ичард еще не видал  таких.  Пусть  и  не  сразу,  но  все-таки  он
догадался, что Тимми представляет его супруге.
   Встреча с птицами продлилась минут десять или пятнадцать. Объяснив, что
здешняя система озер поставляет октопаукам  почти  половину  всего  запаса
пресной воды.  Арчи  настоял  на  том,  чтобы  путешественники  продолжили
дорогу. Все три птицы улетели только тогда, когда Ричард и Николь  уселись
в чашу на спине своего страусозавра. Тамми опустилась к ним,  разразившись
прощальным бормотанием, явно смутившим создание, на  котором  ехали  люди.
Наконец, она последовала за братом и его подругой в направлении леса.
   Когда ездовые животные  повернули  на  север  в  сторону  леса,  Ричард
странно притих.
   - Неужели они и в самом деле так много  значат  для  тебя?  -  спросила
Николь.
   - А как ты думаешь, - ответил ее муж.  -  Мы  столько  пробыли  вместе.
Тимми и Тамми во всем зависели от меня... Я спас их,  совершив,  должно  -
быть, единственный неэгоистичный поступок во всей своей жизни.  Он  открыл
мне еще неизведанные пределы счастья и тревоги.
   Николь взяла Ричарда за руку.
   - Свою эмоциональную одиссею ты всегда совершал внутри себя  самого,  -
негромко проговорила она. - И все ее отрезки  столь  же  удалены  друг  от
друга, как и твои физические странствия.
   Ричард поцеловал ее.
   - Во мне еще осталось несколько демонов, которых ты не успела  изгнать.
Вот проживем этак лет десять, и с твоей  помощью  из  меня  еще  получится
приличный человек.
   - Не скромничай, дорогой.
   - Конечно, если речь  идет  о  _мозгах_,  то  мне  их  не  занимать,  -
ухмыльнулся Ричард, изменяя тон разговора. - Знаешь, о чем я сейчас думаю?
Меня волнует, откуда явилась эта птица с оранжевым брюшком.
   Николь казалась озадаченной.
   - Из второго поселения, - ответила она. - Ты же  сам  говорил,  что  до
вторжения войск Накамуры там обитало почти с тысячу птиц...  Должно  быть,
октопауки спасли кое-кого из них.
   - Но я прожил там не один месяц, - возразил  Ричард.  -  И  никогда  не
видел птиц с оранжевым брюшком. Там таких не было. Я бы запомнил.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Ничего. Возможно, твое объяснение полностью соответствует истине.  Но
я начинаю подозревать, что наши приятели  октопауки  кое-что  скрывают  от
нас.


   К большому иглу возле края обрыва, выходящего на  Цилиндрическое  море,
они добрались через несколько часов. Крошечная  светящаяся  хижина  вблизи
него бесследно исчезла. Арчи и четверо людей спустились на землю.  Отвязав
шестиугольную картину, октопаук и Ричард прислонили ее к стене иглу. Потом
Арчи отвел страусозавров в  сторону  и  дал  им  наставления  относительно
обратного пути.
   - А не могли бы они чуть задержаться? - спросила Николь. - Дети были бы
в восторге.
   - Увы, нет, - решил Арчи. - Их у нас немного и все в ходу.
   Эпонина,  Элли,  Ричард  и  Николь  устали  после  долгой  дороги,   но
перспектива предстоящей встречи всех взволновала.  Прежде  чем  спуститься
вниз, Эпонина и Элли успели повертеться перед зеркалом и прихорошиться.
   - Только прошу всех вас, - промолвила Эпонина, - не рассказывать никому
о том, что я выздоровела, пока мы с Максом не переговорим. Я хочу  сделать
ему сюрприз.
   -  Надеюсь,  Никки  не  забыла  меня,  -  тревожилась  Элли,  пока  они
спускались по первой  лестнице  к  коридору  перед  площадкой.  Они  вдруг
обеспокоились,  опасаясь  разбудить  спящих,  однако  Ричард  прикинул  на
компьютере, что в радужном доме сейчас около полудня.
   Они вышли на площадку и поглядели  на  кольцевой  пол  внизу.  Близнецы
Кеплер и Галилей играли в салки,  маленькая  Никки  наблюдала  за  ними  и
хохотала. Наи и Макс разгружали вагончик, явно  только  что  прибывший  на
станцию. Эпонина не смогла сдержаться.
   - Макс! - крикнула она. - Макс!
   Тот, будто сраженный пулей, выронил свою ношу и повернул голову  вверх.
