
всем сердцем, но, если придется, мы с Николь отправимся туда без тебя... Я
знаю, что все выглядит настолько неопределенно, но  жизнь  в  Новом  Эдеме
стала опасной для любого его обитателя...
   - Нет, нет и _нет_, - немедленно ответил Ричард  и,  высвободившись  из
рук Элли, стремительно зашагал по комнате. - Я  не  верю  _ничему_  этому.
Какой-то кошмар... - Он остановился и поглядел через комнату на Элли. -  И
ты не посмеешь взять с собой Николь, - сказал он с  пылом.  -  Ты  слышала
меня? Я запрещаю тебе брать с собой нашу дочь...
   - _Роберт_! - вскрикнула Элли, слезы текли по ее щекам.  -  Погляди  на
меня... я твоя жена,  мать  твоей  дочери...  я  люблю  тебя.  Молю  тебя,
_выслушай_, что я хочу сказать.
   Николь прибежала в комнату и заревела возле  матери.  Собравшись,  Элли
продолжила:
   - Почему ты считаешь, что в нашей семье лишь ты один  можешь  принимать
решения? У меня тоже есть право на это. Я понимаю твое желание  оставаться
здесь, но я - мать. И если нам с тобой придется расстаться,  по-моему,  ей
лучше быть со мной...
   Элли умолкла. Лицо Роберта в гневе  исказилось.  Он  шагнул  к  ней,  и
впервые в своей жизни Элли подумала, что Роберт может ударить ее.
   - А _мне_ будет лучше, - вскричал Роберт, грозя ей кулаком, -  если  ты
забудешь всю эту глупость.
   Элли попятилась. Николь продолжала плакать. Роберт попытался взять себя
в руки.
   - Э, нет, - сказал он дрогнувшим голосом, - никто и ничто  не  заставит
меня вновь испытать подобную боль.
   Слезы хлынули из его глаз.
   - _Черт тебя побери_! - он бухнул кулаком по  ближайшему  столу  и,  не
говоря более ни слова, рухнул в кресло, прикрыв лицо ладонями.
   Утешив Николь, Элли помолчала несколько секунд.
   - Я  знаю,  какую  боль  ты  пережил,  потеряв  свою  первую  семью,  -
проговорила она наконец. - Но сейчас, Роберт,  ситуация  совершенно  иная.
Там Николь ничто не грозит.
   Она подошла к нему и обняла.
   - Роберт, пойми, я тоже не рада, но, по-моему нам с Николь  следует  по
тупить именно так.
   Роберт обнял Элли, но без особого энтузиазма.
   - Что ж, не буду мешать вам с Николь, - обреченно сказал  он  несколько
секунд спустя. Просто  не  представляю,  что  делать.  Надо  обдумать  все
незамедлительно, пока мы еще в Авалоне.
   - Хорошо, дорогой, - ответила Элли, - только прошу тебя  -  не  забудь,
что нам с Николь ты необходим куда больше, чем  твоим  пациентам.  Ты  наш
единственный муж и отец.



        9

   Николь не могла справиться с волнением. Поправляя украшения в  детской,
она старалась представить, какой вид примет комната, когда к двум  птенцам
в ней добавятся дети. Тимми  ростом  уже  почти  сравнялся  с  Николь;  он
подошел к ней, чтобы осмотреть рукоделие, и оценивая, коротко пробормотал.
   - Только подумай, Тимми, - проговорила Николь, осознавая, что птенец не
способен понять точный смысл ее слов, однако может интерпретировать  тембр
ее голоса, - когда мы с Ричардом вернемся, то привезем тебе соседей.
   - Ты готова, Николь? - она услыхала голос Ричарда. - Уже пора уходить.
   - Да, дорогой, - ответила она.  -  Я  в  детской.  Не  хочешь  зайти  и
поглядеть?
   Ричард просунул голову в дверь и окинул взглядом новые украшения.
   - Великолепно, просто великолепно, - проговорил он. -  А  теперь  нужно
идти: операция требует точного взаимодействия.
