ольщены тем, что ты  пришла
нанести им визит.
   Николь поглядела на своего спутника.
   - _Откуда_ им знать меня? - спросила она. - Я  лишь  изредка  встречала
кое-кого из них в общественных местах и никогда не вступала в контакт...
   - Твой муж гостил у них... и если бы не он, ни птиц, ни сетей здесь  не
было бы вообще. О тебе они знают по изображениям, запечатленным внутри его
памяти...
   - Но разве это возможно? Ричард умер шестнадцать лет назад...
   - Но отчет о его пребывании с ними сохраняется в недрах их коллективной
памяти, - ответил  Орел.  -  Каждый  мирмикот  появляется  из  манно-дыни,
обладая значительными познаниями в ключевых областях культуры и истории...
Процесс роста эмбриона происходит не только с увеличением его  физического
размера, но и сопровождается передачей важной информации непосредственно в
мозг еще не рожденного мирмикота.
   - Ты хочешь сказать мне, -  проговорила  Николь,  -  что  эти  создания
начинают учиться еще _до рождения_? И что внутри манно-дынь,  которые  мне
приводилось  есть,  хранится  информация,  каким-то  образом  передающаяся
нерожденным мирмикотам?
   - Именно так. И я не вижу причин для удивления. Физически эти  существа
не столь сложны, как  люди.  Эмбриональное  развитие  человека  -  процесс
намного более тонкий. Ваш новорожденный является в  мир,  лишенный  многих
физических возможностей и атрибутов. Ваши младенцы нуждаются в старших как
для выживания, так и для образования. Мирмикоты рождаются "более умными" и
потому  независимыми,   но   наделены   куда   меньшим   потенциалом   для
интеллектуального развития.
   Они услышали пронзительный звук, исходящий от мирмикота,  находившегося
уже примерно в пятидесяти метрах от них по коридору.
   - Он зовет нас, - сказал Орел.
   Николь медленно направила свое  кресло  вперед,  так  чтобы  Орлу  было
удобно идти рядом.
   - Ричард никогда не говорил мне, что эти создания  передают  информацию
от поколения к поколению.
   - Он не знал этого. Ричард _вычислил_ их метаморфический цикл и  понял,
что мирмикоты передают информацию сети или паутине, зови их как  хочешь...
Но  он  не  подозревал,  что  наиболее  важные  элементы  их  коллективной
информации хранятся в манно-дынях  и  передаются  следующему  поколению...
Можно не говорить, как это сложно и насколько  увеличивает  жизнестойкость
вида.
   Николь была потрясена словами Орла. "Вот было бы  здорово,  -  подумала
она, - если бы человеческие дети рождались, уже зная основы нашей  истории
и культуры. Скажем, пусть какая-то часть плаценты  содержит  информацию  в
сжатой форме. Немыслимо? Отнюдь. Если один вид  способен  на  это,  значит
и..."
   - Какой же объем информации передается от манно-дыни к новорожденным? -
поинтересовалась Николь, когда они приблизились к ожидавшему мирмикоту.
   - Приблизительно одна тысячная процента всей информации, присутствующей
в полностью зрелом образце, подобном тому,  в  котором  находился  Ричард.
Основной функцией итоговой формы проявления этого вида являются  обработка
и  такое  сжатие  информации,  чтобы   ее   удобно   было   разместить   в
манно-дынях... Но как именно происходит процесс обработки данных,  мы  еще
не вполне понимаем...
   - Через несколько минут ты встретишься с сетью,  -  продолжил  Орел.  -
Случилось  так,  что  некогда  она  представляла  собой  маленький   кусок
материала, в который с помощью блестящего алгоритма  была  вписана  бездна
мыслей... Мы прикинули, что в том небольшом цилиндре,  который  много  лет
назад Ричард принес  в  Нью-Йорк,  содержалась  информация,  эквивалентная
емкости памяти сотни взрослых людей.
   - Удивительно, - Николь покачала головой.
   - И это только начало. Каждая  из  четырех  манно-дынь,  которые  вынес
Ричард,  также  содержала  свой  набор  сжатых  данных  -   с   известными
различиями. Из них в зоопарке октопауков выросли  мирмикоты.  Теперь  сеть
содержит  и  их  воспоминания...  Полагаю,   что   тебя   ждет   настоящее
приключение.
   Николь остановила свою коляску.
   - Почему ты не сказал об этом раньше? Я  бы  потратила  больше  времени
на...