Заметив махавшую ему Эпонину, Макс, словно чистокровный жеребец,  рванулся
к цилиндрической лестнице. И уже через две минуты, выскочив  на  площадку,
пылко обнял Эпонину.
   - Ах, мамзелька моя, - проговорил он, отрывая ее от земли на  полметра,
- как мне тебя не хватало!



        8

   Арчи умел проделывать с цветными мячами все, что угодно.  Октопаук  мог
поймать сразу два мяча и отбросить их в разные  стороны.  Арчи  даже  умел
жонглировать шестью разноцветными мячами одновременно. Он использовал  для
этого четыре щупальца, поскольку, чтобы поддержать  равновесие,  ему  было
достаточно остальных четырех. Детям нравилось,  когда  он  качал  их  всех
вместе. Арчи как будто никогда не наскучивало возиться с детьми.  Поначалу
они, конечно, опасались инопланетного гостя. Крохотная Никки, невзирая  на
постоянные заверения Элли, держалась особенно осторожно: девочка не забыла
еще весь ужас, пережитый при похищении матери. Бенджи первым принял Арчи в
товарищи по играм. У близнецов Ватанабэ еще  не  хватало  координации  для
сложных игр,  поэтому  Бенджи  с  восторгом  обнаружил,  что  Арчи  охотно
присоединяется к нему в активных  играх  в  догонялки  или  перекидывается
мячом.
   Макса и Роберта присутствие Арчи смущало. Через час  после  возвращения
путешественников вместе с октопауком Макс пришел в  спальню  к  Ричарду  и
Николь.
   - Эпонина  сказала  мне,  -  проговорил  Макс  сердитым  тоном,  -  что
проклятый октопаук намеревается _жить_ с нами. Неужели  у  тебя  вовсе  не
осталось ума?.
   - Макс, дело в том, что Арчи - посол, - промолвила Николь. -  Октопауки
желают установить с нами нормальные взаимоотношения.
   - Но ведь эти самые октопауки похитили  твою  дочь  и  мою  подружку  и
насильно продержали их у себя больше месяца... И теперь ты  говоришь,  что
мы должны _забыть_ об этом?
   - У них были веские причины для похищений, - ответила  Николь,  коротко
переглянувшись с Ричардом. - С обеими женщинами обращались очень хорошо...
А ты еще не говорил с Эпониной?
   - Эпонина только хвалит пауков. Словно бы ей там мозги промыли...  Я-то
думал, что у вас двоих больше здравого смысла.
   Но и  после  того,  как  Эпонина  проинформировала  Макса  о  том,  что
октопауки излечили ее от RV-41, он оставался настроен скептически.
   - Если это верно, - заявил он, -  то  более  прекрасной  новости  я  не
узнавал с того самого дня, когда роботы вернулись на ферму и сообщили, что
Николь благополучно достигла Нью-Йорка. Но чтобы  эти  восьминогие  чудища
решили за так облагодетельствовать нас...  Я  хочу,  чтобы  доктор  Тернер
обследовал тебя повнимательнее. Вот если он скажет, что ты здорова,  тогда
я во все поверю.
   Роберт Тернер с  самого  начала  держался  с  октопауком  неприязненно.
Никакие уговоры Николь или даже Элли не могли  нейтрализовать  и  смягчить
его  раздражение  из-за  похищения  жены.  Тяжелый  удар  получила  и  его
профессиональная гордость, поскольку  октопауки  вылечили  Эпонину,  можно
сказать, без труда.
   - Элли, ты вечно хочешь всего сразу, -  проговорил  Роберт,  когда  они
остались вдвоем. - Теперь, ты решила  хвалить  этих  инопланетян,  которые
украли тебя у нас с Никки, и еще ожидаешь, что мы кинемся обнимать их. Это
нечестно. Сперва я должен все понять... разобраться в том,  что  узнал  от
тебя... Неужели не ясно, что это дурацкое похищение нанесло  мне  и  Никки
тяжелый удар? Те самые существа, которых ты считаешь друзьями, оставили на
нашей психике глубокие эмоциональные шрамы... Я не  могу  переменить  свое
мнение о них за пару дней.
   Взволновало  Роберта  и  сообщение  Элли  о  генетических   изменениях,
произведенных  октопауками  в  сперме  Ричарда,  хотя  теперь  становилось
понятно,  почему  геном  его  жены  не  попал   в   рамки   классификации,
предложенной Эдом Стаффордом, коллегой доктора по Новому Эдему.
   - И как ты можешь оставаться  такой  спокойной,  узнав,  что  являешься
мутантом? - корил он Элли. - Разве ты  не  понимаешь,  что  это  означает?