   Рука об руку они направлялись  к  Порту.  Ричард  пояснил  Николь,  что
известий  из  Северного  полуцилиндра  более  не   поступало.   Отсутствие
новостей, по его мнению, могло свидетельствовать,  что  Жанна  и  Алиенора
либо углубились в дела, либо оказались  слишком  близко  от  неприятеля...
нельзя было исключить и того, что сам план находится под  угрозой.  Николь
не могла припомнить, чтобы Ричард при ней так  нервничал.  Она  попыталась
успокоить его.
   - Ты по-прежнему не знаешь, решился ли Роберт бежать? - спросила Николь
через несколько минут, когда они подошли к субмарине.
   - Нет,  мы  не  знаем  ничего  даже  о  том,  как  он  отреагировал  на
предложение Элли. В Авалон они прибыли вдвоем, как  и  предполагалось,  но
потом занялись пациентами, а Жанна с Алиенорой не  сумели  переговорить  с
Элли... им пришлось помочь Наи взять Бенджи из приюта.
   Ричард проверил субмарину еще вчера по крайней мере дважды, но  тем  не
менее облегченно вздохнул, когда двигатель включился и суденышко отошло от
берега. Ричард и Николь успокоились только тогда, когда погрузились в воды
Цилиндрического моря. Каждый из них на свой собственный  манер  предвкушал
ожидающую их радостную встречу, которая должна произойти менее  чем  через
час.
   "Существует ли большее счастье, - думала Николь, чем встреча со  своими
детьми, когда у тебя  были  более  чем  веские  основания  никогда  их  не
увидеть?" Перед ее умственным взором по  одному  медленно  проходили  лица
всех шестерых детей. Первой Николь увидела Женевьеву, оставшуюся на Земле,
плод короткого романа с принцем Генри. Следующей  показалась  невозмутимая
Симона, которую Николь пришлось оставить в Узле с мужем (он был  почти  на
шестьдесят лет старше ее). Обеих старших дочерей  сменили  четверо  детей,
живущих ныне на Раме: отбившаяся от рук  непутевая  Кэти,  ее  драгоценная
Элли и оба сына от Майкла О'Тула - Патрик  и  умственно  отсталый  Бенджи.
"Все они такие различные, - подумала Николь. - Но каждый из них  по-своему
чудо".
   "Я не верю в универсальные истины, - размышляла Николь, пока  субмарина
приближалась ко входу в тоннель под стеной поселения,  прежде  отведенного
птицам и сетям, - но какой взрослый человек, воспитавший своих  детей,  не
был преображен этим  процессом.  Все  мы  невольно  удивляемся  тому,  как
взрослеют дети, делу наших собственных рук; гадаем, что мы успели дать им,
а что не успели...  что  смогли  сделать  ради  счастья  порожденных  нами
существ и чего их лишили".
   Николь одолевало волнение. Глянув на часы, Ричард повел подводную лодку
к поверхности. Самые последние воспоминания  об  Элли,  Патрике  и  Бенджи
заволокли слезами глаза Николь. Когда  кораблик  вынырнул  на  поверхность
воды, она стиснула руку  Ричарда.  За  иллюминатором  они  увидели  восемь
фигур, оказавшихся в назначенном месте на  берегу.  Когда  вода  струйками
стекла вниз, Николь узнала Элли, ее мужа, Эпонину и Наи, державших за руки
Бенджи и троих малышей, в том числе ее  внучку  и  тезку,  которую  Николь
никогда  не  видела.  Она  застучала  в  иллюминатор,  понимая,  что   это
бессмысленно и что никто из стоявших на берегу не мог видеть  или  слышать
ее.
   Выстрелы  Ричард  и  Николь  услышали,  как   только   открыли   дверь.
Встревоженный Роберт Тернер оглянулся и быстро  оторвал  кроху  Николь  от
земли. Элли и Эпонина подхватили по одному из близнецов Ватанабэ.  Галилей
попытался вырваться из рук Эпонины и получил  резкий  выговор  от  матери,
которая пыталась переправить Бенджи  в  подводную  лодку.  Новая  стрельба
разразилась, когда все погрузились на  корабль.  Времени  для  объятий  не
было.
   - Макс сказал, чтобы мы немедленно отплывали, как  только  окажемся  на
борту,  -  торопливо  выпалила  Элли   родителям.   -   Они   с   Патриком
отстреливаются от взвода, посланного, чтобы захватить нас.