   - Этого не следовало делать, - ответил Орел. - В  первую  очередь  тебе
нужно было обжиться среди своих... Прежде  ты  не  была  готова  для  этой
встречи.
   - Вы управляете мной, контролируете то,  что  я  вижу  и  переживаю,  -
проговорила Николь без возмущения.
   - Быть может, - согласился Орел.


   Николь приближалась к сети - как  это  ни  удивительно  -  со  страхом.
Вместе с Орлом они вступили в комнату, не столь уж отличающуюся от той,  в
которой  обитала  Николь  со  своей  семьей.  Возле  стены   сидела   пара
мирмикотов. Ватная сеть,  или  паутина,  занимавшая  процентов  пятнадцать
объема  комнаты,  размещалась  в  правом  углу.  Посреди  плотного  белого
материала виднелся разрыв, как раз достаточный для Николь  и  ее  коляски.
Орел велел Николь закатать рукава и поднять платье до колен.
   - Итак, - проговорила она с легким недовольством, -  оно  рассчитывает,
что я въеду в это пространство и дам опутать себя волокнами.
   - Да, - отозвался Орел. - Один из мирмикотов  сказал  сети,  чтобы  она
выпустила тебя по первому требованию... Я буду здесь все время,  чтобы  ты
не тревожилась.
   - Как рассказывал мне Ричард, - произнесла Николь, все еще  не  решаясь
войти, - для того чтобы  вступить  с  ней  в  контакт,  ему  потребовалось
довольно много времени...
   - Теперь это не проблема, -  ответил  Орел.  -  В  образце  сохранилась
информация о методах общения с человеческим мозгом.
   - Ну что ж, - Николь  нервно  провела  рукой  по  волосам,  -  поехала.
Пожелай мне удачи.
   Николь въехала  в  разрыв  посреди  ватного  переплетения  и  выключила
двигатель коляски. Менее чем через минуту существо окружило  ее,  так  что
она не могла даже видеть Орла. Николь попыталась успокоить  себя.  "Больно
не будет", - сказала она себе, ощутив, как первые сотни и тысячи тоненьких
волокон  погружаются  в  кожу  рук,  ног,  шеи  и  головы.  Как  Николь  и
предполагала, больше всего нитей оказалось  возле  головы.  Она  вспомнила
описание Ричарда. "Отдельные волокна чрезвычайно тонки и заострены. Я даже
не ощутил, что они погрузились в мое тело, пока не попытался оторвать одно
из них".
   Николь поглядела на характерный  клубок  нитей  в  метре  от  ее  лица.
Ганглий медленно полз к ней, остальные элементы в тонкой сети также меняли
положение. По спине Николь пробежал холодок. Наконец умственным взором она
увидела,  что  находится  внутри  живого  существа.  Тут-то   и   начались
изображения.
   Она  сразу  поняла,  что  существо-сеть  читает  ее   мысли.   Картинки
собственной  жизни  в  ошеломляющем  темпе  возникали  в  уме  Николь,  не
задерживаясь настолько, чтобы пробудить  чувство.  В  череде  их  не  было
порядка... детские блуждания по уютному лесу возле Шилли-Мазарин сменялись
хохочущим лицом  Марии,  выслушивавшей  очередное  мудреное  повествование
Макса.
   "Идет стадия передачи информации, -  подумала  Николь,  вспомнив  отчет
Ричарда о времени, проведенном внутри сети. - Существо копирует в себе мою
память. Причем с очень высокой скоростью". Она удивилась, тому, зачем сети
могут понадобиться ее воспоминания, и неожиданно увидела... самого Ричарда
в  просторном  зале  с  незавершенными  фресками   на   стенах.   Четкость
изображения  поражала.  Николь   словно   бы   оказалась   перед   цветным
телеэкраном, размещенным в недрах ее мозга. В зале около дюжины мирмикотов
делали наброски и раскрашивали незаконченные фрески.
   И вся  эта  великолепная  работа  была  затеяна  лишь  с  одной  целью:
предоставить Ричарду информацию о том, чем он может помочь  инопланетянам.
Часть фресок занимало пособие по биологии, оно поясняло сущность трех форм
этого вида (манно-дынь, мирмикотов и сетей) и взаимоотношений между  ними.
Картинки были настолько отчетливы, что Николь казалось,  будто  она  стоит
вместе   с   Ричардом.   И   потому   даже   испугалась,    когда    новая
последовательность  воспоминаний  перенесла  ее  к  сцене  прощания  между
Ричардом и его проводником-мирмикотом.