Когда октопауки изменили строение ДНК, чтобы  сделать  более  острым  твое
зрение  и  наделить  способностями  к  их  языку,  они  воздействовали  на
генетический код, миллионы лет эволюционировавший в естественных условиях.
Кто знает, какие хвори, даже дефекты наследственности могут  проявиться  в
тебе самой или в твоих потомках? Что, если октопауки, помимо  своей  воли,
обрекли на страдания всех наших внуков?
   Элли не могла умиротворить мужа. Когда Николь с Робертом  приступили  к
исследованиям, чтобы  проверить,  действительно  ли  выздоровела  Эпонина,
оказалось, что Роберт начинает  щетиниться,  услышав  любое  благоприятное
мнение об Арчи или об октопауках вообще.
   - Не торопи его, - через неделю после возвращения  посоветовала  Николь
дочери. - Он все еще полагает, что  октопауки  дважды  покусились  на  его
права: похитив тебя и повлияв на наследственность дочери.
   - Мама, здесь все не так просто...  Мне  кажется,  что  Роберт  ощущает
какую-то странную ревность.  Он  считает,  что  я  провожу  слишком  много
времени с Арчи... Как будто бы не  понимает,  что  Арчи  здесь  не  с  кем
общаться, кроме меня.
   - Как я сказала, будь терпеливой. Когда-нибудь Роберт смирится.
   Но наедине с собой Николь сомневалась в  этом.  Роберт  решил  отыскать
RV-41 в организме  Эпонины,  и  когда  все  исследования  на  относительно
примитивном переносном оборудовании  не  позволили  обнаружить  патогенную
микрофлору в ее организме,  он  продолжал  требовать  все  новых  и  новых
анализов. Николь как профессионал не видела в них необходимости.  Впрочем,
нельзя было исключить, что вирус обманывал  врачей  и  все-таки  находился
где-нибудь в дальнем уголке тела Эпонины.  Но  сама  Николь  считала,  что
Эпонина безусловно исцелилась.
   Оба  доктора  поссорились  на  следующий  день  после  того,  как  Элли
призналась матери, что Роберт ревнует ее к Арчи. Николь предположила,  что
следует закончить исследования  и  объявить  Эпонину  здоровой.  Она  была
потрясена, услышав от зятя, что тот намеревается  вскрыть  грудную  клетку
Эпонины и взять образец ткани сердечной мышцы.
   - Но, Роберт, - возразила  Николь,  -  приходилось  ли  тебе  наблюдать
случаи, когда все анализы давали  отрицательный  результат,  а  патогенный
вирус все еще пребывал в области сердца?
   - Только когда приближалась смерть и сердце гибло. Но  это  не  значит,
что аналогичная ситуация не может существовать на ранней  стадии  развития
заболевания.
   Николь была ошеломлена. Она не  стала  спорить  с  Робертом,  поскольку
видела, что он уже решился  и  составляет  план  действий.  "Но  вскрывать
грудную клетку - дело рискованное,  даже  если  подобную  операцию  делают
столь искусные руки, подумала она.  В  наших  условиях  любая  случайность
может привести к  смерти.  Пожалуйста,  Роберт,  опомнись.  Иначе  я  буду
защищать от тебя Эпонину".


   Макс пришел переговорить с Николь с глазу на глаз,  как  только  узнал,
что Роберт рекомендует провести операцию.
   - Эпонина боится, - признался Макс, - и  я  тоже...  Она  вернулась  из
Изумрудного города такой радостной...  я  никогда  не  видел  на  ее  лице
подобного счастья. Роберт сперва обещал мне,  что  на  исследования  уйдет
пара дней... но анализы заняли почти две недели, а теперь  он  утверждает,
что хочет взять пробу ткани сердечной мышцы.
   -  Знаю,  -  мрачно  ответила  Николь.  -  Он  вчера  сказал  мне,  что
намеревается провести вскрытие.
   - Прошу тебя, помоги. Я уже ничего не понимаю. Вы с Робертом  несколько
раз исследовали ее кровь, брали образцы тех тканей тела, в которых  иногда
обнаруживается небольшое количество вируса, и все анализы  дали  полностью
отрицательный результат?
   - Совершенно верно, - подтвердила Николь.
   - Теперь скажи мне: прежде, когда Эпонина  уже  заболела,  в  крови  ее
всегда наблюдался этот вирус?
   - Всегда.
   - Тогда зачем нужна Роберту операция? Просто потому, что он  не  желает
поверить в ее выздоровление? Или проявляет чрезмерную осторожность?