   Ричард уже собирался закрыть дверь, когда из ближайших кустов вынырнули
две вооруженные фигуры; один из мужчин держался за бок.
   - Вы готовы?! - завопил Патрик, прикладывая к плечу винтовку  и  дважды
выстрелив. - Они совсем рядом.
   Макс  пошатнулся,  но  Патрик  поддерживал  своего  раненого  друга  на
последних пятидесяти метрах, остававшихся им до подводной лодки. Пока  она
погружалась, появившиеся на берегу три солдата из  армии  колонии  открыли
пальбу. Все, оказавшиеся на борту субмарины, примолкли. Но потом крохотное
помещение взорвалось какофонией звуков. Все кричали и  плакали.  Николь  с
Робертом склонились над Максом, прислонившимся спиной к стене.
   - Рана серьезная? - спросила Николь.
   - Черт побери, нет, - с пылом  ответил  Макс.  -  Ну,  застряла  пулька
где-то в моих ребрах. Убить  такого  сукина  сына,  как  я,  можно  только
штуковиной покрупнее.
   Когда Николь встала и обернулась, прямо перед ней оказался Бенджи.
   - Ма-ма, - проговорил он, протянув к ней руки и трепеща от счастья всем
своим  большим  телом.  Николь  прижала  к  себе  сына.  Бенджи   блаженно
всхлипывал, и звуки эти отражали чувства, испытываемые всеми на корабле.


   На борту субмарины, на грани между двумя  чуждыми  мирами,  шел  личный
разговор. Николь обошла всех  своих  детей,  впервые  подержала  на  руках
внучку. Кроха Николь не знала, как ей вести себя с  этой  седой  женщиной,
захотевшей обнять и поцеловать ее.
   - Это твоя бабушка, - объясняла Элли, пытаясь убедить ребенка  ответить
на чувства старшей Николь. - Она моя мама, и зовут ее так же, как и тебя.
   Николь прекрасно знала детей, а потому  понимала  -  необходимо  время,
чтобы девочка освоилась и признала ее. Поначалу одинаковые имена бабушки и
внучки вызвали известную сумятицу: когда звучало имя Николь, оборачивались
и бабушка, и внучка. Но Элли и Роберт сразу стали звать девочку  Никки,  и
все прочие быстро последовали их примеру.
   Не успела подводная лодка добраться до Нью-Йорка,  как  Бенджи  доказал
матери, что стал читать  значительно  лучше.  Наи  оказалась  превосходной
учительницей. Бенджи прихватил с собой в рюкзаке две книжки - сказки Ганса
Христиана Андерсена, написанные три века назад. Больше всего Бенджи  любил
"Гадкого  утенка"  и  целиком  прочел  эту  сказку  восхищенным  матери  и
учительнице, сидевшей неподалеку. Когда несчастный  утенок  превратился  в
прекрасного лебедя, в голосе молодого  человека  послышалось  искреннее  и
неподдельное волнение.
   - Я очень горда тобой, мой дорогой, - проговорила Николь, когда  Бенджи
закончил читать, и утерла слезы с уголков глаз. -  Спасибо  тебе,  Наи,  -
сказала она подруге. - От всего сердца.
   - Учить Бенджи мне было крайне интересно, - ответила тайская женщина. -
Я уже успела забыть, какое это чудо -  иметь  дело  с  заинтересованным  и
восприимчивым учеником.
   Роберт Тернер обработал рану Макса Паккетта и извлек из  нее  пулю.  За
процедурой   следили   оба   пятилетних    близнеца    Ватанабэ,    весьма
заинтригованные  происходящим.  Драчливый  Галилей  все  проталкивался  на
лучшее место, и Наи пришлось разрешить  два  конфликта  между  братьями  в
пользу Кеплера.
   Доктор Тернер подтвердил мнение Макса  -  рана  действительно  была  не
слишком серьезной - и предписал ему короткий отдых для выздоровления.
   - А чего, буду выполнять, - ответил Макс, подмигнув Эпонине. - За  этим
я сюда и отправился. Откуда в этом городе среди  инопланетных  небоскребов
мне взять свиней или там цыплят, а о здешних _биотах_ я не знаю вообще  ни
хрена.