   Ричард и мирмикот находились в тоннеле у дна бурого цилиндра.  Кадры  с
любовью подчеркивали каждую деталь их прощания.  Бородатому  Ричарду  явно
было не слишком  удобно  нести  оттягивавшие  его  рюкзак  четыре  тяжелые
манно-дыни, два кожистых птичьих яйца и цилиндр, вырезанный из  сети.  Но,
видя решимость в глазах Ричарда, оставившего обреченное поселение,  Николь
могла понять, почему этот вид считает его героем. "Рискуя своей жизнью,  -
напомнила она себе, - он спас их от истребления".
   Ум ее наполнили новые картинки. Дело происходило в зоопарке  октопауков
сразу же после появления на свет мирмикотов, вылупившихся  из  манно-дынь,
которые Ричард доставил из Нью-Йорка.  Невзирая  на  четкость,  Николь  не
следила за ними пристально.  Она  по-прежнему  думала  о  Ричарде.  "После
пробуждения я еще не позволяла себе скорбеть о твоем уходе, потому что  не
хотела обнаруживать слабость. А теперь, вновь так близко увидев твое лицо,
вспомнив, сколь многое перенесли мы вместе,  я  понимаю,  как  смешны  мои
попытки не думать о тебе. Когда мы переживаем любимых, в  воспоминаниях  о
прежней любви черпаем мы радость и силу".
   Вдруг мимолетное изображение человеческих фигур - мужчины и  женщины  с
крошечным ребенком на руках - привлекло внимание Николь. "Погоди,  -  едва
ли не вскрикнула Николь. - Верни  назад,  я  хочу  их  увидеть".  Сеть  не
воспринимала ее мысли  и  продолжала  показывать  картинки.  Оставив  свои
воспоминания о Ричарде, Николь сфокусировала мысли на кадрах  "внутреннего
телевизора".
   Менее чем через минуту она увидела всех троих снова: люди шли следом за
смотрителем зоопарка октопауков мимо пространства, отведенного мирмикотам.
Мария сидела у матери на руках. Отец ее, темноволосый симпатичный мужчина,
подволакивал ногу. "Я никогда не видела его, - подумала Николь. - Иначе бы
запомнила".
   Изображений   Марии   и   ее   родителей   больше   не   было.    Далее
видеоповествование  рассказало  о  переселении  мирмикотов  после   начала
бомбардировок. Николь поняла, что последние кадры относились  ко  времени,
когда октопауки и люди спали. "Ну а вскоре, если я  правильно  понимаю  их
жизненный цикл,  четверо  мирмикотов,  порожденных  принесенными  Ричардом
манно-дынями, превратились в сеть... сохранив всю свою память".
   Картинка в уме ее полностью  изменилась.  Теперь  Николь  видела,  надо
полагать, сцены жизни родной планеты птиц  и  сетей.  Она  вспомнила,  что
рассказывал ей о них Ричард после ее возвращения из Нового Эдема.
   Въехав внутрь сети, Николь преднамеренно оставила руку на пульте. Нажав
переключатель вперед-назад,  она  чуть  дернулась  на  месте.  Изображение
немедленно прекратилось, и существо принялось втягивать свои нити.



        6

   На следующий день  примерно  за  час  до  ленча  часть  стены  во  всех
помещениях  "морской  звезды"  превратилась  в  большой  телеэкран.   Всем
обитателям объявили, что через тридцать минут последует важное сообщение.
   - Всего третий раз, - пояснил Макс Николь во время ожидания,  -  к  нам
обращаются с подобным сообщением. В первый  раз  это  случилось  сразу  же
после того, как  мы  появились  здесь,  во  второй  -  когда  было  решено
разделить области обитания видов.
   - Что же ожидает нас сейчас? - поинтересовался Мариус.
   - Наверное, расскажут о  подробностях  грядущего  переезда,  -  ответил
Макс. - Во всяком случае, так считает большинство.
   В назначенное время на экране появилось лицо Орла.
   - Когда в прошлом году после пробуждения всех вас  вывезли  с  Рамы,  -
начал Орел, сопровождая свою речь цветовыми полосами на лбу, - мы  сказали
вам, что этот корабль не станет вашим постоянным местом  обитания.  Теперь
мы можем переселить вас в другие места, где  более  благоприятные  условия
жизни.