   - Я не могу отвечать за него, - проговорила Николь.
   Она пытливо поглядела на своего друга, зная, каким будет его  следующий
вопрос и как она ответит на него.  "В  жизни  любого  человека  существуют
трудные решения, и всем в свой черед приходится принимать их,  -  подумала
она.  -  В  молодости  я  всегда  сознательно  пыталась   избежать   таких
ситуаций... Однако теперь я понимаю,  что,  уклоняясь  от  них,  заставляю
других решать за меня. А они всегда могут ошибиться".
   - А если бы командовала ты сама,  Николь,  -  спросил  Макс,  -  ты  бы
предложила Эпонине операцию?
   - Нет, я бы не стала этого  делать,  -  осторожно  ответила  Николь.  -
По-моему, можно не сомневаться в том, что октопауки действительно вылечили
Эпонину, а операция слишком рискованна.
   Улыбнувшись, Макс поцеловал свою приятельницу в лоб и поблагодарил.


   Роберт был разъярен. Он напомнил всем, что потратил более  четырех  лет
своей жизни на  изучение  этой  болезни,  на  поиск  лекарств  от  нее  и,
безусловно, знает о RV-41 больше, чем все они  вместе  взятые.  Как  тогда
можно доверять инопланетным врачам, а не его хирургическому таланту? И как
может иметь собственное мнение его теща, которая знает о  RV-41  лишь  то,
чему он сам обучил ее? Его не сумела утихомирить  даже  Элли,  которой  он
теперь избегал, закатив ей до этого несколько неприятных скандалов.
   Роберт на два дня засел в своей комнате,  он  даже  не  отвечал  Никки,
желавшей ему спокойной ночи, прежде  чем  отправиться  спать  -  днем  или
ночью. Семья и друзья были глубоко озабочены  состоянием  Роберта,  но  не
могли  придумать,  чем  облегчить  его  муки.  Возникли  даже  сомнения  в
психической устойчивости Роберта. Все согласились, что  после  бегства  из
Нового Эдема он чувствовал себя "не на месте", а после похищения Элли  его
поведение и вовсе стало хаотичным и непредсказуемым.
   Элли призналась матери, что после ее возвращения Роберт вел себя весьма
странно.
   - Он даже ни разу не заинтересовался мной как женщиной, - с  горечью  в
голосе сказала она. - Словно пережитое  запятнало  меня...  Он  все  время
говорит странные вещи; утверждает, что я _хотела_, чтобы меня похитили!
   - Мне жаль его, - ответила  Николь.  -  Та  техасская  история  тяжелым
грузом висит на его психике, и эта ноша оказалась для него непосильной...
   - Но что мы можем сделать для него теперь? - перебила ее Элли.
   - Не знаю, дорогая. Просто не знаю.
   Элли попыталась скрасить трудное время,  помогая  Бенджи  изучать  язык
октопауков. Ее  единоутробный  брат  был  абсолютно  заворожен  всем,  что
касалось инопланетян,  и  в  том  числе  шестиугольной  картиной,  которую
доставили из Изумрудного города. Бенджи по несколько раз в день принимался
разглядывать картину и никогда не упускал возможности спросить  что-нибудь
об удивительных существах, изображенных на картине. И Арчи с помощью  Элли
всегда терпеливо отвечал на любые вопросы Бенджи.
   Когда Бенджи начал регулярно играть с Арчи, у  него  появилось  желание
распознавать какие-нибудь фразы из словаря октопауков.  Бенджи  знал,  что
Арчи умеет читать по губам, и  хотел  доказать  октопауку,  что  даже  он,
человек медлительный, - обладая  должной  мотивацией,  способен  уразуметь
язык октопауков хотя бы в той мере,  которая  необходима  для  простейшего
разговора.
   Элли и Арчи начали учить Бенджи основам. Он без  особого  труда  заучил
цвета, означающие "да", "нет", "пожалуйста" и "спасибо". Числа тоже дались
ему легко, поскольку октопауки пользовались двоичной системой и обходились
комбинацией двух основных цветов: кроваво-красного и  малахитово-зеленого;
числа помечались детерминативом оттенка сомон [оранжево-розовый  цвет  (от
франц. saumon - лосось)]. Труднее всего Бенджи далось понимание того,  что
отдельные цвета сами по себе  не  обладали  каким-либо  смыслом,  например
полоса цвета жженой  сиены  обозначала  глагол  "понимать",  если  за  ней
следовала розовато-лиловая, а затем поясняющий знак; но  если  за  той  же
комбинацией следовала алая полоса, речь шла о "цветущем растении".