   Николь коротко переговорила с Эпониной, как раз перед  тем,  как  лодка
вынырнула на поверхность в Порту. Она поблагодарила  учительницу  Элли  за
все, что они с  Максом  сделали  для  ее  семьи.  Эпонина  изящно  приняла
благодарность и рассказала Николь, что Патрик оказал просто фантастическую
помощь в организации побега.
   - Из него вырос превосходный молодой человек, - объявила Эпонина.
   - А  как  ты  себя  чувствуешь?  -  деликатно  поинтересовалась  Николь
несколько мгновений спустя.
   Француженка пожала плечами.
   - Наш добрый доктор утверждает, что ретровирус RV-41 никуда не делся...
сидит себе и только дожидается  первой  возможности  расправиться  с  моим
иммунитетом. Ну а после того жить мне  останется  полгода,  самое  большее
год.
   Патрик рассказал Ричарду, что Жанна и Алиенора пытались отвлечь на себя
взвод Накамуры, произведя много шума, как и было предусмотрено программой,
и почти наверняка, попали в плен и погибли.
   - Мне жаль их обеих, - заметила Николь, когда они с Ричардом  ненадолго
оказались рядом в субмарине. - Я знаю,  как  много  значат  для  тебя  эти
крохи-роботы.
   - Они выполнили свое  предназначение,  -  ответил  Ричард  с  натянутой
улыбкой. - В конце концов, разве это не ты объяснила мне когда-то, что они
не люди?
   Николь встала на цыпочки и поцеловала мужа.


   Никто из прибывших не помнил Нью-Йорка. Трое детей Николь  родились  на
острове и провели на нем  раннее  детство,  но  ребенок  все  воспринимает
иначе, чем взрослый. Впервые вступив на берег, даже Элли, Патрик и  Бенджи
были ошеломлены, увидев тонкие высокие силуэты, протянувшиеся к сумрачному
небу Рамы.
   Макс Паккетт был на удивление молчалив. Он стоял возле Эпонины и, держа
ее за руку, разглядывал тонкие высокие шпили, поднимающиеся метров на  сто
над островом.
   - Пожалуй, для арканзасской деревенщины это уж  слишком,  -  сказал  он
наконец, качая головой. Макс и Эпонина замыкали процессию, спускающуюся по
лестнице в подземелье, которое  Ричард  и  Николь  заранее  перестроили  в
коммунальную квартиру.
   - Кто же построил все это? - спросил Роберт  Тернер  у  Ричарда,  когда
группа ненадолго остановилась перед огромным многогранником. Роберт ощущал
беспокойство. Он с самого начала не хотел идти с Элли и Никки и теперь уже
успел убедить себя в том, что сделал большую ошибку.
   - Должно быть, инженеры Узла, - ответил Ричард. - Впрочем,  откуда  нам
знать. Мы, люди, только добавили новые черты к нашему поселению. Возможно,
кто-то из тех, что обитали здесь прежде нас, и построили некоторые из этих
великолепных сооружений, а может быть, и все.
   - Но  где  же  они  теперь?  -  поинтересовался  Роберт,  не  на  шутку
испуганный перспективой встречи с существами, технологические  возможности
которых позволяли им возводить столь впечатляющие сооружения.
   - Мы не можем этого знать. Согласно утверждению Орла, Рама  уже  многие
тысячелетия разыскивает космоплавателей. Значит,  где-нибудь  в  ближайших
районах Галактики обитают космопроходцы, которые чувствуют  себя  уютно  в
подобных условиях. А какими были эти существа, какими стали сейчас и зачем
им нужны подобные немыслимые небоскребы  -  это  загадка,  на  которую  мы
наверняка никогда не получим ответа.
   - А как насчет птиц и октопауков, дядя Ричард? - спросил Патрик. -  Они
по-прежнему обитают в Нью-Йорке?
   - После своего появления здесь я не видел никаких птиц, кроме  птенцов,
которых мы воспитываем.  Но  октопауки  попадаются.  Мы  с  твоей  матерью
встретили целую дюжину этих созданий, когда отправились исследовать ход за
черным экраном.
   В э