   Помедлив немного. Орел продолжил:
   - Однако вы будете разделены. Примерно одну треть  нынешних  обитателей
"морской звезды" переведут на Носитель: огромный плоский корабль,  который
будет располагаться вблизи Узла еще чуть меньше  недели.  Через  несколько
часов он завершит все свои дела на прежней стоянке и переместится сюда. Те
из вас, кто приписан к Носителю, перейдут на него сегодня после обеда.
   - Остальные в ближайшие три-четыре дня переселятся в  Узел.  Здесь,  на
"морской звезде", не останется никого... Мне бы хотелось подчеркнуть,  что
в обоих местах вы будете отлично размещены - куда лучше, чем здесь.
   Орел сделал паузу - секунд на пятнадцать, -  чтобы  аудитория  осознала
его слова.
   - После моего выступления на телеэкранах будет показан  перечень  всех,
кто присутствует на борту, с указанием  номера  каюты  и  места  приписки.
Понять будет просто. Если твое имя и идентификационный код пропечатываются
на экране черными буквами на белом фоне, значит, ты назначен на  Носитель.
Если же имя и код написаны белыми буквами  на  черном  фоне,  ты,  проведя
здесь несколько дней, будешь переведен в Узел.
   -  К  вашему  сведению,  на  Носителе  каждый  вид  будет   содержаться
раздельно. Никакого межвидового общения не предусмотрено,  за  исключением
случаев естественного симбиоза. Напротив...
   - Вот радость-то для вождей наших! - заметил Макс. - Совет уже не  один
месяц агитирует за раздельное проживание.
   - ...ситуация в Узле будет требовать регулярного общения... Распределяя
обитателей "морской звезды", мы старались  направить  каждого  индивида  в
наиболее подходящие ему условия. Выбор был произведен  на  основании  всех
наблюдений за вами, проведенных здесь и на Раме... Однако важно, чтобы все
осознали - после разделения на группы общения между ними _не_  будет.  Те,
кто сегодня отправляется на Носитель, больше  никогда  не  увидят  будущих
обитателей Узла.
   - Все, кто приписан к Носителю, - продолжил Орел, -  должны  немедленно
приступить к сборам и завершить их еще до обеда. Но те,  кто  определен  в
Узел, в случае нежелания могут изменить место своего назначения.  Сегодня,
после того как все приписанные к Носителю перейдут на свой корабль, я  жду
в кафетерии тех, кто хочет вместо Узла отправиться на Носитель...  Если  у
кого-нибудь из вас есть вопросы, весь следующий час я буду  находиться  за
большим столом в нише главного коридора...


   - И что сказал тебе Орел? - спросил Макс у Николь.
   - То же, что и двадцати  другим  людям,  пришедшим  к  нему  с  тем  же
вопросом. Для тех, кто назначен на Носитель, никакого пересмотра не будет.
Могут решать лишь те, кто приписан к Узлу.
   - Это было, когда Наи... э, сорвалась? - спросила Эпонина.
   - Да, - ответила Николь. - Но до этого она держалась  прекрасно.  Когда
Наи пришла к нам после  того,  как  были  объявлены  списки,  я  нашла  ее
удивительно спокойной... Она явно  успела  убедить  себя,  что  назначение
Галилея - какая-то канцелярская ошибка.
   - Я вполне могу понять, что она чувствовала, - проговорила  Эпонина.  -
Признаюсь, сердце мое дрогнуло, пока я не убедилась, что все мы  приписаны
к Узлу.
   - Держу пари, распределением расстроена не только Наи, - Макс  встал  и
начал шагать по комнате. - Только представь себе, что бы _мы_ делали, если
бы Мариус был приписан к Носителю.
   - Ну, это понятно, - быстро ответила Эпонина. - Мы бы тогда  перевелись
к сыну.
   - Ага, - произнес Макс, чуточку помедлив. - Наверное, ты права.
   - Этот вопрос Патрик и Наи  сейчас  обсуждают  в  соседней  комнате,  -
сказала  Николь.  -  Они  попросили  молодежь  выйти,  чтобы  можно   было
переговорить с глазу на глаз.
   - Ты считаешь, что Наи сумеет так  скоро  справиться  с  дополнительным
стрессом после этого... инцидента? - спросила Эпонина.
   - У нее нет никакого выбора, - ответил Макс. - Есть только  пара  часов
на решение.
   -  Двадцать  минут  назад  она  показалась  мне  вполне  спокойной,   -
промолвила Николь. - Легкого успокоительного хватило...  Патрик  и  Кеплер
были с ней очень ласковы... Я думаю, что этой выходкой  Наи  больше  всего
перепугала себя.