   Отдельные цвета не представляли собой знаков алфавита в строгом  смысле
этого слова. Иногда слово определялось  шириной  полос.  Сочетание  жженой
сиены и розовато-лилового  цвета  означало  "понимать",  только  если  обе
полосы были примерно равной ширины. Если за узкой  полоской  жженой  сиены
следовала  в  два  раза  более  широкая  розовато-лиловая,  это   означало
"емкость".
   Бенджи пытался одолеть язык, усваивая его с необыкновенным рвением. Его
желание учиться так согревало сердце Элли во время всех тревог. Она еще не
знала, чем закончится кризис у Роберта.
   Когда начинался третий день уединения Роберта в своей  комнате,  как  и
следовало ожидать, в приемную щель медленно вполз вагончик с полунедельным
запасом еды и питья. На сей  раз  с  грузом  прибыли  два  октопаука.  Они
оставили вагончик и долго разговаривали с Арчи.  Семья  собралась  вместе,
ожидая новостей.
   - Войска людей вновь высадились в Нью-Йорке,  -  сообщил  Арчи.  -  Они
разрушают самодельный люк, которым мы перекрыли ход в наше  подземелье,  и
наверняка скоро обнаружат тоннели.
   - Итак, что же нам теперь делать? - спросила Николь.
   - Мы бы хотели, чтобы вы перебрались  к  нам,  в  Изумрудный  город,  -
ответил Арчи. - Мои коллеги предвидели подобную ситуацию и  уже  закончили
проект отдельной секции в городе, предназначенной специально для вас.  Она
будет готова через несколько дней.
   - А если мы не захотим отправляться туда? - поинтересовался Макс.
   Арчи посовещался с другими октопауками.
   - Можете оставаться здесь и ожидать прихода  людей.  Мы  обеспечим  вас
пищей, но начнем разбирать подземку,  как  только  эвакуируем  всех  наших
работников из северной части Цилиндрического моря.
   Арчи продолжал говорить, но Элли перестала  переводить.  Она  попросила
октопаука  повторить  несколько  следующих  предложений  и  только   потом
повернулась, слегка побледнев, к своим друзьям и семье.
   - К несчастью, - переводила она, - мы, октопауки, вынуждены  заботиться
о  себе.  И  поэтому  тот  из  вас,  кто  откажется  отправиться  с  нами,
подвергнется  блокаде  кратковременной  памяти  и  забудет   все   события
последних недель.
   Макс присвистнул.
   - Вот вам и дружба с общением.  Когда  нужно,  всякий  готов  применить
силу!
   Он подошел к Эпонине и взял ее за руку.  Та  вопросительно  глянула  на
него, когда Макс повел ее за собой к Николь.
   - Я хочу, чтобы ты немедленно зарегистрировала наш брак.
   Николь была польщена.
   - Прямо сейчас? - спросила она.
   - Прямо на этой проклятой минуте, - ответил Макс. -  Я  люблю  женщину,
что стоит возле меня, и прежде чем  весь  ад  вырвется  на  свободу,  хочу
закатить в этом иглу истинную оргию,  а  не  какой-то  ваш  хилый  медовый
месяц.
   - Но я не имею права... - возразила Николь.
   - Никого лучше тебя мы все равно не найдем, - перебил ее  Макс.  -  Ну,
действуй, хотя бы в первом  приближении.  -  Онемевшая  невеста  сияла  от
счастья.
   - Согласен ли ты, Макс Паккетт,  взять  сегодня  в  жены  эту  женщину,
Эпонину? - неуверенно проговорила Николь.
   - _Согласен_ - только не сегодня, а давным-давно.
   - А ты, Эпонина, согласна ли взять этого мужчину. Макса Паккетта,  себе
в мужья?
   - Да, Николь, с удовольствием.
   Макс привлек к себе Эпонину и поцеловал ее.
   - Что касается вас, _Ар-чи-бальд_, - произнес он, когда они с  Эпониной
направились к лестнице, - говорю честно: мы с мамзелькой собираемся к вам,
в этот Изумрудный город, о  котором  она  столько  наговорила.  Но  сперва
задержимся здесь на двадцать четыре часа, а может и больше, если у Эпонины
хватит сил, и мы не хотим, чтобы нас тревожили.
   Макс и  Эпонина  торопливо  направились  к  цилиндрической  лестнице  и
исчезли. Элли почти закончила пояснять Арчи, как обстоят дела  у  Макса  и
Эпонины, когда новобрачные поя