   - Итак, она  действительно  набросилась  на  Орла?  -  поинтересовалась
Эпонина у Николь.
   - Нет... один из кирпичеголовых схватил ее, как только  она  закричала.
Но она утратила контроль над собой и могла сделать все что угодно.
   - Черт, - проговорил Макс, - если бы мне в Изумрудном  городе  сказали,
что Наи способна кинуться на кого-нибудь, я бы ответил каждому...
   - Да, - перебила его Николь, - только тот, у кого были  дети,  способен
понять те могучие чувства, которые испытывает  мать  к  своему  чаду.  Наи
страдала не первый месяц... я не оправдываю ее реакцию,  но,  конечно  же,
понимаю...
   Николь умолкла. В дверь вновь постучали, несколько мгновений  спустя  в
комнату вошел Патрик, не скрывавший волнения.
   - Мама, мне нужно с тобой поговорить.
   - Мы с Эп можем выйти в коридор, - сказал Макс, - если хотите...
   - Спасибо, Макс... Я действительно буду очень обязан  тебе  за  это,  -
озабоченно  проговорил  Патрик.  Николь   еще   не   видела   сына   таким
расстроенным.
   - Не знаю, что делать, - промолвил Патрик, оставшись вдвоем с Николь. -
Все произошло так внезапно... Мне кажется, что Наи ведет  себя  совершенно
неразумно, но я не могу... - голос его угас. - Мама, она хочет, чтобы  все
мы переписались на Носитель. Все до единого. Ты, я, Кеплер, Мария. Макс...
Все мы... Она  утверждает,  что  в  противном  случае  Галилею  будет  там
одиноко.
   Николь поглядела на сына, на глаза его наворачивались слезы. "У него не
хватает  жизненного  опыта,  чтобы  справиться  с  подобным  кризисам,   -
торопливо подумала она. - Он ведь бодрствует чуть более  десяти  лет  всей
своей жизни".
   - А что сейчас делает Наи? - негромко спросила Николь.
   - Медитирует, - ответил  Патрик.  -  Она  говорит,  что  таким  образом
обретет душевный покой... и силы...
   - И ты должен уговорить всех нас?
   - Да, наверное... Но, мама, Наи даже в голову  не  пришло,  что  кто-то
может отклонить  ее  предложение.  Она  не  сомневается  в  том,  как  все
поступят.
   Патрик явно мучился. Николь  хотелось  протянуть  к  нему  руки,  своим
прикосновением изгнать душевную боль.
   - И как, по-твоему, надлежит поступить? - спросила Николь после долгого
молчания.
   - Не знаю, - Патрик принялся  расхаживать  по  комнате.  -  Как  и  все
вокруг, я заметил, что на Носитель отправлены все активные члены Совета  и
большая часть людей, переведенных в другие условия.  Люди,  к  которым  мы
относимся с симпатией и уважением, как и почти все октопауки, приписаны  к
Узлу... Но мне жаль Наи.  Она  не  может  представить  себе,  что  Галилей
окажется один, навсегда отрезанным от всякой привычной опоры...
   "А что бы ты делала, - спросил Николь внутренний голос, - на месте Наи?
Разве ты утром не ударилась в панику,  представив  себе,  что  тебя  могут
отделить от Бенджи?"
   - ...Может быть, ты поговоришь с ней, мама, - предложил Патрик, - когда
она закончит медитацию? Она выслушает: Наи всегда  говорила,  что  уважает
тебя за мудрость.
   - Возможно, ты хочешь, чтобы я ей что-то передала от тебя?  -  спросила
Николь.
   - Скажи ей... - Патрик принялся ломать руки, - скажи  ей,  что  она  не
вправе навязывать свое мнение всем. Пусть решает только за себя.
   - Хороший совет, - проговорила Николь, поглядев на сына. - А скажи мне,
Патрик, - спросила она помедлив, - ты уже решил, что будешь  делать,  если
Наи отправится на Носитель, а мы нет?
   - Да, мама, - негромко ответил Патрик. - Я буду с Наи и Галилеем.


   Николь остановила свое кресло в уголке возле обсервационного окна.  Она
была одна, как и хотела. Утро выдалось настолько нервным, что она  уже  не
ощущала в себе сил. Николь  поначалу  казалось,  что  разговор  ее  с  Наи
складывается удачно. Наи внимательно, без особых  комментариев,  выслушала
ее советы. И поэтому че